Мне показалось, что он очень молод — ведь в пространстве не стареют. Он смотрел на мою мать, не высвобождаясь из ее объятий, потом он сказал со странным выражением лица:
— Почему вы прилетели в этот ад?
— А ты думаешь, что в Риме или Париже лучше? — спросила она язвительно.
— Люди мрут, как мухи, если только их не убивают. А что, я сказала нечто запретное? А ты сам, чем ты здесь занимаешься? Я думала, что ты на одной из планет Арктура, туда мы и направляемся.
— Ты забываешь, что здесь моя мама…
— В колонии зараженных радиоактивными элементами, конечно же? Меня тоже постоянно тестировали. Но это все такая ерунда…
Казалось, что он не слышит ее. Он спросил:
— А Элла с вами?
— Нет, к счастью, нет. — Она ущипнула меня, чтобы я молчала. — Эта идиотка родила… радиоактивного ребенка. К тому же, я тебя предупреждала, твоя семья мне надоела! Там мать, здесь Элла! У меня виза на Сигму Арктура, самую подходящую из земных колоний — ведь у меня дочь, которая… ну, не будем об этом. Да, это и твоя дочь. Нет, не может быть и речи о твоих домочадцах. Завтра этот чертов двигатель починят. А мы сможем, я думаю, найти комнату в отеле этого сумасшедшего города. А завтра… завтра будет видно.
— Что ж, ты права, — сказал отец, подняв нашу сумку. — Можно, конечно, найти комнату в отеле и даже целые пустые отели. На Уране это единственное, что можно найти…
Беглецы направились к куполу. Мы пошли за ними. Под куполом мы обнаружили славный городок. Местность напоминала земную, за тем исключением, что в садах росли амбра и индиго, а гидропонные бассейны кишели пурпурными водорослями. Низкие домики утопали в оранжереях. Отец объяснил нам, что растения жизненно необходимы, ведь атмосфера Урана, состоящая из аммиака и метана, непригодна для жителей Земли. К тому же, ее постоянно потрясают страшные ураганы. И в самом деле, за светящимися стенами проносились ужасные вихри, и их воронки, казалось, соединяли планету с самой бесконечностью…
Воздух под куполом был свеж, повсюду благоухали розовые мимозы и деревья, похожие на эвкалипты. Мы подошли к первым жилым домам, и даже мать умолкла, настолько это было впечатляюще: город был пуст. Абсолютно.
Мертв.
Мы вошли в первый попавшийся особняк — большой и красивый. Он тоже был пуст. Отец объяснил, что так повсюду. Сам он прилетел часов десять назад, но так никого и не встретил, кроме охранников на космодроме, они загоняли беглецов обратно на корабли… Можно было свободно ходить по всему дому. Что мы и сделали. В пустых комнатах тонкий слой пыли покрывал мозаику, раскрытые книги, увядшие цветы в хрустальных вазах. Казалось, дом покинут только что, еще подавалось электричество, а в холодильниках лежали продукты.
— Ох, уж эти провинциалы! — ворчала мать, откидывая взглядом залы, отделанные драгоценными камнями. — Надо же, и они стали жертвами! И героями! А ведь они жили припеваючи…
— Ты забываешь, что они подвергались постоянной опасности нападения!
— А на Земле?!
Тут и другие беглецы стали занимать дома. Они радостно растекались по улицам, засаженным экзотическими деревьями и цветами. Истощенные, обессилевшие, волоча за собой своих малышей и свои скромные пожитки, они заполняли светлые домики. Слышался смех и радостные возгласы. Дети начали играть с брошенными игрушками.
Очень скоро выяснилось, что эти «ваньки-встаньки» и «ихтиозаврики» были полыми внутри (как и мой тиранозавр) и набиты деньгами, драгоценными камнями и документами… Всем этим бесполезным грузом, без которого нельзя ни дышать, ни двигаться в цивилизованном мире! Жители Урана были уже давно готовы к… к тому, что произошло!
Взрослые отобрали игрушки и заперли их. Все-таки они немного опасались. А если «те» вернутся?.. Но состояние эйфории было всеобщим. Подумать только: из кранов текла горячая вода! А в шкафах лежало чистое постельное белье! После всех этих ужасных дней, этих ночей — постельное белье! После всех этих ужасных дней, этих ночей на ревущих космодромах, после бегства на кораблях, набитых так, что они готовы были лопнуть, и после отвратительной интермедии на Сатурне… они наконец-то перевели дух! Должно быть, город был оставлен жителями в панике, все постройки были невредимыми. Если эти люди вернутся, им все объяснят…
Отец был хмур. Он посетил колонию радиоактивных. Эти люди утверждали… Но кто будет слушать радиоактивных? Мама обнаружила в шкафах целый ворох радужных туник по последней моде, золотые котурны и парики — розовые, пепельные, оливковые… Она начала примерять их перед зеркалами. Отец поцеловал ее, потом они зашептались. Конечно, ведь они были такими молодыми…
Я довольна, что в моей памяти моя мать, которая не любила меня (она не любила никого, кроме себя) осталась именно такой: в золоте и жемчуге, в котурнах с крылышками, восхищенно глядящая на себя и свою прическу в серебряном зеркале…
Я играла с куклой, которую назвала Юрием.
И пришла ночь. А ночью под планетарным куполом две трети освещения погашены. Полумрак стал каким-то неверным, обволакивающим. На город опустилась невероятная тишина: на поверхности Урана не было заводов, не было ничего такого, что могло бы ее нарушить. А завывания ураганов не проникали через стены купола.
И тогда мы услыхали… Да, я забыла сказать о том, что в городе все же кое-что не работало — движущиеся тротуары и эскалаторы. Потом я поняла: их выключили специально, чтобы помешать бегству… Итак, в тишине, казавшейся космической, мы услыхали откуда-то издалека — шаги… шаги… шаги! Неожиданно погасли все огни, и стали слышны глухие удары, глухой стук в двери вдоль улиц; он отдавался эхом сто, тысячу раз. Сначала далеко, очень далеко, потом все ближе и ближе…
— Это жители возвращаются, — сказала моя мама довольно неуверенно. — Все те, кто покинул город…
Потом раздался первый страшный крик. И первый огненный залп. А потом застучали и внизу — в нашу дверь…
…Ночь. Ночь, озаренная пламенем. Город, превращенный в ад. Кто-то сказал: «Мы в аду. Это Ночные…»
Но никто не видел то, что вижу я в темноте: черные, фосфоресцирующие силуэты быстро заполняют весь дом. Вооруженные огнеметами, излучателями, дезинтеграторами. Но кожа у них не черная — с головы до ног они затянуты в черный пластик. Это как кошмарный сон — хочешь проснуться и убедиться в том, что на самом деле всех этих ужасов нет, но ничего не получается — проснуться невозможно… Но это не люди. Не думающие и чувствующие существа. Не потому, что у некоторых щупальца и перепончатые крылья. А потому что…
Нет, я не могу это выразить.
Они излучают ужас.
Захватив дома, они выгоняют беглецов на улицы, сгоняют их в стадо. Несомненно, они кого-то или что-то ищут… Их мертвенно-бледные лица с закатившимися зрачками, как это было с тетей Эллой, наклоняются вплотную, рассматривают лица пленников. Мама, сверкая своими драгоценностями, подталкивает меня вперед, и тут до меня доходит, что пора уносить ноги. Толпа незнакомых людей оттирает нас от отца, мое лицо находится на уровне их колен, и их прерывистые, приглушенные голоса слышны где-то у меня над головой:
— А, и вы здесь!
— Да, видите, никто не может этого избежать…
В этой толпе были астронавты, покорители космоса в наручниках, женщины, дети, старики. Разыгрывались гнусные сцены: летные знаки отличия срывались и топтались ногами, приклады обрушивались на залитые кровью лица… А потом хлестнули лучи пламени, рассекая жалкое стадо. Моя мама вскрикнула: черный коготь вонзился в ее обнаженное плечо, и я увидела отца, неожиданно появившегося из мрака. Его юное лицо было залито кровью. Я хотела крикнуть им: «Спрячьтесь, исчезните в ночи, не время играть в благородство, мы попали в злосчастную полосу времени!»
Я не успела. Неожиданно мама вытолкнула меня на свет.
«Вот моя дочь, она чудовище, возьмите ее!!!» — кричала она.
А может быть, она не крикнула, а только подумала?.. Но мне и этого хватило. В голове у меня бились все эти крики, предсмертные хрипы, ужасные мысли… Я вывернулась, упала посреди лучей пламени, инстинктивно поползла в сторону, в темноту…
Вдруг надо мной склонилась чья-то тень. Чей-то голос (или мысль?) прошептал мне в ухо: «Обними меня за шею». Я послушалась. Зрачки у меня остановились от ужаса, но видела я все вокруг довольно ясно: полусгоревшие тела — они извивались, как раздавленные слизняки, волосы горели, как факел; розовую желеобразную массу на мостовой, которая еще дышала… «Держись крепче за, шею…» Я видела и его самого. Он не был похож на человека — скорее, на статую из хрусталя и льда. Его космическая форма была белого цвета, а волосы искрились. В этой толпе, подгоняемой безжалостным пламенем, где друзья были разъединены и не могли помочь друг другу, где матери отрекались от своих детей, в свалке, где слабые были растоптаны толпой, этот чужак продвигался как-то очень быстро, с маленькой девочкой, повисшей у него на шее, словно ягненок…
Неожиданно мы оказались вдалеке от центра, прямо у стены купола. Вдоль нее шел длинный ров — он был наполнен какой-то серой массой. Мне стало страшно при мысли, что это такое… Казалось, наступил конец света: под черным, низким и тяжелым небом, среди воплей, хрипов, ругани и беснующихся огненных бичей…
Я никогда это не забуду.
…Не знаю, почему я не сошла с ума. Я смотрю и вижу: какой-то землянин раздирает свою одежду и падает лицом вниз; другой во весь голос поет псалмы; еще один перегрызает себе вены — и смотрит на текущую из них кровь. Одетая в белое женщина падает, поскользнувшись, на нее тут же со всех сторон набрасываются воющие тени… Мой спаситель закрывает мне рукой глаза. (Не стоит видеть некоторые вещи: увидеть их — значит умереть, а я не должна умирать, по крайней мере, пока не должна.) Голос (или мысль?) говорит мне: «Держись малышка, сейчас начнется!» Неожиданно белый астронавт бросается ничком на дно рва, увлекая меня за собой. Огненные смерчи скрещиваются в ночи где-то над нашими головами. Хорошо еще, что «они» не применяют дезинтеграторы. У меня идет кровь из носа, а рот забит этой серой хрустящей массой. Но мы живы — мы вовремя упали. Своей теплой и липкой от крови рукой незнакомец привязывает меня к себе широким ремнем, и мы медленно ползем по дну рва, заполненного пеплом. Да, по тому, что совсем недавно было тысячами жизней, тел, любящих сердец — по этой порошкообразной массе… по человеческому пеплу! Наконец мы упираемся в решетку, которую мой спутник с трудом отодвигает.
Люк. Шахта. Лестничные пролеты, теряющиеся в темноте.
— Не бойся, — говорит мой спутник. — Это старый круговой путь, им пользовались до сооружения купола. А теперь он поможет нам.
— Я не боюсь! Я мутантка!
Он тихонько смеется и усаживает меня на выступ в стене, блестящей от селитры.
— Ты — мутантка, и объявляешь об этом первому встречному?!
— Мне хочется кричать об этом! А вы — не первый встречный!
— Так ты меня знаешь?..
Он наклоняется надо мной. В слабом свете фосфоресцирующих камней он кажется очень красивым. Но инстинктивно я стараюсь не смотреть в упор на совершенный изгиб его губ, брови вразлет, золотистые арктурианские глаза — признаки неземного совершенства, неземного происхождения, от которых мне потом будет так плохо…
— Ну конечно, — говорю я, стараясь не выдать свою растерянность, — я прочитала ваши мысли: вы Лес, сын Ингмара Кэррола, он — что-то вроде Правителя… в каком-то мире… о! Очень далеко. У вас там города из кристаллов и два солнца. Но это не самое главное, не так ли? Главное то, что вы командуете странным космическим кораблем, который ищет… Не пойму, что именно…
— Так ты прочитала все это?! А еще что?
— Ничего, — отвечаю я жалобно. — Не забывайте, что нас немного пощипали…
— Господи, спасибо! — восклицает он. — Ведь это был мой последний шанс! За год я исколесил все пять континентов Земли, у меня не осталось надежды — и вот на обратном пути я нахожу мутантку! Кто же ты? Ясновидящая, левитантка или повышенно чувствительная? Да ты и сама, наверное, не знаешь! Но мы не должны терять время.
Он приподнял незаметную с первого взгляда плиту на выступе и достал из тайника свой шлем астронавта и небольшой скафандр из легкого пластика.
— Надень его, — сказал он.
— Так вы знали, что мы будем здесь? — спрашиваю я с легким чувством разочарования.
Он усмехается:
— Я — нет. Кое-кто другой, он тебя немного знает.
— А, старикашка небольшого роста с книгой, которая, как и он сам, готова рассыпаться?!
— Н-да, если бы Морозов мог бы тебя сейчас слышать! Ну, давай, я понесу тебя.
— Я сама могу идти, — возразила я с достоинством.
Но он не слушал, он устроил меня на своем плече и быстро пошел вперед в полнейшей темноте подземелья. Мир вокруг нас превратился в ад, но я чувствовала себя в полной безопасности, я пошла бы за ним куда угодно…
Неожиданно подземный ход привел нас на берег гигантского темно-зеленого озера. Оно казалось мертвым (потом я узнала, что его называли Озером Времени).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59