Если адмирал рассказывает истории, от которых волосы становятся дыбом, то нервы возбуждаются, конечно, а расстроенное воображение рисует затем мрачные картины.
В эту минуту Надя вздрогнула и судорожно схватила жениха за руку. Заметив его удивление, она глухо прошептала:
– Смотрите туда, направо, в этот большой куст. Видите два горящих глаза?
Масалитинов обернулся, удивленный, и по телу его пробежала жуткая дрожь. Действительно, там, в двух шагах от них, в густой листве клубилось как будто небольшое сероватое облако, а посередине его фосфорически блестели два глаза и пристально смотрели на них. Через минуту глаза потухли и расплылись в тумане.
– Это какая-нибудь кошка выслеживает другую, – проговорил Михаил Дмитриевич, стараясь побороть тяжелое, только что пережитое впечатление. – Во всяком случае, – прибавил он, вставая, – пора домой. У воды сыро и вы можете простудиться в батистовом платье.
Надя тотчас же встала, взяла его под руку и пошла рядом молча.
– Послушайте, Мишель, – заметила вдруг Надя, – вы ужасно неверующий человек. Если даже вы считаете крестного иллюминатом или мечтателем, то нельзя же отрицать сплошь все, что он видел, и чему были достойные доверия свидетели. А приключение Георгия Львовича? Он был, как и вы, скептиком; к тому же он человек правдивый, честный и, конечно, не стал бы так бессовестно лгать. А, наконец, шкатулка с ее сокровищем? Это уже факт осязательный и неоспоримый, перед которым бессильно предвзятое мнение.
– Да, история с Жоржем странная и трудно объяснимая, – согласился Масалитинов. – Но больше всего мне нравится в ней находка шкатулки. Знаете, Надя, поедемте после свадьбы, вместо Неаполя, в Испанию? Говорят, что Боабдил, покидая Гренаду, зарыл в Альгамбре баснословные сокровища. Так как шкатулка получена в дар от того же Боабдила, то мы могли бы занять у Жоржа один из таинственных дукатов, чтобы предъявить его вместо входного билета, или рекомендательного письма, и отправиться ночью в Альгамбру – вызывать дух по какому-нибудь рецепту вашего крестного. Как знать?… Может быть, мы также получим часть сокровищ калифа.
И оба они от души посмеялись над своей выдумкой.
В эту минуту вблизи показались освещенные окна дома, и охватившее их томительное чувство, вызванное видом фосфоресцировавших глаз, окончательно рассеялось. У террасы они встретили Ведринского.
– Да где же вы пропадаете? – смеясь воскликнул тот. – Я уже искал вас, опасаясь, не напало ли на вас какое-нибудь привидение с дьявольского острова.
– Как видишь, пока мы целы и невредимы; а запоздали потому, что обдумывали один большой проект, – ответил Масалитинов.
– Да, да, Георгий Львович, – перебила Надя, – мы собираемся ехать в Гренаду, вызвать духа Боабдила и выпросить у него кое-что из его сокровищ. А так как ваша шкатулка тоже – дар калифа, то вы и одолжите нам один дукат для удостоверения наших личностей.
– Попробуйте, попробуйте, друзья мои. Дукат я подарю вам с удовольствием, а в придачу дам добрый совет. Любой ребенок в Гренаде знает предание о сокровищах Боабдила и даже место, где они скрыты, а вход в подземелье находится, как уверяют, под вратами Альгамбры, над которыми начертано имя Аллаха. Все это доподлинно всем известно; а все-таки никто не может найти вход, так как на нем лежит заклятье. Может быть, вы будете счастливее, – шутя закончил Георгий Львович.
Следующий день был воскресный. За завтраком Ведринского не было, а слуга доложил, что он рано утром приказал оседлать лошадь и отправился в церковь. Перед обедом приехали гости, богатый сосед помещик Максаков с семейством, а затем вернулся и Георгий Львович, который извинился за отсутствие, оправдываясь тем, что после обедни завтракал у отца Тимона и засиделся у него за интересной беседой.
День прошел очень весело. Молодежь играла в крокет и лаун-теннис, каталась по озеру, побывала даже на островке, где продолжали мыть и выметать. Было уже поздно, когда соседи отправились домой.
Адмирал надел халат и читал перед сном в своей комнате, когда в дверь постучали и вошел Георгий Львович.
– Простите, что беспокою вас в такое неурочное время, но мне хотелось поговорить с вами. Если же вы собирались ложиться спать, то я исчезаю.
– Нет, нет, я не хочу спать и рад вам. Садитесь в кресло напротив и поболтаем.
– Видите, Иван Андреевич, мне не дает покоя предположение, что здесь есть подземелья, – начал Ведринский, усаживаясь в кресло. – Всю ночь я не спал, все соображал, и думаю, что получил кое-какие подтверждения вероятия этого предположения.
– Слушаю внимательно, если вы хотите поделиться со мной своими открытиями. Я и сам убежден в существовании подземелий, – ответил адмирал.
– Помните вы странный камин в библиотеке на вилле, с нарисованными чертями на внутренней стенке и тот неестественной глубины очаг? Так вот, у меня явилось соображение, что там и должен быть выход, через который входит и выходит таинственный жилец, читающий книги в библиотеке, распивающий там вино и кушающий фрукты. Но это еще не все. Затем мне пришло в голову, что существует, может быть, сообщение между островом и этим домом.
Адмирал встрепенулся, видимо заинтересованный.
– На чем основывается такое предположение? И как найти этот путь, если он существует? Ведь дом, относительно, новый.
– Не весь. Флигель, занимаемый в настоящее время мной, обнесен старыми стенами, представляющими остаток древнего странноприимного дома; а другая часть, – между флигелем и развалинами, – была снесена для устройства двора, конюшен и маленького сада. По моему мнению, эта часть древних сооружений сохранена была неспроста и там находится, наверно, второй выход.
– Но в таком случае строители нового дома были посвящены в тайну подземного хода, – заметил адмирал.
– Без всякого сомнения. А теперь я расскажу вам, что узнал о монастыре, его разрушении и о последующих событиях. Все это я добыл у отца Тимона, к которому недаром съездил. Вы упомянули как-то, что у него интересная коллекция старых хроник. Так вот, в надежде найти какое-либо указание по занимающему меня вопросу, я упросил его показать мне старые бумаги. Милейший батюшка был необычайно любезен, предоставил мне все, им собранное, а кроме того, рассказал сохранившиеся в округе предания об аббатстве и его уничтожении. Вывод из этих рассказов таков, что аббатство пользовалось большим значением, было чрезвычайно богато и в монастырь съезжались издалека, даже из чужих краев, многочисленные и самых разнообразных слоев общества богомольцы. Для высоких посетителей и женщин, не имевших права жить в монастыре, вот и был построен странноприимный дом. В те далекие времена аббатства даже побаивались, считая, что оно имело сношения с тайным, столь могущественным в средние века судилищем. Надо прибавить, что настоятели монастыря всегда принадлежали к высшему дворянству, а между ними были немцы, итальянцы, чехи и поляки. Я знаю это потому, что между документами отца Тимона сохранился список аббатов, хотя и не полный. Однако с течением времени, слава монастыря омрачилась; стали носиться дурные слухи про монахов, особенно про последнего аббата, итальянца, дон Паскуалэ Ровенно. Этот дон Паскуалэ слыл за большого колдуна, его обвиняли даже в сношениях с дьяволом и совращении всей братии. Среди документов отца Тимона находится очень любопытный журнал – «Диарий», как его называет сам автор, польский вельможа и современник разрушения монастыря. Я захватил журнал с собой, чтобы перечесть вместе с вами; но вкратце передам пока то, что мог разобрать; рукопись писана – что называется – «кухонной» латынью.
– Итак, этот пан рассказывает, что репутация аббатства и настоятеля никуда не годилась. Смутные, но недобрые слухи носились в народе, и наконец наказание свыше поразило преступный монастырь. Разразилась такая гроза, какой здесь не бывало; молния несколько раз ударяла в обитель и вызвала громадный пожар. Насколько я мог уяснить себе подробности, это было нечто вроде урагана или смерча, так как рассказчик говорит о вихре и спустившемся с неба столбе, который с грохотом сметал все на своем пути. По его словам, одно из окрестных селений было почти снесено. Подобным образом этот карающий столб настиг паром, на котором спасалась часть монахов с острова, опрокинул его и все они утонули в озере; а потом ураган пронесся вблизи странноприимного дома и уничтожил значительное число построек. Другая часть монахов погибла на острове, в том числе и преступный аббат, – так предполагали, по крайней мере. Но… вот любопытная для нас с вами вещь. Несколько монахов, в том числе библиотекарь, казначей и еще двое или трое, имен коих он не упоминает, появились на следующий день в развалинах странноприимного дома. Между тем никакого сообщения не было еще восстановлено с островом; к тому же, там были уже одни развалины. Каким образом спаслись они? Никто не знал, и верующие приписывали это спасение «чуду»; но автор «Диария» высказывает остроумную догадку, что существовал, может быть, какой-нибудь тайный ход, которым те и бежали. Этот тайный ход вел, по его мнению, в монастырскую гостиницу на берегу, куда наезжало много богатых и высокопоставленных лиц. Очень может быть, что «отцы» за ними шпионили; но кроме того, рассказывали, будто много раз и именно в странноприимном доме бесследно исчезали люди. Столь чудесно спасенные от несчастья монахи покинули страну, так как духовные власти объявили монастырь закрытым.
– Да вы настоящий волшебник, Георгий Львович. Вы знаете историю монастыря, точно были в нем настоятелем, – сказал адмирал, смеясь. – И признаюсь, ваши предположения очень походят на правду; но все-таки мы еще далеки от цели и не владеем ключом к загадке.
– Подождите, я еще не досказал своих открытий. Знаете, «на ловца и зверь бежит», – весело возразил Ведринский. – В других документах говорится, что в течение лет пятнадцати развалины, как на острове, так и здесь, оставались неприкосновенными, потому что все избегали этого проклятого места. И вдруг разнеслась весть, что земли упраздненного монастыря, в том числе и остров, куплены каким-то богатым поляком женатым на итальянской графине. Они отстроили дом, по крайней мере часть его, и поселились там; но через несколько лет оба внезапно исчезли и никто никогда не узнал их дальнейшей участи. Бог весть, какая драма разыгралась в этом роковом месте. После этого имение перешло по наследству к одному родственнику поляка, жившему в Галиции. Однако, ни наследник, ни сын его никогда не жили в Горках; но зато внучка, выйдя за русского, получила в приданое это имение, а ее сын уже был основателем дачи на острове. Вот все, что я узнал относительно генеалогии владельцев. А теперь скажите, Иван Андреевич, были ли вы здесь в старой библиотеке?
– Да нет, и даже не знал о ее существовании. Видел я только библиотеку Петра Петровича, принадлежащую теперь Филиппу Николаевичу и доставшуюся от прежних хозяев именья.
– Так вот, во флигеле существует таковая, может быть, даже библиотека странноприимного дома, пополнявшаяся, вероятно, следующими владельцами, но затем заброшенная, когда был увеличен и перестроен барский дом. Эта старая библиотека находится рядом с моей комнатой и служит теперь кладовой мебели; там стоит мой сундук. Комната запущена, разумеется, но деревянная отделка стен очень любопытна. Это все большие резные панно, изображающие то библейских лиц, то монахов различных орденов; одни из этих панно служат дверцами для шкафов, другие просто вделаны в стену, а вот одно из них заставило меня призадуматься. Изображена на нем фигура тамплиера, держащего опущенный меч с красной рукояткой, и жест его напомнил мне одного из демонов в камине виллы. Я полагаю, нам следует приняться за розыски именно там.
– Хорошо, но когда? Надо выбрать свободное время, чтобы нас не потревожили, – заметил адмирал задумчиво.
– Вчера Надежда Филипповна с родителями уговаривали Максаковых ехать послезавтра к соседям. Так как я с этой семьей не знаком, то могу извиниться и остаться здесь; а вот вы можете ли отбояриться? У нас был бы свободным весь день.
– Я тоже не знаком с ними и постараюсь не ехать. Мне чрезвычайно интересно проникнуть в тайны старого монастыря; притом я вижу в вас превосходного сотрудника и проводника. Вы одарены откровением.
– Спасибо за хорошее мнение и постараюсь оправдать его, – от души рассмеялся Ведринский. – Итак, значит, решено. А пока желаю вам покойной ночи. Я непростительно задержал вас, – прибавил он, прощаясь с адмиралом.
VIII
В назначенный день, лишь только экипаж Замятиных скрылся за поворотом дубовой аллеи, как адмирал со своим спутником отправились в старую библиотеку.
Надя хотела непременно везти их с собой, и обоим было очень трудно отделаться от поездки к соседям;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
В эту минуту Надя вздрогнула и судорожно схватила жениха за руку. Заметив его удивление, она глухо прошептала:
– Смотрите туда, направо, в этот большой куст. Видите два горящих глаза?
Масалитинов обернулся, удивленный, и по телу его пробежала жуткая дрожь. Действительно, там, в двух шагах от них, в густой листве клубилось как будто небольшое сероватое облако, а посередине его фосфорически блестели два глаза и пристально смотрели на них. Через минуту глаза потухли и расплылись в тумане.
– Это какая-нибудь кошка выслеживает другую, – проговорил Михаил Дмитриевич, стараясь побороть тяжелое, только что пережитое впечатление. – Во всяком случае, – прибавил он, вставая, – пора домой. У воды сыро и вы можете простудиться в батистовом платье.
Надя тотчас же встала, взяла его под руку и пошла рядом молча.
– Послушайте, Мишель, – заметила вдруг Надя, – вы ужасно неверующий человек. Если даже вы считаете крестного иллюминатом или мечтателем, то нельзя же отрицать сплошь все, что он видел, и чему были достойные доверия свидетели. А приключение Георгия Львовича? Он был, как и вы, скептиком; к тому же он человек правдивый, честный и, конечно, не стал бы так бессовестно лгать. А, наконец, шкатулка с ее сокровищем? Это уже факт осязательный и неоспоримый, перед которым бессильно предвзятое мнение.
– Да, история с Жоржем странная и трудно объяснимая, – согласился Масалитинов. – Но больше всего мне нравится в ней находка шкатулки. Знаете, Надя, поедемте после свадьбы, вместо Неаполя, в Испанию? Говорят, что Боабдил, покидая Гренаду, зарыл в Альгамбре баснословные сокровища. Так как шкатулка получена в дар от того же Боабдила, то мы могли бы занять у Жоржа один из таинственных дукатов, чтобы предъявить его вместо входного билета, или рекомендательного письма, и отправиться ночью в Альгамбру – вызывать дух по какому-нибудь рецепту вашего крестного. Как знать?… Может быть, мы также получим часть сокровищ калифа.
И оба они от души посмеялись над своей выдумкой.
В эту минуту вблизи показались освещенные окна дома, и охватившее их томительное чувство, вызванное видом фосфоресцировавших глаз, окончательно рассеялось. У террасы они встретили Ведринского.
– Да где же вы пропадаете? – смеясь воскликнул тот. – Я уже искал вас, опасаясь, не напало ли на вас какое-нибудь привидение с дьявольского острова.
– Как видишь, пока мы целы и невредимы; а запоздали потому, что обдумывали один большой проект, – ответил Масалитинов.
– Да, да, Георгий Львович, – перебила Надя, – мы собираемся ехать в Гренаду, вызвать духа Боабдила и выпросить у него кое-что из его сокровищ. А так как ваша шкатулка тоже – дар калифа, то вы и одолжите нам один дукат для удостоверения наших личностей.
– Попробуйте, попробуйте, друзья мои. Дукат я подарю вам с удовольствием, а в придачу дам добрый совет. Любой ребенок в Гренаде знает предание о сокровищах Боабдила и даже место, где они скрыты, а вход в подземелье находится, как уверяют, под вратами Альгамбры, над которыми начертано имя Аллаха. Все это доподлинно всем известно; а все-таки никто не может найти вход, так как на нем лежит заклятье. Может быть, вы будете счастливее, – шутя закончил Георгий Львович.
Следующий день был воскресный. За завтраком Ведринского не было, а слуга доложил, что он рано утром приказал оседлать лошадь и отправился в церковь. Перед обедом приехали гости, богатый сосед помещик Максаков с семейством, а затем вернулся и Георгий Львович, который извинился за отсутствие, оправдываясь тем, что после обедни завтракал у отца Тимона и засиделся у него за интересной беседой.
День прошел очень весело. Молодежь играла в крокет и лаун-теннис, каталась по озеру, побывала даже на островке, где продолжали мыть и выметать. Было уже поздно, когда соседи отправились домой.
Адмирал надел халат и читал перед сном в своей комнате, когда в дверь постучали и вошел Георгий Львович.
– Простите, что беспокою вас в такое неурочное время, но мне хотелось поговорить с вами. Если же вы собирались ложиться спать, то я исчезаю.
– Нет, нет, я не хочу спать и рад вам. Садитесь в кресло напротив и поболтаем.
– Видите, Иван Андреевич, мне не дает покоя предположение, что здесь есть подземелья, – начал Ведринский, усаживаясь в кресло. – Всю ночь я не спал, все соображал, и думаю, что получил кое-какие подтверждения вероятия этого предположения.
– Слушаю внимательно, если вы хотите поделиться со мной своими открытиями. Я и сам убежден в существовании подземелий, – ответил адмирал.
– Помните вы странный камин в библиотеке на вилле, с нарисованными чертями на внутренней стенке и тот неестественной глубины очаг? Так вот, у меня явилось соображение, что там и должен быть выход, через который входит и выходит таинственный жилец, читающий книги в библиотеке, распивающий там вино и кушающий фрукты. Но это еще не все. Затем мне пришло в голову, что существует, может быть, сообщение между островом и этим домом.
Адмирал встрепенулся, видимо заинтересованный.
– На чем основывается такое предположение? И как найти этот путь, если он существует? Ведь дом, относительно, новый.
– Не весь. Флигель, занимаемый в настоящее время мной, обнесен старыми стенами, представляющими остаток древнего странноприимного дома; а другая часть, – между флигелем и развалинами, – была снесена для устройства двора, конюшен и маленького сада. По моему мнению, эта часть древних сооружений сохранена была неспроста и там находится, наверно, второй выход.
– Но в таком случае строители нового дома были посвящены в тайну подземного хода, – заметил адмирал.
– Без всякого сомнения. А теперь я расскажу вам, что узнал о монастыре, его разрушении и о последующих событиях. Все это я добыл у отца Тимона, к которому недаром съездил. Вы упомянули как-то, что у него интересная коллекция старых хроник. Так вот, в надежде найти какое-либо указание по занимающему меня вопросу, я упросил его показать мне старые бумаги. Милейший батюшка был необычайно любезен, предоставил мне все, им собранное, а кроме того, рассказал сохранившиеся в округе предания об аббатстве и его уничтожении. Вывод из этих рассказов таков, что аббатство пользовалось большим значением, было чрезвычайно богато и в монастырь съезжались издалека, даже из чужих краев, многочисленные и самых разнообразных слоев общества богомольцы. Для высоких посетителей и женщин, не имевших права жить в монастыре, вот и был построен странноприимный дом. В те далекие времена аббатства даже побаивались, считая, что оно имело сношения с тайным, столь могущественным в средние века судилищем. Надо прибавить, что настоятели монастыря всегда принадлежали к высшему дворянству, а между ними были немцы, итальянцы, чехи и поляки. Я знаю это потому, что между документами отца Тимона сохранился список аббатов, хотя и не полный. Однако с течением времени, слава монастыря омрачилась; стали носиться дурные слухи про монахов, особенно про последнего аббата, итальянца, дон Паскуалэ Ровенно. Этот дон Паскуалэ слыл за большого колдуна, его обвиняли даже в сношениях с дьяволом и совращении всей братии. Среди документов отца Тимона находится очень любопытный журнал – «Диарий», как его называет сам автор, польский вельможа и современник разрушения монастыря. Я захватил журнал с собой, чтобы перечесть вместе с вами; но вкратце передам пока то, что мог разобрать; рукопись писана – что называется – «кухонной» латынью.
– Итак, этот пан рассказывает, что репутация аббатства и настоятеля никуда не годилась. Смутные, но недобрые слухи носились в народе, и наконец наказание свыше поразило преступный монастырь. Разразилась такая гроза, какой здесь не бывало; молния несколько раз ударяла в обитель и вызвала громадный пожар. Насколько я мог уяснить себе подробности, это было нечто вроде урагана или смерча, так как рассказчик говорит о вихре и спустившемся с неба столбе, который с грохотом сметал все на своем пути. По его словам, одно из окрестных селений было почти снесено. Подобным образом этот карающий столб настиг паром, на котором спасалась часть монахов с острова, опрокинул его и все они утонули в озере; а потом ураган пронесся вблизи странноприимного дома и уничтожил значительное число построек. Другая часть монахов погибла на острове, в том числе и преступный аббат, – так предполагали, по крайней мере. Но… вот любопытная для нас с вами вещь. Несколько монахов, в том числе библиотекарь, казначей и еще двое или трое, имен коих он не упоминает, появились на следующий день в развалинах странноприимного дома. Между тем никакого сообщения не было еще восстановлено с островом; к тому же, там были уже одни развалины. Каким образом спаслись они? Никто не знал, и верующие приписывали это спасение «чуду»; но автор «Диария» высказывает остроумную догадку, что существовал, может быть, какой-нибудь тайный ход, которым те и бежали. Этот тайный ход вел, по его мнению, в монастырскую гостиницу на берегу, куда наезжало много богатых и высокопоставленных лиц. Очень может быть, что «отцы» за ними шпионили; но кроме того, рассказывали, будто много раз и именно в странноприимном доме бесследно исчезали люди. Столь чудесно спасенные от несчастья монахи покинули страну, так как духовные власти объявили монастырь закрытым.
– Да вы настоящий волшебник, Георгий Львович. Вы знаете историю монастыря, точно были в нем настоятелем, – сказал адмирал, смеясь. – И признаюсь, ваши предположения очень походят на правду; но все-таки мы еще далеки от цели и не владеем ключом к загадке.
– Подождите, я еще не досказал своих открытий. Знаете, «на ловца и зверь бежит», – весело возразил Ведринский. – В других документах говорится, что в течение лет пятнадцати развалины, как на острове, так и здесь, оставались неприкосновенными, потому что все избегали этого проклятого места. И вдруг разнеслась весть, что земли упраздненного монастыря, в том числе и остров, куплены каким-то богатым поляком женатым на итальянской графине. Они отстроили дом, по крайней мере часть его, и поселились там; но через несколько лет оба внезапно исчезли и никто никогда не узнал их дальнейшей участи. Бог весть, какая драма разыгралась в этом роковом месте. После этого имение перешло по наследству к одному родственнику поляка, жившему в Галиции. Однако, ни наследник, ни сын его никогда не жили в Горках; но зато внучка, выйдя за русского, получила в приданое это имение, а ее сын уже был основателем дачи на острове. Вот все, что я узнал относительно генеалогии владельцев. А теперь скажите, Иван Андреевич, были ли вы здесь в старой библиотеке?
– Да нет, и даже не знал о ее существовании. Видел я только библиотеку Петра Петровича, принадлежащую теперь Филиппу Николаевичу и доставшуюся от прежних хозяев именья.
– Так вот, во флигеле существует таковая, может быть, даже библиотека странноприимного дома, пополнявшаяся, вероятно, следующими владельцами, но затем заброшенная, когда был увеличен и перестроен барский дом. Эта старая библиотека находится рядом с моей комнатой и служит теперь кладовой мебели; там стоит мой сундук. Комната запущена, разумеется, но деревянная отделка стен очень любопытна. Это все большие резные панно, изображающие то библейских лиц, то монахов различных орденов; одни из этих панно служат дверцами для шкафов, другие просто вделаны в стену, а вот одно из них заставило меня призадуматься. Изображена на нем фигура тамплиера, держащего опущенный меч с красной рукояткой, и жест его напомнил мне одного из демонов в камине виллы. Я полагаю, нам следует приняться за розыски именно там.
– Хорошо, но когда? Надо выбрать свободное время, чтобы нас не потревожили, – заметил адмирал задумчиво.
– Вчера Надежда Филипповна с родителями уговаривали Максаковых ехать послезавтра к соседям. Так как я с этой семьей не знаком, то могу извиниться и остаться здесь; а вот вы можете ли отбояриться? У нас был бы свободным весь день.
– Я тоже не знаком с ними и постараюсь не ехать. Мне чрезвычайно интересно проникнуть в тайны старого монастыря; притом я вижу в вас превосходного сотрудника и проводника. Вы одарены откровением.
– Спасибо за хорошее мнение и постараюсь оправдать его, – от души рассмеялся Ведринский. – Итак, значит, решено. А пока желаю вам покойной ночи. Я непростительно задержал вас, – прибавил он, прощаясь с адмиралом.
VIII
В назначенный день, лишь только экипаж Замятиных скрылся за поворотом дубовой аллеи, как адмирал со своим спутником отправились в старую библиотеку.
Надя хотела непременно везти их с собой, и обоим было очень трудно отделаться от поездки к соседям;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64