А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Ваша скромность, продемонстрированная вами на протяжении долгих лет, просто бесценна. Ваш гений ныне стал очевиден, — сказал Чиун, который было совсем уж отчаялся, что Смит когда-нибудь решится провозгласить себя императором этой страны.
А следовательно, Чиун уже не надеялся, что Америка может принести хоть какую-нибудь пользу Синанджу, и собирался покинуть страну, как только ему удастся уговорить Римо сделать то же.
Но вот теперь судьба — это непостижимое чудо Вселенной — распорядилась так, что Харолд В. Смит, странный человек, выглядящий довольно глуповато и постоянно совершающий какие-то непонятные поступки, оказался гораздо более хитрым, чем Чиун себе представлял. Он продемонстрировал невероятное терпение — черту, редко свойственную белым.
Теперь, когда Смит становится императором самой богатой страны в мире, а Синанджу — его верные и преданные ассасины — находятся рядом с ним, забвению, выпавшему на долю Синанджу после того, как на Западе начали происходить первые войны, приходит конец.
Теперь, когда Америка признает Синанджу, а Синанджу покажет все свое мастерство, на которое не способны никакие дилетанты, в мире снова появится спрос на профессиональных убийц-ассасинов. И, разумеется, огромный спрос на услуги Синанджу. Настанет век, который сможет сравниться с веком Борджиа или Ивана Благодарного, платившего в тот же день, как ему доставлялась отрубленная голова. Странно, почему другие белые знают этого человека под именем Ивана Грозного. Слово, даваемое им своим ассасинам, всегда было нерушимо.
Обо всем этом думал Чиун, восторженно приветствуя Харолда В. Смита на пороге их общей славы. Но Смит казался чем-то обеспокоенным. Чиун заверил его, что беспокойство — совершенно нормальное свойство человека.
— Для вас это впервые, для нас это было предназначением в течение многих веков, — пояснил Чиун.
— Первое, что я хочу, чтобы вы сделали, это обследовать Овальный кабинет.
— Мы уберем его там? — спросил Чиун.
— Не обязательно, — ответил Смит.
— Мы изберем более уединенное место. Пока он спит.
— Возможно, — сказал Смит. — Сначала я хочу его кое от чего защитить.
— Разумеется, — согласился Чиун. — Но позвольте мне предложить что-то, что выдержало испытание временем.
Он обратил внимание на то, что кабинет Смита очень маленький и тесный. Но так было всегда. Он надеялся, что Смит не превратится в одного из тех императоров-безумцев, которые отказывали себе в удовольствии сполна насладиться величием и славой и вели жизнь умеренную и скромную. Работать на Чингисхана, который управлял страной, не слезая с седла, было просто невозможно, а день, когда изумительная цивилизация Багдада пала под ударами его меча, стал самым печальным днем в истории Синанджу.
Но когда имеешь дело со Смитом, ничего нельзя сказать заранее. Он совершенно непостижимый человек.
— Нет. Послушайте, чего я хочу. Мы попытаемся защитить президента от воздействия некоего вещества. Если нам это не удастся, тогда, и только тогда я, может быть, прикажу вам сделать то, что вам придется сделать. Но я не хочу, чтобы в этой стране произошло еще одно покушение на президента. Я хочу, чтобы это выглядело как сердечный приступ. Можете вы это исполнить?
— Сердечный приступ — это одно, апоплексический удар — это нечто совсем иное. Мы можем уронить президента просто идеально, так что у него будут сломаны именно те кости, какие надо, а лицо останется нетронутым, чтобы можно было похоронить, его на виду у всей страны. Я бы посоветовал вам поступить именно так, — сказал Чиун. — У нас есть заранее заготовленная речь, которую можно перевести на английский язык. Вы заверите всех, что будете продолжать его мудрую политику, разве что будете более терпимы, но в то же время и более жестким в обеспечении безопасности страны и ее народа. Людям нравится слышать такое. Это всегда вызывает одобрение в народе. Очень хорошая речь, чтобы с нее начать свое правление.
— Вы не вполне понимаете. Давайте лучше пока обследуем Овальный кабинет. Я ищу вещество, которое способно лишить человека памяти. Как мне кажется, небольшую дозу президент уже получил. Это случилось здесь, в этом кабинете. Я опасаюсь того, что может произойти, если вы к нему прикоснетесь, так что не прикасайтесь ни к чему.
— Вы имеете в виду яды, которые проникают сквозь кожу? О нас не беспокойтесь.
— Вы хотите сказать, что Римо тоже имеет защиту от этого.
— Когда организм находится в наивысшей точке, то человек способен контролировать кожу так же, как и легкие, — объяснил Чиун.
— Понятно, — отозвался Смит. — Но Римо не был в наивысшей точке.
— С ним все в порядке? — спросил Чиун.
— Да, — ответил Смит. Никогда раньше ему не приходилось лгать ни Римо, ни Чиуну. — С ним все прекрасно.
Смит не хотел, чтобы Чиун отвлекался.
— Простите, а не могли бы вы, пока находитесь в Белом Доме, носить что-нибудь менее яркое, чем красное с золотом кимоно. Я знаю, что это кимоно, в котором подобает являться ко двору, но я бы предпочел, чтобы вас тут поменьше замечали.
— До тех пор, пока не настанет наше время? — спросил Чиун.
— Если нам придется устранить президента, я бы хотел, чтобы вы удалились и забрали с собой Римо.
— Но как вы будете править?
— Вы все поймете в свое время, — пообещал Смит.
— Великий император — таинственный император, ибо кому дано знать те чудеса, которые он творит, — произнес Чиун.
По правде говоря, императоры, окружавшие свои действия тайной, обычно добивались успехов на короткое время, а потом их империи просто разваливались на части, потому что никто не знал, что делать.
Чиун обследовал Овальный кабинет на предмет наличия в нем странных веществ. Таковых он обнаружил сорок, начиная с синтетической материи, из которой были пошиты флаги, и кончая пластиковым покрытием стола.
— Мы ищем такое вещество, которое лишает людей памяти.
— Джин с запахом оливок, — сказал Чиун.
— Нет, не спиртной напиток. Нечто, что полностью стирает память.
— Живая смерть, — понял Чиун. — Вы хотите избавить императора от страданий.
— Нет. Люди бывают счастливы, когда все забывают. По-моему, боль — это то, что приходит с опытом.
— И боль, и радость — и то, и другое лишь иллюзия, о великий император Смит, — пропел Чиун. Белые нынче любят подобные высказывания. Они почему-то думают, что в них содержится что-то мудрое.
Даже Рубин был вынужден признать, что план Беатрис просто великолепен, и по сути — единственный выход.
— Он хотел воины, теперь он получит войну. Все наши проблемы проистекают из того, что мы не хотели воевать.
— Ты права. Ты права. Когда ты права, ты права, — сказал Рубин.
Он задыхался под тяжестью чемоданов в аэропорту Нассау. Им легко удалось покинуть Америку. Они просто-напросто воспользовались своими фальшивыми паспортами, а деньги пронесли с собой в самолет.
Перед тем, как предъявить чемоданы для рентгеновского просвечивания, Рубин упаковал деньги в фибергласс, отчего на экране они смотрелись как запиханные комом свитера.
Но в Нассау все прибывающие на Багамы должны были открыть чемоданы для таможенной инспекции. В здании аэропорта было жарко, на стенах висели плакаты, рекламирующие ром и разнообразные развлечения. Карибское солнце светило ярко, как тысячи флюоресцентных ламп, — чересчур ярко, чтобы американцам такое освещение казалось естественным.
Таможенник увидел нечто упакованное в фибергласс и вежливо поинтересовался, что это такое. Ему надо было быть бдительным, чтобы никто не провез в страну наркотики или оружие.
Рубин объяснил, что это подарок его добрым друзьям на острове, новый материал, облегчающий строительство домов.
— Технология из открытого космоса, — добавил Рубин.
— Перестань нести околесицу про свою планету Аларкин, а то нам крышка, — оборвала его Беатрис.
Она спросила таможенника, где можно купить лосьон для загара, а за то, что он все очень любезно объяснил, дала ему десять хрустящих стодолларовых бумажек.
— Добро пожаловать на Багамы — вам и вашему изобретению из открытого космоса, — сказал таможенник.
Но Беатрис и Рубин не стали задерживаться в Нассау. Они наняли маленький самолет и вылетели на остров Эльютера, представляющий из себя длинную полосу коралловых рифов и песчаных пляжей, со множеством маленьких деревушек, в каждой из которых было не более двух магазинов. На острове было явно не более десяти тысяч жителей, а если присмотреться повнимательнее, то можно было сказать, что и не более трех.
— Это слишком много для наших планов, — заявила Беатрис. — Слишком большой остров. Люди могут создать для нас проблемы.
Рубин посмотрел на карту. Он ткнул пальцем в еще более крохотный островок, до которого с Эльютеры было десять минут на катере. Остров назывался Харбор-Айленд, и был он знаменит благодаря пляжам из розового песка протяженностью в две мили и “приветливости населения, какую не сыщешь нигде в мире”.
— Отлично, — сказала Беатрис. — Мы их заставим пошевеливаться.
— Или купим, — предложил Рубин.
— Зачем покупать тех, кого можно припугнуть? — возразила Беатрис.
— Так спокойнее, — ответил Рубин.
— Прими еще таблетку перкодана.
— Он у меня кончается.
На Харбор-Айленде первая часть плана была осуществлена немедленно. Доломо закупили все комнаты в гостиницах, какие только были. Потом по телефону, сквозь писк и треск помех, был кинут клич Воителям Зора:
— Мы здесь. Мы в безопасности. Присоединяйтесь к нам.
И этот призыв был получен во всех местных отделениях “Братства”.
— Пришлите к нам Братьев и Сестер. Момент истины настал. Скоро доходы подскочат так, что снесут крыши. До сих пор мы занимались не тем, чем надо. Скоро мы сделаем вас богаче, чем это представлялось вам в самых необузданных мечтах.
Ответ был, разумеется, один и тот же: Братьев и Сестер с какого уровня Доломо призывают к себе? Никто не желал расстаться с крупными донорами.
— Мне не нужны деньги. Мне нужны преданные люди. Мы оплатим все расходы. Нам нужны истинно верующие.
— Истинно верующие как раз и приносят больше всех денег, — был общий ответ.
— Бедные истинно верующие, — сказал Рубин.
— Вы хотите сказать, дети — те, которые работают на будущее и зазывают людей в Братство на перекрестках?
— Да. Они. Кто угодно. Мы готовы нанести ответный удар. Беатрис говорит, мы больше не будем с этим мириться.
— Именно поэтому вам пришлось покинуть страну, не так ли? — заметил руководитель одного из отделений.
— Очень скоро мы найдем такое место, которое нам не придется покидать. Вам никогда не приходило в голову, почему президенты никогда не садятся в тюрьму, как обычные граждане?
— Нет, — ответил руководитель отделения, которого куда более заинтересовала идея кампании “Освободитесь от очков”, высказанная Рубином как бы между прочим.
— Тогда вам никогда не подняться над своими мелочными интересами, — заявил Рубин. — Или вы собираетесь всю жизнь возиться со средствами, чтобы поправить зрение?
— Рубин, если мы сумеем продать идею, как видеть без очков, мы подорвем рынок и навеки выведем из игры компании, торгующие очками и контактными линзами. Навеки. А это — миллионы. Я говорю: миллионы. Вы знаете, сколько людей стесняются носить очки? Мы станем монополистами на рынке.
— Я не уверен, что это сработает, — заметил Рубин.
— А это не важно. Важно то, чтобы люди поверили, что это сработает. Очень многие диеты не срабатывают, рубин, но люди до сих пор состоят членами клубов и покупают книжки.
— Это все мелочи, — сказал Рубин. — Вы даже не представляете, какие большие дела мы собираемся провернуть. Как говорит Беатрис, мы больше с этим мириться не будем.
В течение двух дней Воители Зора собрались на Харбор-Айленде, и Рубин, имея полные чемоданы наличных денег, сумел разместить их всех в прекрасном курортном поселке в центре острова, сплошь состоящем из небольших коттеджей с рестораном на центральной площади.
— Это похоже на отпуск, — заявил один из вновь прибывших, страховой агент. Ему Рубин поручил ответственную миссию и отправил в Комиссию по банкам при правительстве Багамских островов.
— Я хочу открыть свой банк, — заявил Рубин и дал страховому агенту пачку стодолларовых банкнот толщиной в двенадцать дюймов, чтобы тот решил все проблемы. Рубин Доломо имел свой банк еще до захода солнца. Но у него были и другие дела.
Воители Зора поведут за собой других Братьев и Сестер. Теперь, когда у него есть свой банк, он может давать и получать займы. Первое, что он сделал, это составил официальное письмо, и, пройдя через хитросплетения банковских операций, заручился кредитом по всему миру.
Местное население было открытое, дружелюбное и честное. Рубин незамедлительно провозгласил себя правителем, а Беатрис назначил королевой. Те, кто поддержал его, получили большое дружеское денежное вспомоществование. Те, кто не поддержал, были успешно запуганы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов