Но даже раньше, чем это случится, юноша станет уязвим для хорошо организованного удара – например, со стороны Охотников или наемников. Хотя он проявил удивительную способность к выживанию, ему вряд ли удастся устоять против управляемой лазером ракеты, выпущенной снайпером с расстояния нескольких миль. Один фактор говорил против подобного хода событий: чтобы организовать такую операцию, потребуется время. Так или иначе, Мозеса следовало убрать отсюда в кратчайший срок. Карвер считала, что китайцы не станут беспокоить зоологический факультет Гума, если юноши там не будет, но до тех пор, пока он в питомнике, Черити в опасности. Поскольку пытается выяснить правду.
Черити не беспокоила собственная безопасность, безопасность Мозеса – другое дело, так что, в конце концов, она согласилась. Правда, это не помогло ей обрести мир в своей душе. С тех пор как они поссорились с Пруденс, она чувствовала себя виноватой. Ну почему бы сестре не поохотиться на колесников, если она захотела? Между ними не было никакой связи, даже на пути к Юпитеру, хотя это могло скрасить скуку старшей из двойняшек. В принципе, возвращение Мозеса должно все изменить – Пруденс оставалась ближайшей родственницей юноши. Не было причин, заставляющих Черити скрывать радостную весть от собственной сестры, однако их отношения были далеки от идеальных. К тому же она знала, что события заставят ее так или иначе войти в контакт с Пруденс, а это подразумевало, что ей придется извиниться – несмотря на то что она по-прежнему считала Пруденс неправой.
Эйнджи узнала об этом.
– Милочка, Пруденс ваша сестра. Вы не можете вырвать ее из своей жизни, хотя во многом не согласны с тем, что она делает. Бьюсь об заклад, Пру чувствует себя так же, как и вы. И я знаю, что она такая же упрямая.
Эйнджи умела вести переговоры. Прежде чем Черити поняла, что происходит, она дала согласие, чтобы ее сын выступил в качестве посредника между близнецами Одинго.
В итоге примирение прошло гораздо проще, чем Черити ожидала. Трудно аргументировать свои доводы, если задержка между обвинением и защитой составляет девяносто минут. Сестры значительно изменились после того, как встречались последний раз. На обеих лежал груз вины, и обе втайне были счастливы снова пообщаться. Кроме того, выяснилось, что Пруденс вовсе и не собиралась выкапывать дорогостоящих колесников. По каналу, защищенному от прослушивания, Черити выяснила, что старшая сестра увлечена куда более интересным и гораздо более похвальным делом: попыткой спасти человечество. Поскольку Пруденс объяснила, почему исчерпано доверие к СРЮП, возглавляемым Чарльзом Дэнсмуром, и почему было решено взять дело в свои руки, Черити одобрила поступок экипажа «Тиглас-Пильсера». В конце концов, у них имелись серьезные основания, чтобы презирать этого человека.
Эйнджи привела Мозеса в комнату, чтобы тетушка могла увидеть племянника. Несмотря на подсказки, юноша говорил очень немногословно, но Черити успокоила себя мыслью, что трудно разговаривать с безразличным уникомпом. Мозес был молчалив даже в обычных разговорах, а уж с полуторачасовой задержкой тем паче. При таких длинных перерывах нормальные двухсторонние разговоры становятся бессмысленными. Вместо этого одна сторона передает длинный монолог. Получатель записывает текст, по пути вставляет электронные примечания, планирует ответ и передает в ответ собственный монолог. Однако Черити умело привлекла сына к членораздельному разговору про животных в питомнике Гума, который и пересказала Пру.
Пришедший ответ произвел замечательный эффект на юношу. Пруденс начала с рассказа о том, что в атмосфере Юпитера они нашли новый вид животных. Черити и Эйнджи не могли не обратить внимания на интерес Мозеса, как только его тетя сказала об этом, и когда был продемонстрирован сопровождаемый ВидиВи-фильм. Юноша был просто очарован. Пруденс ограничивала свое сообщение любопытной плавающей фауной юпитерианского слоя облаков, но тем самым подготавливала почву для кульминационного момента.
– Прошу пообещать никому не говорить о том, что я собираюсь вам показать, хорошо? Нет времени ждать от вас ответа, поэтому дайте обещание друг другу. Сделали?.. Черити, Эйнджи, Мозес, мы вступили в контакт с разумным чужаком! Откуда мы это знаем? Кого-то из Сил Решения Юпитерианской Проблемы озарило, что, если люди сумеют вручить один из своих коммуникаторов тому, кто может оказаться разумным чужаком, это будет хорошим испытанием его на интеллект. А еще большим испытанием станет коммуникатор в выключенном состоянии. Вероятно, такая постановка задачи была правомерной, потому что наш чужак сообразил, как включить переданное ему устройство. Браво! К сожалению, у него хватило интеллекта и на то, чтобы его выключить. Мы не знаем почему… Возможно, ему надоело. В то время, когда была связь, существо почему-то не отвечало на наши послания. Я не перестаю спрашивать себя, правильно ли мы поступили, посылая простые комбинаторные картинки: квадраты, прямоугольники, числовые последовательности… Возможно, все это настолько ему чуждо, что не находит отклика? Хотя любой философский трактат упорно утверждает, что математика – универсальный язык, и почти все контактные группы по чужакам с этим согласны… Так или иначе, хватит разговоров, смотрите сами. Разрешите представить… чужак!
Экран замерцал, и сразу же появилось устойчивое изображение. Черити задохнулась. Эйнджи в удивлении покачала головой. Мозес подпрыгнул на кресле.
– Ма! Смотри, смотри, тетушка Пру нашла чужака! – Казалось, сын вернулся в детство, и Черити увидела, как загорелись его глаза.
Эйнджи и Черити не говорили, словно онемели, зато Мозес комментировал увиденное с воодушевлением. Сначала Пруденс показала фильм Джонаса о первом появлении существа, парящего подобно отдельной снежинке в гуще каких-то хищных тварей. Все уловили назначение поясного кошелька животного. Уничтожение хищников с помощью взрыва только подтвердило предварительное заключение. Потом чужак беспомощно повис на манипуляторе зонда. Зрители подробно рассмотрели куполообразное тело, кольцо глаз, юбку из повисших, напоминающих стебли щупалец…
Теперь демонстрировались внутренности садка-пузыря, как это виделось камере переносного коммуникатора и слышалось его микрофонам. Отсутствие ответной реакции существа на переданные картинки было ощутимо неутешительно.
– На мой взгляд, создание выглядит не очень-то разумным, – наконец сказала Эйнджи.
– Я бы сказала, еще и немым, – согласилась с ней Черити. – Не уверена даже в том, что оно наблюдает…
– Нет! – завопил Мозес. – Нет, Ма, она наблюдает! Сначала она смотрела на нас некоторыми из своих глаз, четырьмя передними, которые лучше различают детали вблизи! Затем стала настраивать те, которые лучше видят в темноте!
Он запрыгал на пневмокресле, оживленный и возбужденный, как никогда раньше. Черити и Эйнджи не спускали с него глаз, спрашивая себя, не сошел ли юноша с ума или просто он гений.
В конце концов, Эйнджи не выдержала:
– Мозес, о чем ты говоришь? Откуда ты взял…
– Разве не ясно? Это очевидно любому! Смотрите, как она вертит свой купол, как ее глаза снуют внутрь и наружу!
– Мозес, почему ты говоришь «она»? Ты можешь определенно сказать, что это существо женского пола?
– Ах, пол не имеет никакого значения! Секс у чужаков… социальный! Ролевые игры! Просто мне удобнее называть этого чужака чужиней и наблюдать, как она…
Женщины посмотрели друг на друга. Произошло нечто беспрецедентное. Эйнджи ощутила мурашки. Внезапно ее озарило, как Мозес сумел пережить перестрелку и что случилось с китайскими вояками. Шансов у них не было.
– Боже мой, – воскликнула Эйнджи. – Черити, он ничего не выдумал. Правильно, Мозес?
– Конечно, ничего! Неужели вы не видите? Смотрите, она… горда собой, но испугана. Она считала, что украла коммуникатор, но теперь начинает беспокоиться, что это коммуникатор украл ее.
Теперь и до Черити дошло:
– У него всегда был удивительный подход к животным. Это была Недооценка Года.
– Мозес, действительно ли оно… она разумна? – спросила Эйнджи.
– У нее возникают мысли, – ответил Мозес, – которые не похожи на наши, однако она понимает то, о чем думает.
Мгновение на размышление…
– Тогда почему она не отвечает на картинки?
– Картинки сменяются слишком быстро, – сказал Мозес. – Она более медлительна, чем человек. Тетя Пру должна замедлить и сохранять картинки в течение нескольких секунд, если хочет, чтобы чужиня их поняла.
Экран стал черным, после чего вновь появилось лицо Пруденс.
– И тут оно выключило коммуникатор. Мы понятия не имеем почему.
«Да, не имеем понятия, но мы, конечно, выясним», – подумала Черити.
– Черити, мне очень жаль.
– Ничего не поделаешь, Эйнджи. Как ты и говорила, питомник Гума не место для Мозеса.
– Да уж. Ему куда безопаснее жить где-нибудь в Севмерике, где мои люди смогут присмотреть за ним, – вот что я имела в виду.
Черити поймала себя на том, что способна улыбаться. Фактически она ощущала гордость за Мозеса и за себя. Иногда не так трудно сделать правильный выбор, как это кажется на первый взгляд.
– Черити, ты выглядишь почти счастливой.
Улыбка погасла.
– Что-то подсказывает мне, что я должна поступить именно так, и внутри меня нет никакого гнева и никакой боли.
– Хотелось бы и мне быть такой фаталисткой. Думаю, судьба зло подшутила над бедным маленьким мальчуганом.
– Отнюдь, Эйнджи, – не согласилась с подругой Черити, – Мозес обрел мужественность. Пришло время, чтобы применить его изумительный дар. И место…
– … которое не на Земле. Да, знаю, он единственный человек на планете, который может понять, о чем говорит и что делает чужак, но это не даст эффекта, поскольку существует девяностоминутное запаздывание. Вот если бы чужаки проживали на Луне…
– Его место рядом с Пруденс, Эйнджи. В гуще событий. Эйнджи кивнула и помрачнела:
– Ты хоть понимаешь, что возникает проблема? Комета подойдет к системе Юпитера через девять месяцев. А ведь нужно каким-то образом переправить Мозеса туда задолго до этого момента. Обычный полет занимает два года. Ужасно, но мы заявимся слишком поздно.
Черити покачала головой.
– Эйнджи, понятия не имею, откуда я это знаю, но Мозес рожден для того, чтобы выполнить миссию. Выход найдется.
Эйнджи не стала возражать: любящие матери «знают» про своих детей много чего, но почти все из этого оказывается ерундой. И все же не исключено, что Черити права. Перед Паузой ученые, инженеры и пилоты обсуждали множество самых различных методов путешествий сквозь пространство… Не сохранилось ли что-нибудь с тех времен? Стоит выяснить. У «Корпорации Карвер» великое множество ниточек, ведущих к тем, кто мог знать о секретном прототипе необычного космического корабля или методах перемещения, полностью отличных от современного.
Фактически она уже наметила организацию, которая могла бы помочь в этом деле.

* * *
Кукушке все это ужасно не нравилось. Черт бы побрал Анжелу Карвер! И Пруденс Одинго! Это было неэтично, безнравственно и несправедливо. Однако необходимо.
Он взял надписанную пластинку, лежавшую среди бумаг на столе, – покрытая камедью отливка. Только самые старшие ламы знали о существовании драгоценного реликта. Он пробежал взглядом по протоиероглифам… Один перевод стоил дороже, чем подержанный крейсер. Что ж, Пруденс Одинго проделала замечательную работу и заслужила награду. Но ей сказали только то, что она должна была знать…
Поток мыслей прервался, как только в помещение вошел Нагарджуна Дрозд, голова склонена в почтительном поклоне, скромная поза. Монах был озабочен лишь тем, чтобы услужить верховному ламе и надлежащим образом справиться с заданием.
Кукушка какое-то время безмолвствовал. Но взгляд опытного Нагарджуны выявил в поведении Учителя беспокойство. Затем Верховный Лама заговорил, и дыхание его было стеснено. Как всегда начал он издалека:
– Я вспоминаю одно из многих высказываний Большой Птицы.
Нагарджуна продолжал пребывать в поклоне.
– К Вам вернется радость, если… Продолжи, пожалуйста, Нагарджуна!
– С удовольствием, итак… если Вы действуете во имя других. Распространите слово…
– Правильно. Хотя в данном случае это слово не Дхарма, которое мы должны распространять. Много раз я действовал во имя других, Нагарджуна, и много раз ко мне возвращалась радость. Но иногда – очень редко – я почти сомневался в совете Большой Птицы.
Заявление привело Нагарджуну в замешательство: Кукушка не мог сомневаться в Источнике Всеобщей Мудрости!
– В нескольких случаях, мой Дрозд, мне приходилось действовать во имя других – а радость ко мне не возвращалась. Как такое могло быть?
Монах огляделся по сторонам в отчаянии, будто подбирая слова.
– Ну, наверное, потому что радость была временно недоступна вам, гуру?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72