— Послушайте, простите меня, — сказал он наконец. — Я не могу вступить в ваше Братство или в какую-то подобную организацию, потому что это плохо отразится на моей работе. Я должен быт абсолютно чист. Я даже не имею права говорить вам, чем я занимаюсь, но вы дали мне испытать такие прекрасные положительные ощущения, что я чувствую, что должен объяснить вам, почему, привести свои доводы.
— Любые доводы можно опровергнуть. Доводы — это лишь другое название страха, как сказал один из величайших умов Запада, Рубин Доломо. Вы когда-нибудь читали книги Рубина Доломо?
— Я не читаю. Я вожу самолеты.
— Так почему же вы не можете вступить и освободиться от разочарований, сомнении, несчастья? Позвольте нам снять с вашей души все заботы.
— Причиной тому самолет, на котором я летаю.
— Что может быть такого важного в самолете, что мешало бы вам полностью насладиться собственной жизнью?
— Дело не в самом самолете. Дело в том, что я в нем вожу.
— Если вы возите атомные бомбы, то значит, вы возите самую могучую отрицательную силу. Вы знаете это? Знаете ли вы, что Рубин Доломо сказал, что ядерное оружие — это наилучший пример того, как сила готова разрушить саму себя через свои отрицательные воплощения? Знаете ли вы, что Рубин Доломо был первым, кто понял природу атомной энергии и понял, что она означает для человечества?
— Это не атомная бомба. Это что-то более важное, — сказал тогда полковник Армбрустер. А потом он наклонился к самому уху девушки и прошептал:
— Я летаю на “ВВС-1”.
— Президент?!
— Тс-с-с, — прошептал полковник Армбрустер.
— Я не скажу об этом ни одной живой душе. Я забуду об этом прямо сейчас. Я верю исключительно в добро.
Что девушка не сказала полковнику Армбрустеру, так это то, что суть добра воплощена в “Братстве Сильных”, следовательно, все, что делается во имя “Братства”, делается во имя добра. Поэтому обещание, данное кому-то, кто не является частью “Братства Сильных”, а следовательно, не является частью вселенского добра, перестает быть обещанием. Она также не упомянула о том, что храм “Братства Сильных” в Вашингтоне собирает путем тестов именно такую информацию.
Чего девушка не знала и сама, так это того, что все подобные крупицы информации, если они представляют достаточную ценность, становятся товаром, который местное отделение продает в центральный штаб “Братства” в Калифорнии, где Беатрис заносит их в память компьютера для последующего использования.
А чего не знал полковник Армбрустер, так это того, что через два года эта информация будет использована против него, что его сокровенная мечта, заигрывающая сейчас с ним в его любимом кафе в Вашингтоне, явилась прямиком из его собственных фантазий. Груди как дыни, светлые волосы цвета соломы и нежная до раболепия. Все как надо.
— Мне и в самом деле пора домой к жене, — заметил Армбрустер. В кафе было темно. Выпивка была хорошая, музыка — тихая и мелодичная, и Дейл Армбрустер полной грудью вдохнул запах ее духов.
— Это сирень? — спросил он.
— Специально для вас, — ответила она.
— А как тебя зовут? — спросил он.
— Я никогда не называю своего имени, когда я одета, — ответила она.
Дейл Армбрустер взглянул на дверь. Если он сейчас встанет и убежит из кафе, то тихо-мирно и безопасно доберется до дому и останется верным жене и ее мстительному адвокату. Разумеется, если он сейчас убежит, то никогда потом себе этого не простит. Он всегда будет вспоминать, какое сокровище проплыло мимо него.
— Я бы хотел услышать твое имя, — сказал он, задыхаясь.
— Я бы хотела его назвать.
— Ты и правда думаешь, что я выдающийся и вовсе не старый?
Она кивнула.
— И я хочу услышать твое имя больше всего на свете. Я бы даже хотел завтра не просыпаться.
Дейл Армбрустер услышал ее имя в маленьком номере мотеля, который он снял на ночь. Он увидел все совершенство восемнадцатилетнего тела: груди как дыни и нежную кожу бедер, и такую сладострастную улыбку в обрамлении соломенных волос, о какой он всегда мечтал.
Она сказала, что ее зовут Джоан.
— Какое прекрасное имя, — сказал он, глядя ей прямо в грудь.
Как и всегда бывает с самыми лучшими фантазиями, реальность оказалась не столь хороша. Но будь она хуже даже в семь раз — все равно это было лучшее, что полковнику Армбрустеру довелось испытать когда-либо в жизни. Уже через полчаса он точно знал, что не хочет, чтобы Джоан ушла из его жизни, знал, что сделает почти все, лишь бы она была рядом.
Но — к его полному удивлению — ей не было нужно ничего из ряда вон выходящего.
— Я всегда мечтала о таком мужчине, как ты. Я мечтала о таком мужчине, который будет относиться ко мне по-особенному, Дейл.
— Ты — особенная, Джоан, — сказал он.
— Мне бы хотелось так думать, — произнесла она. — Мне бы хотелось думать, что ты думаешь обо мне в особенные моменты. Не просто в постели. Не только о моем теле.
— Нет, не только тело, — солгал он, — мне нужна ты вся.
— Нет, правда?
— Правда, — ответил полковник Армбрустер, чувствуя себя как изголодавшийся человек, которого оставили без присмотра в лавке с экзотическими фруктами.
— Тогда, может быть, ты прочитаешь любовное письмо, которое я написала в особенное мгновение моей жизни?
— Конечно, — сказал он. — Вне всякого сомнения. Девушка по имени Джоан выскользнула из постели, а полковник Армбрустер потянулся за ней.
— Я скоро вернусь, глупый, — улыбнулась она. Она сунула руку под юбку, лежавшую поверх стопки одежды на стуле номера в мотеле, и вытащила розовое письмо, держа его за уголок. Письмо было упаковано в пластиковый пакет, застегнутый на “молнию”.
— Что это такое? Зачем пакет?
— Понимаешь, Дейл, я хочу, чтобы ты прочитал письмо там, где ты работаешь. Письмо надушено моими духами, теми же, которые ты нюхал, прикасаясь к самым нежным местам моего тела. Письмо тоже там побывало, Дейл.
— Мы встретились только сегодня. Когда же ты успела написать письмо?
— Оно адресовано не, лично тебе. Оно адресовано человеку, который исполнит мои мечты. Об этом написано в письме.
— Ты тоже мечтаешь? — удивился Армбрустер. Он не мог в это поверить. — Ведь это ты — моя мечта.
— Вот видишь. Я знала это, — сказала девушка по имени Джоан. — Я знала, что тоже кому-то являюсь в мечтах. Обо всем этом написано в письме. Но ты должен прочитать его на своем рабочем месте.
— Почему на своем рабочем месте? Мое рабочее место такое неромантичное.
— В этом-то все и дело. Мне бы хотелось значить для тебя нечто больше, чем просто ночь в мотеле. Я хочу увидеть тебя снова. Я хочу, чтобы между нами было что-то настоящее. Я хочу, чтобы ты думал обо мне, думал обо мне не только тут, но и в другое время.
— А как же иначе! — заявил полковник Армбрустер и потянулся к сладострастной юной женщине. Но она отстранилась от него.
— Я не уверена, что могу тебе верить. Ты узнаешь из письма обо всем, чего я хочу. Я не хочу разбивать твою семейную жизнь. Мне не нужны твои деньги. Мне нужен ты сам. У меня была мечта, и если ты не часть ее, то ты мне не нужен. Все очень просто.
Полковник Армбрустер с тоской наблюдал, как она скрывает свое сладострастное тело под одеждой. Он видел, как груди, напоминающие дыни, скрываются под бюстгальтером, так что остались лишь контуры того, что он все еще хотел держать в руках. Он видел, как юбка ползет вверх по нежным юным бедрам.
— Я узнаю, если ты прочитаешь письмо где-то еще, а не на своем рабочем месте. Я узнаю это, — сказала девушка по имени Джоан. — Я узнаю, где именно ты вскрыл письмо. И если это будет не там, где я сказала, то ты никогда меня больше не увидишь.
— Как ты это узнаешь? У тебя нет никакой возможности это узнать, — удивился полковник Армбрустер.
— Узнаю, — пообещала девушка и наклонилась вперед как бы для поцелуя, но на самом деле только затем, чтобы бросить пластиковый пакет с письмом на кровать.
Потом она быстро удалилась и унесла с собой свое тело.
— До свидания, — сказала она, задержавшись на мгновение в дверях.
— Ты ведь даже не знаешь, где я работаю! — рассмеялся он.
— А мне это и не требуется, — ответила она. — Это не входит в мои мечты.
Это было вполне логично, чтобы Армбрустер задумался. Если она — его мечта, то почему бы ему самому не быть ее мечтой?
Но как она может узнать, где он откроет письмо? Ему не хотелось брать письмо домой, потому что жена может его обнаружить. И ему, разумеется, не хотелось читать это надушенное письмо в кабине “ВВС-1”, президентского самолета. Личный пилот президента должен быть превыше всех упреков.
Армбрустер пытался придумать такое место, где его жена не сумела бы обнаружить обличающий его пластиковый пакетик. Дома такого места не было. Поэтому он избрал свой личный запирающийся шкафчик на военно-воздушной базе “Эндрюс”, где стоял “ВВС-1”, личный самолет президента. Армбрустеру, пилоту, которому президент отдавал предпочтение, предстоял вылет не раньше следующей недели, но он специально попросил перенести вылет на более ранний срок, чтобы получить возможность остаться наедине с письмом в кабине самолета. Он по-прежнему не знал, каким образом Джоан собирается узнать, где он прочитает письмо, но все происходило в таком изумительном соответствии с его самыми сокровенными мечтами, что он решил не рисковать, даже если риск и невелик.
В тот день ему предстояло лететь в Шайенн, штат Вайоминг. Письмо в пластиковом пакете было надежно спрятано во внутреннем кармане куртки.
Летать на самолете, называющемся “ВВС-1” с президентом на борту намного легче, чем на каком-либо ином самолете. Даже пилотам коммерческих авиарейсов приходится сталкиваться с куда большими трудностями. Во время коммерческого полета летчикам постоянно надо следить за другими самолетами. Но пилоту, ведущему “ВВС-1”, нет никакой нужды находиться в состоянии постоянной готовности. Воздушный коридор расчищается на многие мили вокруг. А если вдруг какой-нибудь самолет вторгнется в этот коридор или даже приблизится к нему, то истребители ВВС тут же перехватят его и заставят уйти подальше.
Поднявшись в небо над Вашингтоном, второй пилот и бортинженер сняли куртки и с вожделением взяли по чашечке кофе.
— Дейл, снимай куртку. Давай я ее повешу, — предложил бортинженер.
— Нет, спасибо, не хочется, — отказался Армбрустер.
Интересно, подумал он, а моей сладкой малышке Джоан важно, где именно на работе я прочитаю ее письмо? Обязательно ли мне надо сидеть при этом над моими приборами? А то ведь можно пройти в туалет и прочитать его там. Но Армбрустер чувствовал, что во всей их случайной встрече было что-то столь мистическое, что туалет казался явно неподходящим местом. Кроме того, ему хотелось рассказать ей при их следующей встрече, как он сидел за штурвалом, вел самолет и читал ее письмо. Он опишет ей самые мельчайшие детали.
Полковник Армбрустер подождал, пока они не оказались в небе над Огайо, и тогда отослал второго пилота в салон, чтобы поговорил с другими членами экипажа, а бортинженеру дал какое-то задание, которое должно было занять его минут на десять.
Он передал управление автопилоту и откинулся на спинку кресла, чтобы прочитать письмо. Пакет он сумел открыть без труда, но само письмо было покрыто каким-то маслянистым веществом. Интересно, подумал он, как сильно она надушила свое сногсшибательное тело? Он вскрыл конверт и увидел, что в него вложен чистый лист бумаги. Он не знал, почему в письме ничего не написано. Он довольно смутно представлял себе, что такое он держит в руках. Он отложил письмо в сторону.
Какое потрясающе синее небо! Ни облачка — словно какое-то цветное стекло. Перед ним было множество часиков. Красивые часики. Он огляделся по сторонам. На него никто не смотрел. Он увидел красную кнопку. Интересно, а что будет, если ее нажать? Может, тогда самолет подпрыгнет вверх? Вот будет смешно! А можно как-нибудь изменить цвет неба? А меня никто не накажет?
Такие вопросы проносились в том, что осталось от мозга полковника Дейла Армбрустера, когда он нажал на красную кнопку. Потом он покрутил колесо. Самолет пошел вниз. Он еще покрутил колесо. Самолет подпрыгнул вверх и завалился на бок.
Ух ты! — подумал полковник Армбрустер.
— Воздушная яма, Дейл? — спросил бортинженер.
— Нет, — ответил Дейл. Интересно, а долго мне еще позволят играть? Неужели кто-то отнимет у меня мой самолет? Он толкнул штурвал, и самолет резко пошел вниз сквозь пелену облаков.
Самолет воткнулся в облака. И все, кто был вокруг, — тоже. И никто не отнимал у него самолет. Справа — какой-то рычаг. Он толкнул его. Самолет начал лететь быстрее. Ух ты!
— Дейл, черт тебя побери, что происходит?! — заорал бортинженер.
— Ничего, — ответил полковник Армбрустер. — Оставь меня в покое.
— Я тебя не трогаю. Но что происходит?
— Ничего не происходит. Я ничего плохого не делаю.
— Никто этого и не говорит. Но нас кинуло в штопор. Почему нас кинуло в штопор?
— Здорово! — Дейл! Черт побери, что происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39