Это
было мое мачете. Маленький Джон пристроил его вместо подушки. Я осторожно
вытащил мачете из-под щеки друга и направился к клетке.
Шагая, я посматривал вверх, на ветки, по которым от силовой хижины к
ограде клетки тянулась проволока. С полпути я заиграл, и кто-то стал мне
подсвистывать. Я замолчал. Но насвистывать не перестали.

4
Где он был потом? В песне?
Жан Жене "Экраны"
Бог сказал Аврааму:
- Убей мне сына.
Авраам сказал:
- Боже, пощади меня!
Боб Дилан "Проверьте 61 шоссе"
Любовь это то, что умирает и умерев, оживает и
превращается в душу новой любви... Таким образом на самом
деле она бессмертна.
Пер Лагерквист "Карлик"
- Ле Навозник? - позвал я. - Навозник?
Я здесь, - донесся из темноты голос. - Это ты, Чудик?
- Ле Навозник, где ты?
- В клетке.
- О! Что это за запах?
- Беленький, - сказал Навозник. - Брат Увальня. Он умер. Я копаю ему
могилу. Ты помнишь, брат Увальня...
- Помню. Я вчера видел его у изгороди. Он выглядел очень больным.
- Он не долго мучился. Входи и помоги мне копать.
- А изгородь...
- Выключена. Перелазь через нее.
- Мне не нравиться бывать там, внутри.
- Когда мы были детьми, ты ни о чем подобном не заикался, пробираясь
ко мне. Иди сюда, я хочу вытащить этот камень, помоги.
- Это было, когда мы были детьми. А в детстве мы делали очень многое
из того, чего ни за что в жизни не сделаем сейчас. Это твоя работа, ты и
копай.
- Челка приходила и помогала мне, она мне всегда о тебе все
рассказывала.
- Челка приходила... - переспросил я. - Рассказывала???
- Хорошо, некоторые из нас могли ее понимать.
- Да. Некоторые из нас могли...
Я взялся за проволоку возле столба, но перелезать не стал.
- Действительно, - сказал Навозник. - Я все время огорчаюсь, что ты
не заходишь ко мне. Мы бывало веселились. И я очень рад, что Челка не
забывала сюда дороги. Мы бывало...
- ...делали массу вещей, Навозник. Да, я знаю. Послушай, до
четырнадцати лет мне никто не говорил, что ты не девушка. Извини, если я
тебя обидел.
- Да, нет. А Челке никто не рассказал, что я не мальчик. Я отчасти
рад этому, хотя и не думаю, что это оттолкнуло бы ее.
- Она часто приходила сюда?
- Когда не была с тобой.
Я влез на изгородь и спрыгнул с другой стороны.
- Где этот проклятый камень?
- Здесь...
- Не прикасайся ко мне. Покажи.
- Здесь, - повторил из темноты Навозник.
Я обхватил камень и потащил его из грязи. Корни затрещали, чмокнула
грязь, и я выкатил глыбу на ровное место.
- Кстати, как ребенок?
(Я замер. Проклятый Навозник, я надеялся услышать вовсе не это.
Почему твои слова меня так задели?)
Возле столба лежала лопата, я поднял ее и стал выбрасывать из ямы
гравий. Проклятый Навозник.
- Мой и Челкин... - он на секунду замолчал, - Я собираюсь где-то на
следующий год показать девочку докторам. Ей необходима специальная
подготовка, воспитание и обучение, но она вполне работоспособна. Вероятно,
она никогда не будет Ла, но, по крайней мере, она не останется здесь, в
клетке.
- Я имел в виду не этого ребенка.
Лопата лязгнула о камень.
- Ты же не уточнил, а здесь они все мои, - в его тоне прозвучали
ледяные нотки. Потом Навозник слегка, явно нарочито, толкнул меня в бок. -
А... ты имел в виду твоего и моего. (Ах ты гермафродитный ублюдок, как
будто ты не понимаешь о ком идет речь, как будто ты не в курсе...) Он
живет здесь, но он счастлив. Хочешь пойти посмотреть на него...
- Нет, - ответил я, с ожесточением выбросив из ямы лопаты три грязи,
- Давай поскорее похороним Беленького.
- Куда?
- Ла Страшная, это она сказала... мы должны побыстрей отправиться в
путешествие, чтобы найти и уничтожить того, кто убил Челку.
- Ох, - вздохнул Навозник, - да. - Он подошел к изгороди и нагнулся.
- Помоги.
Мы подняли распухший мягкий труп и подтащили его к яме. С глухим
стуком он скатился в могилу.
- Ты собирался подождать, пока я сам приду за тобой? - спросил
Навозник.
- Да. Но я не могу больше ждать. Надо отправляться прямо сейчас.
- Если мы идем вместе, тебе придется подождать.
- Почему?
- Чудик, я же сторож клетки и должен ее охранять.
- Да пусть она хоть заплесневеет и сгниет, эта ваша клетка. Меня это
не волнует. Я хочу идти!
- Мне надо обучить нового сторожа, инвентаризовать пищу и разработать
специальное меню. Подготовить убежище для...
- К черту, пошли...
- Чудик, у меня здесь три младенца. Один из них твой, от девушки,
которую ты любил раньше. И все они мои. Двое из них - если терпеливо
заботиться о них, уделять побольше времени, окружить любовью и вниманием -
через некоторое время могут выйти отсюда.
- Двое из них, да? - у меня перехватило дыхание. - Но не мой. Я
пошел.
- Чудик!
Вскарабкавшись на изгородь, я остановился.
- Послушай, Чудик. Мир, в котором ты живешь - реален. Он идет
откуда-то, он идет куда-то, и он - изменяется. Но все получается правильно
и неправильно, независимо от того, хочешь ты этого или нет. Ты никогда не
хотел этого принять, даже когда был ребенком. Но пока ты не изменишь
своего отношения, ты не будешь счастлив.
- Ты рассказывал мне об этом, когда мне было четырнадцать лет.
- Я рассказываю тебе теперь. Челка рассказывала мне множество...
Я спрыгнул и пошел к деревьям.
- Чудик!
- Что? - я продолжал идти.
- Ты испугался меня?
- Нет.
- Я покажу тебе...
- Ты прекрасно показываешь кое-что в темноте? Это то, чем ты
отличаешься, да? - крикнул я через плечо.
Я пересек ручей и полез на скалы, не хуже самого Элвиса. На луг я
заходить не стал, а обошел его поверху, натыкаясь в темноте на ветки
деревьев и кустарников. Потом я услышал, как кто-то, насвистывая, идет
сквозь сумрак.

5
Там не было никого, кроме сумасшедшего; и те
немногие, знающие этот мир и то, что это он пытался
пробить пути в другие миры, но ничего не добился, потому
что никогда ничего не имел, кроме лишений, не были
уверены, что он, мудро рассуждающий днем, не поддастся
безумству ночью.
Николо Макиавелли "Воспоминания о Французской победе".
Эксперимент показал, что во всех объектах присутствует
что-то еще.
Жан-Поль Сартр "Святой Жене-мученик"
Я остановился. Шорох шагов приблизился и утих.
- Это ты, Чудик?
- Ты изменил свои намерения?
Вздох:
- Да.
- Тогда пойдем. - Мы зашагали. - Почему?
- Кое-что случилось. - Навозник не сказал, что именно, а я не стал
расспрашивать.
- Навозник, - сказал я немного погодя. - Я чувствую по отношению к
тебе что-то очень близкое к отвращению. Это настолько близко к ненависти,
как то, что я испытывал к Челке, было близко к любви.
- Сейчас незачем об этом беспокоиться. Ты слишком эгоцентричен,
Чудик. Надеюсь, пройдет время - и ты повзрослеешь.
- И ты пришел показать мне, как это делается? - спросил я. - В
темноте?
- Я показываю тебе сейчас.
Пока мы шли, заалел рассвет. Глаза мои слипались, веки набухли и
стали тяжелыми, а голова - просто чугунной.
- Ты работал всю ночь, - обратился я к Навознику, - да и я сам поспал
только пару часов. Почему бы нам не прилечь чуток поспать?
- Подожди до тех пор, пока не будет достаточно света, чтобы ты
убедился в том, что я здесь.
Это был странный ответ. Серый силуэт Навозника вырисовывался впереди
меня.
Когда восток сплошь закраснел, не затронув синевы в остальной части
неба, я стал высматривать место, куда бы упасть. Я был совсем измучен и
прикрывал глаза от солнца; все начинало плыть у меня перед глазами.
- Здесь, - сказал Навозник. Мы подошли к неглубокому оврагу у скалы,
на дне которого лежал плоский камень. Я спрыгнул на него. Навозник за
мной. Мы легли, мачете я положил между нами. Я запомнил, что перед тем как
я заснул, золотой лучик успел перебраться с моей руки на спину.
Я поднял руку и протер глаза. Они опять слипались.
- Навозник?..
Ко мне подбежала Родная.
Я попытался дотянуться до подола ее платья. Она испуганно посмотрела
на меня.
- Увалень! - крикнула она вверх. - Маленький Джон! Он здесь!
Я сел:
- Куда ушел Навозник?
К нам спускался Увалень, а за ним бежал Маленький Джон.
- Ла Страшная, - приблизившись, сказал Увалень, - хочет поговорить с
тобой... перед твоим уходом. Она и Ло Ястреб хотят поговорить с тобой.
- Эй, никто не видел Ле Навозника? Странно, убежал...
Тут я увидел выражение лица Маленького Джона.
- Ле Навозник умер, вот поэтому-то они и хотят поговорить с тобой.
- Что?
- Перед восходом, внутри клетки, - сказал Увалень. - Он лежал возле
могилы моего брата Беленького. Помнишь моего брата?..
- Да, да, - сказал я. - Я помогал его хоронить... Перед восходом? Это
невозможно. Когда мы с ним легли здесь спать, солнце уже взошло. - Потом я
переспросил с сожалением. - Умер?
Маленький Джон кивнул.
- Так же, как Челка. Это сказала Ла Страшная.
Я вскочил, сжимая мачете.
- Но это невозможно! Ведь кто-то говорил мне: "ПОДОЖДИ ДО ТЕХ ПОР,
ПОКА НЕ БУДЕТ ДОСТАТОЧНО СВЕТА, ЧТОБЫ ТЫ УБЕДИЛСЯ, ЧТО Я ЗДЕСЬ". Ле
Навозник был вместе со мной после восхода. Потом мы легли спать.
- Ты спал с Ле Навозником _п_о_с_л_е_ того, как он умер? - изумленно
спросила Родная.
Сбитый с толку, я пошел в деревню. Ла Страшная и Ло Ястреб встретили
меня возле пещеры с родником. Мы заговорили о мелочах; я смотрел на них,
глубоко задумавшись о явлениях, которых не понимал, обо всей творящейся
неразберихе. Потом мы заговорили о быке, убитом мною.
- Ты хорошо поохотился Ло Чудик, - сказал наконец Ло Ястреб. - И хотя
при дележе мяса мне достался кусок поменьше, ты - образец честного
мужчины. Тебя кругом подстерегало множество опасностей. Я все-таки многому
научил тебя. Помнишь, как ты удивлялся зарождению утра среди ночи?
(Очевидно, смерть Ле Навозника убедила Ло Ястреба, что подозрения Ла
Страшной о смерти Челки обоснованы, правда, я не понимал, что связывает
эти две смерти. А они так и не просветили меня.)
- Используй то, чему я тебя учил, когда будешь странствовать.
Постарайся выжить и вернуться.
- Ты иной, - сказала Ла Страшная. - Ты видишь, что это очень опасно и
это очень важно. Я пыталась расширить твой кругозор. И ты должен будешь
еще многому научиться. Пусть тебе пригодятся знания, которые я тебе дала.
Не имея ни малейшего представления, куда идти, я повернулся и зашагал
прочь, все еще не придя в себя после смерти Ле Навозника. По-видимому,
тройняшки Блой почти всю ночь провели в этой пещере, ловя в ручье слепых
раков. Они возвращались, когда еще было темно. Размахивая палками,
мальчишки брели по берегу реки. Они-то и увидели - Ле Навозник лежал за
изгородью клетки в круге света, уткнувшись лицом в кучу гравия. Это,
похоже, было как раз тогда, когда я только ушел.
Я продирался через ежевику, по направлению к солнцу, и в моем
сознании, как изображение на незамутненном дне родника, вырисовывалась
одна единственная мысль: "Если Навозник умер, и в то же время шагал вместе
со мной через дрок, огибая камни ("Я показываю сейчас, Чудик"), то,
наверное, и Челка сможет вернуться ко мне. Если бы мне удалось обнаружить
того, кто убивает нас, иных... но чье иное возвращает нас к жизни после
смерти..."
Из мачете полилась медленная мелодия для умершего Навозника; и глухие
удары моих ступней о землю поддерживали ритм. Примерно через час такого
своеобразного похоронного танца в невыносимой жаре, я весь блестел от
пота.
Солнце уже клонилось к закату, когда я наткнулся на красные цветы,
громадные - величиной с мое лицо, похожие на кровавые капли, разбрызганные
между шипов. Они часто растут на голых камнях. Возле них нельзя
останавливаться. Плотоядны.
Чуть позже я присел отдохнуть на плоский, покрытый трещинками, кусок
гранита. Улитка шевелила рожками - глаз в крохотной лужице величиной с мою
ладонь. А через полчаса я пробирался по каньону. Небо стало темнеть. Уже в
глубоких сумерках я увидел в скале вход в пещеру и, решив тут
переночевать, нырнул в нее.
Особый запах человека и смерти. К лучшему. Хищные животные избегают
таких мест. Пол, покрытый землей, заросший мхом. Снаружи наступила ночь,
затрещали сверчки и завыли осы. Я не стал играть, мне было хорошо в
темноте. Тут же я обнаружил рельсы и пошел по ним, нащупывая металл рукой
среди мусора, рассыпанных листьев и веток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17