Итак, символ был найден. Теперь мне было необходимо найти людей, которые под этим знаменем ведут реальную борьбу. А где лучше всего найти следы этой борьбы? Правильно, в сводках тайной полиции.
– И ты подсунул миф о существовании такой символики у нас твоему полковнику. Гениально!
– Почему ты думаешь, что он полковник, Джордж?
– У нас есть свои люди в ЦРУ. Узнали кое-что про твоего Углова по своим каналам.
– Ты мог меня подставить, Джордж. Все-таки, я встречался с ним и давал ему реальную информацию из посольства. Вообще, должен сказать, я сильно рисковал, начиная сотрудничать с русскими спецслужбами, чтобы иметь возможность вести двойную игру в интересах Белого Интернационала в России. Получается, что я расплачивался за счет Дяди Сэма по векселям Белого Интернационала.
– По Углову все было сделано уже после твоего отъезда. Не волнуйся. И вообще, мелкие детали твоих не менее мелких пакостей Дяде Сэму обсудим потом. Итак, ты подсовываешь этот, как его, Сварогов квадрат твоему полковнику, и он с ходу налетает на некий инцидент, где этот символ фигурирует. Далее, он интересуется более подробно этим символом у тебя, а ты получаешь некую информацию об инциденте от него.
– Совершенно верно. Но потом, буквально на финальном этапе, он вдруг отказывается сообщить результаты расследования. Они ведь секретные. А то до этого они были не секретными?!
– Ты не прав, Уильям. Все же ты недопонимаешь специфики работы спецслужб. До этого он сообщал тебе информацию из другого ведомства. Из их полиции. Но результаты расследования, проведенного его собственной службой, он не сообщил.
– А это так важно?
– С формальной точки зрения, наверное, нет. Но с точки зрения осознания своей собственной правоты, наверное, да. Знаешь, спецслужбы не могут работать, не жертвуя чем-либо. В том числе и тайнами собственного государства. Но во все этом надо знать меру. И иметь некую внутреннюю этику. Короче, твой Углов был прав. Разумеется, в случае, если он твердо решил не сотрудничать с Белым Интернационалом серьезно.
– Да, он просто элементарно испугался. Хотя я видел, что в душе он почти полностью согласен с нашим взглядом и на ситуацию в мире, и на положение в России. Но, увы. Для таких, как Углов, недостаточно понять что-то. Его убеждения мало значат для него самого. Здорово все-таки сказано в одной восточной сказке «Раб не может быть другом».
– Его можно понять. Людей, способных к самостоятельной игре мало в странах бывшего Железного занавеса. Знаешь, эти страны в момент их наивысшего могущества напоминали мне некий созданный какими-то алхимиками невероятный монстр. Бронированные чудовища, слепленные из откровенного человеческого дерьма. Из людей, становящихся полными ничтожествами в отсутствие их знаменитого «начальства».
– Не все, Джордж, не все. Те же парни, которые затевают нечто под Свароговым квадратом в бывшей столице их знаменитого Ивана Грозного, умеют играть сами по себе. Они самоценны и самодостаточны. И не только они. Поверь мне, я лучше тебя знаю Россию. Их народ делится на три части. Ты прав, там очень много откровенного дерьма, ничтожеств, не могущих жить без их начальства. Еще большее дерьмо, хотя дальше, кажется и некуда, само это пресловутое начальство. Но тем ценнее те, кто в этом окружении способен остаться человеком.
Поверь, они большие западники, чем мы. И именно в них нуждается Запад, чтобы остаться самим собой. Ибо наши собственные граждане, похоже, забыли, какое счастье жить в цивилизованном мире и не готовы платить за это должную цену. А эти готовы. И нам нужна для самосохранения их здоровая кровь. Тех, кто напоминает мне по духу «людей 1849-го», шедших через прерии в Калифорнию.
– Похоже, ты прав. Знаешь, я согласен с твоей характеристикой России, как спускового крючка для инициирования давно назревших перемен в мире. Но, если бы там не было по-настоящему западных людей, то есть людей, способных и желающих быть самими по себе, быть вне контроля монструозного Большого брата, то заниматься с этой страной было бы бесполезно.
– Ты прав, дружище. Но они там, к счастью, есть.
– Вот и будем их искать. Тем более, что у нас уже есть определенные ориентировки для такого поиска. Кстати, наш разговор навел меня на одну мысль. Многие наши ошибки в России связаны с тем, что мы пытались опереться там на тех, кто похож на наших нынешних граждан. Понимаешь? На тех, кто, как ты говоришь, вполне наш, но не готов платить за счастье быть нашим.
Они славные ребята, но они нам не нужны. У нас самих таких хватает. Они у нас везде, от Белого дома до камер федеральных тюрем. Нам же нужны именно «люди 1849», которые у нас уже перевелись. Именно такие потребуются нам при ответе на вызовы нового века.
– Блестяще, Джордж, блестяще.
– Я рад, что мы пришли к общему мнению и наши формулировки совпали даже в деталях. Теперь давай кратко обсудим твои проблемы с Дядей Сэмом. С точки зрения интересов Белого Интернационала твоя работа на Россию не принесла вреда. Даже, если бы русские знали все наши посольские сплетни, это не спасло бы их от вымирания и развала. Да потом не мы их гробим и разваливаем. Они сами себя губят.
– Ты прав. Но я бы усилил этот тезис. Все, что узнает этот полутруп российской государственной машины, он унесет с собой в могилу. Тем более, что текущие политические сплетни быстро устаревают.
– Согласен с тобой.
– Это отрадно. Но у Дяди Сэма может быть иное мнение.
– Дядя Сэм никогда не узнает о твоих грешках. Единственная опасность состоит в том, что русские попытаются использовать тебя здесь. И начнут шантажировать. Но шантажировать тебя особо нечем. Ты же инициативник.
– А разве сам факт сотрудничества с ними не может быть предметом шантажа?
– Теоретически может. Но если они поняли, что ты сам не желаешь больше сотрудничать с ними, то, скорее всего, они просто откажутся работать с тобой как с источником. С другой стороны и мы их активность в этом отношении можем пресечь быстро и жестко. Мы, конечно же, еще не обладаем такими возможностями как парни из правительства, но многое можем. С точки зрения оперативной, принудить тебя к работе на них в этой ситуации было бы аналогично соответствующему принуждению в случае, если бы ты сдался ФБР и был под защитой нашей контрразведки. А это для русских себе дороже.
Но я все же уверен, что до этого не дойдет. Они просто отстанут от тебя. И все.
– Да, у них сейчас не те возможности, что прежде. Но все же, лучше бы мне уехать из Штатов на достаточно долгий срок. Тем более, что у Белого Интернационала есть много дел по всему миру.
– Согласен, дружище. Как тебе длительная командировка в ЮАР?
– Отлично! Давно хотел побывать там.
– Тогда решено. Ну что, все обсудили?
– Почти все. Но есть одна просьба.
– Какая?
– Мы же будем искать этих парней со Свароговым квадратом?
– Несомненно!
– Я бы хотел при случае познакомиться с ними. Все же я их вычислил. Потом, мне вообще интересно знать, как там все обстояло. Да! чуть не забыл! Ведь мы поможем им, когда найдем? Ведь это наши люди. Хотя они сами пока об этом не знают.
– Понимаю твои желания. Согласен со всеми твоими доводами. За исключением одного. Твое личное участие в контактах с ними может быть просто технически неудобно.
– Видишь, проблема все не отпускает. У меня возник еще один вопрос.
– Какой?
– Мы должны искать контакты с ними и потом осуществлять помощь им без привлечения служб Дяди Сэма. Эти чертовы бюрократы все испортят, напутают, а потом еще и сдадут информацию своим российским коллегам. С них, как говорят русские, не убудет. Я думаю, мы должны ограничиться нашими собственными возможностями.
– Полностью согласен. А теперь давай окунемся в бассейн. Я просто изнываю от этой жары.
– Тебе бы, Джордж пережить хотя бы одну московскую зиму. После этого тебе бы никогда в жизни не было бы жарко.
– Ты бы мне еще сибирскую зиму пожелал, гуманист ты наш.
– Нет, сибирской зимы я не пожелаю не только тебе, но и своему злейшему врагу.
Глава 5. Размышления профессора Кузнецова
Нужны свежие идеи, – подумал Кузнецов просыпаясь. – И поэтому ничего не остается, как снова пойти на заседание философского клуба, где вроде бы снова собираются затронуть темы, связанные с библиотекой Грозного. Или просто с некоторыми загадками этой личности, которые, в свою очередь, могут быть связанными с поиском библиотеки.
– Ребята, оставайтесь дома, – сказал профессор после завтрака Алексею и Виталию. – К вашим услугам телевизор, видак. Можете баню затопить. За воротами особо не светитесь. Я на мобильнике, в случае чего. Все, я пошел.
В первую половину дня Кузнецов сделал несколько визитов. Сначала он зашел в офис Тонкова. Тот все еще отсутствовал. Затем Святослав зашел к своей давней знакомой, которая была в курсе всех городских тусовок.
Эта крупная, статная женщина со спортивной фигурой привлекала Кузнецова не только своей, надо сказать, уже начавшей увядать, красотой, но незаурядным умом и волей. Брошенная мужем, потеряв работу по специальности, с тремя детьми на руках Наталья сумела справиться с обстоятельствами и с нуля создать собственный бизнес.
Несколько лет тяжелейшего труда были позади. И теперь эта женщина стремилась наверстать упущенное, постоянно поддерживая в их городке любые начинания, так или иначе напоминающие «светскую жизнь». В организации философского клуба она тоже принимала деятельное участие.
– Как дела, Наталья? Все хорошеешь, – сказал Кузнецов дежурный комплимент.
– Твоими бы устами да мед пить, – ответила Наталья, удобнее устраиваясь в кресле напротив Кузнецова в «комнате приемов» своего офиса. Впрочем, довольно скромного.
Она автоматически приняла эффектную позу, продемонстрировав в вырезе юбки свою длинную красивую ногу. Ногу бывшей чемпионки Красноярского края по спортивным танцам.
Она заметила плотоядный взгляд Кузнецова, сканирующий ее стройное бедро, и была этим заметно польщена.
– Что привело вас в мой приют, дорогой профессор?
– Ты пойдешь сегодня на заседание философского клуба? – спросил Святослав.
– Еще не знаю. А что?
– Слушай, не могла бы ты мне объяснить, что это в последнее время так интенсивно проходят заседания? И какой интерес могут они вызывать у многочисленных визитеров из Москвы?
– А почему тебя это удивляет? Сам ведь в свое время много сделал для того, чтобы расшевелить нашу публику. И многих москвичей сам же сюда и привлек.
Привлек-то я, привлек, – подумал Кузнецов, – но процесс вышел из-под контроля в самое неподходящее время.
И с самым невинным видом продолжал:
– Разумеется, публику я шевелил. Но не ожидал такого эффекта. А потом, одно дело наши скучающие бизнесмены и желающие присосаться к ним полунищие интеллектуалы, а другое дело публика из Москвы.
Кузнецов не был детективом. Но элементарного знания жизни и здравого смысла должно было быть достаточно, чтобы понять – нужные сведения надо добывать исподволь. Как бы невзначай.
– Ну, значит, стало им, этим москвичам так интересно, – ответила Наталья.
– Да что им интересно? Это же такая публика, что если нет выгоды, они и шага не ступят. Какая им выгода? Клады мифические искать?
– Да какие клады. В городе за последние пол года открылись три маленьких гостиницы. Прямо как ты и писал в своей статье три года назад. Но на подходе ввод в строй отремонтированной старой гостиницы. Так что город готов к туристическому буму. И мы, риэлтеры, – Наталья была риэлтером, – это чувствуем.
Но для всплеска туризма чего-то не хватает. Как-то все без изюминки идет. Да к тому же основной держатель наших древностей, музей в монастыре, напрямую подчиняется Москве. И пока там, похоже, не решили как наши потенциальные возможности подмять под себя.
– Ну, тогда и бума никакого не предвидится, пока они не определятся.
– Да нет, у их министра сейчас проблемы. И есть варианты, что статус монастырского музея удастся изменить. И вот тогда-то сюда и хлынут туристы и деньги.
– А эти москвичи, значит, сканируют обстановку в среде местных интеллектуалов-тусовщиков?
– Конечно. Ведь туристический бизнес связан с музеями, искусством и вообще всем тем, что пахнет древностью. А этим занимаются как раз нищие интеллектуалы.
– Хорошо. Теперь все понятно.
– А чего это ты вдруг всем этим так заинтересовался?
– Да так, из любви к искусству. Ты же знаешь, что я в свое время много сил приложил для придания нашей жизни некоторой изюминки.
– Да, и преуспел в этом. Но потом почему-то охладел.
– Дела. – Он помолчал и добавил, – ладно, тогда до встречи в клубе. Ты сегодня будешь?
– Знаешь, скорее всего, все же нет. Но у меня встречное предложение. Скоро приезжает Володя Тонков. Давай встретимся у меня вечерком всей компанией. Тонков, ты, Виктор, Евгений.
Виктор был как раз организатором философского клуба. А Евгений директором конкурирующего с музеем в монастыре музея-усадьбы в стиле XIX века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56