Очень скоро они прибрали к рукам весь Пояс астероидов. Монастырь Путь к Целостности был основан сектой, учение которой восходит к упомянутой рукописи «БАЙА ЧАОС, или ДХАРМА СРЕДИ ПТИЦ». Поэтому вся монастырская верхушка носит имена различных птиц согласно их статусу. Главу Пути к Целостности зовут Кукушкой.
– Так вот почему ты назвала монастырь Кукушкиным Гнездом! – торжествующе сказала Черити.
– Это лишь одна из причин. Нео-Дзэн очень странная секта. Очевидно, бог Авалокитешвара, пребывая в птичьей ипостаси, настойчиво советовал своим последователям находить наивысшую пользу в том, чтобы одаривать бедняков. Кукушкино Гнездо имеет высший индекс продаж: их богатство неисчислимо. Они инвестировали деньги в технологию Ремешков. Они создали так называемую Новую Тибетскую Обитель, на предприятиях которой изготавливают самые большие и мощные масс-драйверы в Солнечной системе. Монастырь является основным поставщиком минералов, добытых на астероидах, так как распоряжается продукцией большинства более мелких общин.
– Ну конечно, – хмыкнула Черити, – в монастыре обитают исключительно скромные и миролюбивые монахи. Обычно они ведут размеренный и праведный образ жизни – за исключением привычки бомбардировать время от времени Землю, точнее подворья бедняков, кусками редкоземельных металлов в лучших традициях своего духовного пастыря.
– Ты права, сестренка, вторая причина, по которой монастырь называется Гнездом Кукушки, заключается в том, что по ним, монахам нео-Дзэн, психушка плачет.
Младший монах по имени Нагарджуна (птичий ранг – Дрозд) из небесного ламаистского монастыря Путь к Целостности размышлял о наставлении Совета Птиц и в конце концов счел его довольно странным.
Чтобы не сказать противоречивым.
«Нужно помнить, что лень и медлительность мешают творить добро», – говорил Великий Журавль. Возразить по существу Дрозд не мог – в конце концов, безделье мешает всему, за исключением сна. Однако как тогда истолковать слова Короля Грифов: «Мудрые остерегаются соблазна постоянной занятости»?
Да к тому же наступил Упосадха-день.
Вероятно.
Буддийский календарь является также и лунным. По преданию, Будда родился в клане Готама в полнолунный день месяца весакха ровно через десять лунных месяцев после того, как его матери Махамайе приснилось, что серебристо-белый слон необычайной красоты вошел в ее лоно через бок – знамение, которое было интерпретировано как рождение либо властелина мира, либо Будды. Даже на Земле сочетание лунного календаря с временами года, зависящими от вращения планеты вокруг Солнца, доставляло любителям прикладной астрономии множество хлопот, к тому же вращение земного шара вокруг собственной оси, несоизмеримое ни с лунным месяцем, ни с солнечным годом, вносило в расчеты дополнительную путаницу. Что же говорить об астероиде из группы Хильда, вращающиеся вокруг наклонной оси в течение трех часов двадцати девяти минут и нескольких иррациональных секунд? Календарные заморочки земных наблюдателей по сравнению с головоломкой, которую предстояло разрешить наблюдателю из монастыря небесного, выглядели просто пустяками.
Ветвь Небесного Дзэн-буддизма, исповедуемая монахами Пути к Целостности, была религией синкретической, то есть вобравшей в себя множество различных течений. Наряду со всеми Теравада Последователями – теми, кто ведет свое происхождение от Пали Старших первой буддийской сангха, монашеской общины, в которой изучали и сохраняли учение Просветленного, – орбитальный монастырь соблюдал в каждом лунном месяце четыре священных дня: полнолуние и новолуние, плюс восьмой день каждого полуцикла. Именно по этой причине и началась головная боль у Нагарджуны, ибо безумное сочетание периодичности вращения небесных тел грубо вторглось в сферу действия священного канона.
К сожалению, рукописи не давали четкой инструкции, откуда следует определять фазы Луны: с Земли или из одного из ламаистских монастырей? Тот факт, что Нагарджуна находился не там и не там, а торчал на астероиде весом около семидесяти тысяч тонн, чья поверхность была густо испещрена окислами редкоземельных металлов, проблемы не решал. Священные книги, в особенности «Бхикху-патимоккха», полагали истинным либо одно положение наблюдателя, либо другое, и по крайней мере один источник – «Патисамхда-магга» – уверял, что право на существование имеют оба. В те времена, когда монастыри еще не мотались по небесным орбитам, различия в положении наблюдателей не имели особого значения, но как только люди начали разрабатывать Солнечную систему, стало очевидно: для тех, кто должен трудиться вне родной планеты в течение долгого времени с огромным напряжением сил, предпочтителен монашеский образ жизни… Именно тогда и зародилась Большая Путаница.
Впервые она проявилась на базе, возведенной монахами Пути к Целостности вблизи Южного полюса Луны. Наблюдать фазы Луны можно с любой точки, только не с нее самой. Даже для монаха нео-Дзэн Луна, наблюдающая Луну, вызывала оторопь. И хотя вполне в духе Дзэн оставить вопрос без ответа, уже в самом начале мудрецы с лунной базы сообразили, как следует поступать. Фазы Луны легко наблюдались из Кукушкиного Гнезда, тем более что в распоряжении монахов имелась обсерватория, расположенная в двух милях от ламаистского монастыря… Когда же с астероида поступили первые данные, оказалось, что фазы, наблюдаемые из Кукушкиного Гнезда, редко совпадают с фазами, наблюдаемыми с Земли.
Итак, Нагарджуна сидел на обломке скалы в скафандре традиционного для монахов нео-Дзэн голубого цвета и размышлял. Он точно знал, что сегодня не Упосадха-день по монастырскому расписанию, так как ранее наблюдал Луну на голографическом экране уникомпа, и такого идеального яркого круга ему в этом лунном месяце видеть еще не доводилось. Но что, если статус священного дня определялся с Земли? Припомнить же, какие правила существуют для подобного рода казусов, он, к сожалению, не мог. Связаться по радио с монастырем и через уникомп узнать, определяется ли Упосадха-день по земным расчетам? Пожалуй, так поступать нельзя.
Точнее говоря, можно, если последует отрицательный ответ, и уж точно нельзя, если положительный. Причиной дилеммы являлось то обстоятельство, что и монахи и миряне одинаково должны соблюдать в Упосадха-дни пять основных заповедей: бесповоротно отрешиться от убийства, воровства, лжи, наркотиков и блуда. К тому же монахи и монашки обязаны воздерживаться от секса, не принимать пищу позже середины дня, не развлекаться, не носить драгоценностей, не употреблять косметику и не спать в удобной постели. Конечно, в условиях пониженной гравитации любая постель была удобной… но нюанс подобного рода уже никого не волновал.
Вообще-то существовало восемь заповедей, которые следовало неукоснительно выполнять. Семь из них могли быть опущены из-за трудностей, вызванных несовершенством лунного календаря, однако обращение к сети Экстранет по традиции относилось к развлечениям, даже когда запрос касался науки. Если бы Нагарджуна работал, то смог бы вызвать нео-Дзэн буддистский телескоп на Луне, но в этом случае вызов был бы причислен к развлечениям.
Правда, можно просчитать все прямо сейчас, а результаты посмотреть завтра, но, согласно все тем же правилам, использование уникомпа приравнивалось к развлечениям. Ибо тогда монахи могли бы записать все то, что им не позволялось смотреть в Упосадха-дни, и ознакомиться с этим позднее, а такое Зеленые Попугаи – старшие монахи – полагали несовместимым с духом самоотречения.
Нагарджуна не мог также проконсультироваться и получить совет от своих наставников, ибо для этого требовалось опять же воспользоваться уникомпом. Как же быть? Выполнять свои обязанности – и заработать презрение Королевского Грифа? Или увиливать от них, пользуясь благосклонностью Великого Журавля? И в том и другом случае можно навлечь на себя гнев Кукушки – верховного ламы орбитального монастыря.
Нагарджуна поклялся, что до тех пор, пока не выяснится, священный ли сегодня день, он не позволит услышать себя никому из Длиннохвостых Попугаев. Для страховки пришлось даже отключить микрофон.
Главное – остановиться на каком-то из двух вариантов. А на каком – пусть за него решат Птицы.
В перчатках, неприспособленных для такого рода манипуляций, он все же умудрился расстегнуть накладной карман на колене и вытащил вакуумную упаковку с копией Священного Текста, скрученной в свиток. Потом, дабы не поддаться искушению, зажмурился, на ощупь открутил стопорную гайку со свитка и какое-то время слушал шорох разворачиваемой бумаги, после чего снова открыл глаза.
Идея заключалась в том, что следовало остановить прокрутку, не зная заранее, в каком именно месте, и выполнить то, о чем говорилось в строчке, попавшейся на глаза первой.
Мед, накопленный пчелами для собственных нужд, не может служить для иных целей.
Эта цитата из обобщающей проповеди Кукушки всегда вышибала слезу у впечатлительного Нагарджуны. Он отдал приказ скафандру высушить влагу, пока стекло шлема не успело запотеть.
Теперь следовало обдумать, какой смысл вложен в пророческую строку.
Обдумывание заняло у него примерно полчаса, но в конце концов он догадался, что к чему: во-первых, это никакой не парадокс, во-вторых, цитата намекает не на действия, а на мотивы. Лень и медлительность являются помехой в производстве дел, что означает: человек не должен предаваться праздности. Соблазн постоянной занятости заключается не в том, чтобы работать, а в том, чтобы делать пустую работу. Соображение же о накопленном пчелином меде наводило на мысль: человек не должен блюсти лишь собственные интересы.
Следовательно, во-первых, Нагарджуна должен выполнить свои обязанности, а во-вторых, даже если не повезло и сегодня – Упосадха-день, ему удастся объяснить Белой Куропатке, ламе, которому он подчинялся непосредственно, любые свои действия.
Нагарджуна глубоко вздохнул, активировал уникомп, встроенный в скафандр, и вызвал ЛАОССГК.
* * *
– Крем для загара – десять сортов, один ящик; крем-сода, освежающая газированная вода – ого, двадцать упаковок. – Кэшью Тинторетто сверяла листы накладных с файлом уникомпа, содержащего бесконечный список инвентаря и провианта. Она обливалась потом, пропылилась с ног до головы и сильно нервничала. – «Криптон», солнцезащитные очки, – двенадцать пар. Джонас, как ты думаешь, каждому хватит по четыре пары? Ведь можно потерять, сломать дужки, усесться на них, наконец…
– Перестань суетиться. – Джонас открыл чемоданчик с ВидиВи-камерой и заглянул внутрь. – Четыре пары на каждого из нас более чем достаточно, но не забудь про матросов. А вы, шеф, готовы к пресс-конференции? До начала остается не больше десяти минут.
– Не будем спешить, – сказал Бейли. – Чем дольше ожидание, тем больше ажиотаж, чем больше ажиотаж, тем громче раструбят о нашей затее СМИ!
Кэшью, передохнув, вернулась к своей инвентаризации:
– Печатка – пятьсот… Что?! Зачем нам столько мужских перстней?
– Дай-ка взглянуть! – Джонас бросил взгляд на крохотный экранчик. – Ты не обратила внимания на перенос: первый слог остался на предыдущей строчке. Так что имеются в виду вовсе не золотые шайбы, которые навинчивают на пальцы нувориши, а «твердая копия» таблиц, определяющих положение лун Юпитера. Ее получают из памяти уникомпа с помощью принтера, и называется она «распечатка». Цифра 500 относится не к числу ювелирных украшений, а к страницам. Это такие большие листы, которые удобно раскладывать на столе…
– Эй, ребята, а ведь мы забыли про обеденный стол!
– Не паникуй, – бросил Бейли лениво, – лучше загляни-ка в раздел «корабельное имущество».
– Ладно. – Кэшью пролистала инвентаризационный файл. – Да, есть какой-то встроенный стол.
Бейли довольно осклабился:
– Наравне со встроенными стульями, парусами, двигателем для безветренной погоды и корпусом, способным противостоять проискам стихий.
– Только не стоит тратить на меня столько сарказма!.. Провиант – пять фунтов. Какого дьявола так мало?! Сухари – шесть пакетов, галеты… Джонас, что означают термины: «сухари» и «галеты»? Следует ли столь серьезно относиться к старинным морским традициям?
– Все должно быть достоверным, – сказал Бейли. – Для нашего путешествия это самое главное.
– Цинга – по одному случаю на каждого члена экипажа. – Съязвив, Кэшью перевела уникомп в режим ожидания и присела на грубо обтесанный камень, явно из кладки разрушенной давным-давно тюрьмы. – А это преддверие Преисподней уж точно достоверное.
Бейли пожал плечами, окинул скользящим взором безжизненный туф, из которого был образован крошечный остров.
– А чем плоха деревня Гори? Живописна по-своему. И порт Нассау тоже неплох. Очень и очень ВидиВизуален. Жаль, что великолепие форта святого Михаила не сохранилось до наших дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Так вот почему ты назвала монастырь Кукушкиным Гнездом! – торжествующе сказала Черити.
– Это лишь одна из причин. Нео-Дзэн очень странная секта. Очевидно, бог Авалокитешвара, пребывая в птичьей ипостаси, настойчиво советовал своим последователям находить наивысшую пользу в том, чтобы одаривать бедняков. Кукушкино Гнездо имеет высший индекс продаж: их богатство неисчислимо. Они инвестировали деньги в технологию Ремешков. Они создали так называемую Новую Тибетскую Обитель, на предприятиях которой изготавливают самые большие и мощные масс-драйверы в Солнечной системе. Монастырь является основным поставщиком минералов, добытых на астероидах, так как распоряжается продукцией большинства более мелких общин.
– Ну конечно, – хмыкнула Черити, – в монастыре обитают исключительно скромные и миролюбивые монахи. Обычно они ведут размеренный и праведный образ жизни – за исключением привычки бомбардировать время от времени Землю, точнее подворья бедняков, кусками редкоземельных металлов в лучших традициях своего духовного пастыря.
– Ты права, сестренка, вторая причина, по которой монастырь называется Гнездом Кукушки, заключается в том, что по ним, монахам нео-Дзэн, психушка плачет.
Младший монах по имени Нагарджуна (птичий ранг – Дрозд) из небесного ламаистского монастыря Путь к Целостности размышлял о наставлении Совета Птиц и в конце концов счел его довольно странным.
Чтобы не сказать противоречивым.
«Нужно помнить, что лень и медлительность мешают творить добро», – говорил Великий Журавль. Возразить по существу Дрозд не мог – в конце концов, безделье мешает всему, за исключением сна. Однако как тогда истолковать слова Короля Грифов: «Мудрые остерегаются соблазна постоянной занятости»?
Да к тому же наступил Упосадха-день.
Вероятно.
Буддийский календарь является также и лунным. По преданию, Будда родился в клане Готама в полнолунный день месяца весакха ровно через десять лунных месяцев после того, как его матери Махамайе приснилось, что серебристо-белый слон необычайной красоты вошел в ее лоно через бок – знамение, которое было интерпретировано как рождение либо властелина мира, либо Будды. Даже на Земле сочетание лунного календаря с временами года, зависящими от вращения планеты вокруг Солнца, доставляло любителям прикладной астрономии множество хлопот, к тому же вращение земного шара вокруг собственной оси, несоизмеримое ни с лунным месяцем, ни с солнечным годом, вносило в расчеты дополнительную путаницу. Что же говорить об астероиде из группы Хильда, вращающиеся вокруг наклонной оси в течение трех часов двадцати девяти минут и нескольких иррациональных секунд? Календарные заморочки земных наблюдателей по сравнению с головоломкой, которую предстояло разрешить наблюдателю из монастыря небесного, выглядели просто пустяками.
Ветвь Небесного Дзэн-буддизма, исповедуемая монахами Пути к Целостности, была религией синкретической, то есть вобравшей в себя множество различных течений. Наряду со всеми Теравада Последователями – теми, кто ведет свое происхождение от Пали Старших первой буддийской сангха, монашеской общины, в которой изучали и сохраняли учение Просветленного, – орбитальный монастырь соблюдал в каждом лунном месяце четыре священных дня: полнолуние и новолуние, плюс восьмой день каждого полуцикла. Именно по этой причине и началась головная боль у Нагарджуны, ибо безумное сочетание периодичности вращения небесных тел грубо вторглось в сферу действия священного канона.
К сожалению, рукописи не давали четкой инструкции, откуда следует определять фазы Луны: с Земли или из одного из ламаистских монастырей? Тот факт, что Нагарджуна находился не там и не там, а торчал на астероиде весом около семидесяти тысяч тонн, чья поверхность была густо испещрена окислами редкоземельных металлов, проблемы не решал. Священные книги, в особенности «Бхикху-патимоккха», полагали истинным либо одно положение наблюдателя, либо другое, и по крайней мере один источник – «Патисамхда-магга» – уверял, что право на существование имеют оба. В те времена, когда монастыри еще не мотались по небесным орбитам, различия в положении наблюдателей не имели особого значения, но как только люди начали разрабатывать Солнечную систему, стало очевидно: для тех, кто должен трудиться вне родной планеты в течение долгого времени с огромным напряжением сил, предпочтителен монашеский образ жизни… Именно тогда и зародилась Большая Путаница.
Впервые она проявилась на базе, возведенной монахами Пути к Целостности вблизи Южного полюса Луны. Наблюдать фазы Луны можно с любой точки, только не с нее самой. Даже для монаха нео-Дзэн Луна, наблюдающая Луну, вызывала оторопь. И хотя вполне в духе Дзэн оставить вопрос без ответа, уже в самом начале мудрецы с лунной базы сообразили, как следует поступать. Фазы Луны легко наблюдались из Кукушкиного Гнезда, тем более что в распоряжении монахов имелась обсерватория, расположенная в двух милях от ламаистского монастыря… Когда же с астероида поступили первые данные, оказалось, что фазы, наблюдаемые из Кукушкиного Гнезда, редко совпадают с фазами, наблюдаемыми с Земли.
Итак, Нагарджуна сидел на обломке скалы в скафандре традиционного для монахов нео-Дзэн голубого цвета и размышлял. Он точно знал, что сегодня не Упосадха-день по монастырскому расписанию, так как ранее наблюдал Луну на голографическом экране уникомпа, и такого идеального яркого круга ему в этом лунном месяце видеть еще не доводилось. Но что, если статус священного дня определялся с Земли? Припомнить же, какие правила существуют для подобного рода казусов, он, к сожалению, не мог. Связаться по радио с монастырем и через уникомп узнать, определяется ли Упосадха-день по земным расчетам? Пожалуй, так поступать нельзя.
Точнее говоря, можно, если последует отрицательный ответ, и уж точно нельзя, если положительный. Причиной дилеммы являлось то обстоятельство, что и монахи и миряне одинаково должны соблюдать в Упосадха-дни пять основных заповедей: бесповоротно отрешиться от убийства, воровства, лжи, наркотиков и блуда. К тому же монахи и монашки обязаны воздерживаться от секса, не принимать пищу позже середины дня, не развлекаться, не носить драгоценностей, не употреблять косметику и не спать в удобной постели. Конечно, в условиях пониженной гравитации любая постель была удобной… но нюанс подобного рода уже никого не волновал.
Вообще-то существовало восемь заповедей, которые следовало неукоснительно выполнять. Семь из них могли быть опущены из-за трудностей, вызванных несовершенством лунного календаря, однако обращение к сети Экстранет по традиции относилось к развлечениям, даже когда запрос касался науки. Если бы Нагарджуна работал, то смог бы вызвать нео-Дзэн буддистский телескоп на Луне, но в этом случае вызов был бы причислен к развлечениям.
Правда, можно просчитать все прямо сейчас, а результаты посмотреть завтра, но, согласно все тем же правилам, использование уникомпа приравнивалось к развлечениям. Ибо тогда монахи могли бы записать все то, что им не позволялось смотреть в Упосадха-дни, и ознакомиться с этим позднее, а такое Зеленые Попугаи – старшие монахи – полагали несовместимым с духом самоотречения.
Нагарджуна не мог также проконсультироваться и получить совет от своих наставников, ибо для этого требовалось опять же воспользоваться уникомпом. Как же быть? Выполнять свои обязанности – и заработать презрение Королевского Грифа? Или увиливать от них, пользуясь благосклонностью Великого Журавля? И в том и другом случае можно навлечь на себя гнев Кукушки – верховного ламы орбитального монастыря.
Нагарджуна поклялся, что до тех пор, пока не выяснится, священный ли сегодня день, он не позволит услышать себя никому из Длиннохвостых Попугаев. Для страховки пришлось даже отключить микрофон.
Главное – остановиться на каком-то из двух вариантов. А на каком – пусть за него решат Птицы.
В перчатках, неприспособленных для такого рода манипуляций, он все же умудрился расстегнуть накладной карман на колене и вытащил вакуумную упаковку с копией Священного Текста, скрученной в свиток. Потом, дабы не поддаться искушению, зажмурился, на ощупь открутил стопорную гайку со свитка и какое-то время слушал шорох разворачиваемой бумаги, после чего снова открыл глаза.
Идея заключалась в том, что следовало остановить прокрутку, не зная заранее, в каком именно месте, и выполнить то, о чем говорилось в строчке, попавшейся на глаза первой.
Мед, накопленный пчелами для собственных нужд, не может служить для иных целей.
Эта цитата из обобщающей проповеди Кукушки всегда вышибала слезу у впечатлительного Нагарджуны. Он отдал приказ скафандру высушить влагу, пока стекло шлема не успело запотеть.
Теперь следовало обдумать, какой смысл вложен в пророческую строку.
Обдумывание заняло у него примерно полчаса, но в конце концов он догадался, что к чему: во-первых, это никакой не парадокс, во-вторых, цитата намекает не на действия, а на мотивы. Лень и медлительность являются помехой в производстве дел, что означает: человек не должен предаваться праздности. Соблазн постоянной занятости заключается не в том, чтобы работать, а в том, чтобы делать пустую работу. Соображение же о накопленном пчелином меде наводило на мысль: человек не должен блюсти лишь собственные интересы.
Следовательно, во-первых, Нагарджуна должен выполнить свои обязанности, а во-вторых, даже если не повезло и сегодня – Упосадха-день, ему удастся объяснить Белой Куропатке, ламе, которому он подчинялся непосредственно, любые свои действия.
Нагарджуна глубоко вздохнул, активировал уникомп, встроенный в скафандр, и вызвал ЛАОССГК.
* * *
– Крем для загара – десять сортов, один ящик; крем-сода, освежающая газированная вода – ого, двадцать упаковок. – Кэшью Тинторетто сверяла листы накладных с файлом уникомпа, содержащего бесконечный список инвентаря и провианта. Она обливалась потом, пропылилась с ног до головы и сильно нервничала. – «Криптон», солнцезащитные очки, – двенадцать пар. Джонас, как ты думаешь, каждому хватит по четыре пары? Ведь можно потерять, сломать дужки, усесться на них, наконец…
– Перестань суетиться. – Джонас открыл чемоданчик с ВидиВи-камерой и заглянул внутрь. – Четыре пары на каждого из нас более чем достаточно, но не забудь про матросов. А вы, шеф, готовы к пресс-конференции? До начала остается не больше десяти минут.
– Не будем спешить, – сказал Бейли. – Чем дольше ожидание, тем больше ажиотаж, чем больше ажиотаж, тем громче раструбят о нашей затее СМИ!
Кэшью, передохнув, вернулась к своей инвентаризации:
– Печатка – пятьсот… Что?! Зачем нам столько мужских перстней?
– Дай-ка взглянуть! – Джонас бросил взгляд на крохотный экранчик. – Ты не обратила внимания на перенос: первый слог остался на предыдущей строчке. Так что имеются в виду вовсе не золотые шайбы, которые навинчивают на пальцы нувориши, а «твердая копия» таблиц, определяющих положение лун Юпитера. Ее получают из памяти уникомпа с помощью принтера, и называется она «распечатка». Цифра 500 относится не к числу ювелирных украшений, а к страницам. Это такие большие листы, которые удобно раскладывать на столе…
– Эй, ребята, а ведь мы забыли про обеденный стол!
– Не паникуй, – бросил Бейли лениво, – лучше загляни-ка в раздел «корабельное имущество».
– Ладно. – Кэшью пролистала инвентаризационный файл. – Да, есть какой-то встроенный стол.
Бейли довольно осклабился:
– Наравне со встроенными стульями, парусами, двигателем для безветренной погоды и корпусом, способным противостоять проискам стихий.
– Только не стоит тратить на меня столько сарказма!.. Провиант – пять фунтов. Какого дьявола так мало?! Сухари – шесть пакетов, галеты… Джонас, что означают термины: «сухари» и «галеты»? Следует ли столь серьезно относиться к старинным морским традициям?
– Все должно быть достоверным, – сказал Бейли. – Для нашего путешествия это самое главное.
– Цинга – по одному случаю на каждого члена экипажа. – Съязвив, Кэшью перевела уникомп в режим ожидания и присела на грубо обтесанный камень, явно из кладки разрушенной давным-давно тюрьмы. – А это преддверие Преисподней уж точно достоверное.
Бейли пожал плечами, окинул скользящим взором безжизненный туф, из которого был образован крошечный остров.
– А чем плоха деревня Гори? Живописна по-своему. И порт Нассау тоже неплох. Очень и очень ВидиВизуален. Жаль, что великолепие форта святого Михаила не сохранилось до наших дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72