Наоборот, ему будет даже
приятно.
Потому что он перестанет испытывать мучившее его долгие годы
одиночество, которое он, владелец поместья, ощущал на вилле, окруженной
лесами и затопленной туманом, наползавшим с океана - отвратительным,
безразличным тихоокеанским туманом.
Нелегко это будет объяснить обитателям убежища. Они, вероятно,
удивятся, что он готов примириться с теснотой, невзирая на то, что прежде
был высокопоставленным чиновником запдемовского правительства. Подобно их
политкомиссарам, он спустится под землю, чтобы разделить с ними трудности
и лишения... так, скорее всего, они подумают.
По иронии судьбы.

28
А теперь они уже летели. Под покровом ночи аэромобиль направлялся на
северо-запад, в "горячую зону" Чейенна. Кроме них двоих, в аэромобиле
никого не было: всем железкам, как Адамса, так и Лантано, они приказали
продолжить раскопки. Адамс подозревал, что те, вероятно, сцепились между
собой, если назревавший скандал закончился наконец открытой ссорой. Что
же, все может быть.
Открыть вертикальный тоннель, ведущий в "Том Микс", оказалось не
так-то просто. Им это удалось уже на рассвете и только с помощью
оборудования, привезенного из поместья Адамса. Они разрезали твердую,
оплавленную поверхность грунта. Двое железок Лантано превратили ее в
своего рода пробку, которой закупорили тоннель так, чтобы воспользоваться
им было уже невозможно. Николасу и Адамсу повезло, что они вообще
обнаружили это место. Впрочем, им помогла та тщательность, с которой
железки выполнили работу. Даже ночью это место бросалось в глаза - ни
кустика, ни травинки не росло на искусственной поверхности, застывшей как
кусок обсидиана среди жалкой болезненной травы и обломков камней.
И вот вход открыт.
Джозеф Адамс отправил свой аэромобиль, установив его на
автоматический режим; тот взлетел и исчез в сером сумраке раннего утра.
Если бы он остался здесь, то их местонахождение можно было бы обнаружить
без труда. Им оставалось решить еще одну задачу: вход в тоннель нужно было
заделать так, чтобы его нельзя было обнаружить даже с помощью специальных
приборов.
И для этого Николас с Адамсом сделали пробку. Кусок твердого,
поросшего травой дерна, обрезанного по краям так, чтобы он без зазора
закрыл вход в тоннель. Определить нужный размер "пробки" оказалось
относительно нетрудно. Потом он и Адамс втиснулись в тоннель и при помощи
тонких веревок, закрепленных в дерне заподлицо, подтянули дерн, со всей
выросшей на нем травой к себе так, что он внезапно скрыл от них серый
утренний свет. Им пришлось включить фонари. При помощи цепей они надежно
закрепили "пробку".
А затем очень тщательно удалили из "пробки" все винты и цепи, чтобы
детекторы, которые могут применить впоследствии, не обнаружили присутствие
металла.
А еще через десять минут Николас ударом ноги проделал отверстие в
нижней части тоннеля. Активисты подземного убежища, действовавшие под
руководством Йоргенсона, специально сделали внутреннюю "пробку" очень
хрупкой - ведь Президент, чем черт не шутит, мог бы и возвратиться. С
искусственным внутренним органом или без него.
В крошечную кладовку, расположенную на первом этаже, втиснулось все
руководство комитета убежища: Холлер, Фландерс с Йоргенсоном; активисты
поджидали гостя с поверхности с миниатюрными самодельными лазерными
пистолетами наизготовку.
- Мы услышали шум уже час назад, - сказал Йоргенсон. - Вы гремели и
лязгали, открывая вход в тоннель. Разумеется, сработала сигнализация. Она
разбудила нас в четыре утра. О, как вам удалось ее раздобыть?! - Он увидел
алюминиевую коробку в руках у Николаса.
- Он справился с заданием, - сказал Холлер.
- Я достал ее. - Николас подал коробку Йоргенсону и, повернувшись к
Адамсу, помог ему выбраться из тоннеля в битком набитую кладовую. - А что
с Дэйлом Нюнсом? Он доложил...
- Нюнс умер, - не дал ему договорить Йоргенсон. - Несчастный случай
на производстве. В цехе нижнего этажа. Он стремился, как вам известно, к
тому, чтобы производительность нашего труда непрерывно росла. И подошел
слишком близко к электрическому кабелю. Не знаю, как это произошло, но
кабель не был заизолирован как надо.
Холлер сказал:
- Какой-то растяпа нечаянно толкнул Нюнса, и тот упал на этот кабель.
- И добавил: - Мы уже похоронили его. Если бы не этот несчастный случай,
он доложил бы на поверхность о вашем исчезновении.
- И от вашего имени, - сказал Йоргенсон, - как будто вы все еще
здесь, мы послали официальный доклад правительству Ист-Парка. Мы принесли
им свои соболезнования и попросили прислать нового политкомиссара.
Все замолчали.
- Я отнесу Кэрол железу, - сказал Николас, обращаясь ко всем. - Я
принес ее вовсе не для того, чтобы мы справились с выполнением плана. А
ради самого Соузы. Чтобы спасти ему жизнь. А с планом - покончено.
- Как это? - недоверчиво спросил Йоргенсон. - Что происходит там,
наверху? - Он только теперь заметил Адамса и понял, что Николас
возвратился не один. - Кто это?
Николас ответил:
- Когда у меня будет настроение - объясню.
- Он пока еще Президент нашего убежища, - напомнил Фландерс
Йоргенсону. - Он может отложить этот разговор на столько, насколько
захочет. Да пойми ты, он принес искусственную поджелудочную железу,
неужели вдобавок он еще должен произнести перед собой речь?!
- Просто мне интересно, - попытался тот оправдаться.
- Где Кэрол? - спросил Николас.
Вместе с Джозефом Адамсом он прошел мимо членов комитета и подошел к
двери. Он взялся за ручку...
Дверь была заперта.
Йоргенсон сказал:
- Нам запретили выходить отсюда, господин Президент. Всем нам.
- Чей это приказ? - спросил Николас после долгой паузы.
- Лично Кэрол, - ответил Холлер, - из-за вас. Из-за мешочной чумы,
вонючей усушки или любой другой заразной болезни, которую вы, - он
посмотрел на Адамса, - или этот парень можете занести к нам с поверхности.
Мы тоже оказались взаперти, потому что, разрази нас гром, должны были
дежурить возле входа в тоннель. На тот случай, если бы сигнальная система
сработала не из-за вас. А если бы это оказался... - Он замолчал. - Ладно,
мы сами чувствовали, что наш долг - дежурить здесь. Чтобы приветствовать
вас должным образом. - Он стыдливо потупил глаза. - Даже если бы вы не
принесли искусственный орган. Потому что, в конце концов, вы сделали все,
что могли.
- Да, вы рисковали своей жизнью, - поддержал его Йоргенсон.
Николас ехидно заметил:
- Под страхом быть взорванным вместе с женой и младшим братом.
- А хоть бы и так, - ответил Йоргенсон. - Но вы ведь пошли и
раздобыли ее, а не просто высунули голову из тоннеля, а потом с криком:
"Ничего не получилось, ребята!" не бросились обратно вниз. Хотя вы могли
бы поступить и так. И никто не сумел бы проверить. И доказать, что вы
по-настоящему и не пытались.
Теперь они все чувствовали себя неловко. Теперь их гнетет чувство
вины, подумал Николас, но и это еще не все. Им было стыдно, что они
прибегли к тактике устрашения, чтобы заставить его выйти на поверхность. А
теперь, догадался он, их Президент возвратился с искусственной
поджелудочной железой. Старого Мори Соуза вернут к жизни, и он снова
станет главным механиком. Производство железок возобновится, и мы снова
сможем выполнять план. Но им невдомек, что Президент знает теперь правду.
Ту самую, которой не знал, когда собирался в путь, вверх по тоннелю, на
поверхность Земли, чтобы открыть то, что Нюнсу было уже давно известно.
Никто никогда не сомневался, что политкомиссары выполняют чье-то
важное задание: считалось, что они работают на правительство Ист-Парка. Но
только после того, как Николас сам побывал на поверхности и возвратился
назад, он мог понять, насколько важной была работа Нюнса. И на кого он,
собственно говоря, работал.
- Ну ладно, - сказал Николас членам комитета, оставив в покое ручку
двери. - Что намерена предпринять Кэрол? Устроить здесь дезинфекцию?
Чтобы уничтожить бактерии, микробы и вирусы, которые, как ему стало
известно, никогда в природе не существовали. Его подмывало выложить им всю
правду прямо сейчас - но он сдержался. Нужно выбрать подходящий момент.
Ситуация не должна выйти из-под контроля. Нельзя допустить взрыва эмоций.
Гнева, хотя и справедливого. Потому что если по центральной шахте они
вырвутся на поверхность, сжимая в руках самодельные лазерные пистолеты,
ветераны-железки устроят резню, и выжить не удастся никому. И на этом все
будет кончено.
Йоргенсон сообщил:
- Мы уже доложили Кэрол по радиотелефону, что по тоннелю в убежище
спустились именно вы. Наберитесь терпения. Тело Соузы заморожено, и с ним
ничего не случится, если операция состоится не сейчас, а через час. Она
пересадит ему железу около полудня. А пока мы должны раздеться, сложить
нашу одежду здесь, на полу; за дверью камера, мы сделали ее в наших
мастерских; один за одним, совершенно раздетые, мы пройдем через нее, и
нас продезинфицируют.
Адамс сказал Николасу:
- Я даже не подозревал, что они верят всему. Абсолютно всему. Просто
невероятно. - Он был потрясен. - Мы думали, они воспринимают эту
информацию чисто умозрительно. Но чтобы так... - Он развел руками.
- Они верят всему, - ответил Николас. - И умом и сердцем. И даже не
уровне подсознания никаких сомнений у них нет. - Он неохотно стал
раздеваться. - Время сказать им правду еще не пришло. Ритуал придется
соблюсти.
Поколебавшись, Адамс последовал его примеру и начал расстегивать
рубашку, словно уступив какому-то темному инстинкту, неизвестно когда и
откуда у него появившемуся.

29
Ровно в час Кэрол Тай успешно осуществила пересадку искусственной
поджелудочной железы все еще замороженному Мори Соузе. А затем,
использовав самое дорогостоящее из всего имевшегося в убежище медицинского
оборудования, восстановила его кровообращение, ритм сердца; дыхание было
восстановлено при помощи аппарата искусственного дыхания; сердце начало
качать кровь, потом заработало само. И тогда стимуляторы сердечной
деятельности были осторожно и умело отсоединены от него.
В последующие, критические часы сделанные энцефало- и кардиограммы
показали, что Соуза постепенно возвращается к жизни. И у него есть шансы,
причем неплохие, выздороветь и прожить еще несколько лет, работая на благо
подземных жителей.
Итак, свершилось. Николас долго стоял возле постели старого механика
и наблюдал за показателями приборов, появлявшимися то и дело на узких
полосках бумаги. Удостоверившись в том, что все обстоит благополучно, он
отошел от Соузы.
А теперь ему предстояло вновь встретиться со своей семьей, ютившейся
в двух темных комнатушках с одной-единственной ванной. Он, как и прежде,
будет жить в убежище.
Но продлится это недолго.
Потом, говорил он себе, шагая по коридору к лестнице, соединявшей
клинику с его этажом, раздастся трубный глас. И не мертвые, а обманутые
восстанут. И как это не печально, не бессмертные, а очень даже смертные и
к тому же совершенно потерявшие голову от ярости.
Рой разъяренных ос, готовых к нападению. Сначала это убежище, но к
тому времени мы уже свяжемся с соседними убежищами и все им расскажем. А
они, в свою очередь, проинформируют своих соседей. Пусть все прозреют. И,
наконец, разъяренные осы заполнят собою весь мир, и, если они бросятся в
атаку одновременно, то железки, сколько бы их ни было, не смогут их
остановить. Каждый третий, вероятно, погибнет. Вряд ли, чтобы жертвы были
более значительными.
Однако теперь все будет зависеть от того, что будет показано по
телевидению в течение следующих 24 часов. От того, что скажет им Талбот
Йенси - "чучело" или живой человек.
Следовательно, он должен дождаться его выступления.
И кто это будет - Броз или Лантано? Кто захватит власть, кто из них
останется в живых?
Это будет видно из следующего выступления Йенси во время очередной
дозы "печатной продукции". Вероятно, будет достаточно услышать первые
десять слов из уст человека, который появится на экране, чтобы все понять.
А кого, спрашивал он себя, подходя к дверям своей комнаты, мы бы
хотели увидеть на экране? Адамс лучше меня знает этих людей. Дэвид Лантано
хорошо обошелся со мной, помог раздобыть железу. Но до этого железки
Дэвида Лантано хотели убить меня... и это бы им удалось, если бы не
вмешался он сам, находившийся тогда на той фазе своих возрастных
"преображений", когда кожа его светлеет и он становится похожим на Йенси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35