И он внезапно с несколько охладевшим сердцем взглянул на все со стороны. Последняя вспышка Тамары царапнула его по сердцу. И он довольно холодно сказал.
– Вы правы, княжна. Если вы скажете твердое «нет», я брошу всю эту авантюру. Моих возможностей мне хватит и на вполне сытую жизнь и на девочек. Причем не только из Лукъянцева.
Хотя вы должны понимать, что в женщине мне важны не только стройные ножки, попка и грудь. Я все же имею два высших образования, и прожил жизнь довольно драматичную, а местами и интересную. У меня на месте и душа и ум. Хотя вы отказываете в их наличии у моих коллег.
– Бросьте, Семен. Вы сами им в этих качествах отказываете. И вы не обычный мент. Должна сделать вам комплимент, – ее голос заметно потеплел, – вы человек интересный. А то, что у нас с вами столь различные внешние данные. Вы ведь не обижаетесь на такую констатацию?
– Нет.
– Так вот то, что у нас столь различные внешние данные отнюдь не является для меня препятствием, чтобы жить с вами на белой вилле у теплого моря. Жить там с вами будет интересно. Тем более, что пока мы найдем, вывезем и продадим эту чертову библиотеку, мы станем соратниками, можно сказать по общей борьбе.
– Я обнадежен такими словами. Но не хотел бы, чтобы вы ввязывались в эту авантюру. Это мое дело. Вашим будет только выигрыш.
– Не доверяете?
– Нет, просто отношусь ответственно.
– Это ваше последнее слово?
– Нет. Хотя бы потому, что вы сами своего слова еще не сказали. Итак, «да» или «нет»?
Он встал, не пытаясь напроситься на дальнейшее продолжение общения.
– Вы уже уходите?
– Да. Но перед этим я хотел бы выслушать ответ.
– У меня к вам предложение. Оставайтесь на ночь. И продолжим разговор.
– Ночь с такой красавицей – это подарок Богов. Но, извините, я сейчас совершенный ноль в качестве любовника. Поэтому не остаюсь и жду ответа.
– Вы просто не знаете своих возможностей. Я вам помогу их раскрыть.
– Извините, княжна, но я жду не ваших ласк, а вашего ответа.
– Хорошо. Давайте компромисс. Я не говорю «нет». А вы остаетесь. Согласны?
– Предложение интересное. Ладно, но ваш ответ не изменится утром?
– Не изменится.
– Идите в душ первым, Семен, – сказала Тамара. – А я потом.
Он не возражал и пошел в ее со вкусом оборудованную ванную. Под душем он плескался не долго. И вышел в комнату без стеснения, в одних в трусах и футболке.
Тамара тоже без стеснения, хотя и мельком, оглядела его фигуру, проходя в ванную. Да, Семен был типичным мужиком намного старше сорока. К тому же еще и не обладавшим от природы никакими особыми внешними данными. Мал ростом, немного кривоног, обрюзг. Правда, в меру для такого возраста, когда многие русские мужики стоят уже на пороге могилы, окончательно сломленные жизнью.
Тамара невольно сравнила его с другими своими знакомыми. Которые не обязательно были ее любовниками, но которые чем-то привлекли ее внимание.
Взять того же Володю Тонкова. Она вспомнила пикник на берегу Волги, который организовывала Наталья, где собственно, Тамара и познакомилась с Тонковым. Да, он не намного младше Семена, но как ловок, подтянут. Хотя и немного полноват.
А Кузнецов! На том же пикнике перемахнувший Волгу. Она вспомнила его, отряхивающегося на берегу после этого заплыва.
– Посвящаю этот маленький спортивный успех присутствующим дамам! – проорал профессор. И потом три часа танцевал со всеми подряд на поляне под магнитофон. Тогда от усталости повалились даже гораздо более молодые мужики. А этот, плотный, похожий на окатанный валун, неандертальского вида мужчина без возраста все крутил и крутил в танце меняющихся партнерш.
Семен не такой. Но именно он готов рискнуть всем ради нее. А женщине, именно женщине, а не сопливой глупой девке нужна в первую очередь именно такая беззаветная преданность.
И далеко не всякой, ой не всякой, доведется такую преданность в жизни встретить. А то, что эта преданность исходит от усталого, невзрачного и, наверное, отнюдь не блистающего и иными душевными качествами, человека не так уж важно.
Рассуждаю, как баба, а не как княжна, – подумала Тамара, стоя под тугими струями контрастного душа. Она вдруг вспомнила Половцева, которого тоже хорошо знала. Вспомнила его азартную, хищную, клыкастую улыбку. Шальной взгляд. Ловкие движения неплохого спортсмена. А разговоры и мысли Половцева, где блестящий интеллект сочетался с безумным накалом эмоций. И что самое важное и примечательное, эмоций не «утробных», вызванных примитивным голодом. В том числе любовным. А эмоций по поводу вопиющего несовершенства этого мира.
Но… Половцев убит. И в кровати ее ждет даже не один из друзей и соратников Юрия, которые все в чем-то похожи, а Мыльников. Мыльников, который, если и способен на эмоции, то, наверное, совершенно обывательские. Житейские.
Если, конечно он еще не заснул, – с легкой долей презрения подумала Тамара. И тут же поправила себя, с жалостью отметив, – по нему чувствуется, что устал он и испереживался. Так что держится из последних сил. Тут и заснуть не долго.
Она вышла из ванной свежая и прекрасная, как Афродита. На этот раз на ней был короткий, почти символический полупрозрачный халатик. Легкой походкой она проскользнула к кровати.
Мыльников, вопреки ее опасениям не спал.
– Тамара, не обижайтесь, я никакой. Давайте поспим.
– Не бойся, Семен. – Горячо прошептала она, впервые называя его на «ты». – Я все сделаю сама. Не бойся и не стесняйся. Не бойся сделать женщине приятное в меру своих возможностей. Пусть они и будут скромными. Даже более чем скромными.
Ну, не стесняйся, положи мне руку на бедро. Вот так, а теперь выше. Теперь просунь пальцы, туда, куда они сами просятся.
Ты думаешь, что это не серьезно? Что это чуть ли не детские игры, недостойные взрослых людей? Что этим людям подобают другие отношения. Другие или никаких? Ты ошибаешься. Если подходить к этому с искренним чувством, со страстным желанием сделать приятное партнеру, то можно получить удовольствие и от такого общения, даже не будучи сексуальными гигантами.
Мыльников со все большей страстью гладил ее бедра и промежность. И почувствовал вдруг, что может попытаться сделать нечто большее.
– Молодец, – прошептала она. – Ну, не бойся. Смелее.
Ему показалось сначала, что ее промежность широка как у женщины, рожавшей по крайней мере раз десять. Он сумел войти в нее даже со своим весьма вялым мужским достоинством.
Они начали медленно двигаться навстречу друг другу. И по мере того, как его мужское достоинство наливалось мощью, ее влагалище становилось все уже и туже. Теперь она напоминала ему молоденькую девочку, и наверное, сейчас он не смог бы войти в нее.
Но это было и не нужно. Он уже был в ней, и двигался все яростнее. И, наконец, содрогнулся в истоме окончания этого любовного эпизода.
– Тамара, мне показалось, или мы перешли на «ты», – первым делом, спросил он, проснувшись утром.
– Не показалось, Семен. Теперь ты мой рыцарь, а я твоя дама сердца.
– Мне бы хотелось нечто поскромнее и пореальнее. Чтобы ты была моей женой. Или хотя бы невестой.
– Семен, не будь большим ментом, чем ты есть. Не принижай уровня наших отношений.
– Тамара, ну почему чуть что, сразу «мент», «ментом» и так далее и тому подобное?!
– Потому что менты это концентрированное воплощение всей убогости, пошлости и хамства нашей жизни. Жизни страны, которую хотим покинуть и я, и ты. Причем, предварительно присвоив ее национальное достояние – библиотеку Ивана Грозного. Или я не права?
– Права, ваша светлость, права. Но знаешь, сегодняшняя ночь навела меня на мысль, – она смотрела на него напряженно, ожидая очередной вопиющей ментовской бестактности. Между тем он продолжал, – на мысль, что ты больше ведьма, чем княжна. Хотя в то, что ты княжна, я верю.
Она облегченно засмеялась.
– Конечно же, ведьма. Весь наш род такой, и княжеский и колдовской.
– И что же, всех девочек вашего рода учат вот так искусно э…э…э, – он немного помедлил, подбирая слово, – любить?
Она нисколько не обиделась.
– А это должна уметь каждая нормальная женщина. Должна уметь заниматься любовью с дорогим ей человеком, даже если он совсем не, – она на мгновение запнулась, и, улыбнувшись, добавила, – в форме. И наоборот. Знаешь, нас можно убить, посадить на кол, но нельзя изнасиловать. Если я не захочу, в меня не войдет никто, даже если я буду лежать распятая. Впрочем, – она на мгновение задумалась, и лицо ее исказила гримаса душевной боли, – я, пожалуй, немного преувеличиваю.
– Какие ужасы ты говоришь!
– Разве только ужасы?
– Нет, не только, но все это так необычно.
– Ничего необычного. Вот найдем библиотеку, там и прочитаешь все про нас. Про наш род князей-волхвов и про некоторые наши маленькие хитрости.
– Тамара, не найдем, а найду. Я не допущу, чтобы ты рисковала.
– Слепой сказал, посмотрим.
– Тамара, это серьезно. Я могу еще допустить, что мы расстанемся, но не могу допустить, что ты погибнешь по моей вине.
И он рассказал ей случай на стройке гостиницы Володи Тонкова.
Тамара слушала внимательно.
– Значит, что-то очень важное находится именно там, – пробормотала она.
– Тамара! – Он прямо-таки взмолился. – Ну, ради Бога не глупи. Это моя обязанность.
– Твоя беда Семен, что ты всю жизнь имел дело с бабами, а не с женщинами. Понимаешь разницу? Чувствую, что понимаешь. Тем более, не имел ты дело с ведьмами и княжнами.
– Тамара, – прервал он ее, – это не игрушки.
– А то, что я поверила этой сказке, игрушки, или нет?! Да любая нормальная баба сочла бы тебя за придурка с твоими рассказами о библиотеке. А поверить тебе могла только ведьма и княжна! Ты понял, наконец, что нет в жизни двойных стандартов?! Или мы легендарные авантюристы, типа Васьки Буслаева, или былинного Вольги, обретающие свою любовь, реализуя сказку. Или ты мент, желающий на халяву трахнуть дуру, которая верит твоим байкам.
– Тамара, извини, но никак не могу привыкнуть к смене твоего облика. Ты способна так быстро скатиться с заоблачных высот на самый низ, что я теряюсь.
Она рассмеялась.
– Эх ты. Разве в годы своей учебы в МГУ не слышал баек о девочках-филологинях? Таких нестандартных и внезапных.
– Слышал кое-что. Но эти козырные девочки были не про мою честь. Впрочем, – он задумался, глядя в потолок, – вся моя жизнь, это некий суррогат. Хотел изучать моря и океаны, не удалось. И все годы учебы с тоской смотрел на двери соседней кафедры океанологии.
Да и потом все так же. А, да что говорить! С юности ненавидел погоны и всякую форму. А большую часть жизни провел в погонах. Раз семь по крайней мере пытался серьезно начать учить английский, и ни разу не завершал это дело.
Да не только английский. Знаешь, иногда в память врезаются отдельные слова из чужих языков, которые кажутся такими красивыми. Например, полковник по-испански «колонель», а подполковник «тьенте-колонель». Красиво, правда?
– Да, красиво. Кстати, по-итальянски почти также.
Она помолчала и добавила.
– Я и говорю, Семен, что ты не типичный мент. Но мы с тобой еще заживем на белой вилле, на берегу теплого моря, мой колонель. Где будем общаться с соседями по-английски. Или по-испански.
– Значит «да»?!
– Я этого не обещала. Утешься тем, что княжна не говорит тебе «нет». Согласен, мой рыцарь?
– Баш на баш. Я тоже не останусь в долгу.
– Что же будет моим искусом?
– Я не буду рассказывать тебе о ходе своих поисков, пока не найду библиотеку сам.
– Но встречаться-то мы будем?
– Да, конечно. Я был бы просто извращенцем, если бы добровольно отказался от таких ночей.
– Ладно.
Она легко вскочила с кровати, демонстрируя свою великолепную фигуру. И Мыльников так и впился взглядом в ее гладкие, чуть удлиненные ягодицы, крутые стройные бедра и тонкую гибкую, но без сомнения, сильную талию. Совершенство ее фигуры подчеркивалось удивительной фактурой ее кожи. Ослепительно белая, она казалась полупрозрачной. И напоминала ему некий полудрагоценный гладко отшлифованный камень.
И эта женщина принадлежала, и еще будет принадлежать ему? Невозможно поверить!
Между тем, Тамара, почувствовав его взгляд, обернулась, лукаво подмигнув ему.
– Отдался бы?
– По первому свистку.
– И денег бы не взял?
– Боже, ну что за дурацкие шутки у некоторых женщин в вашем городе, княжна!
Идя домой и вдыхая ароматы раннего утра, Мыльников думал, что если бы не Тамара, его жизнь была бы сейчас совсем другой. Она просто перевернула в нем все с ног на голову.
На улице он увидел двух милицейских сержантов. Они оживленно болтали с проституткой. Крупной статной девкой, с белыми волосами, спускающимися ниже лопаток и великолепными стройными ногами, едва прикрытыми мини-юбкой.
Семен автоматически отметил, что ноги у этой девятнадцати или двадцатилетней шлюхи, не хуже, чем у Тамары. Девка смеялась, картинно держа в пальцах дымящуюся сигарету.
Увидев Мыльникова, сержанты мгновенно подтянулись.
– Поздравляем, товарищ подполковник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56