Кое-что есть, попробуем… Благодарю вас, шеф, но поздравления я буду принимать после испытаний. Когда? Вы говорите, сегодня? Ну что ж, не возражаю. Пусть будет в четыре. До встречи на полигоне!
Невероятным усилием воли Миллер-первый заставил себя усидеть в шкафу. Так вот оно, решение! Минутный разговор с Дороном, десяток элементарных слов — и подведена черта переживаниям, бессонным ночам, гамлетовским раздумьям. Как это просто — в течение минуты решить судьбу свою, судьбу Ирен, судьбу всего мира! И ничего вокруг не изменилось. Где-то по коридору шагает спокойно Кербер; как всегда, подкрашивает губки миссис Слоу, едут машины по улице, танцуют где-то пары; работают где-то люди; на какой-то части земного шара шьется пальтишко для ребенка, и неизвестно теперь, успеет ли он его надеть… Нет, не дрожит рука Миллера-второго; булькает стерфорд в рюмку Ирен.
— Спасибо, Эдвард, я больше не хочу.
Он взял ее ладонь, прижал к своей щеке.
— Но ты же сама отдала мне решение.
— Ты говоришь так, будто я возражаю.
— У тебя теперь будет все, Ирен, — продолжал он, словно не слыша ее слов. — Виллы, яхты, машины, покой, счастье… Знаешь, если верно, что отдельные беды порождают общее благо, то пусть общая беда создаст хотя бы наше с тобой счастье. Мне надоело…
— Ты говоришь так, — повторила Ирен, — будто я возражаю!
— Когда, Ирен, впереди идет гордость, позади идет убыток. Но я люблю тебя, Ирен, ты понимаешь?
Раздался стук в дверь. Вошел помощник Миллера, Кербер. Он остановился у порога, издали поклонился Ирен и, как всегда, сняв очки, молча обратил свой взор к шефу. Он был в сером халате с рукавами, засученными до локтей, а его голый череп, начищенный до блеска, опять, как и всегда, вызвал желание у Миллера-первого поставить на нем печать. Даже сейчас, сидя в шкафу, он почувствовал зуд в руках и, глядя на своего двойника, понял, что и тот, вероятно, испытывает нечто подобное.
— Кербер, — сказал Миллер-второй, — мы сейчас осмотрим установку. К четырем часам ее надо доставить на полигон. Ирен, это займет не более десяти минут. Прости, тебе придется подождать. Я пришлю за тобой, как только мы кончим.
Кербер расширил глаза, но ничего не ответил, только склонил голый череп.
Они вышли.
Совершенно неожиданно Ирен показала им вслед язык, потом достала из сумочки пудру и повернулась лицом к окну.
Не колеблясь, Миллер осторожно отворил дверцу и бесшумно вышел из шкафа. Когда он, уже не таясь, сделал несколько шагов по кабинету, Ирен, не оглядываясь, без удивления спросила:
— Так быстро?
— Да. Мне нужно позвонить.
— Ты где-то выпачкал весь костюм, — сказала, повернувшись, Ирен.
Миллер уже поднял телефонную трубку.
— Миссис Слоу, срочно соедините меня с Дороном!
Прошла долгая минута, прежде чем Миллер услышал:
— К сожалению, шеф, Дорон не отвечает.
Миллер швырнул трубку на рычаг.
— Черт возьми! — вырвалось у него.
— Эдвард, — сказала Ирен, — случилось еще что-нибудь?
— У тебя не будет ни яхт, ни вилл, Ирен. Это все бред. Ты будешь нищей, как я. Ты будешь…
— Что это значит, Эдвард?
— Я не могу объяснить. Не умею. Нам пора уходить.
— Куда?
— Этого я тоже пока не знаю. Если угодно, я испытывал тебя, Ирен, хотел проверить.
— И Дорона тоже испытывал? И Кербера? Зачем?!
— Пойдем, Ирен. Все очень сложно. Тебе не понять.
— У меня голова идет кругом… Опомнись и помоги, опом…
Она не договорила. Миллер вдруг увидел в ее глазах ужас. Она смотрела мимо него совершенно невыносимым взглядом. Потрясение было так сильно, что она лишилась чувств.
Он быстро оглянулся.
В дверях стоял Миллер-второй.
7. Голый король
Нахальства у Двойника, очевидно, хватало. Он подтолкнул Миллера к шкафу.
— Забирайтесь назад, — сказал он, — поговорим потом.
Миллер чуть не задохнулся от злости. В нем все клокотало, но он понимал, что пререкаться сейчас бессмысленно: каждую секунду Ирен может очнуться, и тогда трудно представить, что произойдет. Он забрался в шкаф.
Все в ту же замочную скважину Миллер увидел, как Двойник, смочив носовой платок водой, приложил его ко лбу Ирен. Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Ее взгляд скользнул по кабинету беспомощно и боязливо.
— Дюк, — тихо сказала она, не то спрашивая, не то утверждая, — я больна?
— Успокойся, Ирен, — мягко сказал Двойник, — не надо волноваться.
Он поднял ее и усадил в кресло.
— Эдвард, мне показалось, что ты… Я видела двоих…
— То есть как двоих? Кого?
— Мне страшно, Дюк.
— Успокойся, Ирен, — повторил он. — Ты очень утомлена. Это бывает. Когда я много работаю, со мной происходит нечто подобное. Это не болезнь. Успокойся. Ты знаешь, миражи в пустыне, ложные солнца… Ты, наверное, волновалась? Не будем сейчас об этом. — Двойник обнял Ирен за плечи. — У нас еще целая вечность впереди.
— Да-да, Дюк, ты прав, как всегда.
Миллер, наблюдавший за этой сценой из шкафа, вначале удивился тому, как Двойник вышел из столь трудного положения, как легко он успокоил Ирен. «Молодец! — невольно похвалил он. — Я, наверное, не смог бы сделать это столь убедительно». Но когда Ирен, тронутая его тактом и благодарная, прильнула к Двойнику, смотреть на это было выше его сил.
— Я провожу тебя, — услышал Миллер голос Двойника.
— Не надо, Дюк. Мне нужно побыть одной.
Ирен направилась к двери. У порога она остановилась, и ее взгляд вновь скользнул по кабинету.
Миллер сидел неподвижно, закрыв лицо руками, пока Двойник не распахнул двери шкафа.
— Выходите, — сказал он, — мы одни.
Нестерпимо жгло горло. Опустившись в кресло, где минуту назад сидела Ирен, Миллер схватил рюмку, одним махом выпил вино и закашлялся. Двойник укоризненно посмотрел на него.
— Я не думал, — ехидно заметил он, — что у вас есть склонность к алкоголизму.
Миллера взорвало, но он сдержал себя и как можно спокойнее ответил:
— Еще неизвестно, какие пороки обнаружились бы в вашем характере, если бы вы сидели в этом шкафу, а я бы нежничал с вашей невестой.
— Оставим это, — прервал Двойник. — Лучше обсудим положение. — Он посмотрел на часы. — До испытаний осталось мало времени, я должен к ним подготовиться. Ну а вы…
— Что вам делать на испытаниях? Если кто-нибудь из нас должен на них присутствовать, то, конечно, я! Вы оставайтесь здесь, в кино сходите, что ли.
— Я не люблю кино. И вы отлично это знаете. Мне нужны испытания, они слишком много для меня значат, поэтому я должен быть на полигоне!
— В таком случае я звоню сейчас Дорону и говорю ему, что поедет один Кербер. — В голосе Миллера послышались металлические нотки. Он решительно направился к телефону.
Двойник остановил его:
— Не торопитесь. Через час после вашего звонка я зайду к Дорону и скажу, что еду на испытания!
— Он примет вас за сумасшедшего.
— Почему меня, а не вас?
Они замолчали.
— Поймите, я, как и вы, тоже ученый, — сказал Двойник. — Мне, как и вам, прежде всего важно убедиться в том, что установка работает.
— Это, пожалуй, единственное, что заслуживает внимания. — Миллер усмехнулся, понимая, что первый раунд у них кончился вничью. — Так давайте, коллега, объединим свои усилия хотя бы на этом этапе.
Оба помолчали и шеями поправили воротнички рубашек.
— Вы… впрочем, могу и я… короче говоря, один из нас поедет на полигон раньше, — неожиданно предложил Двойник. — Там и встретимся. В бункере могут находиться только двое, нам места хватит.
— Но как быть с Кербером? Он всегда ездил на полигон вместе со мной…
— И со мной тоже… Обойдемся без Кербера, — отрезал Двойник. — А то, боюсь, я ему все же поставлю печать на лысину!
И они, быть может впервые, добродушно рассмеялись, отлично поняв друг друга.
… Как и договорились, Миллер приехал на полигон раньше, а Двойник должен был приехать вместе с Дороном. Предъявив часовому пропуск, Миллер прошел в свой бункер. Дверь была открыта. У пульта управления колдовали два механика — служащие полигона. Они доложили, что установка к опыту готова. Миллер отослал их.
Оставшись один, он полностью переключил свой мозг на предстоящий эксперимент.
В то время как глубоко под землей должна будет взорваться бомба и вспыхнет ядерный шквал огня, он, Миллер, находясь в двух километрах от этого ада, попытается задержать взрыв — ну пусть на пять секунд, на десять, этого будет достаточно, чтобы понять: установка сработала! Она сейчас там, над черным жерлом шахты, уходящей в глубины земли. Но если нажать вот эту красную кнопку, суперполе должно заключить атомный огонь в свои объятия. Это поле должно держать его не только секунды — вечно, всегда! — но может и выпустить, и тогда бетон, земля — все превратится в сгусток плазмы…
Миллер чувствовал, что эксперимент закончится хорошо. Все прошлые ошибки исправлены. Но все ли? Да, кажется, все… Сегодня установка будет работать!.. А вдруг нет? Разве он застрахован от неожиданностей? И кто вообще избавлен от них?
Неожиданно Миллер услышал голос Дорона.
— Профессор, — сказал генерал, — что вы нам сегодня обещаете?
Миллер испуганно отшатнулся, но, поняв, рассмеялся. На командном пункте включили трансляцию, голос Дорона доносился из репродуктора.
— Наука не терпит спешки. — Ошарашенный Миллер услышал свой собственный голос. «Значит, они уже там. Лишь бы Двойник не наговорил лишнего!» — Из суммы рядовых репетиций складывается премьера, генерал.
— Вы театрал, профессор, — ответил Дорон с раздражением, — но у нас все-таки не спектакль! Вы когда-нибудь скажете мне толком о ходе ваших работ?
— Но, генерал, иногда и репетиция может доставить удовольствие! — ушел от прямого ответа Двойник.
Да, он вел себя осторожно. «Или он не уверен в исходе испытаний, — подумал Миллер, — или… — И тут его поразила неожиданная мысль. — Или он, кроме самой установки, больше ничего не знает!»
— Профессор, — сказал между тем Дорон, — мы с нетерпением ждем завершения вашей работы. И чем быстрее она будет закончена, тем лучше для вас.
— Я постараюсь, генерал.
Когда Двойник наконец появился в бункере, он увидел Миллера улыбающегося и почти счастливого. Миллер сидел в кресле и курил сигарету. Он встретил своего коллегу иронически.
— Как добрались, профессор? — спросил Миллер.
— Отлично, профессор. — Двойник принял предложенный тон разговора. — Правда, Дорон забросал меня глупыми вопросами, а в остальном все нормально. Установка готова к опыту?
— Конечно.
— Я представляю, — сказал он, — как мы начнем выпускать установки серийно, большими партиями. Любой хороший завод освоит их производство за два месяца.
— Это не так просто, — заметил Миллер.
— Знаю. Но достаточно посадить конструктора, чтобы он грамотно сделал чертежи по уже существующей разработке, и все будет нормально. В установке, конечно, не все совершенно, но она и так хороша.
— Может быть, хватит болтать? — зло заметил Миллер. — Пора приступать к делу.
Они тщательно проверили все приборы.
— Я очень волнуюсь, — признался Двойник, — и в то же время я спокоен: мне кажется, что опыт будет удачен.
— Возможно, возможно. — Миллер испытующе посмотрел на Двойника. — Но меня беспокоит одна деталь: сможет ли гиперполе пробить такую толщу земли? Я как-то упустил это из виду.
— Вполне естественно, — сказал Двойник. — Как вы могли думать о том, о чем я не думал?
Они взволнованно зашагали по комнате. «Господи, почему я не проверил это раньше?» — подумал каждый.
— А если… если… — Двойник остановился, — увеличить напряженность?
Миллер на секунду задумался, но, проделав в уме несложные подсчеты, разочарованно сказал:
— Нельзя! Не справятся блоки фокусировки поля. Кроме того, в зону действия установки попадет первый бункер, там люди…
— Ерунда! — Двойник загорелся своей идеей. — Я уверен, ничего им не будет!
— Люди могут пострадать! — резко сказал Миллер.
— Вы просто хлюпик, профессор!
Миллер ничего не ответил. В голову пришла любопытная мысль: если включить оба генератора гиперполя последовательно, то этого будет вполне достаточно…
— Слышите, я требую! — упрямо повторил Двойник.
— У нас нет времени, чтобы переналаживать установку.
— Что же делать?
— Включим генераторы поля последовательно.
— Зачем? — не понял Двойник.
Миллер, не скрывая своего превосходства, объяснил идею. Некоторое время Двойник не понимал и только в конце, когда Миллер сказал ему, что и как надо делать, согласился. Через несколько минут аппаратура была готова.
Миллер торжествовал. «Двойник, — думал он, — не очень-то хорошо соображает. Впрочем, это естественно, ведь он живет отдельно от меня второй день — значит, уже два дня мыслит иначе, совсем иначе… Вероятно, в лаборатории Чвиза воспроизводилось далеко не все… Главное! — И от этой мысли Миллер пришел совсем уж в отличное настроение. — Двойник, кажется, и не подозревает о некоторых тонкостях теории нейтронного торможения!»
— Еще есть надежда, что король голый, — сказал вслух Миллер.
— Что? — не понял Двойник.
— Это я просто так. — Миллер мысленно обругал себя за несдержанность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54