Толстяк внимательно прислушивался к этой беседе. Худой продолжал дремать над своим пивом. Он поднял голову только тогда, когда Толстяк, подвинувшись к Горошку, спросил:
- Ты не мог бы, милый мой мальчик, разменять мне сто злотых?
"Ага, - подумал Горошек, - решил убедиться, есть ли у меня деньги". Он вежливо ответил:
- К сожалению, не могу. Во-первых, потому что папа мне вообще не позволил вынимать деньги, а во-вторых, у меня только бумажки по пятьсот злотых.
- Что? - разом воскликнули жулики.
Горошек даже закашлялся, чтобы скрыть победоносную усмешку. Он понял, что жулики с радостью откажутся от поездки в Кусьмидрово, лишь бы не потерять его из виду. У Худого глаза так и вылезли из орбит.
- Куда же это столько денег, мальчик? - спросил он. - Куда? Горошек на минуту задумался, словно сомневаясь, может ли он выдать такой секрет чужим людям. Потом ответил:
- Ну... папа покупает телевизор.
- Угу, - пробурчал Толстяк, кивнув головой. - Тысчонка-другая должна быть, не меньше. Верно, сынок?
Тут Горошек решил разыграть подозрительность.
- Извините, я не знаю, - сказал он уклончиво.
Краем глаза он заметил, как жулики подтолкнули друг друга локтями. И тут же взглянул на часы. До прихода поезда оставалось всего пятнадцать минут.
- Когда же приедет ма-моч-ка-а! - капризно протянул Красный Беретик. По тону чувствовалось, что терпение его на исходе.
- Тише, тише, деточка, - откликнулся Толстяк. - Ты, главное тише!
Но Красный Беретик, видимо, твердо решил взбунтоваться. Он набрал в легкие воздуха и ни с того ни с сего заревел, как паровоз:
- А я не хочу-у-у-у-у! Не хочу-у-у! Где мамочка-а-а-а! А-а-аа!
Жуликов прямо-таки перекосило. Буфетчица вскочила из-за стола. На минуту все застыли на месте. А мальчик, кстати с совершенно сухими глазами, ревел все громче:
- Не-е-е хочу-у-у-у!
Первым опомнился Толстяк, кинулся к буфету за шоколадкой. Худой, по-видимому желая успокоить малыша, начал строить ему рожи. Однако Яцек при виде его гримас завопил еще громче. Тут Толстяк подбежал с шоколадкой, но шоколадка тоже не помогла.
Горошек ясно видел, что жулики начинают нервничать. Худой боязливо озирался и все косился на дверь. Толстяк, наоборот, разозлился. Щеки у него покраснели, а голос зазвучал угрожающе:
- Яцек, молчать!
Яцек посмотрел на "дядю" и замолчал. Глазки его стали большими и круглыми и начали наполняться слезами.
Горошек делал вид, что ничего не замечает. Но внутри у него все напряглось, как струна.
До прихода поезда оставалось только десять минут. Десять минут могут порой тянуться, как жевательная резинка. Ну, скажем, если тебя могут вызвать к доске как раз по тому предмету, о котором ты накануне, готовя уроки, совершенно позабыл... А сейчас часы летели, словно у них были стрелки с реактивной тягой.
И вот Толстяк внезапно наклонился к мальчику.
- Вставай, - сказал он. - Идем к мамочке. Только не ори!
Он сказал это таким тоном, что Горошек стиснул кулаки. Что он задумал? В голове у Горошка мелькнули всевозможные страшные истории о киднаперах - похитителях детей, которые иногда убивают своих жертв, чтобы замести следы.
А до прихода поезда оставалось только шесть минут. Хоть бы кто-нибудь зашел в буфет!... А главное - где Ика? Куда она пропала? Ведь через минуту эти двое вместе с мальчиком могут сесть в поезд, и поминай как звали!...
Минутная стрелка снова сделала скачок. Издали послышался пронзительный гудок паровоза.
Толстяк фальшиво улыбнулся.
- Слышишь, Яцек, - сказал он, - вот и мамочка едет. Пошли.
Горошек с отчаянием подумал, что, наверно, Яцек встречался только с очень добрыми людьми, так безгранично он всем доверяет. Вот и теперь, хоть глаза у него еще были полны слез, он сразу рассмеялся, соскочил со стула, захлопал в ладоши.
- Пошли, пошли!
Скрывать нечего - Горошек просто не знал, что делать, как поступить? Кричать? Драться? Защищать Красный Беретик пугачом, кулаками? Поможет ли?... Не больше чем на минуту... И все-таки он приподнялся.
Тут-то и выяснилось, насколько умная была выдумка про деньги. Толстяк, правда, взял уже Яцека за руку, но еще не трогался к выходу. Он обратился к Горошку.
- А вы, молодой человек, - спросил он своим сладким голосом, разве не идете? Пожалуйте, пожалуйте...
Горошек насупился.
- Поезд еще не пришел, а на дворе дождик, ветер...
Худой схватил приятеля за руку:
- Евстахий... оставь. Пошли, я тебя прошу. Но Евстахий не обращал на него никакого внимания. Он протянул руку Горошку.
- Это не беда, - сказал он деланно дружеским тоном. - Не сахарные, не растаем. Не надо ломать компанию. Давайте руку, молодой человек, чтобы нам не потеряться. Только поживей - поезд уже подходит...
Действительно, стрелка часов была уже на расстоянии одной минуты от роковой черты. Красный Беретик так и подпрыгивал на месте, радуясь приезду мамочки, а за окнами уже звучал, все приближаясь, стук колес и пыхтение подходившего паровоза.
Горошек внезапно почувствовал, что от ярости у него зашевелились волосы на голове.
- Не пойду! - крикнул он.
Он подскочил к Яцеку, притянул его к себе, прикрыл плащом и выхватил из кармана свой пугач.
- Он тоже никуда не пойдет! - крикнул Горошек еще громче.
- А вы... Руки вверх!
- Исусе! - прохрипел Худой.
- Исус Мария! - взвизгнула буфетчица.
- Ты что?... - грозно рявкнул Толстяк, делая шаг в сторону Горошка.
У того вдруг страшно пересохло в горле. Но он крикнул:
- Ни с места!
И тут - именно в эту секунду! - с грохотом распахнулась дверь, и девчоночий голос радостно пискнул:
- Дядечка! Это я! А потом...
Однако, прежде чем выяснится что означал этот возглас и что вообще произошло п_о_т_о_м, следует в нескольких словах рассказать, что же все это время делали Капитан и Ика. И главное, как выполняли и как выполнили они свою часть плана.
Когда Горошек выскочил из машины с погашенными для предосторожности огнями, остановившейся возле станционного здания, Ика глубоко вздохнула.
Да, нечего скрывать - вздохнула.
Иногда человеку очень хочется быть самостоятельным, как у нас говорят - хочется быть Зосей-Самосей. Все-превсе делать самой. И Ика, как утверждал Горошек, особенно любила этот "зосизмсамосизм".
Но сейчас - надо честно признаться - ей ах как хотелось бы, чтобы с нею рядом был Горошек, а не только ее собственные тревожные мысли...
Правда, пока с ней еще был друг и защитник - Капитан. Но ведь с минуты на минуту ей придется одной, совершенно одной выполнять самую важную часть плана!
А это не так-то просто. Да, не штука быть храбрым, когда ты храбрый. Трудно быть храбрым именно тогда, когда возле сердца начинает что-то дрожать, а по спине бегают холодные мурашки. Именно это ощущала Ика в ту минуту, когда Горошек исчез за дверью, а Капитан медленно и осторожно двинулся дальше.
Оба молчали. Капитан проехал одну, потом другую темную улочку и остановился.
- Смотри Ика, - негромко пробасил он. - Видишь - вон в той палатке?
На противоположной стороне небольшой площади светились окна и дверь пивнушки. Несколько человек толпились у стойки, мелькнул плащ и форменная фуражка милиционера.
- Вижу, - шепнула Ика.
- Идешь? - спросил Капитан.
Ика сильно втянула воздух.
- Конечно, - сказала она. - А... а где же вы будете меня ждать?
- Ты не беспокойся, буду там, где надо, - пообещал Капитан. Ты только смотри, чтобы мне не приходилось слишком часто, попадаться на глаза взрослым. А пока подожду здесь...
- Тогда я пошла, - решительно сказала Ика.
Она вышла из автомобиля, плотнее запахнула плащ - ветер сразу начал рвать его за полы.
У двери на минуту остановилась. Да, милиционер был там. Теперь все дело в том, будет ли он ее слушать. Еще раз набрала воздуху и рванула дверь.
Звонок над дверью забренчал, и все находившиеся в палатке мужчины обернулись. Оглянулся и милиционер - молодой и очень высокий, весьма суровый с виду. Увидев Ику, он поднял брови.
- Что ты тут делаешь, малышка? - спросил он. - Так поздно и одна?
Ика от неожиданности попятилась. Мужчины, толпившиеся возле стойки, за которой стояла хорошенькая продавщица, засмеялись, а милиционер сделал шаг вперед.
- Что ты тут делаешь? - повторил он.
Ика покраснела от стыда и злости. Она терпеть не могла, когда над ней смеялись, а в особенности когда с ней обращались, как с дошкольницей.
- Я как раз вас ищу! - сказала она резко.
- Ого-го-го! - удивились все присутствующие.
Милиционер нахмурился:
- Зачем?
- Затем, - выпалила Ика, - что на станции находится сейчас известный мошенник и похититель детей, а вы, вместо того чтобы его ловить, пьете здесь пиво!
Тут все присутствующие снова покатились со смеху. Только на этот раз покраснел милиционер, а не Ика.
- Какой еще мошенник? Как он выглядит? Тише, граждане! крикнул он.
Стало тихо. А Ика похолодела. Ведь она ничего не знает о том, как выглядит этот мошенник, вдобавок даже его фамилия вылетела у нее в этот момент из головы. Что же делать? Как убедить этих людей, что она говорит правду?
- Он... он... из гончего листа... - запинаясь, начала она.
Милиционер не слушал ее. Он сердился. Он недавно служил в Трушеве, но трушевские ребята не раз доставляли ему неприятности. Видимо, он решил, что и эта девчонка позволяет себе над ним издеваться.
- Товарищ сержант, - подлила масла в огонь хорошенькая продавщица, - гражданочка вам хочет помочь, а вы с ней так нелюбезны!
Милиционер покраснел как кумач:
- Какой там гончий лист! Какой мошенник? Что это за шутки?
- Настоящий мошенник! - крикнула с отчаянием Ика. - Зовут его... зовут его... Евстахий!
И тут все присутствующие, включая продавщицу, расхохотались во все горло.
А милиционер схватил Ику за руку.
- Ах, Евстахий? - повторил он. - Как раз Евстахий, да? - Он подтолкнул Ику к двери. - Будешь знать, как издеваться над моим именем! - крикнул он и выставил девочку за дверь.
- О-хо-хо-хо! - покатывались в пивной. - Евстахий Евстахия поймал!
Дверь хлопнула, Ика оказалась снаружи, под ветром и дождем.
Она чуть не плакала от досады. Вот незадача! Надо же, чтобы милиционера звали так же, как преступника! Что же теперь делать?
Может быть, Ике и не удалось бы удержаться от слез, но, к счастью, когда она подбегала к Капитану, вдалеке, в бледном свете фонаря, вдруг снова мелькнул силуэт милиционера.
- Евстахий, - всхлипнула Ика еще раз и... и вдруг вспомнила фамилию: - Кужевик. Ку-же-вик! - В ту же секунду у нее родилась новая идея. Она наклонилась к окну Капитана. - Капитан, торопливо заговорила она, - пожалуйста, подъезжайте к станции, ладно? Я сейчас там буду!
- Есть, - отвечал Капитан и послушно завел мотор.
А Ика бегом помчалась вдогонку за милиционером, чья фигура уже исчезала в глубине улицы.
Сейчас ей совершенно не хотелось плакать. Ни капельки! Но несмотря на это, подбежав к милиционеру, она еще издали начала громко реветь:
- Дяденька милиционер! Гражданин милиционер!
Плотный, круглолицый, уже не молодой милиционер немедленно обернулся и подбежал к Ике.
- Что такое? Что случилось, гражданочка? - спросил он, ласково обняв Ику за плечи.
Он был такой симпатичный, что на секунду Ика заколебалась: а не сказать ли ему попросту все, как есть, без всяких уверток?
Нет, нет! А вдруг и он ей не поверит? Что тогда будет? Ведь время идет, неизвестно, как там справляется Горошек. Нет, сейчас она уже не может рисковать!
И она захныкала:
- Я потерялась, дяденька милиционер. Мне надо было... надо было тут встретить своего дядю на станции... и... и не нашла я ни станции, ни дяди, ни... ничего.
Милиционер добродушно рассмеялся.
- Эх, гражданочка, - сказал он добрым, слегка простуженным голосом. - Плакать не годится! Зачем же плакать? Сейчас найдем и станцию и дядю.
Тут только Ика понемногу начала успокаиваться, но не слишком быстро, чтобы не выдать себя.
- Ой, скорей бы, скорей бы найти дядю, - тараторила она. - Он такой хороший! Он меня ждет не дождется!
- Пошли, пошли, - сказал милиционер и, взяв Ику за руку, направился с ней в сторону станции.
А когда издали ей дружески мигнул задний фонарь Капитана, Ика сочла возможным даже улыбнуться. И затрещала, как пишущая машинка:
- А вы, товарищ милиционер, не знаете моего дядю? Он такой веселый! Зовут его Евстахий Кужевик! Не знаете?
- Как его зовут? - строго спросил милиционер, приостановившись.
- Ведь я же вам сказала, - вежливо отвечала Ика. - Евстахий Кужевик. Кужевик Евстахий.
Милиционер крепче сжал ее руку и зашагал так быстро, что Ике пришлось почти бежать. Несмотря на это она продолжала трещать:
- Он такой веселый. Он для смеху иногда усы себе приклеивает! Такие смешные! Они ему до того к лицу!
- Усы себе приклеивает? - переспросил милиционер.
- Да, да, - тараторила Ика. - У нас родные даже беспокоятся. Говорят, у кого усы, тот ночью храпит.
- Храпит?
- Да. Ну и пусть храпит. Ведь храпеть не вредно, - не останавливалась Ика. - Правда ведь, дяденька милиционер? Зато дяде усы так к лицу, что прямо не знаю!
- К лицу, говоришь? - буркнул милиционер.
В конце улички заблестели уже огни станции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25