Потом развернул маленький, но яркий экранчик, чтобы его было видно кольцу глаз чужака, и предложил ему взять коммуникатор, хотя бедолага по-прежнему беспомощно свисал с руки робота. Кемпу было известно только, что существо испугано. Или сердито.
Джонас почти ожидал, что чужак уклонится, когда механическая рука приблизилась к нему, но тот не сдвинулся с места. Некоторые из его глаз перенаправили зрачки, чтобы сфокусировать их на приближающемся коммуникаторе. Они забегали туда-сюда, когда крошечные изображения змеякул на экране взорвались и закружились в танце смерти. Воспринимает ли чужак что-нибудь, никто быть уверен не мог. Люди не знали, к какой части светового диапазона чувствительны его органы зрения.
Чужак нерешительно протянул щупальце. Оно коснулось коммуникатора, и эластичный наконечник заскользил по пластмассовой поверхности. Затем чужак добрался до верньера, расположенного сверху.
Джонас глубоко вздохнул, задал команду, и механическая рука разжалась. А щупальце – нет.
Чужак вздрогнул, поскольку он, распластанный, лежал поперек носа зонда. Он снова поднес коммуникатор к кольцу глаз и, будто озадаченный, держал его на удалении, поворачивая из стороны в сторону.
«Надеюсь, оно не выпустит эту сволочную штуковину, – подумал Джонас. – Путь вниз – слишком длинный».
Чужак принял какое-то решение и спрятал коммуникатор под бахрому из щупалец.
– Эй, ей понравилось!
– Джонас, с чего ты взял, что чужак – женщина?
– Мой наставник по СМИ учил меня всегда высказываться твердо, даже когда приходилось пороть откровенную чушь, Кэш.
– Это объясняет твою всегдашнюю самоуверенность. Джонас.
К этому времени зонд отплыл довольно далеко от города. Пруденс использовала вспомогательные двигатели, чтобы заложить глубокий вираж. Когда только это произошло, чужак получил выигрыш в высоте.
– Мы не можем задерживать ее надолго, – сказал Джо-нас. – Вращение планеты уже отнесло аэростат близко к границе радиотени, и скоро придется включить автопилот, пока зонд снова не вынырнет из зоны. Я боюсь включаться в сеть спутниковой связи КОМСАТ – обратят внимание на Европе. Настало время проводить маленькую леди домой. Как я полагаю, мы поднимемся по спирали, подождем, пока наша новая знакомая не окажется намного выше города, и позволим ей сойти. Потом посмотрим, что она сделает. Если я прав, снова спланирует вниз. Надеюсь, что все у нее получится.
Люди заложили восходящую спираль.
Когда зонд добрался туда, куда было запланировано, никто не возразил Джонасу. Он позволил руке робота слегка сдвинуть чужака, точнее чужиню, в сторону. Ловким шлепком манипулятор подбросил существо в юпитерианский воздух. Несколько секунд оно было распластано, потом, видимо, сориентировалось и стало планировать явно осмысленно. Зонд же продолжал восхождение.
Далеко внизу крошечная точка, казалось, направляется к плывущему городу. Затем ее закрыло очередное облако.
– Я надеюсь, что ты успела заснять все это, Кэш, – произнес Джонас взволнованно.
– Держу пари на недельную получку.
Полудержатель приземлился близко к краю, но в полной безопасности – частично сплющенный, контуженный, разбитый, выпуская газ из дюжины ран, сочащихся тонкими струйками липкой жидкости.
Он по-прежнему сжимал странный предмет, который сумел утащить у сверхъестественного существа. Дижабль поздравил себя со смекалкой – перехитрил чудовищное создание! Он и не подозревал, что обладает таким мужеством: вцепиться животному в жесткое щупальце, подчинить себе, стащить симпатичную игрушку – и удрать прежде, чем глупая тварь очухается.
Животное было огромно. Оно могло проглотить Полудержателя целиком. (Дижабль тщательно избегал упоминания о такой детали, как отсутствие рта. Но должен же он где-нибудь быть!)
Настоящий сюжет для легенды. Он сочинит песнь, которая войдет в сагу, воспевающую его храбрость. И петь эту песнь будут миллиард лет…
Чушь. История о победе над животным не столь хороша. Сорок миллионов лет еще попоют, может быть, но миллиард – это явный перебор.
В течение нескольких минут Полудержатель приходил в себя, пока глупые мысли будоражили его уставший ум. Потом заработал пробудившийся инстинкт самосохранения. Нужно уйти парить-в-небе. Он заразил город смертью. Если Старейшины Шепчущей Водородоросли его схватят, он заплатит ритуальной откачкой.
Превозмогая боль, дижабль прополз через городскую пену, не обращая внимания на то, как она царапает тело. Любой ценой надо спрятаться.
Он заметил частично скрытый высоченным сигнальным маяком-пузырем древний обветшалый садок-пузырь. Оболочка пожухла и облупилась, края деформировались, крышка съежилась и сочилась слизью, тем не менее, достаточно сохранилась для того, чтобы ее открыть. Полудержатель плеснул гормон запирания на стенки, чтобы зарастить крышку за собой.
Здесь можно было выложить украденный предмет. Позже, когда почувствует себя лучше, он попытается в нем разобраться. Но пока дижабль не мог его даже рассмотреть.
Для начала требовалось восстановить собственное «Я». В садке-пузыре сохранилась заготовленная пища. Скоро раны заживут, и Полудержатель вступит в контакт с парителями-в-небе Шепчущей Водородоросли.
А в нескольких милях над ним город заболел и начал умирать. Полудержатель оплакивал приближающуюся потерю. Но куда сильнее он оплакивал израненные поверхности множества миров – астероидов, лун, планет, – принесенных в жертву слепому страху Старейшин. Что значит один мертвый город по сравнению с полнейшим застоем эволюции?
Через эту боль дижабль постепенно привыкал к пониманию того, что дало его преступление.
Ничего.
Разрушение Искрящихся Шпилей, как он теперь сознавал, было немногим больше, чем просто бесполезный жест. Содействие ввело Полудержателя в заблуждение своими утверждениями, что этот ужасный акт противодействия, так или иначе, вызовет триумф Политики Благоприятного Невмешательства и покончит с уничтожением меньших миров.
Теперь он понял, что это не так. Разум Старейшин слишком закоснел, их власть слишком велика, общее безразличие к Обряду чересчур распространено.
Потребуется больше усилий. Намного больше. Сколько городов должны уничтожить парители-в-небе, прежде чем Старейшины что-нибудь предпримут? Должны ли дижабли умирать тоже? Может ли лечение быть хуже болезни?.. Его просто использовали.
В бредовом состоянии сознание будоражили сумасшедшие планы. Ждите приближения Снежных Бомбардировок и саботируйте Машины Отклонения… Убейте Старейшин, когда они почивают в своих садках-пузырях… Тайно перепрограммируйте защиту симбипьютов…
Можно ли сделать все перечисленное? Нужно!
Длительная получится кампания, и даже если Полудержатель избежит ритуальной откачки, вероятнее всего, он умрет прежде, чем все это удастся воплотить в жизнь. Но придут другие глупцы вроде него, чтобы продолжить дело.
И все же Содействие не лгало в одном: невероятно бурное волнение спуска обострялось чувством смертельной опасности. Безрассудный экстаз необыкновенной свободы. Порыв и стремительность.
Полудержатель перестал думать о странном новом предмете. Он уже планировал следующее парение.
Глава 16
Шепчущая Водородоросль Последнего Утра, 2221-й
В течение многих юпитерианских дней Яркий Полудержатель Фиолетовой Пены отдыхал в коконе нового садка-пузыря, выздоравливая после тесных объятий Хранителя Души Смерти и размышляя о непостижимости своего спасения.
Его передние глаза все чаще и чаще вглядывались в предмет, который он стянул у странного металлического монстра. Несмотря на храбрость во время столь ловкой кражи, каждый раз, глядя на него, дижабль ощущал страх. Предмет, лежащий на влажном, слегка пульсирующем полу садка-пузыря, казался удивительно приятным и трогательным. Обычный колесник – если бы не экзотичность исходного материала и явно внеюперская конструкция… И все же, подобно колесникам, предмет источал осязаемый смысл предназначения. Очевидно, он был сделан (дижабль не знал, кем и для чего) – с запоздалым изумлением понял Полудержатель – тем самым сферическим металлическим монстром, у которого и был украден.
Все еще колеблясь, Полудержатель ткнул одним из чувствительных щупальцев непосредственно в предмет. Ничего опасного в результате не произошло. Ничего не случилось вообще, если не считать небольшого изменения в положении предмета относительно пола садка-пузыря. Вдохновленный – хотя и разочарованный, – дижабль ткнул снова… И тут что-то издало пронзительный звук на всех высокочастотных волнах, подобный тому, какой производит маленький газовый мешочек, вытолкнутый под воздействием чрезмерного давления.
Через секунду крошечное помещение садка-пузыря заполнили фантастичные шумы, которых Полудержатель никогда не слышал, и его слуховые пятна стали испытывать неприятный уровень искажений. Беспокоясь, что шум может привлечь к убежищу Опекунов, он постучал щупальцем по предмету, обнаружив, что каждый из его наростов может вдавливаться и выскакивать наружу. Заинтригованный – и решивший для себя, что толстая корка садка-пузыря не должна пропускать шум во внешний мир, – дижабль стал систематически экспериментировать, и вскоре его интеллектуальные исследования были вознаграждены. Один нарост, оказалось, влиял на уровень шума, и Полудержатель нашел, как можно управлять громкостью. А другой…
Появились двигающиеся картинки. Сначала дижабль подумал, что это – рассеянный солнечный свет, отфильтрованный цветными облаками и бликующий от поверхности предмета, но быстро понял, что в садке нет подходящего источника освещения. Восстановив чувствительность ночных глаз, Полудержатель добился усиления контрастности. Он вертелся вокруг предмета таким образом, чтобы его хроматические глаза смогли вынести перегрузку, и был вознагражден палитрой самых невозможных цветных комбинаций. Затем внезапно, отчего у него перехватило дыхание, картинки трансформировались в ряд абстрактных сцен, представленных в двух измерениях.
Озадаченный, дижабль понаблюдал еще какое-то время, но вспыхивающие изображения только слепили. Они не имели никакого смысла. Когда Полудержателю надоело, он заставил замолчать галдеж и затемнил движущиеся картинки. Так-то оно лучше.
– То есть как – не может здесь оставаться? Здесь его дом!
Эйнджи знала: нужно проявить жестокость, чтобы заставить Черити смириться с очевидным. Мозеса спасли. На какое-то время. Китайцы из вертолета остались в прошлом, и можно только предполагать, что случилось… Какими же способностями обладал юноша? Это наводило на определенные мысли. И они пугали.
Полиция Экобаланса крутилась в районе инцидента целую неделю – разборка между двумя китайскими группировками на почве африканского континента все еще не покидала первых страниц. Но об отсутствующем юноше или маленьком желтом вертолете не упоминалось. Насколько могли сообщить осведомители Карвер, никто в Деревне не поднимал шума, связанного с исчезновением Мозеса, – потому что, без сомнения, какой-то очень влиятельный человек оттуда с самого начала был вовлечен в контрабанду и не желал привлекать к себе внимания. Вероятно, тот же самый человек вычеркнул имя юноши из списка жителей Деревни.
Следовательно, у полиции не было причин подозревать, что инцидент с перестрелкой вызван чем-то иным, нежели разногласиями между двумя группами китайских нелегалов, вероятно, прибывшими за сырьем для снадобий или редкими животными. У Экотопии, естественно, были шпионы в Свободном Китае – точно так же, как у китайцев – в Экотопии, – и они вовсю рыли землю, но могли пройти годы и годы прежде, чем выплывет наружу какая-нибудь полезная информация. Все выглядело так, словно была затеяна кровопролитная бойня, в которой никого не осталось в живых. По-видимому, в гущу схватки попал носорог и, прежде чем сбежать, успел натворить множество бед, как бы осуществив некое аллегорическое возмездие. Однако списать все на носорога, найденного, кстати, недалеко от места событий, было невозможно, и это стало сенсацией в Экстранете.
Если бы дело касалось любой нации, кроме «свободных китайцев», происшествие переросло бы в серьезный дипломатический инцидент, но так как Свободный Китай и Экотопия не имели дипломатических отношений, этого не случилось. Экотопийское правительство давно было приучено к китайскому изоляционизму и понимало, что нет никакого способа удовлетворить свое недовольство, тем не менее, оно потребовало усиления предупредительных мер, которые приняли вид дополнительного военного присутствия в восточноафриканском воздушном пространстве и спутникового наблюдения за китайскими границами. Эти акции сыграли на руку Эйнджи, ибо вряд ли в течение нескольких недель Мозеса попытаются похитить или убить. Однако экотопийская бюрократия скоро посчитает инцидент, один из обширного ряда китайских нарушений, исчерпанным и отменит меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Джонас почти ожидал, что чужак уклонится, когда механическая рука приблизилась к нему, но тот не сдвинулся с места. Некоторые из его глаз перенаправили зрачки, чтобы сфокусировать их на приближающемся коммуникаторе. Они забегали туда-сюда, когда крошечные изображения змеякул на экране взорвались и закружились в танце смерти. Воспринимает ли чужак что-нибудь, никто быть уверен не мог. Люди не знали, к какой части светового диапазона чувствительны его органы зрения.
Чужак нерешительно протянул щупальце. Оно коснулось коммуникатора, и эластичный наконечник заскользил по пластмассовой поверхности. Затем чужак добрался до верньера, расположенного сверху.
Джонас глубоко вздохнул, задал команду, и механическая рука разжалась. А щупальце – нет.
Чужак вздрогнул, поскольку он, распластанный, лежал поперек носа зонда. Он снова поднес коммуникатор к кольцу глаз и, будто озадаченный, держал его на удалении, поворачивая из стороны в сторону.
«Надеюсь, оно не выпустит эту сволочную штуковину, – подумал Джонас. – Путь вниз – слишком длинный».
Чужак принял какое-то решение и спрятал коммуникатор под бахрому из щупалец.
– Эй, ей понравилось!
– Джонас, с чего ты взял, что чужак – женщина?
– Мой наставник по СМИ учил меня всегда высказываться твердо, даже когда приходилось пороть откровенную чушь, Кэш.
– Это объясняет твою всегдашнюю самоуверенность. Джонас.
К этому времени зонд отплыл довольно далеко от города. Пруденс использовала вспомогательные двигатели, чтобы заложить глубокий вираж. Когда только это произошло, чужак получил выигрыш в высоте.
– Мы не можем задерживать ее надолго, – сказал Джо-нас. – Вращение планеты уже отнесло аэростат близко к границе радиотени, и скоро придется включить автопилот, пока зонд снова не вынырнет из зоны. Я боюсь включаться в сеть спутниковой связи КОМСАТ – обратят внимание на Европе. Настало время проводить маленькую леди домой. Как я полагаю, мы поднимемся по спирали, подождем, пока наша новая знакомая не окажется намного выше города, и позволим ей сойти. Потом посмотрим, что она сделает. Если я прав, снова спланирует вниз. Надеюсь, что все у нее получится.
Люди заложили восходящую спираль.
Когда зонд добрался туда, куда было запланировано, никто не возразил Джонасу. Он позволил руке робота слегка сдвинуть чужака, точнее чужиню, в сторону. Ловким шлепком манипулятор подбросил существо в юпитерианский воздух. Несколько секунд оно было распластано, потом, видимо, сориентировалось и стало планировать явно осмысленно. Зонд же продолжал восхождение.
Далеко внизу крошечная точка, казалось, направляется к плывущему городу. Затем ее закрыло очередное облако.
– Я надеюсь, что ты успела заснять все это, Кэш, – произнес Джонас взволнованно.
– Держу пари на недельную получку.
Полудержатель приземлился близко к краю, но в полной безопасности – частично сплющенный, контуженный, разбитый, выпуская газ из дюжины ран, сочащихся тонкими струйками липкой жидкости.
Он по-прежнему сжимал странный предмет, который сумел утащить у сверхъестественного существа. Дижабль поздравил себя со смекалкой – перехитрил чудовищное создание! Он и не подозревал, что обладает таким мужеством: вцепиться животному в жесткое щупальце, подчинить себе, стащить симпатичную игрушку – и удрать прежде, чем глупая тварь очухается.
Животное было огромно. Оно могло проглотить Полудержателя целиком. (Дижабль тщательно избегал упоминания о такой детали, как отсутствие рта. Но должен же он где-нибудь быть!)
Настоящий сюжет для легенды. Он сочинит песнь, которая войдет в сагу, воспевающую его храбрость. И петь эту песнь будут миллиард лет…
Чушь. История о победе над животным не столь хороша. Сорок миллионов лет еще попоют, может быть, но миллиард – это явный перебор.
В течение нескольких минут Полудержатель приходил в себя, пока глупые мысли будоражили его уставший ум. Потом заработал пробудившийся инстинкт самосохранения. Нужно уйти парить-в-небе. Он заразил город смертью. Если Старейшины Шепчущей Водородоросли его схватят, он заплатит ритуальной откачкой.
Превозмогая боль, дижабль прополз через городскую пену, не обращая внимания на то, как она царапает тело. Любой ценой надо спрятаться.
Он заметил частично скрытый высоченным сигнальным маяком-пузырем древний обветшалый садок-пузырь. Оболочка пожухла и облупилась, края деформировались, крышка съежилась и сочилась слизью, тем не менее, достаточно сохранилась для того, чтобы ее открыть. Полудержатель плеснул гормон запирания на стенки, чтобы зарастить крышку за собой.
Здесь можно было выложить украденный предмет. Позже, когда почувствует себя лучше, он попытается в нем разобраться. Но пока дижабль не мог его даже рассмотреть.
Для начала требовалось восстановить собственное «Я». В садке-пузыре сохранилась заготовленная пища. Скоро раны заживут, и Полудержатель вступит в контакт с парителями-в-небе Шепчущей Водородоросли.
А в нескольких милях над ним город заболел и начал умирать. Полудержатель оплакивал приближающуюся потерю. Но куда сильнее он оплакивал израненные поверхности множества миров – астероидов, лун, планет, – принесенных в жертву слепому страху Старейшин. Что значит один мертвый город по сравнению с полнейшим застоем эволюции?
Через эту боль дижабль постепенно привыкал к пониманию того, что дало его преступление.
Ничего.
Разрушение Искрящихся Шпилей, как он теперь сознавал, было немногим больше, чем просто бесполезный жест. Содействие ввело Полудержателя в заблуждение своими утверждениями, что этот ужасный акт противодействия, так или иначе, вызовет триумф Политики Благоприятного Невмешательства и покончит с уничтожением меньших миров.
Теперь он понял, что это не так. Разум Старейшин слишком закоснел, их власть слишком велика, общее безразличие к Обряду чересчур распространено.
Потребуется больше усилий. Намного больше. Сколько городов должны уничтожить парители-в-небе, прежде чем Старейшины что-нибудь предпримут? Должны ли дижабли умирать тоже? Может ли лечение быть хуже болезни?.. Его просто использовали.
В бредовом состоянии сознание будоражили сумасшедшие планы. Ждите приближения Снежных Бомбардировок и саботируйте Машины Отклонения… Убейте Старейшин, когда они почивают в своих садках-пузырях… Тайно перепрограммируйте защиту симбипьютов…
Можно ли сделать все перечисленное? Нужно!
Длительная получится кампания, и даже если Полудержатель избежит ритуальной откачки, вероятнее всего, он умрет прежде, чем все это удастся воплотить в жизнь. Но придут другие глупцы вроде него, чтобы продолжить дело.
И все же Содействие не лгало в одном: невероятно бурное волнение спуска обострялось чувством смертельной опасности. Безрассудный экстаз необыкновенной свободы. Порыв и стремительность.
Полудержатель перестал думать о странном новом предмете. Он уже планировал следующее парение.
Глава 16
Шепчущая Водородоросль Последнего Утра, 2221-й
В течение многих юпитерианских дней Яркий Полудержатель Фиолетовой Пены отдыхал в коконе нового садка-пузыря, выздоравливая после тесных объятий Хранителя Души Смерти и размышляя о непостижимости своего спасения.
Его передние глаза все чаще и чаще вглядывались в предмет, который он стянул у странного металлического монстра. Несмотря на храбрость во время столь ловкой кражи, каждый раз, глядя на него, дижабль ощущал страх. Предмет, лежащий на влажном, слегка пульсирующем полу садка-пузыря, казался удивительно приятным и трогательным. Обычный колесник – если бы не экзотичность исходного материала и явно внеюперская конструкция… И все же, подобно колесникам, предмет источал осязаемый смысл предназначения. Очевидно, он был сделан (дижабль не знал, кем и для чего) – с запоздалым изумлением понял Полудержатель – тем самым сферическим металлическим монстром, у которого и был украден.
Все еще колеблясь, Полудержатель ткнул одним из чувствительных щупальцев непосредственно в предмет. Ничего опасного в результате не произошло. Ничего не случилось вообще, если не считать небольшого изменения в положении предмета относительно пола садка-пузыря. Вдохновленный – хотя и разочарованный, – дижабль ткнул снова… И тут что-то издало пронзительный звук на всех высокочастотных волнах, подобный тому, какой производит маленький газовый мешочек, вытолкнутый под воздействием чрезмерного давления.
Через секунду крошечное помещение садка-пузыря заполнили фантастичные шумы, которых Полудержатель никогда не слышал, и его слуховые пятна стали испытывать неприятный уровень искажений. Беспокоясь, что шум может привлечь к убежищу Опекунов, он постучал щупальцем по предмету, обнаружив, что каждый из его наростов может вдавливаться и выскакивать наружу. Заинтригованный – и решивший для себя, что толстая корка садка-пузыря не должна пропускать шум во внешний мир, – дижабль стал систематически экспериментировать, и вскоре его интеллектуальные исследования были вознаграждены. Один нарост, оказалось, влиял на уровень шума, и Полудержатель нашел, как можно управлять громкостью. А другой…
Появились двигающиеся картинки. Сначала дижабль подумал, что это – рассеянный солнечный свет, отфильтрованный цветными облаками и бликующий от поверхности предмета, но быстро понял, что в садке нет подходящего источника освещения. Восстановив чувствительность ночных глаз, Полудержатель добился усиления контрастности. Он вертелся вокруг предмета таким образом, чтобы его хроматические глаза смогли вынести перегрузку, и был вознагражден палитрой самых невозможных цветных комбинаций. Затем внезапно, отчего у него перехватило дыхание, картинки трансформировались в ряд абстрактных сцен, представленных в двух измерениях.
Озадаченный, дижабль понаблюдал еще какое-то время, но вспыхивающие изображения только слепили. Они не имели никакого смысла. Когда Полудержателю надоело, он заставил замолчать галдеж и затемнил движущиеся картинки. Так-то оно лучше.
– То есть как – не может здесь оставаться? Здесь его дом!
Эйнджи знала: нужно проявить жестокость, чтобы заставить Черити смириться с очевидным. Мозеса спасли. На какое-то время. Китайцы из вертолета остались в прошлом, и можно только предполагать, что случилось… Какими же способностями обладал юноша? Это наводило на определенные мысли. И они пугали.
Полиция Экобаланса крутилась в районе инцидента целую неделю – разборка между двумя китайскими группировками на почве африканского континента все еще не покидала первых страниц. Но об отсутствующем юноше или маленьком желтом вертолете не упоминалось. Насколько могли сообщить осведомители Карвер, никто в Деревне не поднимал шума, связанного с исчезновением Мозеса, – потому что, без сомнения, какой-то очень влиятельный человек оттуда с самого начала был вовлечен в контрабанду и не желал привлекать к себе внимания. Вероятно, тот же самый человек вычеркнул имя юноши из списка жителей Деревни.
Следовательно, у полиции не было причин подозревать, что инцидент с перестрелкой вызван чем-то иным, нежели разногласиями между двумя группами китайских нелегалов, вероятно, прибывшими за сырьем для снадобий или редкими животными. У Экотопии, естественно, были шпионы в Свободном Китае – точно так же, как у китайцев – в Экотопии, – и они вовсю рыли землю, но могли пройти годы и годы прежде, чем выплывет наружу какая-нибудь полезная информация. Все выглядело так, словно была затеяна кровопролитная бойня, в которой никого не осталось в живых. По-видимому, в гущу схватки попал носорог и, прежде чем сбежать, успел натворить множество бед, как бы осуществив некое аллегорическое возмездие. Однако списать все на носорога, найденного, кстати, недалеко от места событий, было невозможно, и это стало сенсацией в Экстранете.
Если бы дело касалось любой нации, кроме «свободных китайцев», происшествие переросло бы в серьезный дипломатический инцидент, но так как Свободный Китай и Экотопия не имели дипломатических отношений, этого не случилось. Экотопийское правительство давно было приучено к китайскому изоляционизму и понимало, что нет никакого способа удовлетворить свое недовольство, тем не менее, оно потребовало усиления предупредительных мер, которые приняли вид дополнительного военного присутствия в восточноафриканском воздушном пространстве и спутникового наблюдения за китайскими границами. Эти акции сыграли на руку Эйнджи, ибо вряд ли в течение нескольких недель Мозеса попытаются похитить или убить. Однако экотопийская бюрократия скоро посчитает инцидент, один из обширного ряда китайских нарушений, исчерпанным и отменит меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72