На этот случай для вас разработаны легенды. То есть вполне правдивые истории, объясняющие, как вы оказались в тех местах, где находиться не положено. Их вам надо заучить наизусть. И согласовать друг с другом. Но в целом все это может оказаться лишним при элементарной сообразительности и такте.
– А это – ваша одежда и багаж, соответствующие вашим легендам. Позаботьтесь о том, чтобы ознакомиться с тем, что там у вас находится. И не забудьте хорошенько пристегнуть багаж к себе. Видите, тут предусмотрены ремни крепления. В сумках одежда. Наденете ее там – на той стороне. Та, что на вас сейчас, выглядит слишком необычно. Да и придет в страшный вид за время… э-э… перехода. – Тут, – он похлопал по выложенной на стол отдельно папочке, – распечатки с вашими легендами. Кто вы, откуда, как заблудились в горах. И все такое.
Профессор вынул из папки сколотые по три-четыре листы и раздал их нам. Встал из-за стола, пригладил редкие волосы и помолчал немного.
– Ну вот и все, – немного подумав, подвел он итог. – Остается пожелать вам добраться до дому живыми и здоровыми. Если у вас возникнет желание восстановить контакт с нами, то… Я уже объяснил вам, Сергей, как это можно будет осуществить. Еще раз напоминаю: проверьте свой багаж и хорошенько запомните ваши легенды. С собой эти тексты забирать не стоит. Они могут вызвать подозрение. Лучше уничтожить их перед… Перед уходом. И еще… Перед тем как отправиться, дайте нам знать по коммутатору. Молодой человек… – Он повернулся к Тагаре. – Прощайтесь с друзьями и пойдемте…
Тагара отрицательно замотал головой.
– Нет, – коротко отрезал он. – Я останусь с ними до конца!
Профессор бросил на меня короткий и очень недовольный взгляд. Потом резко повернулся и вышел, рывком затворив за собой дверь. По железным ступеням, затихая, зазвучали его неровные шаги. Через минуту-другую они смолкли в глубине пролета бесконечной лестницы. Мы остались с глазу на глаз с Тагарой.
* * *
Первым кончил перечитывать распечатку своей легенды Ромка. Он похлопал себя по карманам, отыскал зажигалку и, запалив сколотые листки, бросил их в заботливо повешенное на соответствующем щите противопожарное ведро. Поднялся и кивнул Аманесте. Та кивнула в ответ, встала из-за стола и пристроила листки со своей легендой рядом с догорающей распечаткой Романа. Тот уже подхватил свою сумку и открывал бронированную дверь. Они молча прошли в тамбур, оставив меня вдвоем с Тагарой.
Я тоже бросил свою легенду в огонь и посмотрел в глаза мальчишке, потом поднялся из-за стола и сказал просто:
– Давай прощаться. – И – неожиданно для себя самого – добавил: – Не хочу, чтобы это было навсегда.
– Это навсегда! – твердо ответил Тагара.
Очень серьезно и уверенно.
Я подошел к двери тамбура. На пороге обернулся.
– У тебя в глазах – боль, – тихо сказал Тагара, подходя ко мне. – Ты чувствуешь себя предателем? Ты боишься, что оружие Темных ударит по твоей Земле? – Да, – ответил я и перешагнул через порог тамбура. – Я помог отдать страшное оружие людям, которые… Я не знаю, могу я им верить или нет…
Я начал закрывать за собой тяжелую дверь. Тагара решительно замотал головой.
– Ты можешь не бояться за свой мир… – быстро произнес он, словно что-то торопило его. – За Большую Землю… Темный Арсенал… Он никому не достанется… Ни Светлым, ни Темным. Уходи спокойно… – Он сглотнул слюну. – Я… Я разрушу Арсенал! Как тогда – Лабиринт… Это – Предназначение…
Я сначала не понял его слов. Потом ошарашено выдавил из себя:
– Да ты с ума сошел! Не…
Я было шагнул к нему, но мальчишка с неожиданной силой захлопнул стальную дверь, чуть было не разбив мне лицо. И тут же вцепился в красный рычаг и буквально повис на нем. Рычаг послушался его: в глубине стены глухо бахнули пороховые заряды, и оглушительный железный лязг подтвердил, что мы трое, находящиеся в тамбуре, теперь напрочь отрезаны от окружающего мира.
Я заколотил по стеклу иллюминатора и принялся выкрикивать что-то несусветное. Но ни звука не проникало через прозрачную преграду. Я видел лишь, как шевелятся губы Тагары, выговаривая: «У-хо-ди! У-хо-ди!» Вспомнив про коммутатор, я кинулся к дурацкой коробке и с грехом пополам смог включить ее.
– Не делай глупостей, Тагара! – закричал я в микрофон. – Ты можешь… Ты можешь погибнуть. Сам погибнуть и всех угробить!
Я не сообразил сразу, что ору на всю Башню, через динамики всех коммутаторов. Это я понял только тогда, когда в динамике, перебивая меня, зазвучал голос Григория.
– Тагара… – окликнул он. – Что с ним? Где он?
– Отец… Отец, ты слышишь меня? – прокричал Тагара в микрофон. – Отец…
– Слышу… Я слышу тебя, Тагги, – зазвучал в динамике голос Григория, хриплый и полный тревоги. – Где ты? Почему не выходишь? Что с тобой? Где тебя искать?
– Я у самого входа в портал, – торопливо выпалил Тагара. И потом упавшим голосом добавил: – Только… Только это уже не имеет значения… Сейчас… Сейчас вы все уходите… Уходите из Арсенала. И уходите как можно дальше от него… Потому что здесь может случиться все…
– Что с тобой?! – с тревогой спросил Григорий. – Что у вас там происходит? Ты… Ты можешь говорить? Ты на свободе? Кто-то есть там с тобой?
– Со мной эти трое, с Большой Земли, – торопливо ответил ему Тагара. – Но они сейчас уйдут. Через портал. К себе… Я остаюсь один. Не бойся, никто не угрожает мне…
– Жди нас! – кричал в микрофон его отец. – Мы сейчас придем за тобой!
– Нет! Не надо! – испуганно закричал в ответ мальчишка. – Уходите! Все уходите как можно дальше! Всем скажи это! И людям Герна, и этим… «академикам» скажи! Потому что все вы можете погибнуть! Я буду… Мне надо…
– Что ты задумал? – хрипло спросил его Григорий. И, неумело стараясь быть ласковым, повторил: – Что ты задумал, сынишка?
Тагара всхлипнул, и в воздухе повисла тишина, нарушаемая только потрескиванием в динамике.
– Я… я должен сказать… Произнести… – почему-то с трудом выговаривая слова, стал объяснять маленький маг. – Я должен произнести разрушающее заклинание! Я умею… Я уже разрушал Лабиринт…
– Ты… Ты сошел с ума! – заорал в динамике голос Григория. – Не делай этого! Это очень опасно! Все… Все может взорваться! Кто тебя этому научил?
– Я же говорю – уходите! – ответил ему срывающийся голос сына. – Уходите как можно дальше! Меня… Меня никто этому не учил. Это – мое Предназначение… Спасти три мира…
– Это бред! – выкрикнул Григорий. – Это вовсе не Предназначение, это ерунда какая-то! Это очень опасно, повторяю тебе еще раз!
– Нет, не ерунда… – всхлипнув, ответил Тагара. – Я раздобыл заклинание Предназначения… У… Ладно – не важно у кого… И теперь я знаю, зачем я…
– Ну не для того ты, сын, родился, – хрипло зашептал в микрофон отец, – чтобы взлететь на воздух вместе со всеми этими железками! Люди рождаются не для этого!
– Люди – да, – глухо отозвался Тагара. – Только я не совсем человек. Я – маг… Ты это знал давно. С самого моего рождения. Я – маг, Меченный Знаком Лукавого! Ты ведь знал… знал…
– Знал… – почти прошептал в ответ ему отец. – Знал и не хотел, чтобы тебе досталась судьба мага. Меченого… Поэтому лгал тебе, прятал тебя, скрывал…
Голос его изменился. В нем зазвучало отчаяние.
– Напрасно… – сказал он, наверное, самому себе. – Все оказалось напрасно… Потому что судьба магов – это Предназначение. И оно – это Предназначение – никогда не бывает добрым… Это…
– Это всегда жертва, – глухо отозвался Тагара. Они, похоже, цитировали друг другу какое-то правило магов. Давно им обоим известное.
– Так вот, я родился для того, чтобы спасти три мира, – тихо шептал Тагара. – Этот – наш Странный Край, Темный Мир и Большую Землю… Мне от этого не уйти… Ты знаешь… Тут ничего не поделаешь… Ну, может, оно совсем не взорвется – все это… Просто перестанет действовать… Станет ни для кого не страшным. Просто умрет! Но вы все-таки уходите оттуда! Так –лучше…
– Перестанет действовать, – горько усмехнулся отец на том конце провода. – Да достаточно, чтобы хоть одна хлопушка из этого их Арсенала не выдержала и…
– Все будет хорошо, отец… – беспомощно произнес Тагара. И повторил: – Все будет хорошо…
– Мы… Я не уйду! – закричал неожиданно Григорий. – Я не уйду ни за что! Я останусь с тобой! Если хочешь, произноси свое проклятое заклинание! Я не уйду!
– Нет! Нет!! Нет!!! – заорал Тагара. – Уходи! Все!! Я не буду больше говорить!!! Только уходи!
В динамике раздались дикий лязг и хрип. В иллюминатор я увидел, что мальчишка с остервенением бьет металлическим стулом по вмонтированному в стол коммутатору.
Я принялся колотить по пуленепробиваемому стеклу, стараясь привлечь внимание впавшего в беспомощное неистовство Тагары. Но вряд ли он слышал хоть что-нибудь. Отчаяние и гнев владели им. И он ничего не видел и не слышал вокруг, пока не насытил этих монстров своей души – отчаяние и гнев. Только окончательно разгромив коммутатор, а вместе с ним и половину приборов, выведенных на стол-пульт, он повернулся к иллюминатору и, пошатываясь, подошел к нему.
С минуту мы смотрели друг другу в глаза. Потом я стал жестами, выражением лица, криком – совершенно бесполезным здесь – сигналить Тагаре.
«Не надо! – выкрикивал я абсолютно бессмысленные слова. – Не надо!» Выкрикивал и понимал, что не изменю в его и наших судьбах уже решительно ничего. Мальчишка с той стороны бронированной двери уперся руками в стекло и смотрел на меня так, как смотрят пассажиры из окон поезда, уезжающего навсегда.
Из динамика доносилось теперь только неровное потрескивание и хрип. Связь отсека с внешним миром была прервана. Я перестал паясничать перед иллюминатором и обессилено уперся в стекло руками точно так же, как и Тагара со своей стороны. Мы снова смотрели друг на друга – зрачки в зрачки. Время остановило свой бег. «Уходите! – беззвучно выкрикнул Тагара. – Уходите!» Я прекрасно понимал, что сделать уже ничего нельзя. Но так и не мог заставить себя оторваться от стекла, из-за которого неотрывно смотрел на меня Тагара – Меченный Знаком Лукавого. Маленький маг, узнавший свое Предназначение.
Брат тронул меня за плечо.
– Слышишь? – тихо спросил он.
Я замер. Издалека снизу – от самого фундамента скал – до меня донеслась вибрация. Характерная вибрация запускаемых движков тяжелых боевых машин. Я почти не улавливал слухом звука приведенных в действие мощных дизелей, а лишь ощущал их тяжелый, на грани инфразвука, рокот. Рокот этот прерывался фырканьем, подвыванием и скрежетом глохнущих и вновь запускаемых движков, и эта еле слышная, но мощная какофония была для нас мелодией прощания.
– Они уходят, – сказал Ромка. – Сейчас запускают моторы и уходят…
Тагара, наверное, тоже ощутил этот едва уловимый звук. Он последний раз взглянул на меня, махнул на прощание рукой и отвернулся. Не оглядываясь, отошел к забранному бронированным стеклом панорамному окну в глубине пультовой кабины и замер перед ним, глядя вниз, на площадку перед Вратами.
Я отвернулся от иллюминатора и окинул взглядом своих спутников. Ромка был напряжен и замкнут. Он с нескрываемой тревогой смотрел на меня и судорожно сжимал свой фиал. Похоже, он ожидал от меня решительных действий и не понимал того состояния паралича воли, в которое я впал в самый неподходящий момент. Я постарался взглядом дать ему понять, что со мной еще не все так плохо.
Аманеста застыла перед иллюминатором. Она тоже держала свой фиал в руках, но все ее внимание было поглощено тем, что происходило там, внизу. «Я подошел к ней и заглянул через плечо.
Из иллюминатора видна была только часть горной дороги, делающей пол-оборота вокруг подножия скалы, и залитые светом заката горные склоны вокруг. И на этот кусок дороги, захлебываясь натужным ревом – он стал уже слышен нам, – выползали двумя рядами, «плечо в плечо» танки нашего воинства. По обочинам, спотыкаясь и рискуя угодить под гусеницы, норовили не отстать от них взъерошенные всадники. Тарахтя, всех обогнал и скрылся за скалами геликоптер.
– Они уходят… – повторила Аманеста слова Романа. – И нам пора уходить…
Я последний раз обернулся на иллюминатор двери, ведущей в «комнату с кнопками». Узкая спина Тагары виднелась перед пыльным панорамным окном. Таким – угловатым, горьким силуэтом у окна – он и запомнился мне. «Прощай, – сказал я ему мысленно. – Прощай. И пусть случится чудо. Пусть с тобой все будет хорошо!»
Я решительно отвернулся от иллюминатора, быстрым шагом подошел к двери, ведущей в «предбанник» портала, и с остервенением принялся вращать маховик ее гермозапора.
– Пошли! – скомандовал я, отваливая в сторону тяжелую бронированную створку.
* * *
Пасть Червя встретила нас уже знакомым нам двоим – мне и Роману – зловонием. Впрочем, далеким еще от того, которое предстояло вытерпеть. Мы переглянулись. Аманеста не подала виду, что тошнота подступила к горлу, хотя ее и передернуло – рефлекторно, должно быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– А это – ваша одежда и багаж, соответствующие вашим легендам. Позаботьтесь о том, чтобы ознакомиться с тем, что там у вас находится. И не забудьте хорошенько пристегнуть багаж к себе. Видите, тут предусмотрены ремни крепления. В сумках одежда. Наденете ее там – на той стороне. Та, что на вас сейчас, выглядит слишком необычно. Да и придет в страшный вид за время… э-э… перехода. – Тут, – он похлопал по выложенной на стол отдельно папочке, – распечатки с вашими легендами. Кто вы, откуда, как заблудились в горах. И все такое.
Профессор вынул из папки сколотые по три-четыре листы и раздал их нам. Встал из-за стола, пригладил редкие волосы и помолчал немного.
– Ну вот и все, – немного подумав, подвел он итог. – Остается пожелать вам добраться до дому живыми и здоровыми. Если у вас возникнет желание восстановить контакт с нами, то… Я уже объяснил вам, Сергей, как это можно будет осуществить. Еще раз напоминаю: проверьте свой багаж и хорошенько запомните ваши легенды. С собой эти тексты забирать не стоит. Они могут вызвать подозрение. Лучше уничтожить их перед… Перед уходом. И еще… Перед тем как отправиться, дайте нам знать по коммутатору. Молодой человек… – Он повернулся к Тагаре. – Прощайтесь с друзьями и пойдемте…
Тагара отрицательно замотал головой.
– Нет, – коротко отрезал он. – Я останусь с ними до конца!
Профессор бросил на меня короткий и очень недовольный взгляд. Потом резко повернулся и вышел, рывком затворив за собой дверь. По железным ступеням, затихая, зазвучали его неровные шаги. Через минуту-другую они смолкли в глубине пролета бесконечной лестницы. Мы остались с глазу на глаз с Тагарой.
* * *
Первым кончил перечитывать распечатку своей легенды Ромка. Он похлопал себя по карманам, отыскал зажигалку и, запалив сколотые листки, бросил их в заботливо повешенное на соответствующем щите противопожарное ведро. Поднялся и кивнул Аманесте. Та кивнула в ответ, встала из-за стола и пристроила листки со своей легендой рядом с догорающей распечаткой Романа. Тот уже подхватил свою сумку и открывал бронированную дверь. Они молча прошли в тамбур, оставив меня вдвоем с Тагарой.
Я тоже бросил свою легенду в огонь и посмотрел в глаза мальчишке, потом поднялся из-за стола и сказал просто:
– Давай прощаться. – И – неожиданно для себя самого – добавил: – Не хочу, чтобы это было навсегда.
– Это навсегда! – твердо ответил Тагара.
Очень серьезно и уверенно.
Я подошел к двери тамбура. На пороге обернулся.
– У тебя в глазах – боль, – тихо сказал Тагара, подходя ко мне. – Ты чувствуешь себя предателем? Ты боишься, что оружие Темных ударит по твоей Земле? – Да, – ответил я и перешагнул через порог тамбура. – Я помог отдать страшное оружие людям, которые… Я не знаю, могу я им верить или нет…
Я начал закрывать за собой тяжелую дверь. Тагара решительно замотал головой.
– Ты можешь не бояться за свой мир… – быстро произнес он, словно что-то торопило его. – За Большую Землю… Темный Арсенал… Он никому не достанется… Ни Светлым, ни Темным. Уходи спокойно… – Он сглотнул слюну. – Я… Я разрушу Арсенал! Как тогда – Лабиринт… Это – Предназначение…
Я сначала не понял его слов. Потом ошарашено выдавил из себя:
– Да ты с ума сошел! Не…
Я было шагнул к нему, но мальчишка с неожиданной силой захлопнул стальную дверь, чуть было не разбив мне лицо. И тут же вцепился в красный рычаг и буквально повис на нем. Рычаг послушался его: в глубине стены глухо бахнули пороховые заряды, и оглушительный железный лязг подтвердил, что мы трое, находящиеся в тамбуре, теперь напрочь отрезаны от окружающего мира.
Я заколотил по стеклу иллюминатора и принялся выкрикивать что-то несусветное. Но ни звука не проникало через прозрачную преграду. Я видел лишь, как шевелятся губы Тагары, выговаривая: «У-хо-ди! У-хо-ди!» Вспомнив про коммутатор, я кинулся к дурацкой коробке и с грехом пополам смог включить ее.
– Не делай глупостей, Тагара! – закричал я в микрофон. – Ты можешь… Ты можешь погибнуть. Сам погибнуть и всех угробить!
Я не сообразил сразу, что ору на всю Башню, через динамики всех коммутаторов. Это я понял только тогда, когда в динамике, перебивая меня, зазвучал голос Григория.
– Тагара… – окликнул он. – Что с ним? Где он?
– Отец… Отец, ты слышишь меня? – прокричал Тагара в микрофон. – Отец…
– Слышу… Я слышу тебя, Тагги, – зазвучал в динамике голос Григория, хриплый и полный тревоги. – Где ты? Почему не выходишь? Что с тобой? Где тебя искать?
– Я у самого входа в портал, – торопливо выпалил Тагара. И потом упавшим голосом добавил: – Только… Только это уже не имеет значения… Сейчас… Сейчас вы все уходите… Уходите из Арсенала. И уходите как можно дальше от него… Потому что здесь может случиться все…
– Что с тобой?! – с тревогой спросил Григорий. – Что у вас там происходит? Ты… Ты можешь говорить? Ты на свободе? Кто-то есть там с тобой?
– Со мной эти трое, с Большой Земли, – торопливо ответил ему Тагара. – Но они сейчас уйдут. Через портал. К себе… Я остаюсь один. Не бойся, никто не угрожает мне…
– Жди нас! – кричал в микрофон его отец. – Мы сейчас придем за тобой!
– Нет! Не надо! – испуганно закричал в ответ мальчишка. – Уходите! Все уходите как можно дальше! Всем скажи это! И людям Герна, и этим… «академикам» скажи! Потому что все вы можете погибнуть! Я буду… Мне надо…
– Что ты задумал? – хрипло спросил его Григорий. И, неумело стараясь быть ласковым, повторил: – Что ты задумал, сынишка?
Тагара всхлипнул, и в воздухе повисла тишина, нарушаемая только потрескиванием в динамике.
– Я… я должен сказать… Произнести… – почему-то с трудом выговаривая слова, стал объяснять маленький маг. – Я должен произнести разрушающее заклинание! Я умею… Я уже разрушал Лабиринт…
– Ты… Ты сошел с ума! – заорал в динамике голос Григория. – Не делай этого! Это очень опасно! Все… Все может взорваться! Кто тебя этому научил?
– Я же говорю – уходите! – ответил ему срывающийся голос сына. – Уходите как можно дальше! Меня… Меня никто этому не учил. Это – мое Предназначение… Спасти три мира…
– Это бред! – выкрикнул Григорий. – Это вовсе не Предназначение, это ерунда какая-то! Это очень опасно, повторяю тебе еще раз!
– Нет, не ерунда… – всхлипнув, ответил Тагара. – Я раздобыл заклинание Предназначения… У… Ладно – не важно у кого… И теперь я знаю, зачем я…
– Ну не для того ты, сын, родился, – хрипло зашептал в микрофон отец, – чтобы взлететь на воздух вместе со всеми этими железками! Люди рождаются не для этого!
– Люди – да, – глухо отозвался Тагара. – Только я не совсем человек. Я – маг… Ты это знал давно. С самого моего рождения. Я – маг, Меченный Знаком Лукавого! Ты ведь знал… знал…
– Знал… – почти прошептал в ответ ему отец. – Знал и не хотел, чтобы тебе досталась судьба мага. Меченого… Поэтому лгал тебе, прятал тебя, скрывал…
Голос его изменился. В нем зазвучало отчаяние.
– Напрасно… – сказал он, наверное, самому себе. – Все оказалось напрасно… Потому что судьба магов – это Предназначение. И оно – это Предназначение – никогда не бывает добрым… Это…
– Это всегда жертва, – глухо отозвался Тагара. Они, похоже, цитировали друг другу какое-то правило магов. Давно им обоим известное.
– Так вот, я родился для того, чтобы спасти три мира, – тихо шептал Тагара. – Этот – наш Странный Край, Темный Мир и Большую Землю… Мне от этого не уйти… Ты знаешь… Тут ничего не поделаешь… Ну, может, оно совсем не взорвется – все это… Просто перестанет действовать… Станет ни для кого не страшным. Просто умрет! Но вы все-таки уходите оттуда! Так –лучше…
– Перестанет действовать, – горько усмехнулся отец на том конце провода. – Да достаточно, чтобы хоть одна хлопушка из этого их Арсенала не выдержала и…
– Все будет хорошо, отец… – беспомощно произнес Тагара. И повторил: – Все будет хорошо…
– Мы… Я не уйду! – закричал неожиданно Григорий. – Я не уйду ни за что! Я останусь с тобой! Если хочешь, произноси свое проклятое заклинание! Я не уйду!
– Нет! Нет!! Нет!!! – заорал Тагара. – Уходи! Все!! Я не буду больше говорить!!! Только уходи!
В динамике раздались дикий лязг и хрип. В иллюминатор я увидел, что мальчишка с остервенением бьет металлическим стулом по вмонтированному в стол коммутатору.
Я принялся колотить по пуленепробиваемому стеклу, стараясь привлечь внимание впавшего в беспомощное неистовство Тагары. Но вряд ли он слышал хоть что-нибудь. Отчаяние и гнев владели им. И он ничего не видел и не слышал вокруг, пока не насытил этих монстров своей души – отчаяние и гнев. Только окончательно разгромив коммутатор, а вместе с ним и половину приборов, выведенных на стол-пульт, он повернулся к иллюминатору и, пошатываясь, подошел к нему.
С минуту мы смотрели друг другу в глаза. Потом я стал жестами, выражением лица, криком – совершенно бесполезным здесь – сигналить Тагаре.
«Не надо! – выкрикивал я абсолютно бессмысленные слова. – Не надо!» Выкрикивал и понимал, что не изменю в его и наших судьбах уже решительно ничего. Мальчишка с той стороны бронированной двери уперся руками в стекло и смотрел на меня так, как смотрят пассажиры из окон поезда, уезжающего навсегда.
Из динамика доносилось теперь только неровное потрескивание и хрип. Связь отсека с внешним миром была прервана. Я перестал паясничать перед иллюминатором и обессилено уперся в стекло руками точно так же, как и Тагара со своей стороны. Мы снова смотрели друг на друга – зрачки в зрачки. Время остановило свой бег. «Уходите! – беззвучно выкрикнул Тагара. – Уходите!» Я прекрасно понимал, что сделать уже ничего нельзя. Но так и не мог заставить себя оторваться от стекла, из-за которого неотрывно смотрел на меня Тагара – Меченный Знаком Лукавого. Маленький маг, узнавший свое Предназначение.
Брат тронул меня за плечо.
– Слышишь? – тихо спросил он.
Я замер. Издалека снизу – от самого фундамента скал – до меня донеслась вибрация. Характерная вибрация запускаемых движков тяжелых боевых машин. Я почти не улавливал слухом звука приведенных в действие мощных дизелей, а лишь ощущал их тяжелый, на грани инфразвука, рокот. Рокот этот прерывался фырканьем, подвыванием и скрежетом глохнущих и вновь запускаемых движков, и эта еле слышная, но мощная какофония была для нас мелодией прощания.
– Они уходят, – сказал Ромка. – Сейчас запускают моторы и уходят…
Тагара, наверное, тоже ощутил этот едва уловимый звук. Он последний раз взглянул на меня, махнул на прощание рукой и отвернулся. Не оглядываясь, отошел к забранному бронированным стеклом панорамному окну в глубине пультовой кабины и замер перед ним, глядя вниз, на площадку перед Вратами.
Я отвернулся от иллюминатора и окинул взглядом своих спутников. Ромка был напряжен и замкнут. Он с нескрываемой тревогой смотрел на меня и судорожно сжимал свой фиал. Похоже, он ожидал от меня решительных действий и не понимал того состояния паралича воли, в которое я впал в самый неподходящий момент. Я постарался взглядом дать ему понять, что со мной еще не все так плохо.
Аманеста застыла перед иллюминатором. Она тоже держала свой фиал в руках, но все ее внимание было поглощено тем, что происходило там, внизу. «Я подошел к ней и заглянул через плечо.
Из иллюминатора видна была только часть горной дороги, делающей пол-оборота вокруг подножия скалы, и залитые светом заката горные склоны вокруг. И на этот кусок дороги, захлебываясь натужным ревом – он стал уже слышен нам, – выползали двумя рядами, «плечо в плечо» танки нашего воинства. По обочинам, спотыкаясь и рискуя угодить под гусеницы, норовили не отстать от них взъерошенные всадники. Тарахтя, всех обогнал и скрылся за скалами геликоптер.
– Они уходят… – повторила Аманеста слова Романа. – И нам пора уходить…
Я последний раз обернулся на иллюминатор двери, ведущей в «комнату с кнопками». Узкая спина Тагары виднелась перед пыльным панорамным окном. Таким – угловатым, горьким силуэтом у окна – он и запомнился мне. «Прощай, – сказал я ему мысленно. – Прощай. И пусть случится чудо. Пусть с тобой все будет хорошо!»
Я решительно отвернулся от иллюминатора, быстрым шагом подошел к двери, ведущей в «предбанник» портала, и с остервенением принялся вращать маховик ее гермозапора.
– Пошли! – скомандовал я, отваливая в сторону тяжелую бронированную створку.
* * *
Пасть Червя встретила нас уже знакомым нам двоим – мне и Роману – зловонием. Впрочем, далеким еще от того, которое предстояло вытерпеть. Мы переглянулись. Аманеста не подала виду, что тошнота подступила к горлу, хотя ее и передернуло – рефлекторно, должно быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61