— Просто великолепно, — ворчал он. Мальчик вытянул шею и посмотрел на простое, обветренное лицо Юлиана. — Ты знаешь, какой этот учитель скучный? И как он мне надоел?
— Смотри на это по-другому, император. Когда-нибудь ты сможешь его казнить за эту скуку.
Фотий нахмурился.
— Нет, не буду. Я думаю, к тому времени он помрет сам. — Он еле волочил ноги и тяжело вздыхал.
— Жизнь была гораздо веселее до того, как они сделали меня императором.
Он снова тяжко вздохнул. И снова.
Перед тем как запрыгнуть в седло, Велисарий в последний раз обнял Антонину.
Долго держал ее в объятиях.
— Надолго, как ты думаешь? — прошептала она.
Муж пожал плечами.
— Невозможно сказать, любовь моя. Если все пойдет, как мы запланировали — а это само по себе большой вопрос, — то мы не увидимся полтора года, где-то около того. Придется ждать до июля следующего года, чтобы муссоны задули в ту сторону, в которую нам нужно. — Она скорчила гримасу.
— Ну и способ встречи.
Велисарий улыбнулся.
— Это если все пойдет, как запланировано. А если нет — кто знает? Может, и раньше встретимся.
Антонина посмотрела на него снизу вверх и не смогла не улыбнуться в ответ. Хотя она и знала непроизнесенный вслух — и более вероятный — неизбежный вывод.
— Если наши планы провалятся, то один или оба из нас будут мертвы.
Она спрятала лицо у него на плече.
— Как долго, — пробормотала она. — Ты всего несколько месяцев назад вернулся из Индии. А отсутствовал полтора года.
Велисарий погладил ее по длинным черным волосам.
— Знаю. Но ничего нельзя изменить.
— Черт побери Феодору! — прошипела Антонина. — Если бы не ее бредовая идея, что пороховое оружие должно находится под контролем женщины, мне не пришлось бы…
— Чушь! — резко сказал Велисарий. Он взял жену за плечи и отодвинул от себя, затем сурово сказал:
— Если бы на этом не настояла императрица, то я бы приказал тебе командовать Когортой Феодоры. Ты лучше всего подходишь для этой работы. Все просто.
Антонина какое-то время смотрела на него, потом опустила глаза.
— Так долго, — прошептала она. — Полтора года. — Неожиданно она улыбнулась. — Но мы, по крайней мере, сможем поддерживать связь. Я чуть не забыла. Я же вчера получила подарок от Иоанна Родосского.
Она повернулась и позвала слугу, стоявшего во дворе неподалеку. Мужчина приблизился, держа нечто, упакованное в несколько слоев шерстяной материи. Антонина забрала у него сверток и развернула материю, закрывавшую груз. Внутри лежали два абсолютно одинаковых предмета.
Антонина протянула один мужу.
— Вот они. Первые телескопы Иоанна. Один тебе и один мне. — Радостно улыбаясь, Велисарий тут же поднял телескоп к глазам.
Его так поразило великолепное изобретение, что он моментально забыл обо всем, пока легкое покашливание Антонины не вернуло его к действительности.
— Прекрасно, — сказал он и снова завернул телескоп в шерстяную материю. — При помощи них и нескольких сигнальных станций мы очень скоро сможем общаться.
Антонина рассмеялась.
— После того, как станции построят. И при условии, что Иоанн сделает достаточно телескопов.
— Их построят и он сделает, — уверенно сказал муж. И погладил ее по щеке. — Рассчитывай на это, любовь моя. Через несколько месяцев ты получишь от меня первое послание.
Больше сказать было нечего.
С минуту муж с женой смотрели друг на друга. Потом обнялись в последний раз, в последний раз поцеловались. Велисарий запрыгнул в седло и выехал со двора. Маврикий был рядом с ним. Его личные телохранители, Валентин с Анастасием, пристроились сзади.
У ворот Велисарий повернулся в седле и помахал.
Антонина не стала махать в ответ. Она просто подняла телескоп.
— Я буду ждать твоего послания! — крикнула она.
Час спустя прибыла Ирина. Ее подарки тоже были обернуты несколькими слоями ткани.
— Только не урони их, — предупредила она Антонину, передавая груз. — Я украла их из личного винного погреба Феодоры. Лучшее вино в Римской империи.
Антонина слегка покачнулась от веса груза.
— Матерь Божия, ты сколько бутылок принесла?
Ирина подтолкнула свою миниатюрную подругу в направлении коридора.
— Столько, сколько нужно, чтобы ты пережила этот день. Традиция, моя дорогая, традиция. В последний раз, когда Велисарий уезжал на одну из своих кампаний, мы с тобой допились до потери пульса. Ну, ты напилась. Я просто находилась рядом, чтобы подставлять плечо.
— Ты вырубилась до меня! — возмутилась Антонина.
— Сказки, — твердо заявила Ирина. — Я просто заснула. — Антонина фыркнула.
— Конечно. На полу. Свалилась на брюхо.
— Это утверждаешь только ты, — с достоинством заметила Ирина — А кто может подтвердить?
Оказавшись в гостиной, Антонина выставила бутылки на столике у стены.
— Словно солдаты, — прошептала она восхищенно. Ирина схватила первую бутылку.
— Устроим бойню. Прикончим этих солдат. Тащи кубки.
Два часа спустя после обильных возлияний Антонина рыгнула.
— Давай поговорим о будущем! — Она снова рыгнула. — Нам вскоре уезжать. Я уезжаю. В Египет. Я ведь там родилась, ты в курсе? — Снова рыгнула. — Моя родина. Родина.
Прилагая усилия, она налила еще вина себе в кубок.
— Я до сих пор удивляюсь, что Феодора согласилась тебя отпустить — продолжала она. — Никогда не думала, что она отпустит свою главную шпионку. От себя. Отпустит. От себя. Да.
Ирина попыталась пожать плечами. Этот простой жест у нее плавно перешел в глубокие философские рассуждения.
— А что она еще могла сделать? Кто-то же должен отправиться в Индию. Кто-то должен вое… восста… — она сделал глубокий вдох, сконцентрировалась. — Вос-ста-но-вить контакт с Шакунталой.
Ирина выпрямилась на диване, приняв гордую позу. К сожалению, торжественность момента была подорвана скоплением газов в желудке и кишечнике.
— Как неизящно, — объявила она, словно обсуждала чью-то еще бестактность. Затем просто махнула рукой. И вернулась к обсуждению вопроса.
— Я — очевидный выбор для этого задания, — объявила она. — У меня прекрасная квалификация. Огромный опыт.
— Ха! — воскликнула Антонина. — Ты — женщина, и в этой все дело. Кому еще Феодора могла бы доверить такое… такое… — Антонина пыталась подобрать нужные слова.
— Хитрое государственное дело, — закончила фразу Ирина. — Искусную дипломатию.
Антонина фыркнула.
— Я вообще-то думала сказать…
— Изысканную стратегию. Благоразумные ухищрения.
— Я… я…
— Грязные уловки…
— Вот оно! Вот оно!
Обе женщины громко расхохотались. Это продолжалось какое-то время. Довольно долгое. Трезвый наблюдатель мог бы прийти к неутешительным выводам.
Наконец они успокоились. Со столика у боковой стены принесли еще одну бутылку. После того как в бутылке осталась половина, Антонина серьезно посмотрела на Ирину.
— Ты знаешь, Гермоген останется со мной. В Египте. После того, как мы расстанемся с тобой и ты отправишься в Индию. Тогда у тебя самой будет разбитое сердце. Возможно, нам тогда не удастся как следует… Тогда. Будем очень заняты. Ответственность. Обязанности. Лучше нам сейчас…
Ирина легла.
— Слишком поздно. Все уже сделано, — она грустно покачав головой. — Гермоген и я — это уже исто… — она рыгнула. — Ист… Черт побери! Исто… Черт побери! Ис-то-рия!
Глаза Антонины округлились.
— Что? Но я слышала… ведь ты же знаешь, как у нас распространяются слухи? Он же сделал тебе предложение.
Ирина скорчила гримасу.
— Да, сделал. Я этого боялась несколько месяцев.
Увидев, как подруга удивленно нахмурилась, Ирина рассмеялась. Наполовину весело, наполовину грустно.
— Милая, ты забываешь: Гермоген — не Велисарий, — пробормотала Ирина и уныло развела руками. Затем, вспомнив, что в одной руке у нее полный кубок с вином, еще более уныло уставилась в пол. — Прости, — пробормотала она.
Антонина пожала плечами.
— У нас есть слуги, чтобы мыть полы. Полно слуг.
— Да плевать мне на пол! Лучшее вино в Римской империи, — Ирина оторвала взгляд от разлитой по полу жидкости, попыталась сфокусировать его на Антонине.
— Ты что-то там говорила о том, что Гермоген — не Велисарий, — напомнила миниатюрная египтянка. — Но я не понимаю смысла. У тебя нет грязного прошлого, как у меня, — Она захихикала. — Мне до сих пор приходится о нем вспоминать. Ты знаешь, что так бывает с прошлым? Оно ведь прошлое, а никогда не уходит насовсем и всегда черт побери о себе напоминает. — По ее глазам было видно, как глубоко она задумалась. — Эй, это философия. Готова поспорить, что даже Платон никогда не выражал это так классно, как я.
Ирина улыбнулась.
— Это не прошлое и в этом вся проблема. Со мной и Гермогеном. Он — будущее. Гермоген… — она снова махнула рукой, но ей удалось остановить движение до нанесения следующего оскорбления лучшему вину в Римской империи. — Гермоген — приятный мужчина, — продолжала она. — В этом нет сомнений. Но… традиционный, понимаешь? По крайней мере в том, что выходит за пределы военной тактики. Он хочет правильную греческую жену. Матрону. Не… — она вздохнула и снова рухнула на диван. — Не начальницу шпионской сети, которая носится неизвестно где, причем в любое время дня и ночи.
Ирина грустно уставилась на наполовину наполненный кубок. Затем залила вином грусть. Антонина уставилась на нее, как сова.
— Ты уверена? — спросила она, с трудом поднялась и шатаясь оплелась к столику с винными бутылками. Взяла одну.
— О, да, — пробормотала Ирина. Повернулась и уставилась на Антонину сверху вниз, с трудом удерживая равновесие. — Разве я кажусь тебе способной стать матроной?
Антонина захихикала, потом захохотала.
— Нет, маловероятно, — улыбнулась Ирина и обречено пожала плечами. — На самом деле я не думаю, что когда-то выйду замуж, просто… не знаю. Что-то во мне… Не могу представить мужчину, который согласится со мной жить. С такой, как есть.
Шатаясь, она вернулась к дивану и рухнула на него. Антонина внимательно посмотрела на подругу.
— Тебя это беспокоит? — спросила Антонина. Ирина уставилась на дальнюю стену.
— Да, — тихо ответила Ирина. — Грустно.
Но мгновение спустя с неистовством покачала головой.
— Хватит сентиментальности! — закричала она, высоко подняв кубок. — Давай за авантюризм!
Два часа спустя Антонина победно смотрела на Ирину.
— Брюхом вниз, на полу, как я и говорила! — Покачиваясь, она встала и подняла вверх последнюю бутылку вина. Держала ее над головой, как флаг во время битвы.
— Снова победа! — закричала она. Затем рухнула на подругу.
Слуги, относившие двух женщин в спальню Антонины вскоре после этого, не смели ни смеяться, ни выказывать неуважение.
Ведь за их спинами шли Юлиан и трое улыбающихся фракийцев, которые были готовы быстро призвать слуг к порядку. По-фракийски.
— Пусть спят вместе. Им надо выспаться, — заявил Юлиан. И повернулся к друзьям.
— Традиция.
Фракийские головы торжественно кивнули.
На следующее утро, войдя в спальню, Фотий пришел в отчаяние.
— Где моя мама? — спросил он.
Ирина открыла глаза. Тут же закрыла их от боли.
— Где моя мама? — закричал он.
Ирина посмотрела на него сквозь щелочки.
— Ты кто? — прохрипела она.
— Император Рима! — Ирина зашипела.
— Глупый мальчик. Ты знаешь, скольких римских императоров убили наемные убийцы?
— Где моя мама?
Ее веки жутко болели.
— Если еще раз закричишь, то я лично добавлю к этому списку еще одного императора.
Она накрыла голову подушкой. Из-под шелковой подушки ее голос звучал глухо.
— Уходи. Если хочешь увидеть свою глупую мать… алкоголичку… ищи ее где-нибудь в другом месте.
— Где моя мама?
— Ищи ближайшую лошадь. Сумасшедшая будет на нее смотреть. Думать, как ей хочется скакать вслед за мужем.
После того как мальчик вылетел из комнаты, направляясь к конюшням, Ирина осторожно сняла с головы подушку. Однако прорывающийся сквозь шторы яркий солнечный свет заставил ее снова искать укрытия. В комнате звучал только ее голос.
— Глупая чертова традиция. — Стон.
— Ну почему эта женщина не может просто совершить самоубийство, как любая разумная покинутая жена?
Стон.
Глава 7
Месопотамия.
Лето 531 года н.э.
Встретив первые подразделения сирийской армии сразу за Карбелой, Велисарий вздохнул с облегчением.
Баресманас ехал рядом с ним во главе колонны. Он ничего не сказал, но полная неподвижность лица выдала его.
— Ну давай, смейся, — проворчал Велисарий.
Баресманас не последовал предложению Велисария. Дипломатический такт стал для него привычкой. Он просто кивнул и пробормотал в ответ:
— У элитных войск, приписанных к столице и привычных к императорскому образу жизни, есть определенные недостатки. Этого нельзя отрицать.
Шахрадар повернулся в седле и посмотрел назад на длинную колонну. Кавалеристы ехали по дороге, проложенной вдоль правого берега Евфрата. Дорога не была вымощена, но достаточно широка и содержалась в хорошем состоянии. Она тянулась из Карбелы в Киликию и проходила через стоявшие на реке города Барсиб и Зегма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74