– Так поэтому они и?..
– Поэтому, – подтвердил из темноты Дуппель. – Именно поэтому. Нет, конечно. Еще и потому, что мы с тобой никакого карантина проходить и не думали… Но не это главное… Главное, что ты –маг."Еще не проявленный. Не мастер. Даже не ученик еще. Дикий маг, как здесь говорят. А значит, от тебя всего чего угодно ожидать можно. Ты же ведь сам не знаешь, что можешь отмочить. К кому-нибудь прикоснешься и подаришь судьбу. А это, знаешь, не всем нужно…
– Что? – не понял я. – Что не всем нужно?
– Судьба, – коротко ответил Дуппель. – Не всем хочется ее иметь – такую, которую дарят маги… Хотя есть и такие, кто отдал бы все на свете, чтобы получить судьбу. Но в том-то и дело, что «все на свете» – это и есть она – Судьба… И потому ни купить, ни выменять ее нельзя. Можно получить в дар. Но это довольно страшный подарок. Хотя, как я уже сказал, для многих – желанный. Вот для капитана Сотеша, например. Только он скорее пойдет в одиночку против хорошо укомплектованного дракона, чем обратится с просьбой к колдуну. Тем более – к дикому магу.
– Значит, воинское звание этого бородача – капитан? – осведомился я.
О том, что здесь водятся драконы, я уже знал. И смутно представлял, чем они должны быть «укомплектованы». Но с этим можно было повременить. Сражения с драконами не входят в сферу моих ближайших интересов. Да и более отдаленных – тоже. На тот момент.
Пока что меня интересовали вещи и существа более прозаические – те, что окружали меня.
– Кстати, о капитанах… – продолжал я свои расспросы, покончив с последней крошкой сыра и с перепавшей на мою долю порцией съестного. – Ведь Ольгред: он ведь тоже капитан – я тогда не ослышался? Он-то куда делся? Остался там?.
Дуппель в темноте то ли кашлянул, то ли – на свой манер – хрюкнул и наставительно произнес:
– Ольгред и Сотеш… Они, видишь ли, Сергей – оч-ч-чень разных армий капитаны… Так что даже нет смысла сравнивать… Нет… Ольгред там, конечно, не остался. Ему собственная башка дорога еще… Мы так решили, что я сразу ныряю – за тобой следом и рулить даже не пытаюсь, чтобы меня туда же вынесло, куда и тебя… Вот меня и вынесло. Эти идиоты здесь не поверили ни одному моему слову. Слава богу, ты быстро нашелся, а то так бы и держали в ремнях. Я ж не в свою зону свалился, без малейшего предупреждения. И без Знака… А он – Ольгред – он в этом деле смыслит. Он только и делает, что Темным Путем шляется.
– Как? – переспросил я.
Далекие воспоминания о злосчастном дурне Яше и о нескольких строчках из многословного трактата Якоба Малого, Мюнстерского, вновь всколыхнулись.
– По Темному Пути? Это у вас называется «Темный Путь»?
– Да! – раздраженно отозвался прерванный на полуслове Дуппель. – Это у нас называется Темный Путь! – Помолчал немного и добавил: – Он должен сейчас где-то в местах… обетованных вынырнуть и с Центром связаться. Ну а те уж меры примут…
По всей видимости, Дуппель искренне считал слово «обетованные» синонимом прилагательного «обитаемые». А может, это юмор у него был такой, своеобразный. Я не стал вникать.
Главное состояло в том, что где-то в этом странном мире существовал некий Центр, по каким-то своим причинам озабоченный нашей судьбой. И я крепко надеялся: в Центре том найдутся люди посообразительнее Ольгреда с Дуппельмейером. Правда, к надеждам моим примешивалась и изрядная толика страха – судя по всему, компания посвященных в тайну Темного Пути состояла отнюдь не из добрых дядюшек и тетушек. И весьма проблематично было то, как они – те из них, кто облечен правом принимать решения, – обойдутся со случайным разиней, по нелепому недоразумению коснувшимся их тайн. Ни надеждами своими, ни сомнениями делиться с Дуппелем я не торопился.
– Так что же? – спросил я. – Теперь, значит, если я маг непроявленный, то меня что – проявлять теперь начнут? Я за этим вам нужен?
Дуппельмейер досадливо крякнул в темноте:
– Да не знаю! Не знаю я, что они с тобой там будут делать, с таким! Нет… Сначала, конечно, постараются заклятие с тебя снять. Ну а потом… Не наше это дело… Наше с Ольгредом дело – тебя в Центр доставить. Хозяевам с рук на руки сдать. В целости и сохранности. И главное, тем, другим, не отдать. Ни живым ни мертвым! А дальше – ты уж меня извини – хоть трава не расти! Может, учить тебя там станут, может, лечить… Может, изучать. А может, назад закинут – агентом будешь. Если в наши края, то, глядишь, и встретимся…
Мы снова помолчали немного, прислушиваясь к шуму какой-то перебранки среди сопровождавших кибитку конников. Перебранка стихла, и я снова начал одолевать Дуппеля вопросами.
– Послушай… – окликнул я его. – Ну, положим, заклятие на мне, и его еще снять с меня нужно. Ну а те, которых вы без заклятия сюда приводите? С ними-то что бывает? В нормальном, так сказать, случае?
– В нормальном?
Дуппель завозился в темноте, щелкнул зажигалкой и принялся раскуривать сигарету. Судя по амбре, давешнюю «Приму».
– В нормальном случае все просто, Сережа. Сначала– тестирование. Месячишко-другой. Потом, если все гладко по тестам, то в монастырь. Обучение первоначальное, инструктаж, можно сказать. Ну языковая подготовка, то се… На все это год, не больше… Впрочем, это смотря в какой монастырь тебя упекут. А потом – ать-два в ученики. Определят тебе край и Учителя. Надеваешь балахон. Посох под мышку, котомку в зубы и марш-марш – на место прохождения… А уж дальше – как сложится.
– Ну а там, на «месте прохождения», я что буду делать? Чудеса творить, что ли? Дуппель хмыкнул:
– Именно. Именно чудеса творить и будешь. По заказу, так сказать. Но то потом, когда в силу войдешь. А сначала на Учителя ишачить будешь. Что он тебе прикажет, тем и займешься. Захочет – воду на тебе возить заставит. Захочет – классного мага из тебя сделает. А не захочет с тобой магией делиться, так ты и останешься дубина дубиной. Будешь фокусами на жизнь зарабатывать в базарный день. Или шарлатаном заделаешься – будешь господ королей-графов философским камнем дурачить и заговорами триппер им залечивать. Исключительно заговорами и пассами. Без всяких антибиотиков… Бывает и так… – Он помолчал. – Только с тобой так не получится, Сережа… На тебя недаром Враг глаз положил…
– Чудеса… – вздохнул я. – По заказу… По чьему, собственно, заказу-то?
Последовал очередной сиплый присвист.
– Заказчиков-то хватает, Сережа. Начиная от королей и президентов и кончая любым нищим сбродом, которому с тобой, кроме своей бессмертной проспиртованной души, и расплатиться нечем… Главное – от Врага случайно заказик не подхватить… А потому сначала от тех заказы принимать будешь, на кого Учитель тебе укажет. Пока сам Учителем не сделаешься. – Дуппель снова затянулся сигаретой. – Потому что, – тут он демонстративно загнусавил, давая мне понять, что цитирует некое неизвестное мне «Установление» или «Положение», – «Маги в ранге Учителя есть основные проводники политики Центра на местах, благодаря тому, что они выполняют заказ социально значимых групп населения». Ясно? Все очень просто.
– Да, – тяжело вздохнул я. – Все просто. Проще некуда…
– Х-хе!
Дуппель затянулся сигаретой, с сипением выдохнул дым и успокоил меня:
– Ты привыкай. Сюда попал – отсюда ходу нет. Ну не повезет – при монастыре оставят. До переэкзаменовки. Или вообще… До морковкина заговенья… Как неспособного. В любом случае – не пропадешь. При монастырях жизнь сытая… Ну, может, конечно, и неудача «обломится» – снова в Мир тебя выкинут. Назад. Как особо способного. Это, конечно, если сильно не повезет.
– Назад? – озадаченно спросил я. – Это называется «не повезет»?
– Х-хе!
Дуппель вновь с сипением выпустил дым:
– А, по-твоему, это везение, что ли, – вот так, как Трои, всю жизнь с Теми в прятки играть? На планете Земля, в пределах, как говорится, допустимых Правилами? Там, брат, – не тут!
На этой мудрой сентенции наша беседа прервалась. Тележные колеса испустили не скрип даже, а какой-то отчаянный визг, лошади недовольно заржали, нас основательно тряхнуло, накренило, и кибитка остановилась.
Сквозь ткань, натянутую на остов кибитки, светили тревожные багровые огни. Пахнуло дымом. Совсем рядом с нами палили костры. В кибитку просачивались и звуки – треск огня и какой-то гвалт. Вроде негромкий, но мощный. Заполнявший все пространство кругом.
Полог позади нашего экипажа резко откинулся, и в образовавшийся проем просунул голову капитан Сотеш. Он коротко молвил что-то – воинственное и вежливое одновременно – и застыл в позе ожидания, придерживая полог на весу.
– Приехали, – с облегчением вздохнул Дуппель, вставая с вороха сена и разминая затекшие ноги. – Рукав опусти. Вылезаем… пересадка, граница с племенами.
* * *
Спрыгнув на устланную опавшей хвоей землю, я не сразу сориентировался в том, что происходит вокруг. Вовсе не костры горели слева от нас – вверх по склону.
Горел лес. И уйма народу пыталась остановить огонь – багровые всполохи пламени выхватывали из темноты цепочки людей, человек по двадцать-тридцать. Все они активно работали лопатами и мотыгами, очищая землю от сухой травы и кустарника, ставили заслон «низовому» огню. Ветер помогал им, он дул навстречу огню. Стучали топоры – на пути пожара валили деревья. Целая армия билась с огнем.
И немало народу бежало от него. Дорога впереди была загромождена повозками, арбами и телегами. На одних виднелся второпях набросанный, плохо закрепленный скарб, на других – таких, пожалуй, было много больше– теснились люди. Дети – все лет до десяти. Те, что постарше, были составной частью толпы, тесно сгрудившейся вокруг погруженных во мрак застопорившихся телег. И невозможно было рассмотреть их лица. Только пламя отражалось во множестве глаз. Эта толпа и была причиной того самого мрачного гвалта, который служил незаметным сначала фоном для последних реплик нашего с Дуппелем разговора. Это выглядело жутковато.
При нашем появлении гвалт всплеснулся с новой силой. В нем стали различимы отдельные голоса. Я отчетливо уловил в сбивчивой многоголосице взрыв кучерявого воронежского мата – словно отзвук залпа тяжелой артиллерии в пулеметной трескотне. Но, сколько ни силился, так и не смог вычленить из общей галдящей в темноте массы носителя «великого и могучего». Несколько человек из толпы сделали попытку зачем-то рвануться к нам, но их относительно легко удержала реденькая цепочка каких-то то ли надсмотрщиков, то ли ополченцев, наделенных, видимо, властью вносить порядок в образовавшийся хаос.
Сопровождавшие нас всадники спешились и перекинули автоматы на грудь. Стали в каре вокруг нас с Дуппельмейером. К ним, трусовато оглядываясь по сторонам, присоединился и давешний мужичонка с двустволкой, что приглядывал за Дуппельмейером, покуда того не освободили от пут. Оказывается, он продолжил путешествие с нами – на козлах, рядом с возницей. Сам же возница, взяв понурых кляч под уздцы, отошел с ними и с кибиткой в сторону, всем своим видом демонстрируя, что он – человек маленький и к происходящей заварухе непричастен.
Сотеш выступил вперед, и к нему тут же подбежал кто-то из распорядителей пожаротушения. Между ними завязался разговор – нервный, но как будто невраждебный. Дуппель, решительно отстранив сомкнувшихся вокруг нас охранников, присоединился к происходящему разговору в качестве слушателя. Тем временем с противоположной стороны дорожной пробки сквозь толпу к нам стали активно пробираться с полдюжины типов, одетых побогаче и вооруженных получше, чем сопровождавшая нас четверка всадников. Ни до мешавшей им толпы, ни до пылающих поодаль лесных гигантов им, похоже, не было никакого дела. Сотеш тоже заметил их и, резко оборвав разговор с распорядителем, отсалютовал приближающимся уполномоченным. Дуппель повернулся и направился ко мне. По дороге он глухо ругался последними словами.
– Опять у них война, – сообщил он мне. – Чтоб им!.. Нашли время…
– У кого война? – спросил я без особой надежды хоть что-то понять в происходящем. – С кем?
– Племена сцепились… – неопределенно махнул рукой в пространство Советник. – Лесные повздорили с озерными. А за озерных вступился еще кто-то… И все вместе запалили леса. В общем, это надолго. И нас не касается. Главное, запомни – нас это не касается. За тем исключением, что пробираться придется по горящей земле. И каждую секунду, пока будем идти по ней, мы будем рисковать схлопотать случайную пулю или нарваться на обезумевших идиотов, которым никакие законы не писаны. Но не принимай это близко к сердцу…
Советник Дуппельмейер невесело хмыкнул. Я промолчал.
А Сотеш уже отдавал распоряжения шестерым встретившим нас порученцам. Потом приказал что-то своей четверке, и все они – теперь уже десятка вооруженных и мрачных типов – плотно сомкнулись вокруг нас (меня и Советника) и решительно двинулись сквозь неохотно расступившуюся перед нами толпу. Сотеш повернулся и протянул мне какой-то сверток темной ткани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61