Тагара тем временем трещал, как пулемет, переводя и объясняя сказанное и нами, и хозяином. Хотя произнести обе стороны успели немного. Да, Ист был из касты Сумеречного народа – бродячих знатоков магии пустыни. Их многие и почитали за магов. Да, Ист подтвердил, что мы выбрали плохое время для того, чтобы пересекать плато. Он сказал – в предгорьях уже видели тварей. И уже поговаривают о том, что есть первые их жертвы…
Нам было предложено присесть к низкому расписному столику и угоститься травяным настоем. Не более того. Как выяснилось, угощали тут в основном не хозяева гостей, а гости – хозяев. Теперь я понял, зачем мои спутники потревожили наш багаж перед тем, как отправляться в гости. На стол было выставлено несколько банок консервов (все, похоже, отечественного производства из армейского энзэ). Выставлены были также буханки черного хлеба и пара бутылок спиртного. Ист осмотрел дары, со знанием дела поцокал языком и, не оборачиваясь, щелкнул в воздухе пальцами. Парнишка, кухаривший где-то за нашими спинами, тотчас вынырнул из небытия и молниеносно убрал со стола основную массу гостинцев. Для торжественной трапезы была оставлена лишь банка шпротного паштета, хлеб и, слава богу, «Московская особая». Обслуга к столу не приглашалась.
Хозяин, впрочем, оказался не жаден до еды. Да и спиртное более смаковал, чем употреблял. Выкушав крошечную пиалку национального русского угощения, он поставил ее на стол и заговорил более ласковым, доверительным тоном. Тагара тут же пустился переводить и комментировать. Я не мог отделаться от ощущения, что на каждое сказанное нами или хозяином слово приходится не меньше дюжины слов перевода шустрого мальчишки.
Довольно долго Ист живописал трудности предстоящего нам пути и те опасности, которые нас ожидали. Произносил он свой монолог так, как делают это профессиональные экскурсоводы, которым в глубине души порядком осточертела их работа. То есть с деланными драматическими интонациями и заранее запланированными многозначительными паузами и «ударными» восклицаниями, равномерно распределенными по тексту. Я почти сразу, не успев еще вникнуть в смысл высказываемых хозяином шатра сентенций, стал догадываться, к чему клонит иссушенный пустынным солнцем «магрибинец».
И точно: вслед за этим, видно, наизусть заученным монологом последовало предложение помочь господам путникам в преодолении пространства плато. Особый упор был сделан на то, что в эти дни твари вышли, что называется, на тропу войны и только опытный человек, владеющий знаниями и навыками Сумеречного народа, может реально помочь путникам при встрече с этой опасностью.
После короткой паузы и обмена лаконичными и непонятными мне репликами между моими спутниками речь зашла о цене предлагаемой услуги. Насколько я мог понять, хозяин считал эту цену ну просто символической, но для нашего «комсостава» она представлялась просто неподъемной. Однако сойтись на чем-то определенном высокие договаривающиеся стороны таки сумели. Как я догадался, часть цены за оказываемые услуги Ист получал тут же, немедленно, а часть – по записке Ольгреда на имя какого-то известного и ему, и хозяину лица. Записку Ольгред накатал тут же на вырванном из блокнота листке. Ист долго и внимательно этот листок изучал. Даже посмотрел на просвет, словно он был купюрой государственного банка, и, стараясь не помять, упрятал его в сложного устройства сумку, вовремя поданную ему коренастым слугой в камуфляже. Должно быть, расписка пришельца из нашего мира имела здесь какой-то вес.
Затем на столе была разложена нарисованная на тонкой, цвета закопченного апельсина коже карта. Хозяин шатра и мой «комсостав» склонились над ней. Необходимый для их взаимопонимания Тагара втиснулся между ними, и последовало детальное обсуждение предстоящего маршрута. Мне оставалось только тихо наслаждаться прохладой и относительной тишиной. Руководство почему-то считало нужным переговариваться между собой вполголоса. Оба слуги Иста не проявляли никаких признаков интереса к нашим занятиям.
Только раз всех отвлек на себя странный, гортанный завывающий звук, долетевший в шатер откуда-то с высоты. Словно там рвали листовую жесть. Я просто с любопытством глянул на потолок. Все остальные проявили явные признаки тревоги. Один лишь Ист остался абсолютно невозмутим. Только лицо его изобразило нечто означающее: «Я же говорил вам…»
Ольгред повернулся ко мне и многозначительно постучал по запястью – там, где должны были быть часы.
– Примерно полчаса на отдых, – распорядился он. – Прямо здесь. Потом – трогаемся. Придется потесниться. Этот тип, – он кивнул на хозяина, – поедет с нами.
Я пристроился в углу на ковре, выстилавшем полшатра, и честно попытался заснуть. В этом я не преуспел, но все-таки через эти самые «примерно полчаса» почувствовал себя изрядно посвежевшим.
Некоторое время я посвятил размышлениям о том, чем могут оказаться твари, о которых толковали мои спутники, и чем грозит встреча с ними. Определенные догадки у меня на этот счет были. Но вопросов задавать я не стал никому. Мне уже доставляло какое-то необъяснимое удовольствие жить в этих Странных Краях, не задавая вопросов.
* * *
Тронулись в путь мы действительно без проволочек. Дуппелю пришлось переместиться с переднего сиденья к нам с Тагарой. Место лоцмана занял невозмутимый Ист. В чем заключался секрет выбранного с его помощью маршрута, мне было трудно постичь. Как мне представлялось, мы продолжали двигаться через плато по геометрически почти идеальной прямой. И движение это продолжалось довольно долго.
В первые несколько минут позади нас маячили, уменьшаясь с расстоянием, черный силуэт шатра и две согбенные в прощальном поклоне фигурки слуг Иста. Потом пейзаж практически перестал меняться. Впереди пылил бронетранспортер, позади уплывали вдаль однообразного вида камни. Мне начало казаться, что я смотрю бесконечно повторяющиеся кадры замкнутой в кольцо видеоленты.
Некоторые камни, встречавшиеся вдоль дороги, лежали, кстати, ближе чем остальные. Да и форма их была довольно своеобразна. Это были этакие в два неполных оборота закрученные темно-синие «бублики», покрытые странным узором белесых трещин. Величиной каждое такое образование было, пожалуй, с покрышку громадного грузовика – из тех, что вывозят грунт и руду из открытых карьерных разработок всяческих ископаемых.
«Это что за чертовщина?» – спросил я сам себя. Но Дуппель и Тагара, должно быть, перехватили мой недоуменный взгляд.
– Гадаете, что это за украшение? – иронически осведомился Дуппель, кивая на очередной «бублик», проплывающий за окном.
Я пожал плечами в том смысле, что «да, гадаю, а что тут такого?»
Тагара хихикнул. Дуппель откашлялся.
– Так вот, это – дерьмо тварей, – объяснил он. – Не более того. Пугаться не стоит. Этим «скульптурам» помногу лет. Удивительно прочная штука, в этом климате по крайней мере.
Я почти сразу утратил интерес к «бубликам» и заскучал.
Некоторое разнообразие в мои путевые впечатления внесла огромная, тянущаяся от горизонта до горизонта ступенька высотой метра в четыре, пересекшая наш путь. Она была ровной, словно искусственная постройка. Снова захрипела рация, Ольгред покосился на Иста (тот не проявил ни малейшего намерения давать какие-либо руководящие указания) и распорядился обходить препятствие слева. Теперь мы покатили фактически перпендикулярно предыдущему направлению нашего движения.
Чертова ступенька все тянулась и тянулась, не собираясь, похоже, делаться ниже. Ист оставался невозмутим, Ольгред с мрачным видом управлялся с рулем. Дуппель нервно крякал и бормотал что-то в том смысле, что приходится уж больно здоровый крюк делать. А вот Тагара нервничал все больше и больше.
– Столбы! – прошептал он мне. – Мы слишком близко подъезжаем к столбам…
Он указал в сторону исполинских слоеных каменных «грибов». Мы и в самом деле двигались по направлению к ним. Близость этих – неустойчивых на вид – громад как-то не прибавляла мне оптимизма.
– Ну и что, что столбы? – фыркнул услышавший его шепот Дуппель. – Стоят себе и стоят. Ни один пока не упал.
– Твари! – ответил ему Тагара тем тоном, которым объясняют очевидные вещи несмышленышам. – Твари всегда любят прятаться там! Не надо подъезжать близко!
Ист на секунду повернул голову и бросил на мальчишку быстрый косой взгляд. То ли не следовало Тагаре говорить этого, то ли, наоборот, он вовремя напомнил об опасности. Так или иначе, «магрибинец» серьезнее относился к мальчишке, чем наши командиры.
«Интересно, – подумал я, – удастся ли мне хоть когда-нибудь узнать об этом Странном Мире столько же, сколько о нем уже знает этот мальчишка?» Но эту мысль тут же перебила другая – о том, что нечего мучить себя завистью к обитателям этого мира. На то они и родились тут, чтобы знать свою часть истины. А всю истину не знает никто. Мне же всего-то и нужно было знать, где в этом углу Мироздания найти моего брата и как с ним вместе выбраться отсюда. Я неожиданно ясно припомнил тот странный сон, в котором вместо Ромки мне приснился Тагара. Вспомнив это, я подумал, что надо найти время и место для того, чтобы по-настоящему, без помех и свидетелей, расспросить мальчишку о том, что он знает о законах здешних мест, о связи между нашими мирами и о Темном Мире. Может, стоило бы показать ему странную монету, подкинутую мне на лесной дороге уродливым Отраженным.
Снова захрипела рация, и бронетранспортер начал резко тормозить. Ольгред тоже резко сбросил скорость, осторожно обогнул его и остановил вездеход рядом.
Половина экипажа бэтээра сгрудилась вокруг командира, который что-то объяснял «личному составу», тыча пальцем куда-то себе под ноги. Ольгред и все четверо его пассажиров покинули «лендровер» и присоединились к слушателям полковника Горелова.
– След! – повернулся ко мне полковник. – И не один! Твари потоптались основательно. И совсем недавно. Ветер здесь заносит любые следы за полчаса. Так что мы, считайте, удачно разминулись. Если вы и в самом деле чего-то стоите, то вам надо бы сейчас вспомнить кое-что из арсенала ваших боевых умений. И вспомнить как можно скорее. Они в любой момент могут оказаться тут как тут.
Скорее всего, у полковника сложилось неправильное представление обо мне. Но у меня не было никакого желания объяснять ему, что я в лучшем случае – всего лишь непроявленный маг. А если говорить начистоту, то никакой не маг вообще. Поэтому я, не ответив Горелову ни слова, протиснулся ближе к песчаной плеши и принялся внимательно разглядывать отпечатки, оставленные на ней теми созданиями, которых здесь называли тварями.
Следы были основательные – чуть ли не метрового размера. И напоминали своими очертаниями следы каких-то птиц. Неужели твари были всего лишь чем-то вроде гигантских кур?
Ист отстранил меня и опустился около следов на колени. Тагара протиснулся к нему поближе и смотрел во все глаза. Старик согнулся над следами. Потрогал их. Даже зачем-то зачерпнул пригоршню песка с одного из отпечатков и просеял сквозь пальцы. Потом недовольно покачал головой.
– Это… Это не такая тварь, как все, – произнес он жестким голосом.
Поднявшись на ноги, он запрокинул голову и принялся рассматривать пустынный небосвод. Потом ссутулился и быстро зашагал к вездеходу. Но на полпути резко остановился, словно наткнувшись на невидимую стенку. Я догнал его и понял, что он вытаращенными и совершенно безумными глазами смотрит куда-то на горизонт. Я уставился туда же.
Если бы я не знал, что должен увидеть хоть что-то, я бы ни за что не увидел того, что так огорошило старого «магрибинца». Если бы я просто окидывал пространство взглядом – пусть даже и очень внимательным, то не рассмотрел бы там, вдали, эту кажущуюся отсюда тонкой струйку дыма, тянущуюся ввысь и в выси тающую.
– Мой шатер, – без всякого выражения произнес Ист. – Мой шатер… Его спалила тварь.
Я попытался мысленно прикинуть, на какое расстояние мы успели отъехать от жилища Иста. И на каком расстоянии может быть виден дым от его горящего хозяйства. Но, наверное, Исту было лучше судить о подобных вещах. Он стоял и не отрываясь смотрел на этот почти невидимый пожар.
– Но… – раздался у меня за спиной недоуменный мальчишеский голосок. – Но ведь твари не нападают на Сумеречный народ? – растерянно спросил «магрибинца» Тагара.
Ист повернулся к нему вполоборота.
– Меня там не было, – бросил он глухим, погасшим голосом. – И потом… Это какая-то неправильная тварь.
* * *
Наконец-то скальная ступенька пошла на убыль и сделалась уже вполне преодолимой преградой, а там и вовсе сошла на нет. Но и проклятые каменные «грибы» были теперь очень близки. Казалось, нависали прямо над головой. Наш караван снова взял правильный курс, но движение продолжал уже в мертвом, напряженном молчании. На броне бэтээра теперь дежурили двое бойцов со «Стрелами».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61