По телу разлилась странная пугающая слабость. Казалось, что вот-вот я начну растворяться в этой расширяющейся мелодии. На какое-то мгновение на все тело навалилась свинцовая тяжесть и сразу отпустила.
Мелодия угасла так же внезапно, как и началась. Легкий толчок — и шародиск беззвучно опустился на ровную площадку.
— Прибыли? — удивился я. — Так скоро?
Алд кивнул головой.
Нас никто не встречал. Я осмотрелся. До самого горизонта тянулись грандиозные грибовидные сооружения, уступчатые здания и башни, над которыми струились зеленые молнии. Вероятно, это и были приемники-распределители энергии, поступающей на заводы. Грибовидные сооружения были связаны между собой густой сетью толстых трубопроводов. Подняв глаза, я увидел черный небосвод с крупными немерцающими звездами: значит, планета лишена атмосферы; поэтому центр Галактики пылал здесь ослепительным блеском, затмевая солнце.
Мы облачились в скафандры и после трехкратной выдержки в тамбурах вышли из шародиска.
— Мы должны забрать отсюда очередную партию мезовещества, — строго сказал мне Алд. — А ты подождешь нас в диспетчерском пункте. — И он указал мне на полукруглый броневой гриб, находившийся от нас на расстоянии пятисот метров. — Не пытайся скрыться. Здесь тебе это не удастся. Мы закончим приемку и погрузку мезовещества через пять часов.
Сила тяжести на этой планете была значительно меньше, чем на Гриаде. Поэтому я без усилий передвигался в грианском скафандре. Мы подошли к двери диспетчерской. Алд нажал скрытую в стене кнопку, дверь тут же сама открылась. В тамбуре мы сняли скафандры и вошли в просторный длинный зал. На миг мне показалось, что я снова попал на Острова Отдыха, так как ощутил пьянящий воздух морских просторов, аромат тропических цветов. В диспетчерской поразительно точно было воспроизведен климат далеких Островов Отдыха.
В огромном зале находились всего три Познавателя, которые с бесстрастной важностью прохаживались вдоль рядов причудливых приборов. На экранах аппаратов мигали, переливались и искрились сотни дрожащих, пульсирующих кривых. Периодически вспыхивал гигантский проектор в центре диспетчерской, давая картину того или иного цикла производства мезовещества.
Переговорив с Познавателями, Алд указал на меня и вышел из диспетчерской.
Я подошел к одному из Познавателей и спросил, указывая на сооружения, виднеющиеся за высоким узким окном:
— И это все обслуживаете только вы трое?
Познаватель долго рассматривал меня, очевидно обдумывал ответ. Потом широким жестом указал на одновременно вспыхнувшие экраны связи. И я увидел бесконечные подземные тоннели, по которым двигались труженики с нездоровыми, землистыми лицами. Их глаза сверкали, как факелы, в призрачной багровой мгле. Вероятно, мгла представляла собой вредные испарения окружающих горных пород.
— Кто это? Неужели гриане? — невольно ужаснулся я.
— Нет! — высокомерно ответил Познаватель, и по его тону я понял, что мои слова задели его самолюбие. — Не для того тысячи лет Познаватели накапливали знания, чтобы самим работать на глубинных месторождениях мезосырья. Для этого есть эробсы.
И я узнал, что в подземных толщах Птуин, на глубинах от трехсот до восьмисот километров, раскинулись целые города, где жили труженики Космоса — эробсы. Откуда они появились на планете? Из числа тех же островитян, потомки которых возделывают Сумеречные Равнины? Преодолевая душивший меня гнев, я смотрел на космических братьев грианоидов, работавших около чудовищных механизмов. Окутанные багровыми пыльными облаками, эробсы шаг за шагом вгрызались в горные породы, расположенные в непосредственной близости от тяжелого ядра планеты. Они добывали сырье для производства мезовещества.
Потом передо мной поплыли проспекты подземных городов, я увидел космических тружеников за работой, на отдыхе, в часы досуга; тускло мерцали осветительные лампы, ритмично пульсировал огромный аппарат регенерации воздуха, время от времени выбрасывая на поверхность планеты вредные газы. Но, несмотря на то, что здесь условия труда были гораздо тяжелее, чем на дне Фиолетового океана, я тщетно искал на лицах эробсов выражение рабской покорности. Как и у братьев грианоидов, я видел всюду мужественные, волевые лица, глаза, полные разума.
Я обернулся к самодовольно-бесстрастному Познавателю, лениво взиравшему на экраны, и мне неудержимо захотелось крикнуть в его ледяное лицо: «Варвары! Вас надо уничтожать, как ненужную плесень на здании тысячелетней цивилизации!»
***
Итак, опять в Трозу. Что-то меня ждет? Алд внимательно следит за погрузкой последних пакетов мезовещества в центральный грузовой люк шародиска. Один такой «пакетик» весит полмиллиона килограммов, и его грузит мощный антигравитационный транспортер. Я нахожусь в Централи управления. Астронавты-операторы безучастно сидят по своим местам. Они, вероятно, и не подозревают, что я посланец далекого мира, где невозможны Познаватели. Вдруг мне приходит в голову отчаянная мысль: захлопнуть люк и бежать.
Рука потянулась к автомату, закрывающему люк. Но тут здравый смысл подсказал мне, что я могу погибнуть в ледяных пустынях Космоса. Ведь я не знаю, как составлены программы электронных машин, управляющих кораблем, я не смогу вычислить грандиозно далекий путь до Солнечной системы. Кроме того, в шародиске нет анабиозных ванн — значит, я умру раньше, чем достигну периферии Галактики. И, наконец, самое главное — способен ли этот межзвездный шародиск развить субсветовую скорость? Наверное, нет. Вот если бы это был межгалактический шародиск! Нет, все равно я не смог бы улететь: ведь в Трозе остался Петр Михайлович! Ладно, вернусь в Трозу. Не могу допустить и мысли, чтобы мы с академиком дали добровольно произвести над собой гнусную операцию замены мозговых центров с последующей отправкой в эту пресловутую Желсу.
Резкий звон захлопнувшегося люка заставил меня сильно вздрогнуть. Это, конечно, Алд. Операторы бросились по своим местам. Познаватель включил сигнал старта. Медленно отвалил в сторону антигравитационный транспортер. Еще минута, и в грохоте энергетической отдачи шародиск отрывается от поверхности Птуин.
Прощайте, братья подземных городов Птуин! Я верю, что и над вами скоро взойдет солнце Свободы!
Глава шестая. ПОБЕГ ИЗ ТРОЗЫ
Едва шародиск коснулся полированной равнины Трозы, как меня подхватили поджидавшие здесь служители Кругов Многообразия и усадили в яйцевидный аппарат.
Спустя полчаса аппарат пикирует в воронку, и я с удовольствием окидываю взором незабываемую панораму Трозы.
…Меня запирают в треугольной комнате без окон. Смутно брезжит поляризованный свет сквозь одну из стен. Где же Петр Михайлович? Может быть, его уже нет в живых? От этих рационалистких варваров можно ожидать всего.
Резкий стук прерывает мои мысли. В комнату врывается сноп яркого света. Я зажмурился, а когда открыл глаза, передо мной стояли три служителя.
— Пойдем, — безразличным голосом произнес один из них.
Молча едем по тоннелям. «Неужели в Желсу?..» Лифт останавливается перед круглой дверью. «Очевидно, операционная», — в смятении подумал я. Что делать? Внезапным ударом оглушить служителей и попытаться скрыться? Да, но как вырваться из Трозы?
Служитель открыл дверь, и мои страхи рассеялись: я узнал знакомый зал Сектора биопсихологии. Меня, вероятно, ожидали, так как головы биопсихологов в оранжево-синих одеяниях быстро повернулись ко мне. На возвышении сидели Югд, Люг и еще трое незнакомых гриан. А среди оранжево-синих я увидел… академика Самойлова. Оттолкнув служителей, я подбежал к нему и сел рядом.
— Петр Михайлович, как я рад! А я уже не надеялся застать вас в живых. Что они собираются делать с нами?
Самойлов казался озабоченным. Он нахмурился и, сделав незаметный знак, быстро и тихо сказал:
— Нависла серьезная опасность. Сейчас будут решать нашу участь. Тебя Круги приказали отправить на рудники Желсы. Слышал о них?
— А что ожидает вас?
Самойлов усмехнулся:
— Меня? За примерное поведение меня, возможно, используют для дальнейшего изучения мозговых процессов…
Биопсихологи внимательно прислушивались к нашему разговору, но, ничего не поняв, равнодушно отвернулись: объекты исследования пока их не интересовали.
— Но с меня тоже довольно, — вдруг сказал Петр Михайлович. — Грианскую теорию пространства-времени я в основном познал. Весь необходимый материал собран в микрофильмах. — Он с удовлетворением погладил свои туго набитые карманы. — Детальное изучение этих микрофильмов займет теперь весь остаток моей жизни. Будем думать о возвращении на Землю.
— Пожалуй, поздно, Петр Михайлович. Теперь отсюда не выберешься.
— Выберемся, — уверенно произнес Самойлов. — Ладно, поговорим об этом наедине. Видишь, начинается…
Югд властно ударил по колонне тонким стержнем. Раздался мелодичный звон, воцарилась тишина.
— Круги Многообразия требуют обсудить вопрос о пришельцах с Земли. Беспокойный дикарь по имени Вектор (так в его произношении прозвучало мое имя), как бесполезный объект для исследования мозговой функции и нарушитель Гармоничного Распорядка Гриады, немедленно будет отправлен в Желсу. Тебе, Люг, — он повернулся к красноглазому биопсихологу, — я поручаю сделать землянину операцию мозга.
Красноглазый, довольно осклабившись, кивнул головой.
Однако дело приняло неожиданный оборот. Биопсихологи в общем согласились с предложением Югда. Меня решили отправить в Желсу. Самойлов же передавался в Сектор мозга для углубленного исследования его мышления. Но Люг вдруг обратился к Югду.
— Сектор биопсихологии просит еще на неделю оставить обоих землян для интересных и многообещающих опытов по сочетанию их с грианоидами и эробсами. Мы считаем, что этот опыт принесет большую пользу Познавателям. Существа, которые возникнут в результате этих опытов, дадут начало новой расе работников. Они унаследуют от землян некоторые ценные качества: сообразительность, энергию, трудоспособность. — При этом он удовлетворенно взглянул на академика. — Наши операторы имеют младенческий разум, а грианоиды невежественны и строптивы. (Я усмехнулся, вспомнив, как дети океана упорно постигают знания в тайных школах подводных городов.) Они уже не в состоянии хорошо обслуживать новейшую технику.
Биопсихологи одобрительно загудели, защелкали своими странными аппаратами, поддерживая предложение Люга. После короткого разговора с Элцем по телевизионному каналу Югд сообщил, что Круги Многообразия разрешают этот опыт. Служители Кругов Многообразия увели нас в полутемную комнату рядом с Сектором. Когда мы остались одни, Самойлов оглушительно захохотал:
— Ты видел, что придумали!
Потом ожесточенно забегал по комнате.
— Ты что молчишь?! — вдруг набросился он на меня. — Надо что-то предпринимать!
Признаться, до меня только теперь дошел смысл дикого грианского предложения. Целый час мы просидели в тяжелом раздумье. И вдруг меня словно озарило.
— Постойте!
И я изложил ему свой план спасения, обратив против Познавателей их же эксперимент.
После некоторого размышления Самойлов оживился:
— Правильно придумано! Это, пожалуй, единственный выход. Да, но на чем лететь? Я не вижу возможности достать аппарат-яйцо.
— А это зачем? — сказал я и выхватил из-за пазухи антигравитационный диск, который тщательно прятал от Познавателей, так же как и радиотелеаппарат, переданный мне Джиргом.
Самойлов крепко меня обнял.
— Это очень кстати, — взволнованно произнес он. — Но поднимет ли он нас двоих? Я знаю технические данные этого диска. Его грузоподъемность — сто шестьдесят килограммов. Я вешу восемьдесят пять килограммов, а ты?
— Девяносто! — с отчаянием ответил я. — Если бы знать раньше.
— Ничего, — успокоил Самойлов, что-то напряженно подсчитывая в уме. — Обычно в любых аппаратах бывает какой-то запас — значит, и в диске есть запас грузоподъемности. Да что говорить — проверим.
Я быстро настроил диск и, обхватив руками Самойлова, включил аппарат. Довольно медленно мы поднялись к потолку.
— Ну вот, видишь, — заметил Самойлов. — С трудом, но вытянет. А куда же мы полетим?
— Это предоставьте мне.
С видом заговорщика я извлек второй предмет — радиотелеаппарат. Не понимая еще значения этого факта, Самойлов выжидающе смотрел на меня.
— Для чего тебе эта машина? — усмехнулся он.
Продолжая интриговать академика, я включил аппарат и набрал условный шифр вызова. На миниатюрном экране заструились зеленоватые полосы. Прошла минута, другая, третья. Ответа не было. Что случилось? Почему молчит Джирг? Я уже начинал чувствовать себя в глупом положении и собирался обратить все в шутку, как вдруг зеленоватые полосы побледнели и сквозь дымку обрисовалось лицо Джирга. Он стоял на палубе незнакомого судна и озабоченно вглядывался в экран такого же, как и у меня, радиотелеприемника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Мелодия угасла так же внезапно, как и началась. Легкий толчок — и шародиск беззвучно опустился на ровную площадку.
— Прибыли? — удивился я. — Так скоро?
Алд кивнул головой.
Нас никто не встречал. Я осмотрелся. До самого горизонта тянулись грандиозные грибовидные сооружения, уступчатые здания и башни, над которыми струились зеленые молнии. Вероятно, это и были приемники-распределители энергии, поступающей на заводы. Грибовидные сооружения были связаны между собой густой сетью толстых трубопроводов. Подняв глаза, я увидел черный небосвод с крупными немерцающими звездами: значит, планета лишена атмосферы; поэтому центр Галактики пылал здесь ослепительным блеском, затмевая солнце.
Мы облачились в скафандры и после трехкратной выдержки в тамбурах вышли из шародиска.
— Мы должны забрать отсюда очередную партию мезовещества, — строго сказал мне Алд. — А ты подождешь нас в диспетчерском пункте. — И он указал мне на полукруглый броневой гриб, находившийся от нас на расстоянии пятисот метров. — Не пытайся скрыться. Здесь тебе это не удастся. Мы закончим приемку и погрузку мезовещества через пять часов.
Сила тяжести на этой планете была значительно меньше, чем на Гриаде. Поэтому я без усилий передвигался в грианском скафандре. Мы подошли к двери диспетчерской. Алд нажал скрытую в стене кнопку, дверь тут же сама открылась. В тамбуре мы сняли скафандры и вошли в просторный длинный зал. На миг мне показалось, что я снова попал на Острова Отдыха, так как ощутил пьянящий воздух морских просторов, аромат тропических цветов. В диспетчерской поразительно точно было воспроизведен климат далеких Островов Отдыха.
В огромном зале находились всего три Познавателя, которые с бесстрастной важностью прохаживались вдоль рядов причудливых приборов. На экранах аппаратов мигали, переливались и искрились сотни дрожащих, пульсирующих кривых. Периодически вспыхивал гигантский проектор в центре диспетчерской, давая картину того или иного цикла производства мезовещества.
Переговорив с Познавателями, Алд указал на меня и вышел из диспетчерской.
Я подошел к одному из Познавателей и спросил, указывая на сооружения, виднеющиеся за высоким узким окном:
— И это все обслуживаете только вы трое?
Познаватель долго рассматривал меня, очевидно обдумывал ответ. Потом широким жестом указал на одновременно вспыхнувшие экраны связи. И я увидел бесконечные подземные тоннели, по которым двигались труженики с нездоровыми, землистыми лицами. Их глаза сверкали, как факелы, в призрачной багровой мгле. Вероятно, мгла представляла собой вредные испарения окружающих горных пород.
— Кто это? Неужели гриане? — невольно ужаснулся я.
— Нет! — высокомерно ответил Познаватель, и по его тону я понял, что мои слова задели его самолюбие. — Не для того тысячи лет Познаватели накапливали знания, чтобы самим работать на глубинных месторождениях мезосырья. Для этого есть эробсы.
И я узнал, что в подземных толщах Птуин, на глубинах от трехсот до восьмисот километров, раскинулись целые города, где жили труженики Космоса — эробсы. Откуда они появились на планете? Из числа тех же островитян, потомки которых возделывают Сумеречные Равнины? Преодолевая душивший меня гнев, я смотрел на космических братьев грианоидов, работавших около чудовищных механизмов. Окутанные багровыми пыльными облаками, эробсы шаг за шагом вгрызались в горные породы, расположенные в непосредственной близости от тяжелого ядра планеты. Они добывали сырье для производства мезовещества.
Потом передо мной поплыли проспекты подземных городов, я увидел космических тружеников за работой, на отдыхе, в часы досуга; тускло мерцали осветительные лампы, ритмично пульсировал огромный аппарат регенерации воздуха, время от времени выбрасывая на поверхность планеты вредные газы. Но, несмотря на то, что здесь условия труда были гораздо тяжелее, чем на дне Фиолетового океана, я тщетно искал на лицах эробсов выражение рабской покорности. Как и у братьев грианоидов, я видел всюду мужественные, волевые лица, глаза, полные разума.
Я обернулся к самодовольно-бесстрастному Познавателю, лениво взиравшему на экраны, и мне неудержимо захотелось крикнуть в его ледяное лицо: «Варвары! Вас надо уничтожать, как ненужную плесень на здании тысячелетней цивилизации!»
***
Итак, опять в Трозу. Что-то меня ждет? Алд внимательно следит за погрузкой последних пакетов мезовещества в центральный грузовой люк шародиска. Один такой «пакетик» весит полмиллиона килограммов, и его грузит мощный антигравитационный транспортер. Я нахожусь в Централи управления. Астронавты-операторы безучастно сидят по своим местам. Они, вероятно, и не подозревают, что я посланец далекого мира, где невозможны Познаватели. Вдруг мне приходит в голову отчаянная мысль: захлопнуть люк и бежать.
Рука потянулась к автомату, закрывающему люк. Но тут здравый смысл подсказал мне, что я могу погибнуть в ледяных пустынях Космоса. Ведь я не знаю, как составлены программы электронных машин, управляющих кораблем, я не смогу вычислить грандиозно далекий путь до Солнечной системы. Кроме того, в шародиске нет анабиозных ванн — значит, я умру раньше, чем достигну периферии Галактики. И, наконец, самое главное — способен ли этот межзвездный шародиск развить субсветовую скорость? Наверное, нет. Вот если бы это был межгалактический шародиск! Нет, все равно я не смог бы улететь: ведь в Трозе остался Петр Михайлович! Ладно, вернусь в Трозу. Не могу допустить и мысли, чтобы мы с академиком дали добровольно произвести над собой гнусную операцию замены мозговых центров с последующей отправкой в эту пресловутую Желсу.
Резкий звон захлопнувшегося люка заставил меня сильно вздрогнуть. Это, конечно, Алд. Операторы бросились по своим местам. Познаватель включил сигнал старта. Медленно отвалил в сторону антигравитационный транспортер. Еще минута, и в грохоте энергетической отдачи шародиск отрывается от поверхности Птуин.
Прощайте, братья подземных городов Птуин! Я верю, что и над вами скоро взойдет солнце Свободы!
Глава шестая. ПОБЕГ ИЗ ТРОЗЫ
Едва шародиск коснулся полированной равнины Трозы, как меня подхватили поджидавшие здесь служители Кругов Многообразия и усадили в яйцевидный аппарат.
Спустя полчаса аппарат пикирует в воронку, и я с удовольствием окидываю взором незабываемую панораму Трозы.
…Меня запирают в треугольной комнате без окон. Смутно брезжит поляризованный свет сквозь одну из стен. Где же Петр Михайлович? Может быть, его уже нет в живых? От этих рационалистких варваров можно ожидать всего.
Резкий стук прерывает мои мысли. В комнату врывается сноп яркого света. Я зажмурился, а когда открыл глаза, передо мной стояли три служителя.
— Пойдем, — безразличным голосом произнес один из них.
Молча едем по тоннелям. «Неужели в Желсу?..» Лифт останавливается перед круглой дверью. «Очевидно, операционная», — в смятении подумал я. Что делать? Внезапным ударом оглушить служителей и попытаться скрыться? Да, но как вырваться из Трозы?
Служитель открыл дверь, и мои страхи рассеялись: я узнал знакомый зал Сектора биопсихологии. Меня, вероятно, ожидали, так как головы биопсихологов в оранжево-синих одеяниях быстро повернулись ко мне. На возвышении сидели Югд, Люг и еще трое незнакомых гриан. А среди оранжево-синих я увидел… академика Самойлова. Оттолкнув служителей, я подбежал к нему и сел рядом.
— Петр Михайлович, как я рад! А я уже не надеялся застать вас в живых. Что они собираются делать с нами?
Самойлов казался озабоченным. Он нахмурился и, сделав незаметный знак, быстро и тихо сказал:
— Нависла серьезная опасность. Сейчас будут решать нашу участь. Тебя Круги приказали отправить на рудники Желсы. Слышал о них?
— А что ожидает вас?
Самойлов усмехнулся:
— Меня? За примерное поведение меня, возможно, используют для дальнейшего изучения мозговых процессов…
Биопсихологи внимательно прислушивались к нашему разговору, но, ничего не поняв, равнодушно отвернулись: объекты исследования пока их не интересовали.
— Но с меня тоже довольно, — вдруг сказал Петр Михайлович. — Грианскую теорию пространства-времени я в основном познал. Весь необходимый материал собран в микрофильмах. — Он с удовлетворением погладил свои туго набитые карманы. — Детальное изучение этих микрофильмов займет теперь весь остаток моей жизни. Будем думать о возвращении на Землю.
— Пожалуй, поздно, Петр Михайлович. Теперь отсюда не выберешься.
— Выберемся, — уверенно произнес Самойлов. — Ладно, поговорим об этом наедине. Видишь, начинается…
Югд властно ударил по колонне тонким стержнем. Раздался мелодичный звон, воцарилась тишина.
— Круги Многообразия требуют обсудить вопрос о пришельцах с Земли. Беспокойный дикарь по имени Вектор (так в его произношении прозвучало мое имя), как бесполезный объект для исследования мозговой функции и нарушитель Гармоничного Распорядка Гриады, немедленно будет отправлен в Желсу. Тебе, Люг, — он повернулся к красноглазому биопсихологу, — я поручаю сделать землянину операцию мозга.
Красноглазый, довольно осклабившись, кивнул головой.
Однако дело приняло неожиданный оборот. Биопсихологи в общем согласились с предложением Югда. Меня решили отправить в Желсу. Самойлов же передавался в Сектор мозга для углубленного исследования его мышления. Но Люг вдруг обратился к Югду.
— Сектор биопсихологии просит еще на неделю оставить обоих землян для интересных и многообещающих опытов по сочетанию их с грианоидами и эробсами. Мы считаем, что этот опыт принесет большую пользу Познавателям. Существа, которые возникнут в результате этих опытов, дадут начало новой расе работников. Они унаследуют от землян некоторые ценные качества: сообразительность, энергию, трудоспособность. — При этом он удовлетворенно взглянул на академика. — Наши операторы имеют младенческий разум, а грианоиды невежественны и строптивы. (Я усмехнулся, вспомнив, как дети океана упорно постигают знания в тайных школах подводных городов.) Они уже не в состоянии хорошо обслуживать новейшую технику.
Биопсихологи одобрительно загудели, защелкали своими странными аппаратами, поддерживая предложение Люга. После короткого разговора с Элцем по телевизионному каналу Югд сообщил, что Круги Многообразия разрешают этот опыт. Служители Кругов Многообразия увели нас в полутемную комнату рядом с Сектором. Когда мы остались одни, Самойлов оглушительно захохотал:
— Ты видел, что придумали!
Потом ожесточенно забегал по комнате.
— Ты что молчишь?! — вдруг набросился он на меня. — Надо что-то предпринимать!
Признаться, до меня только теперь дошел смысл дикого грианского предложения. Целый час мы просидели в тяжелом раздумье. И вдруг меня словно озарило.
— Постойте!
И я изложил ему свой план спасения, обратив против Познавателей их же эксперимент.
После некоторого размышления Самойлов оживился:
— Правильно придумано! Это, пожалуй, единственный выход. Да, но на чем лететь? Я не вижу возможности достать аппарат-яйцо.
— А это зачем? — сказал я и выхватил из-за пазухи антигравитационный диск, который тщательно прятал от Познавателей, так же как и радиотелеаппарат, переданный мне Джиргом.
Самойлов крепко меня обнял.
— Это очень кстати, — взволнованно произнес он. — Но поднимет ли он нас двоих? Я знаю технические данные этого диска. Его грузоподъемность — сто шестьдесят килограммов. Я вешу восемьдесят пять килограммов, а ты?
— Девяносто! — с отчаянием ответил я. — Если бы знать раньше.
— Ничего, — успокоил Самойлов, что-то напряженно подсчитывая в уме. — Обычно в любых аппаратах бывает какой-то запас — значит, и в диске есть запас грузоподъемности. Да что говорить — проверим.
Я быстро настроил диск и, обхватив руками Самойлова, включил аппарат. Довольно медленно мы поднялись к потолку.
— Ну вот, видишь, — заметил Самойлов. — С трудом, но вытянет. А куда же мы полетим?
— Это предоставьте мне.
С видом заговорщика я извлек второй предмет — радиотелеаппарат. Не понимая еще значения этого факта, Самойлов выжидающе смотрел на меня.
— Для чего тебе эта машина? — усмехнулся он.
Продолжая интриговать академика, я включил аппарат и набрал условный шифр вызова. На миниатюрном экране заструились зеленоватые полосы. Прошла минута, другая, третья. Ответа не было. Что случилось? Почему молчит Джирг? Я уже начинал чувствовать себя в глупом положении и собирался обратить все в шутку, как вдруг зеленоватые полосы побледнели и сквозь дымку обрисовалось лицо Джирга. Он стоял на палубе незнакомого судна и озабоченно вглядывался в экран такого же, как и у меня, радиотелеприемника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39