Если бы она продлилась еще месяц - конец. - Он махнул рукой.
- Мне очень хочется закурить, - сказал Николас.
Четверо бородачей посовещались, и один из них неохотно протянул
Николасу пачку "Лаки Страйк". Николас бережно взял одну сигарету и вернул
драгоценную пачку.
- У нас ведь ничего нет, - извиняющимся тоном сказал Блэр. - Правда,
новый хозяин, начавший здесь строить поместье, этот Дэвид Лантано, парень
неплохой. Я бы даже сказал, что он не позволяет своим железкам выкурить
нас отсюда. Не разрешает им врываться в наше логово, но это только тогда,
когда он сам здесь. Он как бы заботится о нас. Снабжает нас едой. - Блэр
замолчал, а потом снова заговорил, причем Николас не мог понять то
выражение, которое появилось у него на лице: - И сигареты. Да, он и в
самом деле пытается нам помочь. И таблетки, он самолично сбрасывает нам с
аэромобиля противорадиационные таблетки. Он и сам принимает их. Я имею в
виду, он вынужден это делать.
- Он болен, - добавил другой бывший житель убежища. - Он сильно
обожжен. Понимаете ли, по закону он должен проводить здесь двенадцать
часов в сутки. И он не может сидеть в подвале, как мы. Это мы живем под
землей и вышли мы только потому, что заметили вас. - Блэру он нервно
сказал: - Нам лучше побыстрее убраться обратно в логово. Для одного дня мы
уже получили вполне достаточно. - И показал на Николаса: - И он тоже, ведь
он уже несколько часов на поверхности.
- Вы берете меня с собой? - спросил Николас. - Я могу жить у вас,
ребята? Я вас правильно понял?
- Само собой, - кивнул Блэр, - так наша община и появилась. Неужели
ты мог подумать, что мы прогоним тебя? Нет, мы не такие. - По-видимому, он
разозлился не на шутку. - Чтобы тебя убил какой-то железка? Ну, нет. Мы
этого не допустим! - Он помолчал, потом заговорил снова: - Это своего рода
благотворительность. Можешь оставаться у нас сколько хочешь - мы
приглашаем тебя. Позже, когда сориентируешься в обстановке, ты, если
захочешь, можешь им сдаться и поселиться в одном из тех жилых комплексов,
в которых живут уже сотни тысяч бывших жителей убежищ. Но это твое личное
дело. Однако пора идти.
Он зашагал среди развалин по едва заметной тропинке, все остальные, в
том числе и Николас, зашагали за ним гуськом.
- Иногда уходит несколько недель, - сказал Блэр через плечо, - чтобы
полностью "прочистить мозги", отделаться от всего, чем ты был нашпигован
за пятнадцать лет просмотров телепередач. - Он на мгновение остановился и
как-то очень искренне сказал: - Рассудком ты уже со всем этим примирился,
но я знаю, что сердцем, душой еще нет. Для этого нужно время. Никакого
Йенси нет и никогда не было. Никогда, мистер Сент-Николас.
- Нет, - поправил его Николас, - Николас Сент-Джеймс.
- Йенси никогда не существовал, хотя война поначалу и в самом деле
была, посмотри только. - Он показал на развалины, раскинувшиеся на многие
мили, на Чейенн. - Но Йенси изобрел Стэнтон Броз, воспользовавшийся идеей
западногерманского продюсера, жившего в прошлом веке, ты, наверное, слышал
о нем. Но тот умер до того, как ты появился на свет, а они все еще
показывают его документальные фильмы: "Победа на Западе",
двадцатипятисерийный фильм о Второй Мировой войне. Я смотрел его еще
ребенком.
- Ну конечно, - сказал Николас, - Готтлиб Фишер.
Он видел, причем много раз, этот ставший уже классическим
документальный фильм, который ставили на один уровень с такими фильмами
как "Головокружение", "На западном фронте без перемен" и "Голубой ангел".
И он изобрел Йенси? Готтлиб Фишер? Николас шел за четверкой бородачей,
совершенно сбитый с толку, и очень хотел прояснить все сразу.
- Но почему он это сделал?
- Чтобы добиться власти, - ответил Блэр не останавливаясь; они уже
очень спешили, стремясь как можно быстрее добраться до своего "логова",
глубокого подвала, который уцелел под водородными бомбами, превратившими
эту местность в "горячую зону".
- Ага, - понимающим тоном повторил Николас, - чтобы добиться власти.
- Помнишь, Фишер исчез во время того злополучного полета на Венеру.
Он хотел стать одним из первых покорителей космоса, он не мог не
отправиться в тот рейс, и на этом для него все закончилось, потому что...
- Я помню, - сказал Николас. В газетах тогда появились огромные
заголовки. Преждевременная смерть Готтлиба Фишера; топливо, хранившееся в
трюмах его космического корабля, вспыхнуло при повторном вхождении в...
Фишер погиб, не дожив до сорока, и никто уже не мог сделать документальный
фильм, равный "Победе на Западе". Только в 90-е годы, незадолго до войны,
появились интересные фильмы какого-то русского, советского режиссера,
которые, впрочем, в Зап-Деме были запрещены... Как его звали?
Стараясь не отставать от быстро шагавших бородачей, Николас попытался
вспомнить фамилию русского режиссера: Айзенблад. Тот самый Айзенблад,
который, как только что сказал Блэр, фальсифицирует сцены войны для показа
жителям убежищ, как в Зап-Деме, так и в Нар-Паке - они придают
достоверность той лжи, из которой состоят речи Йенси. Так что жителям
Зап-Дема не раз приходилось смотреть фильмы Айзенблада.
Разумеется, Восток и Запад уже не враждуют. Айзенблада уже никто не
считает "вражеским" режиссером, как в те времена, когда Николаса
Сент-Джеймса, его жену Риту и его младшего брата Стью буквально под дулами
автоматов загнали в "Том Микс", как он полагал тогда, на целый год, ну
самое большое, как предсказывали закоренелые пессимисты, - на два.
Пятнадцать лет. И из них...
- Скажите мне точно, - попросил Николас, - когда закончилась война?
Сколько лет тому назад?
- Мой ответ тебя огорчит, - сказал Блэр.
- Все равно, говори.
Блэр согласился:
- Тринадцать лет тому назад. На земле война продолжалась только два
года, после года военных действий на Марсе. Так что тринадцать лет вам
полоскали мозги. Извини, Ник, я опять забыл твою фамилию. А тебе не
нравится, когда тебя называют Ником?
- Все равно, - пробормотал Николас. И подумал о Кэрол с Ритой, и
старике Мори Соузе, и всех остальных - Йоргенсоне, Фландерсе, Холлере,
Гиллере, Христиансее, Петерсоне, Гранди и Мартино, обо всех вплоть до
Дэйла Нюнса, вплоть до политкомиссара Дэйла Нюнса. Знал ли Нюнс? Николас
подумал: если Нюнс знает, я убью его собственными руками, и ничто меня не
остановит. Но в настоящий момент это невозможно, потому что комиссар Нюнс
закрыт там, внизу вместе с остальными. Но он был с ними не всегда.
Только...
Нюнс знал. Он только несколько лет назад спустился по шахте, прибыв к
ним по поручению правительства Ист-Парка, от самого Йенси.
- Послушайте, мистер Джеймс, - сказал один из бородачей, - позвольте
спросить вас, если вы не догадались о том, что война уже закончилась,
зачем вы вышли на поверхность? Я имею в виду, что вы не ожидали увидеть
здесь ничего другого, кроме сражений, а по телевизору они ведь все время
твердят, я точно это помню, что появившихся на поверхности расстреливают
на месте...
- С ним это чуть не произошло, - вставил Блэр.
- ...из-за мешочной чумы и вонючей усушки, которых в действительности
не существует. Эти две заразные болезни - еще одна их подлая выдумка, хотя
мы на самом деле выпускали ужасный нервно-паралитический газ. К счастью,
советская ракета накрыла химический концерн в Нью-Джерси, где его
производили, вместе со всем персоналом. В той зоне, где мы находимся,
радиация все еще высокая, хотя вся остальная поверхность Земли...
- Я поднялся на поверхность, - ответил Николас, - чтобы купить
искусственную поджелудочную железу. Искусственный внутренний орган. На
черном рынке.
- Да нет тут никаких искусственных органов, - сказал Блэр.
- Я бы....
- Да нет их! Вообще нет! Их не могут получить даже йенсенисты, потому
что они все "закреплены" за Брозом. Все. На законных основаниях они
принадлежат только ему. - Блэр обернулся, гнев исказил черты его лица как
у марионетки, выражение лица которой зависит от пальцев актера. - Все они
предназначены только для восьмидесятидвух- или восьмидесятитрехлетнего
Броза, который весь, за исключением мозга, состоит из искусственных
органов. Фирма, их производившая, уничтожена. И никто теперь не в
состоянии их сделать, мы деградировали - вот к чему привела война.
Йенсенисты, правда, пытались, но их изделия после пересадки не служили
больше месяца или двух. Не забывай, что их невозможно сделать без так
называемой "высокой технологии", которая в значительной степени утрачена,
ведь это была настоящая война. Настоящая, пока она шла. И вот у
йенсенистов их поместья, а вы, ребята, надрываетесь там внизу - мастерите
для них железок, а они как угорелые носятся повсюду на своих чертовых
аэромобилях, Агентство в Нью-Йорке штампует речи и Мегалингв 6-У постоянно
загружен - дерьмо! - Он замолчал.
Николас снова сказал:
- Я должен раздобыть поджелудочную железу.
- Ты не сможешь ее достать.
- Тогда я должен возвратиться обратно в "Том Микс" и рассказать им
всю правду. Они смогут вздохнуть свободно и перестать бояться, что убежище
закроют из-за недовыполнения плана. И они смогут выйти оттуда.
- Разумеется, они смогут выйти - и стать узниками, но уже на
поверхности Земли. Я не считаю, что так будет лучше. Рансибл начинает
строить в Южной Юте новый огромный жилой комплекс. Видишь, мы в курсе
событий, потому что Дэвид Лантано дал нам длинноволновой приемник, только
приемник, без телевизора, но он ловит ту информацию, которая предназначена
не для убежищ, а для поместий. Йенсенисты любят поболтать друг с другом по
вечерам, потому что испытывают одиночество. Обычно в имении площадью
пятьдесят тысяч акров живет один только хозяин со своими железками.
- Без семьи? - спросил Николас. - И без детей?
- Они, как правило, бесплодны, - ответил Блэр. - Понимаешь ли, они во
время войны находились на поверхности. В основном в Военно-Воздушной
Академии в Ист-Парке. И они выжили, эти сливки общества, курсанты
Военно-Воздушной Академии. Но лишены потомства. Так что они дорого
заплатили. Очень дорого. За то, что получили взамен. За то, что они были
курсантами привилегированного учебного заведения, надежно укрытого от бомб
в Скалистых Горах.
- Мы тоже дорого заплатили, - сказал Николас. - И что мы получили
взамен?
- Не спеши, - сказал Блэр, - хорошенько подумай, прежде чем решишь
возвратиться в свое убежище и рассказать обо всем. Потому что то, как люди
живут здесь...
- Здесь им будет лучше, - вмешался в разговор один из их спутников. -
Ты уже позабыл, каково там, внизу, и видно, твоя память, как у Броза,
начинает слабеть от старости. Рансибл о них позаботится. Он ведь отличный
строитель - у них будут теннисные столы, плавательные бассейны и "паласы"
на полах.
- Тогда почему, - спросил Блэр, - ты поселился в этих развалинах, а
не отдыхаешь в шезлонге у бассейна в одном из этих комплексов?
Бородач недовольно проворчал:
- Просто мне нравится быть свободным.
Все промолчали. Его ответ не нуждался в комментариях.
Всплыла, впрочем, другая тема для разговора, и Блэр, как бы размышляя
вслух, сказал Николасу:
- Я все же никак не пойму, Ник, как тебя мог спасти Талбот Йенси,
если Талбота Йенси в действительности не существует?
Николас ничего не ответил. Он устал так, что говорить у него не было
сил.
И, к тому же, он сам ничего не понимал.
16
Первый сверхмощный самоходный бульдозер ворчал словно брюзгливый
старик. И, наполнив первый огромный ковш землей - для этого он припал к
земле как навозный жук, задрав кверху заднюю часть, - он отвел его в
сторону и высыпал грунт в ожидавший своей очереди контейнер, тоже
автоматический, работающий самостоятельно, без вмешательства людей. В нем
грунт превратится в энергию, и эта энергия, которую следует расходовать
очень бережно, будет передана по кабелю в огромную супербатарею,
расположенную в четверти мили отсюда. Такие супербатареи появились
накануне войны, и в них могут храниться миллионы единиц энергии, причем на
протяжении десятилетий.
Энергия супербатареи обеспечит электричество, необходимое для
функционирования жилого комплекса; она станет источником энергии для
освещения, отопления и кондиционирования воздуха. На протяжении многих лет
Рансибл совершенствовал технологию строительства жилых комплексов. Все
было учтено.
И люди, которые будут жить в жилых комплексах, принесут со временем
значительную прибыль, размышлял Боб Хиг, стоя возле самоходного
бульдозера, точнее, возле первого из них, поскольку двенадцать бульдозеров
заработало одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
- Мне очень хочется закурить, - сказал Николас.
Четверо бородачей посовещались, и один из них неохотно протянул
Николасу пачку "Лаки Страйк". Николас бережно взял одну сигарету и вернул
драгоценную пачку.
- У нас ведь ничего нет, - извиняющимся тоном сказал Блэр. - Правда,
новый хозяин, начавший здесь строить поместье, этот Дэвид Лантано, парень
неплохой. Я бы даже сказал, что он не позволяет своим железкам выкурить
нас отсюда. Не разрешает им врываться в наше логово, но это только тогда,
когда он сам здесь. Он как бы заботится о нас. Снабжает нас едой. - Блэр
замолчал, а потом снова заговорил, причем Николас не мог понять то
выражение, которое появилось у него на лице: - И сигареты. Да, он и в
самом деле пытается нам помочь. И таблетки, он самолично сбрасывает нам с
аэромобиля противорадиационные таблетки. Он и сам принимает их. Я имею в
виду, он вынужден это делать.
- Он болен, - добавил другой бывший житель убежища. - Он сильно
обожжен. Понимаете ли, по закону он должен проводить здесь двенадцать
часов в сутки. И он не может сидеть в подвале, как мы. Это мы живем под
землей и вышли мы только потому, что заметили вас. - Блэру он нервно
сказал: - Нам лучше побыстрее убраться обратно в логово. Для одного дня мы
уже получили вполне достаточно. - И показал на Николаса: - И он тоже, ведь
он уже несколько часов на поверхности.
- Вы берете меня с собой? - спросил Николас. - Я могу жить у вас,
ребята? Я вас правильно понял?
- Само собой, - кивнул Блэр, - так наша община и появилась. Неужели
ты мог подумать, что мы прогоним тебя? Нет, мы не такие. - По-видимому, он
разозлился не на шутку. - Чтобы тебя убил какой-то железка? Ну, нет. Мы
этого не допустим! - Он помолчал, потом заговорил снова: - Это своего рода
благотворительность. Можешь оставаться у нас сколько хочешь - мы
приглашаем тебя. Позже, когда сориентируешься в обстановке, ты, если
захочешь, можешь им сдаться и поселиться в одном из тех жилых комплексов,
в которых живут уже сотни тысяч бывших жителей убежищ. Но это твое личное
дело. Однако пора идти.
Он зашагал среди развалин по едва заметной тропинке, все остальные, в
том числе и Николас, зашагали за ним гуськом.
- Иногда уходит несколько недель, - сказал Блэр через плечо, - чтобы
полностью "прочистить мозги", отделаться от всего, чем ты был нашпигован
за пятнадцать лет просмотров телепередач. - Он на мгновение остановился и
как-то очень искренне сказал: - Рассудком ты уже со всем этим примирился,
но я знаю, что сердцем, душой еще нет. Для этого нужно время. Никакого
Йенси нет и никогда не было. Никогда, мистер Сент-Николас.
- Нет, - поправил его Николас, - Николас Сент-Джеймс.
- Йенси никогда не существовал, хотя война поначалу и в самом деле
была, посмотри только. - Он показал на развалины, раскинувшиеся на многие
мили, на Чейенн. - Но Йенси изобрел Стэнтон Броз, воспользовавшийся идеей
западногерманского продюсера, жившего в прошлом веке, ты, наверное, слышал
о нем. Но тот умер до того, как ты появился на свет, а они все еще
показывают его документальные фильмы: "Победа на Западе",
двадцатипятисерийный фильм о Второй Мировой войне. Я смотрел его еще
ребенком.
- Ну конечно, - сказал Николас, - Готтлиб Фишер.
Он видел, причем много раз, этот ставший уже классическим
документальный фильм, который ставили на один уровень с такими фильмами
как "Головокружение", "На западном фронте без перемен" и "Голубой ангел".
И он изобрел Йенси? Готтлиб Фишер? Николас шел за четверкой бородачей,
совершенно сбитый с толку, и очень хотел прояснить все сразу.
- Но почему он это сделал?
- Чтобы добиться власти, - ответил Блэр не останавливаясь; они уже
очень спешили, стремясь как можно быстрее добраться до своего "логова",
глубокого подвала, который уцелел под водородными бомбами, превратившими
эту местность в "горячую зону".
- Ага, - понимающим тоном повторил Николас, - чтобы добиться власти.
- Помнишь, Фишер исчез во время того злополучного полета на Венеру.
Он хотел стать одним из первых покорителей космоса, он не мог не
отправиться в тот рейс, и на этом для него все закончилось, потому что...
- Я помню, - сказал Николас. В газетах тогда появились огромные
заголовки. Преждевременная смерть Готтлиба Фишера; топливо, хранившееся в
трюмах его космического корабля, вспыхнуло при повторном вхождении в...
Фишер погиб, не дожив до сорока, и никто уже не мог сделать документальный
фильм, равный "Победе на Западе". Только в 90-е годы, незадолго до войны,
появились интересные фильмы какого-то русского, советского режиссера,
которые, впрочем, в Зап-Деме были запрещены... Как его звали?
Стараясь не отставать от быстро шагавших бородачей, Николас попытался
вспомнить фамилию русского режиссера: Айзенблад. Тот самый Айзенблад,
который, как только что сказал Блэр, фальсифицирует сцены войны для показа
жителям убежищ, как в Зап-Деме, так и в Нар-Паке - они придают
достоверность той лжи, из которой состоят речи Йенси. Так что жителям
Зап-Дема не раз приходилось смотреть фильмы Айзенблада.
Разумеется, Восток и Запад уже не враждуют. Айзенблада уже никто не
считает "вражеским" режиссером, как в те времена, когда Николаса
Сент-Джеймса, его жену Риту и его младшего брата Стью буквально под дулами
автоматов загнали в "Том Микс", как он полагал тогда, на целый год, ну
самое большое, как предсказывали закоренелые пессимисты, - на два.
Пятнадцать лет. И из них...
- Скажите мне точно, - попросил Николас, - когда закончилась война?
Сколько лет тому назад?
- Мой ответ тебя огорчит, - сказал Блэр.
- Все равно, говори.
Блэр согласился:
- Тринадцать лет тому назад. На земле война продолжалась только два
года, после года военных действий на Марсе. Так что тринадцать лет вам
полоскали мозги. Извини, Ник, я опять забыл твою фамилию. А тебе не
нравится, когда тебя называют Ником?
- Все равно, - пробормотал Николас. И подумал о Кэрол с Ритой, и
старике Мори Соузе, и всех остальных - Йоргенсоне, Фландерсе, Холлере,
Гиллере, Христиансее, Петерсоне, Гранди и Мартино, обо всех вплоть до
Дэйла Нюнса, вплоть до политкомиссара Дэйла Нюнса. Знал ли Нюнс? Николас
подумал: если Нюнс знает, я убью его собственными руками, и ничто меня не
остановит. Но в настоящий момент это невозможно, потому что комиссар Нюнс
закрыт там, внизу вместе с остальными. Но он был с ними не всегда.
Только...
Нюнс знал. Он только несколько лет назад спустился по шахте, прибыв к
ним по поручению правительства Ист-Парка, от самого Йенси.
- Послушайте, мистер Джеймс, - сказал один из бородачей, - позвольте
спросить вас, если вы не догадались о том, что война уже закончилась,
зачем вы вышли на поверхность? Я имею в виду, что вы не ожидали увидеть
здесь ничего другого, кроме сражений, а по телевизору они ведь все время
твердят, я точно это помню, что появившихся на поверхности расстреливают
на месте...
- С ним это чуть не произошло, - вставил Блэр.
- ...из-за мешочной чумы и вонючей усушки, которых в действительности
не существует. Эти две заразные болезни - еще одна их подлая выдумка, хотя
мы на самом деле выпускали ужасный нервно-паралитический газ. К счастью,
советская ракета накрыла химический концерн в Нью-Джерси, где его
производили, вместе со всем персоналом. В той зоне, где мы находимся,
радиация все еще высокая, хотя вся остальная поверхность Земли...
- Я поднялся на поверхность, - ответил Николас, - чтобы купить
искусственную поджелудочную железу. Искусственный внутренний орган. На
черном рынке.
- Да нет тут никаких искусственных органов, - сказал Блэр.
- Я бы....
- Да нет их! Вообще нет! Их не могут получить даже йенсенисты, потому
что они все "закреплены" за Брозом. Все. На законных основаниях они
принадлежат только ему. - Блэр обернулся, гнев исказил черты его лица как
у марионетки, выражение лица которой зависит от пальцев актера. - Все они
предназначены только для восьмидесятидвух- или восьмидесятитрехлетнего
Броза, который весь, за исключением мозга, состоит из искусственных
органов. Фирма, их производившая, уничтожена. И никто теперь не в
состоянии их сделать, мы деградировали - вот к чему привела война.
Йенсенисты, правда, пытались, но их изделия после пересадки не служили
больше месяца или двух. Не забывай, что их невозможно сделать без так
называемой "высокой технологии", которая в значительной степени утрачена,
ведь это была настоящая война. Настоящая, пока она шла. И вот у
йенсенистов их поместья, а вы, ребята, надрываетесь там внизу - мастерите
для них железок, а они как угорелые носятся повсюду на своих чертовых
аэромобилях, Агентство в Нью-Йорке штампует речи и Мегалингв 6-У постоянно
загружен - дерьмо! - Он замолчал.
Николас снова сказал:
- Я должен раздобыть поджелудочную железу.
- Ты не сможешь ее достать.
- Тогда я должен возвратиться обратно в "Том Микс" и рассказать им
всю правду. Они смогут вздохнуть свободно и перестать бояться, что убежище
закроют из-за недовыполнения плана. И они смогут выйти оттуда.
- Разумеется, они смогут выйти - и стать узниками, но уже на
поверхности Земли. Я не считаю, что так будет лучше. Рансибл начинает
строить в Южной Юте новый огромный жилой комплекс. Видишь, мы в курсе
событий, потому что Дэвид Лантано дал нам длинноволновой приемник, только
приемник, без телевизора, но он ловит ту информацию, которая предназначена
не для убежищ, а для поместий. Йенсенисты любят поболтать друг с другом по
вечерам, потому что испытывают одиночество. Обычно в имении площадью
пятьдесят тысяч акров живет один только хозяин со своими железками.
- Без семьи? - спросил Николас. - И без детей?
- Они, как правило, бесплодны, - ответил Блэр. - Понимаешь ли, они во
время войны находились на поверхности. В основном в Военно-Воздушной
Академии в Ист-Парке. И они выжили, эти сливки общества, курсанты
Военно-Воздушной Академии. Но лишены потомства. Так что они дорого
заплатили. Очень дорого. За то, что получили взамен. За то, что они были
курсантами привилегированного учебного заведения, надежно укрытого от бомб
в Скалистых Горах.
- Мы тоже дорого заплатили, - сказал Николас. - И что мы получили
взамен?
- Не спеши, - сказал Блэр, - хорошенько подумай, прежде чем решишь
возвратиться в свое убежище и рассказать обо всем. Потому что то, как люди
живут здесь...
- Здесь им будет лучше, - вмешался в разговор один из их спутников. -
Ты уже позабыл, каково там, внизу, и видно, твоя память, как у Броза,
начинает слабеть от старости. Рансибл о них позаботится. Он ведь отличный
строитель - у них будут теннисные столы, плавательные бассейны и "паласы"
на полах.
- Тогда почему, - спросил Блэр, - ты поселился в этих развалинах, а
не отдыхаешь в шезлонге у бассейна в одном из этих комплексов?
Бородач недовольно проворчал:
- Просто мне нравится быть свободным.
Все промолчали. Его ответ не нуждался в комментариях.
Всплыла, впрочем, другая тема для разговора, и Блэр, как бы размышляя
вслух, сказал Николасу:
- Я все же никак не пойму, Ник, как тебя мог спасти Талбот Йенси,
если Талбота Йенси в действительности не существует?
Николас ничего не ответил. Он устал так, что говорить у него не было
сил.
И, к тому же, он сам ничего не понимал.
16
Первый сверхмощный самоходный бульдозер ворчал словно брюзгливый
старик. И, наполнив первый огромный ковш землей - для этого он припал к
земле как навозный жук, задрав кверху заднюю часть, - он отвел его в
сторону и высыпал грунт в ожидавший своей очереди контейнер, тоже
автоматический, работающий самостоятельно, без вмешательства людей. В нем
грунт превратится в энергию, и эта энергия, которую следует расходовать
очень бережно, будет передана по кабелю в огромную супербатарею,
расположенную в четверти мили отсюда. Такие супербатареи появились
накануне войны, и в них могут храниться миллионы единиц энергии, причем на
протяжении десятилетий.
Энергия супербатареи обеспечит электричество, необходимое для
функционирования жилого комплекса; она станет источником энергии для
освещения, отопления и кондиционирования воздуха. На протяжении многих лет
Рансибл совершенствовал технологию строительства жилых комплексов. Все
было учтено.
И люди, которые будут жить в жилых комплексах, принесут со временем
значительную прибыль, размышлял Боб Хиг, стоя возле самоходного
бульдозера, точнее, возле первого из них, поскольку двенадцать бульдозеров
заработало одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35