Нога, обутая в драный сапог, наступила на кучку серебристых колец. Чуть слышно зарычав, разбойник выдернул свою добычу, уронив при этом обладателя сапога. В следующее мгновение Борп едва успел отпрянуть от свистящей стали. Не задумываясь, он бросил нож. Орк повалился на спину, захрипел. Остальные твари вмиг остановились. Десятки глаз смотрели то на издыхающего орка, то на стоящего над ним победителя. Орки прекрасно помнили, как человек в черных доспехах толкнул их товарища прямо под топор кряжистого гнома.
Разбойники из шайки Борпа, сумевшие выжить в сегодняшнем бою, начали подтягиваться к своему главарю.
— Он убил Кранга, назначенного нам самим Черным Повелителем, — проверещал старый косматый орк, брызгая слюной и вытянув вперед костлявый когтистый палец.
Он и стал следующим, кого убил сегодня Борп. Яростно зазвенели клинки, и через несколько мгновений орки снова делили имущество побежденных.
* * *
Отряд, крича и ругаясь, кидаясь во все стороны, уже потерял больше половины своего состава от внезапно появляющихся в стенах лезвий, копий и фрез. Много раз орки слышали, как тренькают глубоко в стенах тетивы или пружины, и каждый раз один, а то и двое валились навзничь, захлебываясь и скуля перед смертью. Казавшиеся монолитными плиты сдвигались и переворачивались под неосторожными. Многие исчезали, не успев даже вскрикнуть.
Теперь воины Мордора не бросались на заманчивый блеск в углу. Заслоняясь щитами, они выверяли каждый свой шаг в темных глубинах.
— Подохнем тут, — все громче и громче раздавались вопли малодушных.
Сотник, здоровый широконосый орк, едва успевал раздавать затрещины. Вдруг все затихло, даже самые шумные перестали сопеть и почесываться. Из-за плавно изгибающегося края тоннеля донесся гул, а пол под ногами вдруг мелко задрожал. Сотник шумно втянул спертый воздух — прямо на него из темноты надвигался громадный, неумолимый, словно кошмарным сон, каменный шар. Он катился медленно, позволяя сбившимся в кучу оркам разбежаться по тоннелю — древние строители ловушки не желали, чтобы шар остановился, наткнувшись на препятствие из многих тел. Между тем вес круглого камня и его скорость были достаточны, чтобы раздавить двух-трех орков сразу. Увеличивать его размеры или наклон пола не имело смысла, иначе шар становился опасным для того, кто заряжает ловушку. Последний орк, тощий и кривоногий, сумевший благодаря своей юркости не застрять среди соплеменников, а вырваться вперед, так и не достиг выхода из тоннеля. Раздался тонкий, пронзительный, сразу оборвавшийся визг — и наступила полная тишина.
* * *
Солнце зашло за горы, и отряд орков начал выбираться из глубокой, заросшей колючим кустарником лощины. Они быстро и довольно тихо разобрались по сотням и уже побежали к темнеющим впереди скалам, когда первые ряды вдруг смешались. Из-за скал показались всадники. Их было немного — всего сотня, а может быть, и меньше. Орки, гогоча, бросились вперед. Когда до конников осталось всего несколько десятков шагов, раздался звук рога. Первые ряды орков были уничтожены стрелками, сидящими за каждым всадником. С востока раздался слитный топот копыт, и через несколько мгновений в клубящуюся тучу орков вошел монолитный клин закованных в сталь людей. Впереди конников бежал, заставляя землю содрогаться, великан с секирой в руках. Орки вмиг были разделены надвое, а потом так же четко окружены и вырезаны — за исключением едва ли десятка счастливчиков, исхитрившихся в самом начале броситься в темноту.
Гримбьорн протрубил в рог еще раз; отряд молча собрался в единый кулак. Вскоре, оставив поле битвы и наскоро перевязав раненых, всадники направились на восток, держа направление на изрыгающую потоки пламени гору.
* * *
Высокий воин в развевающемся на ветру сером плаще с горечью смотрел со стен цитадели на сожженные сады и посевы. Орки дорого за это заплатили, но мысль об убитых тварях никакого облегчения не принесла. Горько осознавать, что здешние места придется покинуть. Антор уже не сомневался в этом, глядя на долину, заполненную дымом и черными фигурками вокруг костров.
Поначалу орки нападали отчаянно, без страха лезли на неприступную цитадель. Не меньше трехсот из них полегло вокруг крепостных стен. Антор остался бы здесь и дальше, без труда отбивая атаки, если бы обозначился хоть малейший признак того, что гномы все еще удерживают Морию. Отсюда, с башни донжона, были хорошо видны Северные ворота. Вот уже два месяца орки беспрепятственно проходят сквозь них.
— Нам пора, отец. Пойдем на север.
— Да, конечно. Пойдем.
Антор с трудом оторвался от камней, ставших ему домом. Медленно, невольно чеканя шаг, они с сыном спустились в мрачный холод подземелья цитадели. Сырой провал подземного хода должен был увести их далеко от этого места.
— Удачи тебе, государь Мории, — еле слышно прошептал Антор камням перед тем, как нырнуть в зев подземелья.
3.4
— Как ты посмел явиться ко мне, да еще потеряв всю армию! — В голосе явно слышался гнев.
Балрог оставался недвижим, никак не реагируя на обращенные к нему слова. Но Саурон быстро пришел в себя. Нельзя давать волю эмоциям, это губит. В конце концов, он сам виноват, что Уругу теперь не способен думать самостоятельно — за исключением случаев, когда гибель неминуема. Уругу столкнулся с силой, которая превышает не только силу балрога Моргота, но и самого Саурона. А это очень серьезно.
— Бали на больше нет, — тупо проговорил Уругу. — Мы заняли верхние горизонты. Подкрепления не пришли вовремя, и теперь мы сдаем зал за залом…
— Я сам знаю, — огрызнулся владыка Барад-Дура. — Если бы не этот безумный оборотень Бьерн, который перебил посланные тебе войска прямо в Мордоре, у меня под носом, Мория уже была бы нашей. Но это ничего не меняет. Мы потеряли слишком много времени. Гномы совершили невозможное. Государство уже существует. Любой пришедший на смену Балину с легкостью продолжит начатое им дело. Безумный гном стронул лед, пробил плотину. А тут еще смотрящий глазами Астальдо… Неужели так трудно понять, что только Унголианта и ее потомки способны противостоять Тулкасу?
Говорящий быстро опомнился, поняв, что объясняет самому себе. Досадно, но придется еще немного усовершенствовать заклинание. На это потребуется не меньше месяца, да еще и Уругу после этого будет не способен сделать и шагу без подсказки.
Как причудливо замыкается круг! Победившая валар и даже самого Тулкаса, но не устояв перед гневом Огненных бичей, Унголианта отгородилась от мира глубоко в горах, создала множество препон на пути ищущих ее. Мириады лет она страдала, пожирая самоё себя, растворяясь и наполняя окружающие камни дивными и странными вещами. Столетия она и гномы жили рядом, питаясь друг от друга. Но когда карлики забрались слишком глубоко и обнаружили ее на дне Мории, ею же самой созданной, то бесцветье приобрело форму, стало армией чудищ. Сил у твари оставалось мало, но гномы все равно проиграли и были изгнаны. А Уругу, спасающийся от гнева валар, нашел прибежище во враждебных всему объятиях одного из ее порождений. И вот теперь снова Тулкас вмешивается в дела живущих. И снова его победит бесцветье. Круг замкнется.
«Надо поднять порождения Унголианты со дна Мории, — подумал Саурон. — И ты снова поможешь мне, Уругу. Но прежде займемся колдовством».
* * *
— Многое в этом мире несовершенно. Но я знаю причины хаоса и беспорядка на этой земле. У нас нет уважения к силе и мудрости. Эру дал эльфам силу, но не позаботился об их разуме. Эти существа, что считают себя потомками Создателя, только и делают, что поют свои песни, которые, кроме них самих, никто и слушать не хочет. Когда же кто-то пытается занять их делом, покорить, они начинают сопротивляться. В них слишком много свободомыслия. Они похожи на быков, которые, переполненные мощью, тщатся сбросить с шеи ярмо и бесполезно расходуют силу вместо того, чтобы пахать… Я изучил мир эльфов и не нашел в нем ничего, кроме бесполезности. Немало я приложил сил, чтобы стереть с лица земли ненавистный народ. И с радостью вижу, что усилия мои не пропали втуне. Эльфы исчезают, они не могут удержаться в этом мире. Ликуя, я смотрел, как их истребляют гномы. Но даже с моей помощью пройдет не одна тысяча лет, прежде чем последний из остроухих уйдет в чертоги к Мандосу… Я задумался о создании силы, которая могла бы противостоять всевозрастающей бессмыслице, воцарившейся в мире вместе с эльфами, творящейся после ухода нашего хозяина. Я ходил и смотрел. Все видеть и все слышать, все знать и желать недостижимого — таков был мой удел в землях Нуменора. И я понял, в чем наше заблуждение. Мы всегда старались идти на компромисс, а то и на попятную. Мелькор сделал ошибку, пытаясь приручить перворожденных. Это невозможно. Единственный выход — в их уничтожении. И мы будем убивать не только эльфов. Все, кто поднимет голову, кто усомнится в нашей силе и правоте, будут уничтожены. Мы сметем с лица земли всех: гномов, эльфов, людей, — всех, кто посмеет не то что сопротивляться, но даже думать об этом. Мы заселим земли нашими подданными: людьми и орками, что не задают глупых вопросов и подчиняются беспрекословно. Мы станем править миром… Я не могу вести эту борьбу в одиночку. Мне нужны слуги в станах врагов. Поэтому я создал источники власти и порядка — кольца, отдельные для людей, гномов и эльфов. Их владельцы, влекомые заемной силой — моей силой! — становились моими союзниками и рабами. Я наделил кусочки презренного металла чудовищной силой, неподвластной даже самой твердой воле. Я должен был собрать в своих чертогах всех, кто владел кольцами. Естественно, их владельцами должны были стать не простые умы. Кое-кто наивно полагает, что в эльфийских кольцах нет моей силы, что носящие их способны повелевать моими дивными творениями… Но я не отдаю свои сокровища просто так. В мире нет существа, способного противостоять мне… Я не спускал глаз с людей, с эльфов, а между тем опасность пришла с другой стороны. Узловатые короткие пальцы гномов смогли изменить, извратить мощь моих колец. Я знал, что они способны создавать доспехи, неподвластные железу, магии, даже огню драконов. Но не думал, что они зайдут так далеко. Они вздумали использовать мои шедевры, чтобы сверлить свои пещеры — ведь кольца умеют разрушать! Я перестал ощущать свою власть над этими кольцами, меж тем как могущество гномов возросло многократно! Они в своей гордыне изменили мои сокровища. Некоторые из этих колец можно было сравнить с Единым. Вот почему столько времени и трудов я потратил, чтобы вернуть гномьи кольца себе. Это оказалось не так просто, ведь цари подгорного народа стали неуязвимы. Эльфы не раз испробовали на своей шкуре силу колец, хотя и не догадывались об этом. Но досталось и мне. В бессмысленной борьбе я потерял немало верных слуг, самых преданных, самых сильных. И каков же итог? Три кольца! Вот они, у меня. Четыре уничтожены драконами. И одновременно эти четыре погубили всех драконов до единого. Племя Глаурунга уничтожено, и я стал невольным его палачом. Последний из Огнедышащих, Смог, сумел справиться с заданием, но тоже погиб. Правда, потом я забрал у своего слуги Азга сразу два кольца гномов. Это еще раз доказывает, насколько был прозорлив наш хозяин, создавая орков. Неужели гномы отдали бы мне то, что я сам же и сотворил? Или эльфы? Нет, они порочны. Эру и Ауле даже не позаботились о том, чтобы их создания подчинялись высшим силам. И я не могу ничего с этим поделать… Истребление, полное истребление. Только орки, умеющие и любящие подчиняться настоящей силе, должны населять эту землю. Скоро, очень скоро я начну великую войну. Я не желаю больше уговаривать, брать в плен, усмирять. Только смерть станет мерилом всему. Все, кто не признает меня, умрут. Но мне нужна мощь колец. Их владыки, соединясь со мной в помыслах и мечтах, станут непобедимы и неуязвимы. Но они должны подчиняться мне — а это возможно только через Единое. Вот поэтому оно должно быть найдено.
Он не знал, почему рассказывает это Уругу. Зачем? Тот и так выполнит его приказания. Но нет, Саурон самым нутром понимал, что одних заклинаний, какими бы сильными они ни были, мало. Необходимо, чтобы эта громадина с куриными мозгами приняла его, сауроновские, мысли за свои собственные. Балрог не должен остановиться, когда найдет Единое. Кто бы его ни нес — волшебник, эльф или воин, — Стервятник должен атаковать, не считаясь с собственной жизнью. А не бежать, как в случае с гномом, смотрящим глазами Тулкаса.
— Ты его узнаешь. Оно как огненный круг в ночи. Обладатель Единого невидим для живущих, если его силы не равны моим. Но столь могучих я не знаю. Скорее всего, Единое будут носить на цепочке, потому что мое око не устает следить… Ты его узнаешь… И не отступишь. А пока пошлем еще орков. Их у меня много. И всем я отдам один приказ — ни шагу назад. Отступать будет некуда, потому что сзади я поставлю свои лучшие отряды с наказом убивать бегущих трусов и предателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Разбойники из шайки Борпа, сумевшие выжить в сегодняшнем бою, начали подтягиваться к своему главарю.
— Он убил Кранга, назначенного нам самим Черным Повелителем, — проверещал старый косматый орк, брызгая слюной и вытянув вперед костлявый когтистый палец.
Он и стал следующим, кого убил сегодня Борп. Яростно зазвенели клинки, и через несколько мгновений орки снова делили имущество побежденных.
* * *
Отряд, крича и ругаясь, кидаясь во все стороны, уже потерял больше половины своего состава от внезапно появляющихся в стенах лезвий, копий и фрез. Много раз орки слышали, как тренькают глубоко в стенах тетивы или пружины, и каждый раз один, а то и двое валились навзничь, захлебываясь и скуля перед смертью. Казавшиеся монолитными плиты сдвигались и переворачивались под неосторожными. Многие исчезали, не успев даже вскрикнуть.
Теперь воины Мордора не бросались на заманчивый блеск в углу. Заслоняясь щитами, они выверяли каждый свой шаг в темных глубинах.
— Подохнем тут, — все громче и громче раздавались вопли малодушных.
Сотник, здоровый широконосый орк, едва успевал раздавать затрещины. Вдруг все затихло, даже самые шумные перестали сопеть и почесываться. Из-за плавно изгибающегося края тоннеля донесся гул, а пол под ногами вдруг мелко задрожал. Сотник шумно втянул спертый воздух — прямо на него из темноты надвигался громадный, неумолимый, словно кошмарным сон, каменный шар. Он катился медленно, позволяя сбившимся в кучу оркам разбежаться по тоннелю — древние строители ловушки не желали, чтобы шар остановился, наткнувшись на препятствие из многих тел. Между тем вес круглого камня и его скорость были достаточны, чтобы раздавить двух-трех орков сразу. Увеличивать его размеры или наклон пола не имело смысла, иначе шар становился опасным для того, кто заряжает ловушку. Последний орк, тощий и кривоногий, сумевший благодаря своей юркости не застрять среди соплеменников, а вырваться вперед, так и не достиг выхода из тоннеля. Раздался тонкий, пронзительный, сразу оборвавшийся визг — и наступила полная тишина.
* * *
Солнце зашло за горы, и отряд орков начал выбираться из глубокой, заросшей колючим кустарником лощины. Они быстро и довольно тихо разобрались по сотням и уже побежали к темнеющим впереди скалам, когда первые ряды вдруг смешались. Из-за скал показались всадники. Их было немного — всего сотня, а может быть, и меньше. Орки, гогоча, бросились вперед. Когда до конников осталось всего несколько десятков шагов, раздался звук рога. Первые ряды орков были уничтожены стрелками, сидящими за каждым всадником. С востока раздался слитный топот копыт, и через несколько мгновений в клубящуюся тучу орков вошел монолитный клин закованных в сталь людей. Впереди конников бежал, заставляя землю содрогаться, великан с секирой в руках. Орки вмиг были разделены надвое, а потом так же четко окружены и вырезаны — за исключением едва ли десятка счастливчиков, исхитрившихся в самом начале броситься в темноту.
Гримбьорн протрубил в рог еще раз; отряд молча собрался в единый кулак. Вскоре, оставив поле битвы и наскоро перевязав раненых, всадники направились на восток, держа направление на изрыгающую потоки пламени гору.
* * *
Высокий воин в развевающемся на ветру сером плаще с горечью смотрел со стен цитадели на сожженные сады и посевы. Орки дорого за это заплатили, но мысль об убитых тварях никакого облегчения не принесла. Горько осознавать, что здешние места придется покинуть. Антор уже не сомневался в этом, глядя на долину, заполненную дымом и черными фигурками вокруг костров.
Поначалу орки нападали отчаянно, без страха лезли на неприступную цитадель. Не меньше трехсот из них полегло вокруг крепостных стен. Антор остался бы здесь и дальше, без труда отбивая атаки, если бы обозначился хоть малейший признак того, что гномы все еще удерживают Морию. Отсюда, с башни донжона, были хорошо видны Северные ворота. Вот уже два месяца орки беспрепятственно проходят сквозь них.
— Нам пора, отец. Пойдем на север.
— Да, конечно. Пойдем.
Антор с трудом оторвался от камней, ставших ему домом. Медленно, невольно чеканя шаг, они с сыном спустились в мрачный холод подземелья цитадели. Сырой провал подземного хода должен был увести их далеко от этого места.
— Удачи тебе, государь Мории, — еле слышно прошептал Антор камням перед тем, как нырнуть в зев подземелья.
3.4
— Как ты посмел явиться ко мне, да еще потеряв всю армию! — В голосе явно слышался гнев.
Балрог оставался недвижим, никак не реагируя на обращенные к нему слова. Но Саурон быстро пришел в себя. Нельзя давать волю эмоциям, это губит. В конце концов, он сам виноват, что Уругу теперь не способен думать самостоятельно — за исключением случаев, когда гибель неминуема. Уругу столкнулся с силой, которая превышает не только силу балрога Моргота, но и самого Саурона. А это очень серьезно.
— Бали на больше нет, — тупо проговорил Уругу. — Мы заняли верхние горизонты. Подкрепления не пришли вовремя, и теперь мы сдаем зал за залом…
— Я сам знаю, — огрызнулся владыка Барад-Дура. — Если бы не этот безумный оборотень Бьерн, который перебил посланные тебе войска прямо в Мордоре, у меня под носом, Мория уже была бы нашей. Но это ничего не меняет. Мы потеряли слишком много времени. Гномы совершили невозможное. Государство уже существует. Любой пришедший на смену Балину с легкостью продолжит начатое им дело. Безумный гном стронул лед, пробил плотину. А тут еще смотрящий глазами Астальдо… Неужели так трудно понять, что только Унголианта и ее потомки способны противостоять Тулкасу?
Говорящий быстро опомнился, поняв, что объясняет самому себе. Досадно, но придется еще немного усовершенствовать заклинание. На это потребуется не меньше месяца, да еще и Уругу после этого будет не способен сделать и шагу без подсказки.
Как причудливо замыкается круг! Победившая валар и даже самого Тулкаса, но не устояв перед гневом Огненных бичей, Унголианта отгородилась от мира глубоко в горах, создала множество препон на пути ищущих ее. Мириады лет она страдала, пожирая самоё себя, растворяясь и наполняя окружающие камни дивными и странными вещами. Столетия она и гномы жили рядом, питаясь друг от друга. Но когда карлики забрались слишком глубоко и обнаружили ее на дне Мории, ею же самой созданной, то бесцветье приобрело форму, стало армией чудищ. Сил у твари оставалось мало, но гномы все равно проиграли и были изгнаны. А Уругу, спасающийся от гнева валар, нашел прибежище во враждебных всему объятиях одного из ее порождений. И вот теперь снова Тулкас вмешивается в дела живущих. И снова его победит бесцветье. Круг замкнется.
«Надо поднять порождения Унголианты со дна Мории, — подумал Саурон. — И ты снова поможешь мне, Уругу. Но прежде займемся колдовством».
* * *
— Многое в этом мире несовершенно. Но я знаю причины хаоса и беспорядка на этой земле. У нас нет уважения к силе и мудрости. Эру дал эльфам силу, но не позаботился об их разуме. Эти существа, что считают себя потомками Создателя, только и делают, что поют свои песни, которые, кроме них самих, никто и слушать не хочет. Когда же кто-то пытается занять их делом, покорить, они начинают сопротивляться. В них слишком много свободомыслия. Они похожи на быков, которые, переполненные мощью, тщатся сбросить с шеи ярмо и бесполезно расходуют силу вместо того, чтобы пахать… Я изучил мир эльфов и не нашел в нем ничего, кроме бесполезности. Немало я приложил сил, чтобы стереть с лица земли ненавистный народ. И с радостью вижу, что усилия мои не пропали втуне. Эльфы исчезают, они не могут удержаться в этом мире. Ликуя, я смотрел, как их истребляют гномы. Но даже с моей помощью пройдет не одна тысяча лет, прежде чем последний из остроухих уйдет в чертоги к Мандосу… Я задумался о создании силы, которая могла бы противостоять всевозрастающей бессмыслице, воцарившейся в мире вместе с эльфами, творящейся после ухода нашего хозяина. Я ходил и смотрел. Все видеть и все слышать, все знать и желать недостижимого — таков был мой удел в землях Нуменора. И я понял, в чем наше заблуждение. Мы всегда старались идти на компромисс, а то и на попятную. Мелькор сделал ошибку, пытаясь приручить перворожденных. Это невозможно. Единственный выход — в их уничтожении. И мы будем убивать не только эльфов. Все, кто поднимет голову, кто усомнится в нашей силе и правоте, будут уничтожены. Мы сметем с лица земли всех: гномов, эльфов, людей, — всех, кто посмеет не то что сопротивляться, но даже думать об этом. Мы заселим земли нашими подданными: людьми и орками, что не задают глупых вопросов и подчиняются беспрекословно. Мы станем править миром… Я не могу вести эту борьбу в одиночку. Мне нужны слуги в станах врагов. Поэтому я создал источники власти и порядка — кольца, отдельные для людей, гномов и эльфов. Их владельцы, влекомые заемной силой — моей силой! — становились моими союзниками и рабами. Я наделил кусочки презренного металла чудовищной силой, неподвластной даже самой твердой воле. Я должен был собрать в своих чертогах всех, кто владел кольцами. Естественно, их владельцами должны были стать не простые умы. Кое-кто наивно полагает, что в эльфийских кольцах нет моей силы, что носящие их способны повелевать моими дивными творениями… Но я не отдаю свои сокровища просто так. В мире нет существа, способного противостоять мне… Я не спускал глаз с людей, с эльфов, а между тем опасность пришла с другой стороны. Узловатые короткие пальцы гномов смогли изменить, извратить мощь моих колец. Я знал, что они способны создавать доспехи, неподвластные железу, магии, даже огню драконов. Но не думал, что они зайдут так далеко. Они вздумали использовать мои шедевры, чтобы сверлить свои пещеры — ведь кольца умеют разрушать! Я перестал ощущать свою власть над этими кольцами, меж тем как могущество гномов возросло многократно! Они в своей гордыне изменили мои сокровища. Некоторые из этих колец можно было сравнить с Единым. Вот почему столько времени и трудов я потратил, чтобы вернуть гномьи кольца себе. Это оказалось не так просто, ведь цари подгорного народа стали неуязвимы. Эльфы не раз испробовали на своей шкуре силу колец, хотя и не догадывались об этом. Но досталось и мне. В бессмысленной борьбе я потерял немало верных слуг, самых преданных, самых сильных. И каков же итог? Три кольца! Вот они, у меня. Четыре уничтожены драконами. И одновременно эти четыре погубили всех драконов до единого. Племя Глаурунга уничтожено, и я стал невольным его палачом. Последний из Огнедышащих, Смог, сумел справиться с заданием, но тоже погиб. Правда, потом я забрал у своего слуги Азга сразу два кольца гномов. Это еще раз доказывает, насколько был прозорлив наш хозяин, создавая орков. Неужели гномы отдали бы мне то, что я сам же и сотворил? Или эльфы? Нет, они порочны. Эру и Ауле даже не позаботились о том, чтобы их создания подчинялись высшим силам. И я не могу ничего с этим поделать… Истребление, полное истребление. Только орки, умеющие и любящие подчиняться настоящей силе, должны населять эту землю. Скоро, очень скоро я начну великую войну. Я не желаю больше уговаривать, брать в плен, усмирять. Только смерть станет мерилом всему. Все, кто не признает меня, умрут. Но мне нужна мощь колец. Их владыки, соединясь со мной в помыслах и мечтах, станут непобедимы и неуязвимы. Но они должны подчиняться мне — а это возможно только через Единое. Вот поэтому оно должно быть найдено.
Он не знал, почему рассказывает это Уругу. Зачем? Тот и так выполнит его приказания. Но нет, Саурон самым нутром понимал, что одних заклинаний, какими бы сильными они ни были, мало. Необходимо, чтобы эта громадина с куриными мозгами приняла его, сауроновские, мысли за свои собственные. Балрог не должен остановиться, когда найдет Единое. Кто бы его ни нес — волшебник, эльф или воин, — Стервятник должен атаковать, не считаясь с собственной жизнью. А не бежать, как в случае с гномом, смотрящим глазами Тулкаса.
— Ты его узнаешь. Оно как огненный круг в ночи. Обладатель Единого невидим для живущих, если его силы не равны моим. Но столь могучих я не знаю. Скорее всего, Единое будут носить на цепочке, потому что мое око не устает следить… Ты его узнаешь… И не отступишь. А пока пошлем еще орков. Их у меня много. И всем я отдам один приказ — ни шагу назад. Отступать будет некуда, потому что сзади я поставлю свои лучшие отряды с наказом убивать бегущих трусов и предателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42