Сейчас проснемся.
И они вышли из самолета.
Ребята устало, но приветливо улыбаясь, махали им вслед. Мальчик еще крикнул:
- Вы уже в Яте!
Потом кабина закрылась, мотор снова заворчал, самолет побежал все быстрее и быстрее по гладкой песчаной долине, наконец взмыл ввысь и через несколько минут исчез.
- Боб, - сказал Жан, - через минуту мы проснемся, и это будет страшно.
- Нет, - сказал Боб, - сон продолжается. Смотри.
И показал вперед. Там был холм, поросший серой, пыльной травой. На самой его верхушке стоял маленький серый ослик, насторожив уши.
Они побежали к нему. Ослик испугался. Повернулся - и исчез за холмом. Но, когда они вбежали на его гребень, из их уст вырвался вопль. "Сон" продолжался.
В каких-нибудь десяти метрах перед собой они увидели знакомого ослика, двух верблюдов и молодого, изумленного их появлением негра.
- Что это такое? - крикнул Боб.
- Это Ят, - сказал африканец.
Через двадцать минут Боб и Жан сидели в кабине префекта, а радиостанция Ята рассылала во все стороны света весть о местонахождении "Дугласа-125".
Однако префект смотрел на своих гостей в высшей степени подозрительно. Он уже в третий раз спрашивал их, каким образом они так быстро, да еще во время песчаной бури, сумели преодолеть сто двадцать километров, отделявшие Ят от "Дугласа", и не мог дождаться ответа. Потому что летчики молчали и только смущенно переглядывались.
В конце концов тот, что был повыше, француз, сказал:
- Кажется, нас привезли сюда дети. Двое детей.
- Дети?! - закричал префект. - На чем?!
- На самолете, - прошептал француз.
Префект невольно отодвинулся. "Бедняги, - подумал он, видимо, лишились рассудка". Он ласково улыбнулся и переменил тему разговора. Потом вышел из комнаты и вызвал по телефону врача.
А Боб и Жан сидели в креслах и беспомощно смотрели друг на друга. После длинной паузы Боб покачал головой:
- Слушай. А может это были марсиане? Жан махнул рукой.
- Может быть, марсиане, может быть, венериане, а может быть, вообще никого не было! - сказал он измученным голосом. - Одно ясно: лучше об этом помалкивать, а то нас самих за лунатиков примут.
- Ты думаешь? - задумчиво спросил Боб.
Потом, обдумав все хорошенько, он решил вторично высказать предположение, что все-таки это марсиане, поглядел на Жана, но не сказал ни слова.
Потому что Жан уже спал.
Префект, который через десять минут вернулся с доктором, застал обоих спящими в креслах.
Врач приложил палец к губам.
- Пусть спят, - сказал он. - Когда проснутся, наверно, придут в себя и перестанут бредить.
Оба согласно покивали головами и вышли из комнаты на цыпочках.
Ну, дети, - весело крикнул Як, - будьте здоровы!
И дал "свечку". Дал "свечку" - это значит поднялся прямо вверх по вертикали; у Ики и Горошка просто дух захватило. Весь мир сделал сальто, а наша троица в какую-нибудь минуту оказалась высоко-высоко над пустыней.
Ясно: Як подпрыгнул от радости. От великой радости.
Ребята тоже были счастливы. Радость, известное дело, каждый проявляет по-своему. Один играет на рояле, у другого просто глаза горят.
Горошек - тот расхохотался во все горло, крикнул: "Будь здоров!" - и сразу же прижал подбородок к груди, потому что у него от этой "свечки" начало стрелять в ушах.
Ике - той от радости больше всего на свете хотелось заплакать. Но поскольку за время этого путешествия она успела всплакнуть дважды (что для нее было неслыханно много), она решила, что больше себе этого не дозволит.
И, вместо того, чтобы спрятать нос в платочек, она сказала очень сердито:
- Опять "дети"? Дались вам эти "дети"! Дети - в детском саду! Як затрясся от хохота.
- Ах, батюшки! - крикнул он. - Вы уж меня простите, дорогой товарищ! Рассеян я стал. Это от старости. Я ведь уже старенький!
И тут Ика сболтнула глупость. Большую глупость. Конечно, и то правда - все трое были измучены, изнервничались, сама она едва справлялась со слезами, а голос Яка звучал очень насмешливо. И все-таки она не должна была говорить того, что сказала.
А сказала она вот что:
- Может быть, вы еще и не старый. Но уж наверно устарелый.
И сразу же ей стало очень-очень неприятно. Она почувствовала, что краснеет как вареный рак. Тем более, что Горошек прямо зашипел от злости и сделал то, что позволял себе крайне редко: ущипнул ее за руку.
- Безобразие! - прошипел он. - Тебя действительней надо в детский сад отправить!
А хуже всего было то, что Як замолчал. Летел очень тихо. Перестал смеяться, подпевать мотором, резвиться на лету. Просто молчал.
И тут уже ничего нельзя было поделать: Ика наперекор всем своим правилам в третий раз разразилась слезами.
- Я не нарочно, - всхлипнула она. - Прошу-у прощения!
Но Горошек был неумолим:
- Ага, просишь прощения? Поздновато! Надо было сперва подумать!
В ответ Ика заревела во весь голос. Ну совсем как малыш из детского сада.
- Я-а-а не-е-е на-рочно-о-о!
- Всегда надо сначала подумать... - продолжал пилить ее Горошек и пилил бы, наверно, долго, если бы не Як.
- Минутку, товарищ Горошек, - перебил он его на удивление веселым голосом. - Первая заповедь: не изводи ближнего своего!
Горошек замолчал. А Як продолжал:
- А во-вторых, товарищ Ика, я вовсе не обиделся.
- Нет? - всхлипнула Ика.
- Нет.
- Правда?
- Правда!
Ика с шумом вытерла нос и посмотрела на Горошка не слишком ласково.
- И все-таки, - сказала она уже более спокойным голосом, - еще раз прошу извинения.
- Ну и отлично, - засмеялся Як. - Не скажу, чтобы это было очень приятно, но... вопрос исчерпали. А теперь, если хотите, можем немножко заняться акробатикой. Развлечемся?
- Ой, пожалуйста! - закричал Горошек.
- Привязались к креслам?
- Да.
- Ну... тогда внимание!
Потом, много позже, Горошек признался Ике, что если бы он заранее продумал, что значит "развлечься акробатикой", то никогда бы не сказал: "Ой, пожалуйста". Потому что Як вдруг словно обезумел.
Он начал вести себя, как пьяная ласточка. Как ласточка, в голове у которой все смешалось: где земля, где небо, где верх, где низ. И продолжалось это добрых несколько минут. Добрых? Гм-гм!
Перед каждой акробатической фигурой Як сообщал ее название: это "свечка", это "бочка", это "петля", и так далее и тому подобное. Но, говоря по совести, ребята ни одной из них не запомнили. И неудивительно! Они едва успевали сообразить, где собственно, находится земля. А земля большую часть этих "добрых" минут находилась либо н_а_д головой, либо н_а_д левым или правым крылом, и, по сути, ни разу она не была, как велит природа, под ногами!
В конце концов Як угомонился, и земля вернулась на свое место.
- Уф-ф-ф! - вздохнул с облегчением Горошек.
- Хорошо, а? - спросил Як.
- Даже пожалуй, чересчур, - проворчал Горошек.
Зато Ика (заметив, что Горошек несколько вышел из равновесия, она моментально его обрела) признала необходимым рассмеяться.
- Хи-хи-хи, - сказала она. - Замечательно!
- Может, повторить?
- Нет-нет! Спасибо! - поспешно закричала она. Так поспешно, что Горошек только сочувственно покачал головой, а у Яка что-то забулькало в моторе.
- Ну и на здоровье, - сказал он. - До свиданья, Африка!
Да, пришло время прощаться с Африкой, Як поднялся высоковысоко, и земля внизу очень медленно уходила назад. Все стало маленьким, далеким. Легкий туман, поднимавшийся над морем, смягчал краски земли и неба, смешивал их. Море стало зеленым, земля голубой, пустыня розоватой. И это зеленое-зеленое море все приближалось, словно набегало на них одной огромной, шириной во весь горизонт, волной.
- До свиданья, Африка! - повторили оба.
Потом Ика обратилась к Яку.
- Большое вам спасибо, - сказала она с достоинством. - Вы были такой храбрый и помогли нам. Ведь на самом деле все сделали вы, и только благодаря вам мы могли спасти этих людей. Я даже больше не прошу прощения. Я только очень, очень вас благодарю.
- Я тоже, - сказал Горошек.
А Як, покачав крыльями на солнце и что-то промурлыкав про себя, ответил:
- Все в порядке, дорогие. Все в порядке. Конечно, вы без меня ничего бы не сделали, но и без вас я тоже ничего. Словом, все поровну. Значит, честь и слава всем нам, героям! Хотя некоторые из нас и устарели, а некоторые еще немного... недостарели. Верно?
- Простите, - нетерпеливо перебила его Ика, - но ведь я уже перед вами извинялась, а вы опять...
- Надо было продумать, - проворчал Горошек.
- А вы опять и опять! - повторила Ика.
- Ладно, ладно. Я нисколько не сержусь, ведь это правда. Хотя я и считаюсь неплохой машиной. Еще только двадцать лет тому назад побил бы все мировые рекорды.
Горошек понимающе, сочувственно покачал головой:
- Так, так. Только двадцать лет - это с_т_р_а_ш_н_о давно.
- Гм-гм, вот именно, - буркнул Як. - И десять лет тому назад я был для всех хорош. Уж очень вы спешите.
- Кто? - удивился Горошек.
- Ну вы, люди. Пятьдесят тысяч лет телега на колесах была для всех хороша и не устаревала. Потом паровоз был в моде целых сто лет. А потом уже все перевернулось со среды на пятницу. Взять хотя бы нашего друга Капитана - ведь он уже в музей годится по сравнению с новыми моделями, да и я тоже могу в любую минуту постучаться в двери этого музея. Вы думаете, я не знаю, что устарел? Мало надо мной реактивные на аэродроме смеются?
- Как им не стыдно! - возмутилась Ика.
- Ничего, - засмеялся Як. - Скоро и их очередь придет. Ведь уже ракеты летают. А я слыхал, сейчас делают такие опыты, после которых и над ракетами все смеяться будут!
- Над ракетами? Быть того не может! - запротестовал Горошек. Какие опыты?
- Очень даже может, - спокойно возразил Як. - А опыты над преодолением гравитации, это как?
- Гра... чего? - спросил Горошек.
- Как вы сказали? - спросила Ика.
- Гра-ви-та-ции. То есть... земного тяготения.
- Ага! - сказали ребята не совсем уверенно.
- Это надо еще продумать, - добавил Горошек.
- Вот как раз и продумывают, - засмеялся Як. - Вы знаете, что такое земное тяготение, а? Ну... сила тяжести.
- Ну... - начала Ика.
- Это почему все падает на землю? - сказал Горошек.
- Скажем, так. Так вот, хотят придумать что-то такое, чтобы земля перестала притягивать. И тогда...
- Что тогда? - спросила Ика.
- Тогда летать и над землей, и на луну, и даже еще дальше сумеют даже дети.
- Из детского сада? - грозно спросила Ика.
- Да-да! - ответил Як. - Из детского сада!
- А когда же это будет? - настаивал Горошек.
Як покачал крыльями.
- Откуда мне знать. Важно, что продумывают. Вот тогда даже и ракеты в музей пойдут.
- Да-а-а-а, - вздохнул Горошек. - Это действительно надо очень серьезно продумать.
Вздохнул, а потом зевнул. От него зевотой заразилась Ика. Показалось даже, словно и Як зевнул. Может быть, потому, что они как раз летели в скучных, сонных тучах.
- Так, - сказал Як, - средиземноморский центр низкого давления постепенно придвигается к Центральной Европе.
- Простите, - измученным голосом сказала Ика. - Что это значит?
- Это значит, - пояснил Як, - что, наверно, до самой Польши будем лететь в этой грязной вате.
- Скучно, - зевнула Ика.
- Правильно, - согласился Як. Спустя некоторое время он добавил: - Есть одно средство против этой скуки.
Ика не ответила. Горошек пробудился от своей задумчивости.
- Какое? - спросил он.
- А сделать то, что товарищ Ика, - сказал Як.
Горошек посмотрел на Ику. Она спала. Он вздохнул с облегчением: по крайней мере пока спит, никакой новой глупости не сболтнет. И вместе с тем немного растрогался: выражение лица у нее было очень усталое и беззащитное.
Ну что ж, неудивительно, что она измучилась. Он и сам-то чувствовал себя так, как будто целый день без перерыва играл в футбол. Что говорить, поработать пришлось. Было от чего устать.
- А я все-таки спать не буду, - тихо пробормотал он.
- Приказа такого не было, - добродушно отвечал Як, протискиваясь сквозь серо-жемчужные, тяжелые от дождя, сонные тучи. Он даже не спросил, почему Горошек не собирается спать. Может быть, почувствовал, что это был бы слишком трудный вопрос.
Дело в том, что Горошек твердо решил, что он все-таки не станет конструктором самолетов. Он пришел к убеждению, что это все же слишком старомодная профессия. Гораздо лучше заняться, скажем, вопросами земного тяготения. Этой... гравитацией. То есть чем-то, что позволило бы превращать притяжение в отталкивание, и так далее.
Надо признаться, что думать об этом было очень трудно. Чтобы не рассеиваться, Горошек прикрыл глаза.
"Значит так, - думал он. - Как же с этим сладить? А может... может быть, например..."
Увы - не скрою - именно на этом месте Горошек уснул.
А Як, пролетая в тучах средиземноморского центра пониженного давления, который постепенно перемещался над Центральной Европой, настроил свой приемник на Москву и слушал концерт. Кто-то очень хорошо исполнял "Сирень-черемуху".
- Внимание! Внимание! - вдруг заговорил Як официальным тоном. - Прошу приготовиться к посадке.
Горошек очнулся первым. Сначала он был уверен, что задремал только на минутку. Просто глубоко задумавшись над вопросами земного тяготения, на минутку задумался ч_е_р_е_с_ч_у_р глубоко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25