Молиться легко, сын мой, и это не стоит тебе ни цента. А вот деньги — совсем другое дело. Можешь ли ты хоть на минуту представить, что грешник, которому пришлось бы отдать последние гроши за все свои неправедные дела, согрешил бы снова так же быстро?
— Наверное, нет... — медленно проговорил Римо.
— Правильно! Конечно же, нет! Он заколебался бы и дважды, нет, трижды подумал бы, прежде чем взять грех на душу. А все потому, что деньги — вещь реальная. Деньги нужны нам, это известно каждому. Неужели ты думаешь, что Всевышний не догадывается об этом? Ведь поэтому Он и послал тебя сюда.
— На самом деле, эта мысль принадлежала другому, — вставил Римо.
— Человеку, которого направляла божественная рука!
Римо, наморщив лоб, задумался — он пытался представить себе доктора Харолда В. Смита, ведомого волей Всевышнего, однако получалось это с трудом. Возможно, он плохо старался.
— Тебя привел сюда Святой Дух. Знаешь, почему это произошло? — И прежде чем Римо успел произнести хоть слово, преподобный Элдон Слаггард ответил на собственный вопрос сам: — Он знал, что ты нуждаешься в спасении, а голодающим детям в Эфиопии нужны эти деньги. Теперь они принадлежат Господу и пойдут на благое дело. И ты, ты тоже принадлежишь теперь Всевышнему. Послушай, мне нужно посовещаться с помощником по поводу того, как быстрее переправить в Эфиопию пожертвования. Почему бы тебе не проверить, как обстоят дела с охраной?
— Я хотел спросить еще кое о чем... — начал было Римо.
— У нас еще будет время, чтобы побеседовать. А теперь ступай. Нужно как следует охранять храм Господа от воинствующих язычников.
С видимой неохотой Римо вышел из помещения студии. Элдон Слаггард проводил его долгим взглядом.
— Возможно, руками этот парень работает быстро, — пробормотал он, — но призов за сообразительность ему получать явно не доводилось.
Когда вошла Виктория Хоур, преподобный Слаггард пересчитывал деньги Римо.
— Как дела с новым руководством охраны? — спросила она.
— Возможно, мне не придется платить высокому парню. Он попался на старый трюк с покаянием за деньги. Но я вызывал тебя совсем не поэтому — у нас серьезные проблемы.
— В чем дело?
— Мои адвокаты говорят, что на нас подан судебный иск по поводу одного из добровольцев. Его родители утверждают, что парень пропал.
— Я считала, ты поручил своим людям писать родным чтобы они не поднимали лишнего шума из-за их отсутствия.
— Так я и сделал, но это был тот самый мальчишка, которого на последнем этапе подготовки вдруг обуяли пацифистские идеи. Он знал уже слишком много, так что пришлось убедить парня, что со знаменем Святого крестового похода ему не потребуется держать в руках оружие. Кажется, он все-таки успел написать домой, что уезжает из лагеря, прежде чем мы заставили его передумать. А теперь родители повсюду кричат, что их сына похитили и прочий вздор.
— Дело может принять серьезный оборот, если об этом узнают родственники остальных добровольцев.
— Но я же не думал, что все они погибнут, — плаксиво проговорил преподобный Слаггард. — В чем же была ошибка? У этих ребят было самое лучшее оружие, превосходная подготовка! И самое главное, был стимулирующий фактор — ими двигала идея. Да они должны были расправиться с этими фанатиками, как со щенками!
— Следующий крестовый поход нужно будет подготовить и снарядить еще лучше.
— И сильнее укрепить их дух, — добавил преподобный Слаггард. — Иначе я поплачусь собственной шеей.
— У меня есть мысль, как этого добиться.
— Да? С удовольствием послушаю.
— В другой раз. Сейчас у нас есть дела поважнее.
— Аминь. Кстати, раз уж мы одни, — проговорил Элдон Слаггард, расплываясь в похотливой улыбке, — как насчет того, чтобы предаться греху?
— Не сейчас. Я хотела еще раз проверить наших новых охранников — из-за них могут возникнуть неприятности.
— Я заметил, как ты поглядываешь на высокого.
— Конечно. Пока я строю ему глазки, он не станет обращать внимание на все остальное.
— Неплохо придумано. Меня беспокоит только одно — кто же они такие и как им удается вытворять все эти странные вещи?
— Точно не знаю, но думаю, что приемы, которые они использовали против старого начальника охраны, придумали ниндзя.
— Это какая-то секта? Знаешь, я не слишком разбираюсь во всех этих вероисповеданиях.
— Ниндзя были японскими агентами, специалистами по шпионажу. Они владели удивительными боевыми приемами и отлично умели маскироваться.
— Тогда старик, по всей видимости, японец. Но его напарник? Да он такой же азиат, как мой родной отец!
— Как знать? Однако я постараюсь это выяснить. Пока Римо верит твоим проповедям и моей улыбке, он полностью в наших руках.
— Аминь, сестра моя.
Глава 16
Никаких трудностей с паспортным контролем в международном аэропорту «Мирабель» в Монреале у Рашида Шираза не возникло. Его документы были в полном порядке — там значилось, что их владелец — турок по имени Барсум Басти. Конечно, житель Анкары или уроженец Ливана ни за что не принял бы Рашида за турка, однако на Западе всех смуглых и курчавых людей смешивали в одну кучу и называли арабами, так что чиновник за стойкой поставил в паспорт штамп почти машинально.
Это было решающее мгновение — Рашид Шираз прошел через контроль первым, на случай если американец все провалит. Тогда у него будет в запасе несколько секунд, чтобы скрыться, а в Монреале, который быстро приобретал репутацию Мекки современного шпионажа, имелось достаточно людей, готовых предоставить ему надежное убежище.
Следом за Рашидом предъявил свой паспорт Ламар Бу. В его документах стояла национальность «англичанин», и если он будет говорить тихо, то резкий американский акцент не будет бросаться в глаза.
Ламар отвечал на вопросы таможенников вяло и односложно. Рашид удовлетворенно кивнул — пока все шло по плану. Парень был настолько сломлен, что готов был выполнять приказания, даже не дожидаясь подсказки.
Когда формальности были окончены, Ламар присоединился к Рашиду Ширазу, и, взяв такси, они направились в условленный заранее отель. Не прошло и часа, как в дверь номера постучали двое иранцев.
— Это и есть тот неверный пес? — хрипло спросил один из них.
— Да. Жалкое зрелище, верно?
— Пожалуй, — ответил новоприбывший, снова переводя взгляд на Рашида. — Для вас уже приготовлена машина.
Перебраться через границу будет несложно — таможня ищет в основном наркотики. Не забудьте убедиться, что при вас нет никакого оружия, и тогда проедете без проблем. Остальные будут ждать вас на месте.
— У вас есть карта местности, где обитает этот лживый святоша Слаггард?
— Да, вот она. И еще американские деньги — здесь даже больше, чем может вам потребоваться. Вот фотография Слаггарда, может пригодиться, если нужно будет узнать его в толпе. Он часто передвигается не один.
— Возможно, фотография и не потребуется, — заметил Рашид Шираз.
— Твоя задача — похитить и доставить его к нам. Впрочем, если этого сделать не удастся, можешь убить его сам, лишь бы смерть была достаточно мучительной.
— Я уже получил указания. Этот неверный позаботится о том, чтобы привести меня к Слаггарду.
— Откуда ты знаешь, что он не предаст нас?
— Ламар ненавидит Элдона Слаггарда чуть ли не сильнее нас, — ответил Рашид Шираз.
В подтверждение своих слов он достал из папки фотографию и, бросив на нее беглый взгляд, положил снимок на дрожащую ладонь Ламара Бу.
— Это тот самый дьявол, что предал тебя? — спросил Рашид.
— А-а-а-а-а! — вскрикнул Ламар Бу, сминая в руках фотографию и разрывая ее пополам. Хныча, словно от боли, он продолжал рвать картон, пока в его пальцах не остались лишь мелкие обрывки. Губы Ламара Бу двигались, проговаривая слова, которые едва можно было различить. Он снова и снова повторял на ломаном фарси: «Смерть Слаггарду!»
Глава 17
Римо просунул голову в приоткрытую дверь.
— Ты не видел Викторию? — поинтересовался он.
— Видел, и даже слишком часто, — хмуро ответил Чиун.
— То же самое я могу сказать и в твой адрес. Ладно, если встретишь, передай, что я ее искал.
— Интересно зачем? — спросил Чиун.
Он сидел на татами в своей каюте на борту «Марии Магдалины», яхты Элдона Слаггарда, и кипятил воду в медной чашке, подвешенной над небольшой жаровней. Это был его личный прибор для варки риса, которым Мастер Синанджу пользовался, когда находился в диких, варварских краях, далеких от цивилизации. Только что в лакированном зеленом сундуке, украшенном позолотой, прибыли вещи Чиуна, которые Харолд Смит отправил из «Фолкрофта» через несколько промежуточных пунктов.
— Затем, что я тебя об этом попросил, — негромко проговорил Римо.
Нельзя было сказать, что его голос прозвучал брезгливо или требовательно — скорее, в нем слышалась легкая озабоченность.
— Это не ответ, — возразил Чиун, выкладывая ложечкой темный рис из покрытой бирюзовой эмалью коробочки в форме медведя. — Я хотел знать, зачем тебе потребовалось ее видеть, а вовсе не это.
— Потребовалось, и все тут.
— Понятно. И это имеет отношение к тому, что тебя беспокоит?
— А почему ты так уверен, что меня мучает беспокойство?
— Конечно, мучает, это видно и младенцу.
— Неужели? — проговорил Римо, переступая с ноги на ногу. — Ну, хорошо, я хотел, чтобы Виктория кое-что мне объяснила.
Чиун, державший над весело бурлящей водой ложечку с рисом, внезапно обернулся.
— О! Так ты считаешь, что эта женщина может разрешить причину твоего беспокойства лучше, чем я?
Римо слегка помедлил с ответом.
— В общем, да. Может быть. Это касается преподобного Слаггард, а она как-никак его личный помощник.
— Все, что требуется знать об этом священнике, могу рассказать тебе и я.
Римо, все еще стоявший в дверях, на секунду задумался и наконец вошел в каюту, прикрыв за собой дверь. Чиун поспешил притвориться, что внимательно наблюдает за кипящим рисом, чтобы Римо не заметил скользнувшей по его губам легкой улыбки удовлетворения. Он осторожно опустил последнюю ложечку риса в воду.
— Я собираюсь поесть. Не хочешь присоединиться?
— Я не голоден, — ответил Римо, присаживаясь рядом с ним на татами.
Не переставая внимательно слушать, Чиун добавил в чашку еще две ложечки — обычную порцию Римо.
— Итак, — начал он, повернувшись к своему ученику, — что же тебя беспокоит?
— Я только что говорил с преподобным Элдоном Слаггардом о том, как можно искупить свои прегрешения.
— Ах, об этом...
— И знаешь, что он сделал? Забрал все мои деньги и объявил, что я прощен.
— Не понимаю, почему это тебя так удивило? Преподобный Слаггард проделывает такой фокус со всеми своими прихожанами. Этот святоша ведет себя, как сборщики налогов в древнем Римо, которые нещадно обирали и евреев, и христиан.
— Но он использует эти деньги в благих целях. Ты же сам видел, скольких он излечил.
— А, это старый, как мир, трюк. Фокусник громко вскрикивает, это заставляет сердце биться сильнее, учащается пульс, концентрируется работа мозга. Или произносит слова, которые успокаивают больного, и он снова начинает верить в свои силы. Иногда фокусник проделывает и то и другое. Мне доводилось наблюдать такие представления во многих частях света — все это было как две капли воды похоже на то, чем занимается Слаггард. А глупцы продолжают обманывать себя, считая, что исцелены.
— Но я же видел, как калеки вставали на ноги, а парализованные снова могли двигаться!
— Я тоже это видел. Однако правда заключается в том, что эти люди излечили себя сами.
— Какая разница? Ведь главное, они здоровы.
— Разница большая — болезнь отступает, лишь покуда сердце бьется чаще, а душа наполнена верой в исцеление. Я заметил, как некоторые снова начинали хромать, когда пробирались обратно на свои места. Но никто уже не обращал на них внимания — все следили за целителем, а не за исцеленными.
— Что ж, если ты говоришь, что видел это, значит, так оно и есть, — пробормотал Римо с легким недоверием.
— Таков приговор Римо Уильямса, величайшего упрямца на свете?
— Когда преподобный Слаггард говорил, что Господь простил мне грехи, как только я отдал ему все свои деньги, это звучало вполне убедительно. Знаешь, его слова даже напомнили мне один из твоих уроков.
— Неужели? Каким же, интересно, образом?
— Не знаю. Скорее всего дело было в том, как он это объяснял. Слаггард начал с одной вещи, а закончил совсем другой. Он утверждал, что если бы я получил отпущение грехов задаром, то не усвоил бы полученного урока. Но заплатив деньги, я сразу научился бы впредь не грешить.
— Звучит разумно. Но в таком случае, что же тебя беспокоит? Ты заплатил этому человеку, а он пообещал тебе взамен благословление Господне. Что может быть справедливее?
— Ну, проблема в том, что я чувствую себя совсем не так, как в детстве после исповеди. Понимаешь, я не ощущаю, что очистился духовно.
— А, так ты все-таки сомневаешься в преподобном Слаггарде?
— Не совсем, ведь он принадлежит другой конфессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29