Я тут же стал спускаться, но увидел, как испанцы вбегают сквозь облака пыли, стреляя во все стороны из мушкетов.
Последним, что я видел перед тем, как исчезнуть в дыре, был капитан Эрнандо Писарро посреди склепа с пистолетом в руке. Он мотал головой во все стороны. Горящие бешенством глаза искали идола.
В жуткий миг Эрнандо посмотрел в нашу сторону и столкнулся глазами со мной.
Я бежал сквозь темные сточные канавы, изо всех сил стараясь не отставать от Ренко. Пока я бежал, я слышал, как испанцы кричат: эхо отражалось от твердых стен туннелей, длинные зловещие тени огибали углы вслед за нами.
Впереди Ренко рассекал грязную воду, зажав под мышкой идол инков.
Мы изо всех сил спешили вперед, по пояс в воде, приседая налево, поворачивая направо, виляя по темному лабиринту на пути к реке и к свободе.
Но чуть позже я заметил, что мы бежим не в том направлении.
Ренко не направлялся к речному входу.
— Куда мы? — крикнул я ему.
— Просто иди! — отозвался он.
Я свернул за угол: стрела из мушкета сбила факел у меня над головой. Я повернулся — шесть конквистадоров брели по туннелю вслед за мной. Свет факелов отсвечивал от их шлемов.
— Они прямо за нами! — закричал я.
— Тогда беги быстрее!
Послышались выстрелы из мушкетов и, как гром, оглушили меня. Пули рикошетом отлетали от влажных каменных стен.
Тогда я увидел, как Ренко вспрыгнул на уступ и уперся плечом в каменную плиту на потолке. В углу на ней красовался уже виденный мною знак: двойное "V", вписанное в круг. Я вскочил на уступ и помог ему поднять камень, за которым нам открылось ночное звездное небо.
Ренко выбрался первым, я — сразу за ним. Мы оказались на узкой мощеной улице. Непроницаемые серые стены окаймляли ее с обеих сторон.
Я поспешил задвинуть каменную плиту, но мушкетная пуля из туннеля внезапно оцарапала край дыры, чуть не задев мне пальцы.
— Неважно. Сюда! — проговорил Ренко и повлек меня по улочке.
Стены по сторонам слились в сплошные серые линии, когда мы летели по изогнутым улочкам Куско, а солдаты Эрнандо — за вами по пятам.
Оторвавшись от преследователей, мы еще видели порой, как испанские солдаты мелькали на улицах, торопились на бастионы.
Мне стыдно признаться, что здесь мы тоже видели колья, наподобие тех, за городом. На каждой площади, ряд за рядом, на колья были посажены изуродованные тела воинов-инков. Им отрубили кисти рук, головы и половые органы.
На одной площади Ренко увидел, что с плеча трупа свисал длинный лук инков. Он схватил его и поднял колчан со стрелами, валявшийся рядом на земле, потом снова кинулся в лабиринт аллей. Я поспешал, не осмеливаясь выпустить его из виду.
Потом он резко повернул и зашел в какое-то здание: приземистый каменный дом, на удивление крепкий. Настолько крепкий, что казался крепостью.
Сквозь несколько внешних помещений мы прошли к каменной лестнице и спустились в обширный подземный зал.
Он делился на две части: широкую нижнюю и верхнюю — что-то вроде балкона, огибавшего зал по периметру.
Мое внимание привлек нижний этаж. Около ста дырок испещряли грязный пол зала. Паутина тонких каменных мостов протягивалась над этими ямами. Ужас обуял меня: я понял, где мы находились.
Мы были в инкской тюрьме.
Я вспомнил, что инки еще не изобрели железо, что у них не было решеток для клеток. Вместо этого у них были ямы.
Я поднял глаза к балкону, нависшему над первым этажом. По нему должны были ходить стражники, надзирая за узниками внизу.
Движения Ренко были точны. Он ступил на один из каменных мостиков и принялся заглядывать в дыры. Снизу донеслись стоны и крики двух несчастных, умирающих с голоду узников, которых оставили в ямах, когда неделю назад началась осада.
Ренко остановился над одной из ям. Я последовал за ним на мостик, посмотрел в дыру — и вот что я увидел.
Яма была по меньшей мере в пять саженей глубиной, с простыми земляными стенами. Побег исключался. На дне сидел среднего роста человек, грязный и обросший. Отощавший, он однако не паниковал и не кричал, как другие несчастные, брошенные существа в тюрьме. Он лишь сидел, откинувшись на стенку ямы, как будто просто отдыхал. Его кокетство — напускная бесстрастность преступников всего мира — заставило мое сердце похолодеть. Я не мог понять, чего хочет Ренко от подобного типа.
— Бассарио, — проговорил Ренко.
Бандит улыбнулся:
— Не добрый ли это принц Ренко...
— Мне нужна твоя помощь, — прямо сказал тот.
Это насмешило узника.
— Не знаю, чем я могу помочь принцу, — засмеялся преступник. — Что это, Ренко? Теперь, когда царство твое рухнуло, ты хочешь вступить на преступную стезю?
Ренко оглянулся на вход в подземелье, опасаясь испанцев. Я разделял его страх. Мы слишком долго находились здесь.
— Я только один раз прошу тебя, Бассарио, — твердо сказал Ренко. — Если ты решишь помочь мне, я выведу тебя отсюда. Если нет, оставлю умирать в этой яме.
— Ничего себе выбор, — заметил преступник.
— Ну?
Бандит Бассарио встал.
— Вытаскивай меня отсюда.
Тут же Ренко отправился за деревянной лестницей, прислоненной к дальней стене.
А я беспокоился насчет Эрнандо и его парней. Они могут ворваться в любой момент, а тут Ренко торгуется с преступником! Я подбежал к двери, через которую мы вошли. Через щель я увидел темную демоническую фигуру Эрнандо Писарро, приближающуюся ко мне по ступеням!
У меня кровь застыла в жилах — дикие карие глаза, черные закрученные усы, борода щеткой, неделями не бритая.
Я отбежал:
— Ренко!
Он только что опустил лестницу в яму к Бассарио. Повернувшись, он увидел, как первый испанский солдат вбегает за мной в тюремный зал.
Ловкие руки Ренко подняли натянутый лук. Стрела сорвалась с тетивы и пересекла зал, устремляясь к моей голове. Я присел, и стрела ударила в лоб солдата за мной. Он перекувырнулся и тяжело грохнулся на пол.
Я выбежал на сеть мостов, перебежал над гнилостными ямами.
Еще больше конквистадоров вломилось в тюремный зал, яростно стреляя. Среди них был Эрнандо.
К этому времени Бассарио уже вылез из ямы, и теперь он и Ренко бежали через широкую полосу грязного пола у дальней стены зала.
— Альберто, сюда! — позвал Ренко, указывая на широкий каменный проем в конце здания.
Я увидел отверстие в той стороне, увидел, что большая глыба повисла, освободив проход, благодаря механизму типа лебедки. Глыба была небольшая, размером где-то с человека, точной такой формы и размера, как и отверстие за ней. Две крепкие веревки поддерживали ее над проемом, каждая из них оттягивалась камнем-противовесом. Таким образом, тюремные стражники могли бы легко поднимать и опускать ее с балкона.
Я побежал туда.
И вдруг я почувствовал, как страшная тяжесть обрушилась мне на спину, и меня кинуло вперед. Я тяжело рухнул на каменный мостик и с удивлением увидел, что меня опрокинул испанский солдат!
Он присел около моего тела, вытащил нож и хотел уже зарезать, как внезапная стрела ударила его в грудь. Ее сила была такова, что с головы у него свалился стальной шлем с гребнем и сам он упал с моста в яму!
Я заглянул туда — четыре узника набросились на него. Больше я его не видел, но, мгновение спустя, услышал крик, полный ужаса. Оголодавшие пленники ели его живьем.
Ренко подбежал ко мне.
— Пошли же! — он схватил меня за руку, рывком поднимая на ноги.
Я поднялся и увидел, что Бассарио приблизился уже к дальнему выходу.
Огонь мушкетов полыхал вокруг нас, вспыхивая ярко-оранжевыми искрами, когда пули ударялись о мост под нами.
Шальная пуля задела одну из веревок, что поддерживала глыбу над проходом.
Веревка порвалась, издав резкий звук, и глыба начала опускаться!
Бассарио с ужасом смотрел из-под нее то наверх, то на Ренко.
— Нет, — выдохнул Ренко, увидев опускающуюся глыбу.
Дверной проход в сорока шагах от нас, единственный путь наружу, вот-вот закроется навсегда!
Я оценил расстояние, учел скорость, с которой клонилась глыба.
Мы никак не могли успеть.
Проем находился слишком далеко, глыба спускалась слишком быстро. Через несколько мгновений мы будем запечатаны в тюрьме, отданы на милость кровожадным моим соотечественникам, которые сейчас бежали за нами по тонким мостикам, стреляя из мушкетов.
Ничто больше не могло нас спасти.
Но Ренко так не казалось.
Не обращая внимания на грохот выстрелов, молодой принц быстро осмотрелся и заметил стальной шлем того испанского солдата, который упал в яму.
Он наклонился, схватил его и кинул сбоку так, чтобы он заскользил по полу.
Шлем катился, переворачиваясь, и сверкал гребнем в пламени выстрелов.
Глыба опускалась, скрипя о каменные дверные косяки.
Три фута.
Два фута.
Один фут.
В этот момент быстро вращающийся шлем достиг порога и встрял между глыбой и грязным полом. Теперь глыба застряла на фут от пола, упираясь в стальной гребень шлема.
Я изумленно воззрился на Ренко.
— Как тебе это удалось? — спросил я.
— Неважно, — ответил он, — пойдем!
Вместе мы сбежали с моста и устремились туда, где Бассарио ждал нас у приоткрытого входа. В глубине души я удивлялся, почему Бассарио не убежал, пока Ренко поглощен был моим спасением. Может быть, он думал, что его шансы выжить выше, если он остается с Ренко. А может, была еще какая-то причина...
Ужасный грохот выстрелов раздавался вокруг нас. Ренко опрокинулся навзничь и проскользнул ногами вперед сквозь узкое отверстие между глыбой и полом. Бассарио последовал за ним. Я оказался не столь грациозен. Я полез головой вперед, извиваясь по пыльному полу, и, протиснувшись, оказался в каменном туннеле по ту сторону.
Когда я поднимался, Ренко вышиб шлем из-под глыбы ударом ноги. С громким треском квадратный камень окончательно упал.
Я пытался отдышаться.
Мы были в безопасности. На сей момент.
— Нам надо спешить, — торопил Ренко. — Пора попрощаться с этим несчастным городом.
Опять на улочках. Та же беготня.
Ренко впереди, за ним — Бассарио, я — замыкающий. По пути мы наткнулись на гору испанского оружия. Бассарио схватил лук и колчан, полный стрел. Ренко взял колчан — грубый кожаный мешочек — и поместил туда идола; еще прихватил меч. А я позаимствовал длинную сверкающую саблю. Поскольку, хотя я и смиренный монах, но происхожу из семьи, которая вскормила несколько самых известных фехтовальщиков Европы.
— Сюда, — Ренко устремился по каменной лестнице.
Мы взбежали по ступеням к неровным крышам. Ренко прыгал с одной на другую, пересекая расстояния между домами.
Мы следовали за ним, пока, наконец, Ренко не спрыгнул на землю за низкой стеной. Его грудь быстро поднималась и опускалась в такт его дыханию.
Он заглянул через низкую стену над нами, я тоже. На широкой мощеной площади толпились дюжины две испанцев с лошадьми. Одни просто стояли свободно, другие были впряжены в повозки и вагоны.
На дальней стороне площади, в городской стене, помещались большие деревянные ворота. Они не были сооружены индейцами: их приделали мои сограждане, взяв город.
Перед ними две лошади тянули телегу, на которой стояла огромная пушка, жерлом указывая на город.
Ближе к нам, у подножия здания, у которого мы сидели сейчас, стояли примерно тридцать пленников-инков с печальным видом. Черная веревка обвивала кандалы у них на руках, сплетая всех в один несчастный ряд.
— Что мы теперь будем делать? — с волнением спросил я у Ренко.
— Мы уходим.
— Каким образом?
— Через это, — ответил он, указывая на ворота.
— Как насчет прохода в канализацию? — спросил я, полагая, что это самая безопасная дорога отсюда.
— Вор никогда не пользуется дважды одним входом, — сказал Бассарио. — По крайней мере, после того, как его застукали. Не правда ли, принц?
— Точно, — промолвил Ренко.
Я обернулся, чтобы разглядеть Бассарио получше. На самом деле, вопреки всему, он был довольно хорош собой. И улыбался он широко, в глазах горели искорки — глазах человека, что рад проделке. Не могу сказать, что я разделял его радость.
Ренко порылся в колчане. Он вытащил стрелы с завернутыми в тряпье наконечниками, как бы с помпонами.
— Так, — он осмотрелся и нашел горевший на стене факел. — Очень хорошо.
— Что у тебя на уме? — спросил я.
Ренко меня как будто не слышал. Он просто глядел на трех лошадей, что стояли без присмотра на дальней стороне площади.
— Ренко, — не отставал я. — Что ты затеваешь?
Тут Ренко повернулся ко мне, и суровая улыбка заиграла у него на губах.
Я вышел на открытую площадь, сложив руки под монашеским плащом, опустив промокший капюшон на влажные волосы.
Я шел, низко склонив голову, уступая дорогу группам бежавших солдат, быстро приседая, если лошадь поворачивалась в мою сторону, пытаясь не привлекать внимания.
Ренко предположил, что солдаты на площади еще не знают, что монах-ренегат помогает банде инков. Таким образом, пока не заметят промокшую одежду, я мог бы пробраться к трем неохраняемым лошадям и привести их к ближайшей улочке, где на них сядут Ренко и Бассарио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58