«Что, Иза, твое золото стало серебряным? А разве не вчера я привез тебя на этот астероид, где мы столько выстрадали — и где мы были так счастливы?» К ним тогда подбежала Диана, волоча за длинные волосы Маленькую Сирену.
— Айрт, ты принесешь мне клюквы?
— Ну, конечно.
— И колючих каштанов. И морской капусты.
— Да, да…
— А если ты найдешь эти красивые штуки — ну, такую, с одной стороны белую, а с другой — розовую, — она сложила руки чашечкой, — скажи, ты мне сорвешь хотя бы одну?
Он отстранился, разжимая нежные, но цепкие пальчики.
— Диана, тебя зовет мама. Иди. В гидропонном саду есть цветы…
Но девочка скорчила гримаску:
— Да, но я хочу цветок, растущий на свободе!
— Я обещал тебе — значит принесу. Ну, иди же, Диана.
А наверху, на маяке, отец включил свет…
…да, он ничего не почувствовал, он был всего лишь тупым животным. Дикарем. Он даже не понял, что видит их всех в последний раз. Он был захвачен открывающимся перед ним загадочным миром, неописуемой прелестью дикого ландшафта под звездами наступающих сумерек, в которых поблескивали фосфоресцирующие лишайники, волнующейся воды в озере, окруженном обрывистыми стенами кратера — жалкой копии гигантских океанов Земли…
В мелкой воде вокруг маленького астронавта кишела масса космических медуз. Они прилипали к ногам, волочились за ним среди тонких стеблей болотных растений — он рвал их охапками, вперемешку с плавучими водорослями, глубоко вдыхал их запах, погружал в них лицо.
Все-таки лето на затерянном астероиде было чрезвычайно благодатным, все цвело, а над озером клубился перламутровый туман. Охваченный сладостной истомой, Айрт опустился на колени в высокой ранней траве, потом лег и, сорвав стебелек, начал жевать его: он был сочным и немного горьковатым. «Так вот она какая, Земля, — подумал он. — С тонким ароматом, покрытая зеленью, теплая, плодородная. И как хорошо лежать вот так: ни о чем не думая, глядя на звезду — самую далекую, самую чистую, самую холодную…» Он бездумно поискал глазами Полярную звезду.
И как раз в это мгновенье глухой толчок потряс астероид. Что это было, Айрт не смог понять. Он потерял чувство времени, скорее всего, он перемещался в нем по своей воле. Позднее, значительно позднее, Вселенная поймет, какая ужасная мощь проявилась в это мгновенье . Айрту, который успел в это время слетать к Полярной звезде, показалось, что он просто задремал на несколько секунд. Голубой бриллиант Веги спустился к горизонту. Охапка собранных трав, несколько увядшая, распространяла вокруг себя нежный и грустный запах увядающей зелени. Похолодало.
Мальчик поднялся с травы. Ему стало стыдно, что он так задержался, родители, наверное, уже беспокоятся. Он сбросил в воду несколько медуз, слишком сильно светящихся, сорвал три поникшие лилии и побежал. Он уже представлял скорую встречу со своим маленьким семейным очагом, улыбку матери — «привет, малыш!» — Ларса Рега и Диану, танцующую от радости при виде лилий. А он скажет им: «Привет, маман! Привет, Диана! Вот, папа, медузы, то есть, я хотел сказать, рачки!»
На плато было холодно, воздух был тяжелым, и с каким-то нехорошим предчувствием в глубине души мальчик натянул шлем и застегнул скафандр. «Мама будет довольна, я был осторожен…»
Это были его последние беззаботные мысли. Дальше начался сплошной кошмар. Тусклый свет звезд освещал пустынное плато, на котором ни одно здание не отбрасывало больше своей расплывчатой тени, а сами звезды не отражались больше в зеркальной поверхности синтетического купола — на плато просто ничего не было…
«…Понимаете, командир, вообще ничего! Ни станции, ни маяка. Ни отца, ни матери, ни сестренки. Ничего, кроме опаленной скалы, обломков металла и пепла. И, боже мой, этот ужасный запах! Я побежал, не разбирая дороги, мой скафандр лопнул, колени были разбиты в кровь, я был весь ободран… Я кричал, звал их… но вокруг была только тишина, а в небе виднелась розовая комета, она уже исчезала. На какое-то мгновение я подумал, что все это натворила комета, но нет, она проходила слишком далеко, в десяти парсеках, по крайней мере. А в самом центре плато, там, где раньше стоял маяк (я это высчитал потом), я наткнулся на огромный металлический знак земного происхождения с надписью „МРАК“… Что это значит, командир?!.. Что это значит, объясните мне?!»
Астронавт-землянин, подобравший на астероиде полубезумного от отчаяния и ярости, отважного и упорного мальчика, который окровавленными пальцами скреб лед и пепел, до конца выслушал бессвязный рассказ. Потом он размял фаланги своих застывших пальцев. Он сидел у амортизационного ложа и смотрел с не слишком глубоким сочувствием на хорошенького зверька, рожденного для игр и спорта, который корчился от горя, слишком сильного для него; о таком он и не подозревал в своем царстве снов и звезд. Астронавт был спокоен, насколько это возможно для человека, который спустился в ад и оставил там половину своей души. Прядь волос цвета воронова крыла ниспадала до самых бровей, словно нарисованных кистью художника. Этот человек, Ральф-Валеран, командир второго класса арктурианских эскадр особых поручений, принадлежал к большому и знатному роду и был наследником многочисленных титулов. Но все это были пустые звуки, и он сам хорошо это знал… Он напоминал один из тех старинных портретов, которые в стародавние времена висели в феодальных замках — и, действительно, был последним представителем древнего королевского рода. Он иногда вспоминал эрцгерцога Франца-Генриха, изображенного на картине, в красном костюме для охоты, его разболтанную фигуру с невероятно тонкой талией и широкими плечами. Вспоминал он иногда и Орза-кибернетика, который имел обыкновение устало прикрывать глаза своей длинной узкой ладонью артиста или хирурга. Такой же взгляд, цвета небесного камня, можно было встретить и у Христиана VII, последнего императора Еврафрики.
Ральф-Валеран предпочитал не вспоминать об этих признаках вырождения.
Сейчас он командовал кораблем арктурианской эскадры. Он посетил Полярную звезду, созвездие Весов, созвездие Кита, а также Землю. Остальное не считалось. На Сигме, в центре Самарры, ее столицы, у него был дворец из розового мрамора, похожий на жемчужину в своей раковине. Он мечтал, как однажды, заплатив все долги Двойной Звезде, приютившей его соотечественников, заживет в свое удовольствие в этом прибежище из яшмы и рибеллита. Гипностены будут наигрывать ему гармоничные мелодии Листа и Прокофьева, создавать стереобразы блестящих эпох Земли. Он даже сможет воссоздать свою семью… ведь архивы Сигмы фундаментальны, а его воспоминания совершенны…
А теперь вот появился этот мальчик, сами мысли которого взывали о помощи.
С некоторой скукой он полистал его досье.
Ну конечно, кто-то из членов экипажа сфотографировал эмблему, которая слишком глубоко засела в почве, чтобы ее можно было извлечь и увезти с собой. В ее значении не могло быть никаких сомнений: этот знак фигурировал на многих знаменах.
— «МРАК», — прочитал он.
Да, преступление было подписано. Но почему они напали на этот полузабытый маяк?
— У нас не было ни оружия, ни радаров дальнего слежения. Но это было последнее людское обиталище в системе… Может быть, поэтому?..
— Ну что ты задаешь мне все эти вопросы? Ты хочешь отомстить?
Все это было смешно и жалко.
Ну, конечно, не было никакого сравнения между Великим Злом, которое угрожало Галактике, и горем этого красивого зверька, рожденного для борьбы и спорта, который сейчас привстал на ложе и смотрел на него взрослым взглядом смертельно раненого человека.
— Я хочу знать, — сказал Айрт глухим голосом. — Мне нужно знать…
Валеран велел сделать ему успокаивающий укол и ушел. Корабль должен был вот-вот коснуться плит астропорта Сигмы, и принца Валерана Еврафриканского вызывали к стереовизору.
Он и так уже извел слишком много времени на эту душещипательную, жалостливую историю…
7
Исход…
Некоторые, привилегированные, прибыли первыми. Они тотчас заняли свое место в гармоничном арктурианском обществе.
Великое созвездие принимало землян по-братски. Ведь в справочниках свободных звезд оно фигурировало под именем не Волопаса, а Пастыря… Со своими гигантскими солнцами, голубыми и белыми, целым роем планет, необъятное звездное скопление стояло в зените космоса, являясь вождем и защитником многих других созвездий. Его могущественные эскадры бороздили космос с незапамятных времен. В арктурианских хрониках сохранились сведения том, что в незапамятные времена корабли со звезд посетили маленький голубой шарик в Солнечной системе и научили диких землян строить города, производить стекло, окрашивать ткани в яркие цвета и играть на флейтах из тростника. А теперь эмигранты из Солнечной системы с избытком отдавали долги. И в самом деле, вот уже тысячелетия арктурианцы, изысканнейшая раса, находящаяся на грани упадка, жили в сказочном мире гармонии, игр и развлечений. Они были так совершенны, что обычная реальная действительность наносила им неизлечимые душевные раны. Экипажи арктурианских эскадр состояли теперь почти исключительно из землян. А руководил ими Ингмар Кэррол, великий адмирал и космический префект Сигмы.
Именно в его семье и нашел пристанище беглый принц Валеран. Он подружился с Лесом Кэрролом, сыном адмирала, и они поставили перед собой химерическую цель: освободить Землю. Конечно, это были всего лишь юношеские мечты. Для Валерана это было серией заранее запланированных поражений. Правда, он никогда не признавался в этом своему товарищу. А для Леса, который никогда не видел Голубую планету, ее полушария были настоящими поэмами, он застывал в восхищении, прочитав или услышав об ее жемчужных полярных шапках, о величественной смене времен года и о загадке ее магнитных полей. Он отдавал весь свой пыл их занятиям, и Валеран не мог знать, что в его чистых, как кристалл, мыслях Земля представлялась ему с лицом женщины…
Иногда, прослушав очередной цикл лекций по геофизике или астронавигации, молодые люди шли прогуляться в окрестностях школы. В ограде искрились крупные опалы и талиты, а над имперской Самаррой северные сияния простирали свои роскошные разноцветные ковры. В садах нижнего яруса цвели большие таинственные цимбидии, коложинии, похожие на огромных, грациозных сказочных зверей, звездоподобные платанатеры — все эти цветы напоминали фей и химер. И как приятно было провести время на теплом озере с фиолетовой водой… Но Лес Кэррол, «первый сын принца», как и шутку называл его Валеран; юноша, которой мог бы свободно пользоваться всеми этими бесчисленными сокровищами, предпочитал разговаривать и мечтать о другой планете цвета ночи и крови…
— Мы освободим Землю! — объявлял он. — Она снова будет свободной и могущественной, и ее корабли будут бороздить пространство. Борьба будет жестокой, но разве это не самая лучшая судьба: быть участником и зрителем такой невиданной эпопеи?!
— Ты помнишь о битве Ангелов? — спокойно отвечал ему Валеран.
Он не сомневался, что великий адмирал наложит вето если не на все предприятие, то во всяком случае на участие в нем своего сына. Но он так думал, не учитывая упорства Леса, его ангельского коварства: в тот самый момент, когда он возвращался из разведывательного полета на Землю, его товарищ готовил тайную экспедицию Морозова.
Итак, они не встретились. К тому же, Валеран спешил и сам: он получил срочный вызов в Главный Парапсихический колледж, который называли также Центром Мутаций.
Было утро, и Валеран был не прочь снова повидаться с Сигмой, облетев ее на гелико. В этот час она походила на один из тех стилизованных пейзажей, которыми он любовался когда-то из голубой планете. Сигма была шаром, немногим более крупным, чем Венера. Получив разрешение на жительство, земляне основали там самую могущественную из своих колоний.
Обладая прекрасным климатом, этот мир состоял в основном из аметистовых океанов, заросших пурпурными водорослями. Несколько мастерски надстроенных небольших континентов служили местонахождением городам сказочной роскоши. Преимущества приморских, городов были признаны повсюду, а Сигма возвысилась над всеми своими соперниками. Она обладала современным космодромом для своих эскадр и Центром астронавигации с гигантскими ангарами, она гордилась своим Астронавигационным колледжем, единственным в космосе, своими ракетными заводами, запускающими в космос тысячи летающих крепостей, своими летающими доками, в которых можно было устранить последствия самых серьезных аварий. Вторая гуманоидная планета жила, полностью сконцентрировавшись вокруг своих космодромов, и лишь иногда отражалась в очень похожем земном прошлом, как в объемном зеркале.
Самарра, ее столица, благоухала, как древний Карфаген, экзотическими цветами своих садов, среди которых были диксвонии с Венеры, и земные орхидеи, и солнечные розы с Андромеды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Айрт, ты принесешь мне клюквы?
— Ну, конечно.
— И колючих каштанов. И морской капусты.
— Да, да…
— А если ты найдешь эти красивые штуки — ну, такую, с одной стороны белую, а с другой — розовую, — она сложила руки чашечкой, — скажи, ты мне сорвешь хотя бы одну?
Он отстранился, разжимая нежные, но цепкие пальчики.
— Диана, тебя зовет мама. Иди. В гидропонном саду есть цветы…
Но девочка скорчила гримаску:
— Да, но я хочу цветок, растущий на свободе!
— Я обещал тебе — значит принесу. Ну, иди же, Диана.
А наверху, на маяке, отец включил свет…
…да, он ничего не почувствовал, он был всего лишь тупым животным. Дикарем. Он даже не понял, что видит их всех в последний раз. Он был захвачен открывающимся перед ним загадочным миром, неописуемой прелестью дикого ландшафта под звездами наступающих сумерек, в которых поблескивали фосфоресцирующие лишайники, волнующейся воды в озере, окруженном обрывистыми стенами кратера — жалкой копии гигантских океанов Земли…
В мелкой воде вокруг маленького астронавта кишела масса космических медуз. Они прилипали к ногам, волочились за ним среди тонких стеблей болотных растений — он рвал их охапками, вперемешку с плавучими водорослями, глубоко вдыхал их запах, погружал в них лицо.
Все-таки лето на затерянном астероиде было чрезвычайно благодатным, все цвело, а над озером клубился перламутровый туман. Охваченный сладостной истомой, Айрт опустился на колени в высокой ранней траве, потом лег и, сорвав стебелек, начал жевать его: он был сочным и немного горьковатым. «Так вот она какая, Земля, — подумал он. — С тонким ароматом, покрытая зеленью, теплая, плодородная. И как хорошо лежать вот так: ни о чем не думая, глядя на звезду — самую далекую, самую чистую, самую холодную…» Он бездумно поискал глазами Полярную звезду.
И как раз в это мгновенье глухой толчок потряс астероид. Что это было, Айрт не смог понять. Он потерял чувство времени, скорее всего, он перемещался в нем по своей воле. Позднее, значительно позднее, Вселенная поймет, какая ужасная мощь проявилась в это мгновенье . Айрту, который успел в это время слетать к Полярной звезде, показалось, что он просто задремал на несколько секунд. Голубой бриллиант Веги спустился к горизонту. Охапка собранных трав, несколько увядшая, распространяла вокруг себя нежный и грустный запах увядающей зелени. Похолодало.
Мальчик поднялся с травы. Ему стало стыдно, что он так задержался, родители, наверное, уже беспокоятся. Он сбросил в воду несколько медуз, слишком сильно светящихся, сорвал три поникшие лилии и побежал. Он уже представлял скорую встречу со своим маленьким семейным очагом, улыбку матери — «привет, малыш!» — Ларса Рега и Диану, танцующую от радости при виде лилий. А он скажет им: «Привет, маман! Привет, Диана! Вот, папа, медузы, то есть, я хотел сказать, рачки!»
На плато было холодно, воздух был тяжелым, и с каким-то нехорошим предчувствием в глубине души мальчик натянул шлем и застегнул скафандр. «Мама будет довольна, я был осторожен…»
Это были его последние беззаботные мысли. Дальше начался сплошной кошмар. Тусклый свет звезд освещал пустынное плато, на котором ни одно здание не отбрасывало больше своей расплывчатой тени, а сами звезды не отражались больше в зеркальной поверхности синтетического купола — на плато просто ничего не было…
«…Понимаете, командир, вообще ничего! Ни станции, ни маяка. Ни отца, ни матери, ни сестренки. Ничего, кроме опаленной скалы, обломков металла и пепла. И, боже мой, этот ужасный запах! Я побежал, не разбирая дороги, мой скафандр лопнул, колени были разбиты в кровь, я был весь ободран… Я кричал, звал их… но вокруг была только тишина, а в небе виднелась розовая комета, она уже исчезала. На какое-то мгновение я подумал, что все это натворила комета, но нет, она проходила слишком далеко, в десяти парсеках, по крайней мере. А в самом центре плато, там, где раньше стоял маяк (я это высчитал потом), я наткнулся на огромный металлический знак земного происхождения с надписью „МРАК“… Что это значит, командир?!.. Что это значит, объясните мне?!»
Астронавт-землянин, подобравший на астероиде полубезумного от отчаяния и ярости, отважного и упорного мальчика, который окровавленными пальцами скреб лед и пепел, до конца выслушал бессвязный рассказ. Потом он размял фаланги своих застывших пальцев. Он сидел у амортизационного ложа и смотрел с не слишком глубоким сочувствием на хорошенького зверька, рожденного для игр и спорта, который корчился от горя, слишком сильного для него; о таком он и не подозревал в своем царстве снов и звезд. Астронавт был спокоен, насколько это возможно для человека, который спустился в ад и оставил там половину своей души. Прядь волос цвета воронова крыла ниспадала до самых бровей, словно нарисованных кистью художника. Этот человек, Ральф-Валеран, командир второго класса арктурианских эскадр особых поручений, принадлежал к большому и знатному роду и был наследником многочисленных титулов. Но все это были пустые звуки, и он сам хорошо это знал… Он напоминал один из тех старинных портретов, которые в стародавние времена висели в феодальных замках — и, действительно, был последним представителем древнего королевского рода. Он иногда вспоминал эрцгерцога Франца-Генриха, изображенного на картине, в красном костюме для охоты, его разболтанную фигуру с невероятно тонкой талией и широкими плечами. Вспоминал он иногда и Орза-кибернетика, который имел обыкновение устало прикрывать глаза своей длинной узкой ладонью артиста или хирурга. Такой же взгляд, цвета небесного камня, можно было встретить и у Христиана VII, последнего императора Еврафрики.
Ральф-Валеран предпочитал не вспоминать об этих признаках вырождения.
Сейчас он командовал кораблем арктурианской эскадры. Он посетил Полярную звезду, созвездие Весов, созвездие Кита, а также Землю. Остальное не считалось. На Сигме, в центре Самарры, ее столицы, у него был дворец из розового мрамора, похожий на жемчужину в своей раковине. Он мечтал, как однажды, заплатив все долги Двойной Звезде, приютившей его соотечественников, заживет в свое удовольствие в этом прибежище из яшмы и рибеллита. Гипностены будут наигрывать ему гармоничные мелодии Листа и Прокофьева, создавать стереобразы блестящих эпох Земли. Он даже сможет воссоздать свою семью… ведь архивы Сигмы фундаментальны, а его воспоминания совершенны…
А теперь вот появился этот мальчик, сами мысли которого взывали о помощи.
С некоторой скукой он полистал его досье.
Ну конечно, кто-то из членов экипажа сфотографировал эмблему, которая слишком глубоко засела в почве, чтобы ее можно было извлечь и увезти с собой. В ее значении не могло быть никаких сомнений: этот знак фигурировал на многих знаменах.
— «МРАК», — прочитал он.
Да, преступление было подписано. Но почему они напали на этот полузабытый маяк?
— У нас не было ни оружия, ни радаров дальнего слежения. Но это было последнее людское обиталище в системе… Может быть, поэтому?..
— Ну что ты задаешь мне все эти вопросы? Ты хочешь отомстить?
Все это было смешно и жалко.
Ну, конечно, не было никакого сравнения между Великим Злом, которое угрожало Галактике, и горем этого красивого зверька, рожденного для борьбы и спорта, который сейчас привстал на ложе и смотрел на него взрослым взглядом смертельно раненого человека.
— Я хочу знать, — сказал Айрт глухим голосом. — Мне нужно знать…
Валеран велел сделать ему успокаивающий укол и ушел. Корабль должен был вот-вот коснуться плит астропорта Сигмы, и принца Валерана Еврафриканского вызывали к стереовизору.
Он и так уже извел слишком много времени на эту душещипательную, жалостливую историю…
7
Исход…
Некоторые, привилегированные, прибыли первыми. Они тотчас заняли свое место в гармоничном арктурианском обществе.
Великое созвездие принимало землян по-братски. Ведь в справочниках свободных звезд оно фигурировало под именем не Волопаса, а Пастыря… Со своими гигантскими солнцами, голубыми и белыми, целым роем планет, необъятное звездное скопление стояло в зените космоса, являясь вождем и защитником многих других созвездий. Его могущественные эскадры бороздили космос с незапамятных времен. В арктурианских хрониках сохранились сведения том, что в незапамятные времена корабли со звезд посетили маленький голубой шарик в Солнечной системе и научили диких землян строить города, производить стекло, окрашивать ткани в яркие цвета и играть на флейтах из тростника. А теперь эмигранты из Солнечной системы с избытком отдавали долги. И в самом деле, вот уже тысячелетия арктурианцы, изысканнейшая раса, находящаяся на грани упадка, жили в сказочном мире гармонии, игр и развлечений. Они были так совершенны, что обычная реальная действительность наносила им неизлечимые душевные раны. Экипажи арктурианских эскадр состояли теперь почти исключительно из землян. А руководил ими Ингмар Кэррол, великий адмирал и космический префект Сигмы.
Именно в его семье и нашел пристанище беглый принц Валеран. Он подружился с Лесом Кэрролом, сыном адмирала, и они поставили перед собой химерическую цель: освободить Землю. Конечно, это были всего лишь юношеские мечты. Для Валерана это было серией заранее запланированных поражений. Правда, он никогда не признавался в этом своему товарищу. А для Леса, который никогда не видел Голубую планету, ее полушария были настоящими поэмами, он застывал в восхищении, прочитав или услышав об ее жемчужных полярных шапках, о величественной смене времен года и о загадке ее магнитных полей. Он отдавал весь свой пыл их занятиям, и Валеран не мог знать, что в его чистых, как кристалл, мыслях Земля представлялась ему с лицом женщины…
Иногда, прослушав очередной цикл лекций по геофизике или астронавигации, молодые люди шли прогуляться в окрестностях школы. В ограде искрились крупные опалы и талиты, а над имперской Самаррой северные сияния простирали свои роскошные разноцветные ковры. В садах нижнего яруса цвели большие таинственные цимбидии, коложинии, похожие на огромных, грациозных сказочных зверей, звездоподобные платанатеры — все эти цветы напоминали фей и химер. И как приятно было провести время на теплом озере с фиолетовой водой… Но Лес Кэррол, «первый сын принца», как и шутку называл его Валеран; юноша, которой мог бы свободно пользоваться всеми этими бесчисленными сокровищами, предпочитал разговаривать и мечтать о другой планете цвета ночи и крови…
— Мы освободим Землю! — объявлял он. — Она снова будет свободной и могущественной, и ее корабли будут бороздить пространство. Борьба будет жестокой, но разве это не самая лучшая судьба: быть участником и зрителем такой невиданной эпопеи?!
— Ты помнишь о битве Ангелов? — спокойно отвечал ему Валеран.
Он не сомневался, что великий адмирал наложит вето если не на все предприятие, то во всяком случае на участие в нем своего сына. Но он так думал, не учитывая упорства Леса, его ангельского коварства: в тот самый момент, когда он возвращался из разведывательного полета на Землю, его товарищ готовил тайную экспедицию Морозова.
Итак, они не встретились. К тому же, Валеран спешил и сам: он получил срочный вызов в Главный Парапсихический колледж, который называли также Центром Мутаций.
Было утро, и Валеран был не прочь снова повидаться с Сигмой, облетев ее на гелико. В этот час она походила на один из тех стилизованных пейзажей, которыми он любовался когда-то из голубой планете. Сигма была шаром, немногим более крупным, чем Венера. Получив разрешение на жительство, земляне основали там самую могущественную из своих колоний.
Обладая прекрасным климатом, этот мир состоял в основном из аметистовых океанов, заросших пурпурными водорослями. Несколько мастерски надстроенных небольших континентов служили местонахождением городам сказочной роскоши. Преимущества приморских, городов были признаны повсюду, а Сигма возвысилась над всеми своими соперниками. Она обладала современным космодромом для своих эскадр и Центром астронавигации с гигантскими ангарами, она гордилась своим Астронавигационным колледжем, единственным в космосе, своими ракетными заводами, запускающими в космос тысячи летающих крепостей, своими летающими доками, в которых можно было устранить последствия самых серьезных аварий. Вторая гуманоидная планета жила, полностью сконцентрировавшись вокруг своих космодромов, и лишь иногда отражалась в очень похожем земном прошлом, как в объемном зеркале.
Самарра, ее столица, благоухала, как древний Карфаген, экзотическими цветами своих садов, среди которых были диксвонии с Венеры, и земные орхидеи, и солнечные розы с Андромеды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59