И кроме того (может быть, это и есть самое главное?), хорошо было на время сменить обстановку.
А потом она исчезла. Хотя нет, сперва приезжал Черрал, а Ленора пропала на следующий день. Черрал — это было нечто, Виктор обожал, когда чиновник приезжал в гости. Во-первых, каждые полгода он являлся с новой женой, одна другой краше — было на что посмотреть. А во-вторых, надо было видеть, что за игру он затевал с братцем Кэтом. Виктор ни разу не пропустил этого зрелища. До странности похожий на Анжелику, ясноглазый альтау всего-навсего принимался невинно беседовать с хозяином. Как культурные люди, они устраивались где-нибудь в гостиной или на террасе, с бутылью игристого вина, до которого Черрал был большой охотник — и начинали кружить по комнате. Увлеченный разговором альтау пытался подойти ближе, а братец Кэт все пятился и пятился, садился куда-нибудь, вскакивал, метался, пока Черрал не загонял его в угол, откуда деваться тому было некуда. И тогда мирный разговор прерывался, они в упор глядели друг на друга, Кэт злобно шипел, а Черрал виновато разводил руками. И тут же, язва такая, закатывался радостным хохотом, от которого, ей-богу, у Кэта руки так и чесались. Надо, надо было съездить ему по морде! Однако же они никогда всерьез не ссорились. Довольный удавшейся забавой альтау надевал зеркальные очки и сразу становился похож на человека, братец Кэт больше не дергался, и затянувшиеся до полуночи вечера мирно иссякали ко всеобщему удовольствию.
Веселый и жизнелюбивый, Черрал нравился Виктору, несмотря на склонность глумиться над беднягой Кэтом и идиотскую манеру одеваться — что-нибудь светлое с головы до ног и, например, непристойно-яркий шарф на шею. Впрочем, говорят, альтау все такие и даже много хуже, если верить анекдотам, которые ходят в обществе. Виктор анекдотам не верил, потому что стоило посмотреть на Анжелику, как сразу становилось ясно, что милее альтау никого на свете нет. Черрал тоже был симпатяга, хотя при первом знакомстве Виктор ему морду-таки начистил — правда, не за себя, а за Кэта. Собственно говоря, он так и не понял, чем же альтау оскорбил его друга, но разве это важно?
Прознав, что в доме гости, он пошел поглядеть и как раз набрел на стоявших на террасе мужчин. Услышав шаги, альтау обернулся и запнулся на полуслове, а потом медленным движением снял свои зеркальные очки и принялся созерцать Виктора.
— Это Виктор Делано, — сказал Кэт, когда тот сообразил поздороваться.
Альтау надел очки обратно; просто оторопь брала, как от них менялось лицо.
— Значит, это и есть тот друг, который тут с вами живет? — осведомился Черрал, продолжая в откровенку разглядывать Виктора. По губам неудержимо расползалась усмешка. — Какой замечательный друг. А я-то все думал…
— Перестань, — поморщился Кэт. — Дел, не пойти ли тебе в гостиную?
Виктор не тронулся с места. Ему хотелось понять, чего хочет этот странный гость братца Кэта и чем же он, Виктор, такой замечательный.
— А окрас-то, окрас какой! — промолвил альтау с придыханием. — И ты будешь меня уверять…
— Прекрати! Дел, шел бы ты все-таки…
— А я-то, наивный, поверил, — продолжал Черрал звенящим от сдерживаемого смеха голосом, — я-то думал, а тут вон кто — друг! Нет, нет, родившемуся на Франческе не дано понять всей прелести насыщенных красок, это могут оценить только настоящие альтау.
Кэт переменился в лице.
— Довольно.
— Да я разве что сказал?! — вскричал Черрал и зашелся от хохота. — Ай, Кэттан, врунишка! Друг у него появился, скажите на милость! Ха-ха-ха! Друг!
И тут совершенно сбитый с толку Виктор был изумлен до глубины души: братец Кэт вдруг вспыхнул, отшатнулся от альтау и выскочил с террасы в сад. Черрал продолжал хохотать ему вслед, и было в его смехе что-то настолько оскорбительное, что Виктор, не разбираясь, метнулся к нему, схватил за шиворот, развернул к себе и от всей души вмазал прямо по хохочущему рту и зеркальным очкам. Он всегда был скор на расправу, и рука у него была тяжелая.
Виктор думал, что Кэт его убьет — так он был взбешен. А Черрал — тот нет, не обиделся. Он вроде бы понял, что сам напросился, и даже счел нужным извиниться. Виктор его простил — а уж Кэт само собой, разумеется, — и с тех пор они были в самых лучших отношениях.
Когда некоторое время спустя альтау опять приехал, новая жена его оказалась синеглазой и чернобровой, как Виктор Делано, только волосы не пепельные, а золотистые, поярче. Виктор все четыре года диву давался: где этот Черрал набирает себе таких красавиц?
А тут он встретился с Ленорой. Кажется, за весь вечер они с Чером двух слов меж собой не сказали, друг на друга не посмотрели, но назавтра, вернувшись из Управления, Виктор свою Ленору дома не обнаружил. По словам Анжелики, Ленора уехала сразу после обеда и ничего не просила передать. Но когда и к ночи она не вернулась, хмурый Кэт стал куда-то звонить. Он ее разыскал и передал Виктору, что с ней все в порядке; а наутро позвонил Черрал, паршивец, и принес свои извинения. Виктор послал его, ну, куда мужики в таких случаях посылают друг друга. А Кэт заметил, что это напрасно, что у альтау другие понятия и обижаться на них не надо. А тогда неожиданно обиделась Анжелика: она закричала, что Черрал лет десять уже на Франческе и пора бы дипломату привыкнуть к чужим нравам. Они с Кэтом не пойми из-за чего поссорились, а Виктор убежал от всего этого к морю, еще гремевшему после ночного шторма. Плюнул на работу, куда давно надо было ехать, разделся, бросился в мутные волны и сгоряча было уплыл чуть не за горизонт. А когда вышел из воды, братец Кэт встречал его на берегу взвинченный, злой: кажется, он вообразил себе, что Виктор поплыл топиться… Придумать такое! Вот из-за Наташи — да, мог бы; он и вправду тогда чуть не умер от горя. Но из-за Леноры! Не в первый раз она его сменяла на другого. Глупая баба: у Черрала женщины никогда не залеживались, даже самые-самые. Вот и ей он вскорости указал на дверь. И Ленора — подумать только, с ума она сошла, что ли?! — нанялась в какую-то научную экспедицию. Виктор вздохнул: жаль, конечно, если эту экспедицию как раз и погубил пират; вот уж чего бы я Леноре не пожелал, несмотря ни на что…
— Есть хочется, — пожаловался Виктор окружавшим его рыжим стенам и честно признался: — А еще, ребята, я хочу домой.
Домой и вправду не худо было бы вернуться, что-то там у братца Кэта не заладилось. Вернешься, как же! Я прямо это вижу: сожжа… нет, сжегши дверь рубки управления, смело врываюсь, размазываю врагов по стенкам, усаживаюсь в кресло пилота, постигаю могучим интеллектом управление чужим кораблем, по наитию определяю координаты, прокладываю курс, торжественно выхожу на орбиту Франчески… и, например, теряю скорость, отчего вся эта громадина после нескольких витков грохается, скажем, прямо на Лайз…
Однако же как голодно в брюхе!
Таким образом рассуждая, он обследовал пиратский корабль, открывая наугад двери кают, Везде одно и то же: стены со скрытыми панелями, никаких признаков еды и вообще следов чего-то живого. Может быть, убитый чужак и впрямь царил тут один, сумасшедшие в стаю не сбиваются.
Жаль, Тея нет. Он бы, наверное, нашел и еду, и рубку. Вон как здорово разыскал видео, да еще заставил работать. Может, он и корабли водит? Экая досада, что так рано свалил, да еще с таинственным словом «Джеллана» на устах. Кто такая Джеллана? Наверняка это имя, он ведь имена только и произносил: «Тей» да «Виктор». Почему?
Виктор уже прошел из конца в конец две палубы и забеспокоился: а ну как и вовсе рубку не обнаружит? Тогда придется идти обратно и открывать подряд все двери, а и так уже никаких сил нет.
Ага! Неужели оно, заветное? Виктор вошел, огляделся, прикрыл за собой дверь и снова огляделся. Шикарно живут, сволочи. Пожалуй, это капитанское логово или первого помощника, к примеру. Никаких декоративных панелей, все на виду и сплошная роскошь. А кувшинов-то, кувшинов! Не дураки были пираты выпить. Тея сюда — он бы порадовался. А что тут для жалкого трезвенника, голодного, как бешеный крокодил? Виктор проверил бар, стеллажи, пошарил в углах, заглянул за драпировки, даже сдвинул пару кресел. Ничегошеньки. Ни-че-го! Уму непостижимо; что ж они ели, скоты? Раздосадованный, он подошел к настенному экрану, полюбовался разделенной на два ряда квадратиков панелькой. Видео? Но то, которое обнаружил Тей, было другое. Виктор наудачу нажал верхний левый квадрат, и появилось изображение. Может быть, кают-компания? Или что-то вроде. Соседняя клавиша… Ну, это, видать, офицерский салон. А капитан-то наш был с приветцем: за своими подглядывал, урод. Виктор поразвлекался еще, просматривая картинку за картинкой, и наконец — удача! — попал на желанную рубку. Он сразу ее узнал, потому что всякий звездолет в принципе похож на любой другой. Вот большой обзорный экран по центру рубки, два маленьких монитора по бокам, здоровенный пульт управления — его ж и руками-то не охватишь, двое за ним сидят, что ли? Глубокие обширные кресла рядом. В таких удобнее спать, а не корабль пилотировать, ей-богу.
Так-так, теперь я знаю, как это выглядит, дело за малым — найти.
И тут его чуть заметно, самую малость, качнуло, а на пульте управления в рубке зажглись желтые и синие огоньки индикации. Виктора бросило в жар, затем в холод и он опрометью кинулся вон из каюты. Господи, что это? Ведь чужак убит! Неужто автоматика пирата вышла теперь на охоту сама?! Значит, в корабль заложена программа поиска? Каких-то действий при обнаружении объекта? Господи, дай мне добраться до рубки…
Он заметался по коридору от двери к двери, распахивая и кидаясь прочь, туда, где еще не был. Ну где же, где может быть рубка на этом ненормальном разбойнике?! Виктор смерчем взлетел вверх по трапу на следующую палубу. Может быть, здесь? Замер в мгновенной растерянности, не решаясь повернуть налево или направо. И вдруг расслышал чей-то голос, низкий, мерный и очень отчетливый. Чужой.
Стремительно и беззвучно Виктор кинулся на звук, прислушался мгновение под дверью, рванул ее и, не давая себе труда разглядеть, кто там и что, повел дезинтегратором из стороны в сторону, нажимая на спуск, сметая очередью импульсов все и вся. Голос продолжал звучать, мерно и монотонно.
Виктор, не переступая порог, прислонился плечом к косяку. Лингводешифратор. Толмач.
Только теперь он без особого интереса огляделся. Да, это и есть та самая рубка, которую минуту назад показал видеоэкран. Но как тут потешился дез — даже от стен остались одни воспоминания. Лингводешифратор умолк: то ли выключился, то ли замолчали те, кто переговаривался. Ну, и что дальше? Пожалуй, стоит вернуться в капитанскую каюту и на мониторе еще раз посмотреть, что же я тут извел, разгромил ли рубку управления или что-то еще. Он повернулся… и на первом же шаге невольно вскинул руки и шатнулся назад, точно от мощного тычка в грудь. Запасная рубка. На таком корабле должна быть запасная рубка! Автоматический бортпилот-дублер продолжает погоню.
Не чуя под собой ног, Виктор понесся по коридору. Скорее всего, вторая рубка на этой же палубе, но в другом конце. Лишь бы успеть… успеть бы…
Голос — он опять услышал голос. Здесь! Он еще подумал, что преследуемый корабль, наверное, несет какую-нибудь околесицу, надеясь обмануть пирата, как обманули его Кэт и Виктор, и распахнул дверь. На миг он увидел пульт управления, огромный, действительно неохватный, увидел над ним большой центральный экран и по бокам два поменьше, вскрикнул, как подраненная птица, и с неистовой яростью всадил в пульт четыре выстрела подряд.
Экраны погасли, палуба дернулась и ушла из-под ног, Виктор отлетел в угол и неминуемо проломил бы себе голову, если бы не сработавший скафандр.
Получилось! Надо же — получилось! Он кое-как поднялся, придерживаясь за вибрирующую переборку, забалансировал на прыгающей палубе. Молодец, друг Делано!
…И тут начал медленно гаснуть свет. Только что яркий, он потускнел, сделался скучным, бессильным, и вот уже погас совсем. Виктора окружила непроглядная темень. Он всем телом прижался к переборке, ожидая, когда кончится бешеная пляска корабля, больше похожая на предсмертную агонию, а перед глазами в чернильном мраке стоял большой экран, на который он бросил один-единственный взгляд. И на этом экране он видел пронзенную звездами глубокую черноту космической ночи и в ней удлиненный и довольно нелепый силуэт не то крейсера, не то чего-то похожего.
Да уж, друг Делано, хорошо, что недолго ты ковырялся — мог бы и опоздать запросто… Так когда же мы кончим приплясывать, и почему не включается аварийное питание? По моему скромному мнению, давно пора.
Корабль в конце концов затих, однако аварийное питание так и не врубилось. Экая досада, сказал себе Виктор, осторожно сползая вниз и вытягиваясь на палубе во весь рост. А ну как искусственная гравитация тоже сдаст? Вот уж чего-чего, а кувыркаться во тьме кромешной совсем не хочется. Он прижался подошвами к сходящимся в углу переборкам, вытянул руку и, прочно уперев рукоять дезинтегратора в упругое покрытие палубы, нажал на спуск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
А потом она исчезла. Хотя нет, сперва приезжал Черрал, а Ленора пропала на следующий день. Черрал — это было нечто, Виктор обожал, когда чиновник приезжал в гости. Во-первых, каждые полгода он являлся с новой женой, одна другой краше — было на что посмотреть. А во-вторых, надо было видеть, что за игру он затевал с братцем Кэтом. Виктор ни разу не пропустил этого зрелища. До странности похожий на Анжелику, ясноглазый альтау всего-навсего принимался невинно беседовать с хозяином. Как культурные люди, они устраивались где-нибудь в гостиной или на террасе, с бутылью игристого вина, до которого Черрал был большой охотник — и начинали кружить по комнате. Увлеченный разговором альтау пытался подойти ближе, а братец Кэт все пятился и пятился, садился куда-нибудь, вскакивал, метался, пока Черрал не загонял его в угол, откуда деваться тому было некуда. И тогда мирный разговор прерывался, они в упор глядели друг на друга, Кэт злобно шипел, а Черрал виновато разводил руками. И тут же, язва такая, закатывался радостным хохотом, от которого, ей-богу, у Кэта руки так и чесались. Надо, надо было съездить ему по морде! Однако же они никогда всерьез не ссорились. Довольный удавшейся забавой альтау надевал зеркальные очки и сразу становился похож на человека, братец Кэт больше не дергался, и затянувшиеся до полуночи вечера мирно иссякали ко всеобщему удовольствию.
Веселый и жизнелюбивый, Черрал нравился Виктору, несмотря на склонность глумиться над беднягой Кэтом и идиотскую манеру одеваться — что-нибудь светлое с головы до ног и, например, непристойно-яркий шарф на шею. Впрочем, говорят, альтау все такие и даже много хуже, если верить анекдотам, которые ходят в обществе. Виктор анекдотам не верил, потому что стоило посмотреть на Анжелику, как сразу становилось ясно, что милее альтау никого на свете нет. Черрал тоже был симпатяга, хотя при первом знакомстве Виктор ему морду-таки начистил — правда, не за себя, а за Кэта. Собственно говоря, он так и не понял, чем же альтау оскорбил его друга, но разве это важно?
Прознав, что в доме гости, он пошел поглядеть и как раз набрел на стоявших на террасе мужчин. Услышав шаги, альтау обернулся и запнулся на полуслове, а потом медленным движением снял свои зеркальные очки и принялся созерцать Виктора.
— Это Виктор Делано, — сказал Кэт, когда тот сообразил поздороваться.
Альтау надел очки обратно; просто оторопь брала, как от них менялось лицо.
— Значит, это и есть тот друг, который тут с вами живет? — осведомился Черрал, продолжая в откровенку разглядывать Виктора. По губам неудержимо расползалась усмешка. — Какой замечательный друг. А я-то все думал…
— Перестань, — поморщился Кэт. — Дел, не пойти ли тебе в гостиную?
Виктор не тронулся с места. Ему хотелось понять, чего хочет этот странный гость братца Кэта и чем же он, Виктор, такой замечательный.
— А окрас-то, окрас какой! — промолвил альтау с придыханием. — И ты будешь меня уверять…
— Прекрати! Дел, шел бы ты все-таки…
— А я-то, наивный, поверил, — продолжал Черрал звенящим от сдерживаемого смеха голосом, — я-то думал, а тут вон кто — друг! Нет, нет, родившемуся на Франческе не дано понять всей прелести насыщенных красок, это могут оценить только настоящие альтау.
Кэт переменился в лице.
— Довольно.
— Да я разве что сказал?! — вскричал Черрал и зашелся от хохота. — Ай, Кэттан, врунишка! Друг у него появился, скажите на милость! Ха-ха-ха! Друг!
И тут совершенно сбитый с толку Виктор был изумлен до глубины души: братец Кэт вдруг вспыхнул, отшатнулся от альтау и выскочил с террасы в сад. Черрал продолжал хохотать ему вслед, и было в его смехе что-то настолько оскорбительное, что Виктор, не разбираясь, метнулся к нему, схватил за шиворот, развернул к себе и от всей души вмазал прямо по хохочущему рту и зеркальным очкам. Он всегда был скор на расправу, и рука у него была тяжелая.
Виктор думал, что Кэт его убьет — так он был взбешен. А Черрал — тот нет, не обиделся. Он вроде бы понял, что сам напросился, и даже счел нужным извиниться. Виктор его простил — а уж Кэт само собой, разумеется, — и с тех пор они были в самых лучших отношениях.
Когда некоторое время спустя альтау опять приехал, новая жена его оказалась синеглазой и чернобровой, как Виктор Делано, только волосы не пепельные, а золотистые, поярче. Виктор все четыре года диву давался: где этот Черрал набирает себе таких красавиц?
А тут он встретился с Ленорой. Кажется, за весь вечер они с Чером двух слов меж собой не сказали, друг на друга не посмотрели, но назавтра, вернувшись из Управления, Виктор свою Ленору дома не обнаружил. По словам Анжелики, Ленора уехала сразу после обеда и ничего не просила передать. Но когда и к ночи она не вернулась, хмурый Кэт стал куда-то звонить. Он ее разыскал и передал Виктору, что с ней все в порядке; а наутро позвонил Черрал, паршивец, и принес свои извинения. Виктор послал его, ну, куда мужики в таких случаях посылают друг друга. А Кэт заметил, что это напрасно, что у альтау другие понятия и обижаться на них не надо. А тогда неожиданно обиделась Анжелика: она закричала, что Черрал лет десять уже на Франческе и пора бы дипломату привыкнуть к чужим нравам. Они с Кэтом не пойми из-за чего поссорились, а Виктор убежал от всего этого к морю, еще гремевшему после ночного шторма. Плюнул на работу, куда давно надо было ехать, разделся, бросился в мутные волны и сгоряча было уплыл чуть не за горизонт. А когда вышел из воды, братец Кэт встречал его на берегу взвинченный, злой: кажется, он вообразил себе, что Виктор поплыл топиться… Придумать такое! Вот из-за Наташи — да, мог бы; он и вправду тогда чуть не умер от горя. Но из-за Леноры! Не в первый раз она его сменяла на другого. Глупая баба: у Черрала женщины никогда не залеживались, даже самые-самые. Вот и ей он вскорости указал на дверь. И Ленора — подумать только, с ума она сошла, что ли?! — нанялась в какую-то научную экспедицию. Виктор вздохнул: жаль, конечно, если эту экспедицию как раз и погубил пират; вот уж чего бы я Леноре не пожелал, несмотря ни на что…
— Есть хочется, — пожаловался Виктор окружавшим его рыжим стенам и честно признался: — А еще, ребята, я хочу домой.
Домой и вправду не худо было бы вернуться, что-то там у братца Кэта не заладилось. Вернешься, как же! Я прямо это вижу: сожжа… нет, сжегши дверь рубки управления, смело врываюсь, размазываю врагов по стенкам, усаживаюсь в кресло пилота, постигаю могучим интеллектом управление чужим кораблем, по наитию определяю координаты, прокладываю курс, торжественно выхожу на орбиту Франчески… и, например, теряю скорость, отчего вся эта громадина после нескольких витков грохается, скажем, прямо на Лайз…
Однако же как голодно в брюхе!
Таким образом рассуждая, он обследовал пиратский корабль, открывая наугад двери кают, Везде одно и то же: стены со скрытыми панелями, никаких признаков еды и вообще следов чего-то живого. Может быть, убитый чужак и впрямь царил тут один, сумасшедшие в стаю не сбиваются.
Жаль, Тея нет. Он бы, наверное, нашел и еду, и рубку. Вон как здорово разыскал видео, да еще заставил работать. Может, он и корабли водит? Экая досада, что так рано свалил, да еще с таинственным словом «Джеллана» на устах. Кто такая Джеллана? Наверняка это имя, он ведь имена только и произносил: «Тей» да «Виктор». Почему?
Виктор уже прошел из конца в конец две палубы и забеспокоился: а ну как и вовсе рубку не обнаружит? Тогда придется идти обратно и открывать подряд все двери, а и так уже никаких сил нет.
Ага! Неужели оно, заветное? Виктор вошел, огляделся, прикрыл за собой дверь и снова огляделся. Шикарно живут, сволочи. Пожалуй, это капитанское логово или первого помощника, к примеру. Никаких декоративных панелей, все на виду и сплошная роскошь. А кувшинов-то, кувшинов! Не дураки были пираты выпить. Тея сюда — он бы порадовался. А что тут для жалкого трезвенника, голодного, как бешеный крокодил? Виктор проверил бар, стеллажи, пошарил в углах, заглянул за драпировки, даже сдвинул пару кресел. Ничегошеньки. Ни-че-го! Уму непостижимо; что ж они ели, скоты? Раздосадованный, он подошел к настенному экрану, полюбовался разделенной на два ряда квадратиков панелькой. Видео? Но то, которое обнаружил Тей, было другое. Виктор наудачу нажал верхний левый квадрат, и появилось изображение. Может быть, кают-компания? Или что-то вроде. Соседняя клавиша… Ну, это, видать, офицерский салон. А капитан-то наш был с приветцем: за своими подглядывал, урод. Виктор поразвлекался еще, просматривая картинку за картинкой, и наконец — удача! — попал на желанную рубку. Он сразу ее узнал, потому что всякий звездолет в принципе похож на любой другой. Вот большой обзорный экран по центру рубки, два маленьких монитора по бокам, здоровенный пульт управления — его ж и руками-то не охватишь, двое за ним сидят, что ли? Глубокие обширные кресла рядом. В таких удобнее спать, а не корабль пилотировать, ей-богу.
Так-так, теперь я знаю, как это выглядит, дело за малым — найти.
И тут его чуть заметно, самую малость, качнуло, а на пульте управления в рубке зажглись желтые и синие огоньки индикации. Виктора бросило в жар, затем в холод и он опрометью кинулся вон из каюты. Господи, что это? Ведь чужак убит! Неужто автоматика пирата вышла теперь на охоту сама?! Значит, в корабль заложена программа поиска? Каких-то действий при обнаружении объекта? Господи, дай мне добраться до рубки…
Он заметался по коридору от двери к двери, распахивая и кидаясь прочь, туда, где еще не был. Ну где же, где может быть рубка на этом ненормальном разбойнике?! Виктор смерчем взлетел вверх по трапу на следующую палубу. Может быть, здесь? Замер в мгновенной растерянности, не решаясь повернуть налево или направо. И вдруг расслышал чей-то голос, низкий, мерный и очень отчетливый. Чужой.
Стремительно и беззвучно Виктор кинулся на звук, прислушался мгновение под дверью, рванул ее и, не давая себе труда разглядеть, кто там и что, повел дезинтегратором из стороны в сторону, нажимая на спуск, сметая очередью импульсов все и вся. Голос продолжал звучать, мерно и монотонно.
Виктор, не переступая порог, прислонился плечом к косяку. Лингводешифратор. Толмач.
Только теперь он без особого интереса огляделся. Да, это и есть та самая рубка, которую минуту назад показал видеоэкран. Но как тут потешился дез — даже от стен остались одни воспоминания. Лингводешифратор умолк: то ли выключился, то ли замолчали те, кто переговаривался. Ну, и что дальше? Пожалуй, стоит вернуться в капитанскую каюту и на мониторе еще раз посмотреть, что же я тут извел, разгромил ли рубку управления или что-то еще. Он повернулся… и на первом же шаге невольно вскинул руки и шатнулся назад, точно от мощного тычка в грудь. Запасная рубка. На таком корабле должна быть запасная рубка! Автоматический бортпилот-дублер продолжает погоню.
Не чуя под собой ног, Виктор понесся по коридору. Скорее всего, вторая рубка на этой же палубе, но в другом конце. Лишь бы успеть… успеть бы…
Голос — он опять услышал голос. Здесь! Он еще подумал, что преследуемый корабль, наверное, несет какую-нибудь околесицу, надеясь обмануть пирата, как обманули его Кэт и Виктор, и распахнул дверь. На миг он увидел пульт управления, огромный, действительно неохватный, увидел над ним большой центральный экран и по бокам два поменьше, вскрикнул, как подраненная птица, и с неистовой яростью всадил в пульт четыре выстрела подряд.
Экраны погасли, палуба дернулась и ушла из-под ног, Виктор отлетел в угол и неминуемо проломил бы себе голову, если бы не сработавший скафандр.
Получилось! Надо же — получилось! Он кое-как поднялся, придерживаясь за вибрирующую переборку, забалансировал на прыгающей палубе. Молодец, друг Делано!
…И тут начал медленно гаснуть свет. Только что яркий, он потускнел, сделался скучным, бессильным, и вот уже погас совсем. Виктора окружила непроглядная темень. Он всем телом прижался к переборке, ожидая, когда кончится бешеная пляска корабля, больше похожая на предсмертную агонию, а перед глазами в чернильном мраке стоял большой экран, на который он бросил один-единственный взгляд. И на этом экране он видел пронзенную звездами глубокую черноту космической ночи и в ней удлиненный и довольно нелепый силуэт не то крейсера, не то чего-то похожего.
Да уж, друг Делано, хорошо, что недолго ты ковырялся — мог бы и опоздать запросто… Так когда же мы кончим приплясывать, и почему не включается аварийное питание? По моему скромному мнению, давно пора.
Корабль в конце концов затих, однако аварийное питание так и не врубилось. Экая досада, сказал себе Виктор, осторожно сползая вниз и вытягиваясь на палубе во весь рост. А ну как искусственная гравитация тоже сдаст? Вот уж чего-чего, а кувыркаться во тьме кромешной совсем не хочется. Он прижался подошвами к сходящимся в углу переборкам, вытянул руку и, прочно уперев рукоять дезинтегратора в упругое покрытие палубы, нажал на спуск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32