В конце концов, с ней отправился сам Гругарот, прихватив дюжину троллей. Им не позволили войти, но разрешили подождать снаружи. Один только крик Отравы, и они ворвутся защитить ее. Отраву, правда, не очень убедили и эти заверения Гругарота: она может и не успеть закричать. Тем не менее угрозы расплаты должно было хватить, чтобы Элтар воздержался от убийства, хотя бы на этот раз. А толпа троллей имела все шансы ворваться к Элтару прежде, чем им помешает охрана.
Дверь за ней закрылась, и Отрава осталась наедине с Элтаром. Комната была увешана гобеленами, чтобы скрыть холодные каменные черные стены. Меблирована комната была, конечно, не так роскошно, как покои во дворце короля эльфов, но тоже элегантно и со вкусом. Элтар сидел на резном диване, обманчиво-расслабленный, словно камышовый кот перед прыжком, и держал в руке кубок с красным вином. Отрава села на диван напротив. Они смотрели друг на друга поверх фонаря из цветного стекла, в котором метался, прерывисто жужжа, болотный дух. Болотный дух! Отраве хотелось рассмеяться. Это все началось с болотных духов…
— Какая же ты надоедливая, Отрава! — медленно произнес Элтар.
— Спасибо на добром слове, — ответила девушка.
Губы короля дрогнули в улыбке, и он посмотрел на нее поверх бокала, попивая вино.
— Знаешь, твое маленькое… обвинение многое усложнило. Все бы прошло гладко и мирно, если бы не ты. А теперь эти короли доставляют мне столько хлопот. Они думают, что я убил Иерофанта и хочу поставить вместо него свою марионетку.
— А разве это не так? — спросила Отрава, нисколько не раскаиваясь.
— Нет, я просто воспользовался удобной ситуацией, честно. И я планировал это столько лет, сколько вы, люди, и представить не можете. Но я не собирался убивать его. — Элтар снова глотнул вина. — Хотя, подозреваю, что у Скридла были такие планы.
Отрава усмехнулась. Несмотря на то, что она боялась находиться так близко к своему врагу, девушка продолжала изображать презрение. Это было ее лучшей защитой.
— Веришь или нет, — сказал Элтар, — но, думаю, Скридл устал ждать. Он вряд ли бы смог подняться по служебной лестнице, потому что он не чистокровный эльф. Так что он положил глаз на место Иерофанта. В первую очередь, поэтому я называл его полукровкой. — Король эльфов задумался. — Он очень амбициозный. Придется присматривать за ним.
— Думаете, я поверю, будто вы ничего не знаете об убийстве?
— Уверяю тебя, человечек, для меня это было такой же неожиданностью. Я сказал правду, когда заявил, что ты не приносила мне кинжал. Я действительно дал тебе это задание, надеясь, что у тебя ничего не выйдет. Очевидно, ты справилась и, как говоришь, отдала кинжал Скридлу. Скорее всего, он вручил его госпоже Париасе, а уже она вонзила его в спину Иерофанта. Как видишь, сам кинжал не был так важен для плана Скридла. Обычное оружие бы тоже подошло. Но когда ты вернулась с кинжалом, который, как все знают, принадлежит Асинастре, он увидел прекрасную возможность сбить всех со следа. Просто счастливая случайность. Он планировал убийство еще до того, как ты появилась. Скридл понимал, что мне больше некого предложить в качестве кандидата на место Иерофанта. Он знал, что я выдвину его.
— А как же госпожа Парнасами? Зачем ей?.. — Иерофант был стар, он бы скоро умер. Могу предположить, что она собиралась выйти замуж за нового Иерофанта, Скридла. Это было частью их сделки. Так она сможет сохранить свою власть. Очень просто, не правда ли? Хотя это только моя теория. Я мог бы потребовать от Скридла правды, но лучше не спрашивать. Пусть думает, что я ничего не знаю. Кажется, у людей это называется правом молчать и не отвечать на вопросы.
Отрава долго смотрела на Элтара. Жестокие глаза, резкое сочетание «красивых» черт лица, ярко-рыжие волосы. Она ненавидела его. Как же она его ненавидела…
— Зачем вы мне это говорите? — спросила она.
— Чтобы заслужить твое доверие. Можешь обвинять меня в беспринципности и приспособленчестве, но я не виновен в убийстве Иерофанта. И еще у меня к тебе предложение.
Отрава никак не отреагировала на его слова. Элтар поставил бокал, встал и пересек комнату. От взмаха его руки воздух как будто застыл и замерцал, потом закружился вихрем и, наконец, обрел форму. Отрава затаила дыхание.
Девочка была лишь немного младше Отравы. На ней было строгое черное платье. Русые волосы заплетены в косу. Хорошенькая (по крайней мере, симпатичнее, чем Отрава), но отнюдь не писаная красавица, тем более что привлекательности ей изрядно добавлял искусно наложенный макияж. Девочка стояла, опустив глаза и сложив перед собой руки в длинных черных перчатках. Что-то в ней было до боли знакомое, но это лицо из прошлого Отрава никак не могла вспомнить.
— Кто это? — Вот это да! Как тебе не стыдно, Отрава! Не узнаешь собственную сестру?
У Отравы подкосились ноги, и силы покинули ее. Теперь она узнала. Те же глаза, тот же нос. Сходство неоспоримое. Просто она не могла представить свою маленькую сестренку взрослой, потому что помнила только малышку в колыбельке. Азалия стала взрослой. Крошечные ножки и ручки выросли, невинный пухленький младенец остался в прошлом. По меркам человека прошло всего несколько недель, но время искажалось, пока Отрава путешествовала из королевства в королевство. Ее сестре уже лет двенадцать или даже больше.
У Отравы покатились из глаз слезы, но она сердито смахнула их. Двенадцать лет украдены у нее. Двенадцать лет, когда она могла быть с Азалией, видеть, как малышка растет, играть с ней, помогать ей вжиться во взрослый мир. Из всей семьи Отраве была ближе всего Азалия, и девушка втайне мечтала, что сестра станет для нее подругой, развеет ее одиночество. Но Элтар разбил ее надежды. Все это время у него был козырь в рукаве.
— Ее здесь нет, — холодно произнес Элтар. — Она не видит нас. Ты не можешь дотронуться до нее или поговорить с ней.
Отрава не могла оторвать глаз от призрака своей сестры. Ей стало жутковато оттого, что она, смогла узнать в подростке младенца.
— Зачем? — выдохнула девушка. — Зачем выее забрали?
Элтар рассмеялся: — А зачем мы вообще забираем человеческих детей? Разумеется, для размножения. Чтобы я мог сотворить идеального преемника для Иерофанта. Мы похищаем младенцев, выращиваем, определяем, есть ли у них подходящие качества. Кого-то в скором времени возвращаем. А кого-то навсегда оставляем у себя. Мы разводим людей, как животных, формируем породу: отбираем и усиливаем те черты, которые необходимы хорошему Иерофанту. Скридл, например, — продукт долгой серии экспериментов. Он почти идеален, предан своему повелителю, умен, безжалостен, достаточно образован и опытен, чтобы занять эту должность. Ах, не волнуйся: твою сестру еще не… использовали. Может, теперь и не придется.
Отрава рассвирепела окончательно, чем только повеселила короля эльфов.
— И все это… все это для того, чтобы уничтожить нас? — выпалила она.
— Уничтожить род людской? — засмеялся Элтар. — Думаешь, для этого я выдвинул Скридла на должность Иерофанта? Ты себе льстишь, поверь. Люди в наше время слишком ничтожны, чтобы занимать мои мысли. Главное — чтобы Иерофант был на моей стороне. А ты догадливая. Госпожа Париаса действительно знала, о чем пишет Иерофант, и его труд грозил нам неприятностями. Она сообщила Скридлу, а тот — мне. Но все сделал Скридл, а не я. Ради моего народа.
— Думаешь, это снимает с тебя вину? — воскликнула Отрава. Но ей тут же стало стыдно за то, что она не смогла обуздать свою злость, и девушка снова превратилась в ледяную статую. — Что же вы предлагаете?
— Это не твоя борьба, Отрава. — Элтар пристально разглядывал призрачную девочку, чуть склонив голову набок. — Ты пришла сюда только за Азалией. Я бы не стал забирать ее, если б знал, что ее сестра окажется такой головной болью. Азалию выбрали совершенно случайно. Не думай, что тебя кто-то наказал. Подошел бы любой человеческий ребенок. Мне просто нужно чрево.
— Вы вернете ее? — спросила Отрава бесцветным голосом.
— Если ты при всех откажешься от своих слов, — ответил Элтар. — А потом уйдешь домой и отстанешь от меня.
Отрава нахмурилась:
— А вам-то что это даст? — Твои обвинения немного… смутили моих подданных. Скажи, что это ложь, и все успокоятся.
Отрава долго смотрела на него. Она прекрасно знала, что нельзя верить ни единому слову короля эльфов. Его утверждение противоречило словам Паруса. Он сказал, что Элтар может захватить власть, не оглядываясь на других, вне зависимости от их желания. Поэтому даже если Отрава откажется от своих заявлений, это ничего не изменит.
— Мне надо подумать, — сказала она. — Отрава, это твоя сестра, — Элтар указал пальцем на девочку.
— Правда? — переспросила Отрава. — А может, просто видение? Если я соглашусь, то ничего не скажу в твою защиту, пока рядом со мной не будет стоять моя сестра. А то ваш народец вероломнее самой гадкой болотной змеи.
Элтара аж перекосило от злости, и Отрава поняла, что удар пришелся в цель.
— Иди. Я буду ждать твоего возвращения. Но знай одно, человек. Если не согласишься на мои условия, я не только не отдам тебе сестру, но и сделаю все, чтобы остаток жизни она провела в жестоких пытках!
Отрава встала как можно спокойнее.
— Я вернусь.
* * *
Когда Отрава возвратилась в комнату Паруса, Перчинка бросилась ей на шею с огромным облегчением. Но Отрава даже не почувствовала этих объятий.
— Ах, мы уже думали, ты не вернешься! — воскликнула девочка.
Брэм тоже поднялся со стула и внимательно изучил ее странное выражение лица.
— В чем дело, Отрава? Что такого он сказал? — Он хотел отдать мне мою сестру, — ответила Отрава через плечо Перчинки. — Если я отрекусь от своих слов, вернусь домой и отстану от него.
Перчинка медленно выпустила ее, удивленно уставившись на девушку большими голубыми глазами.
— И как ты поступишь? — спросила она. — Не знаю, — сказала Отрава и села на незанятый стул у камина.
Все смотрели на нее, даже Андерсен.
— Не знаю, — повторила она.
Брэм сел рядом с ней, и Отрава рассказала обо всем в подробностях. Перчинка снова принялась в отчаянии заламывать руки. Андерсен запрыгнул к ней на колени и свернулся калачиком. Парус нахмурил густые брови и попыхивал кальяном.
Отрава буквально кожей ощущала их тревогу и сочувствие. Прежняя Отрава просто бы отмахнулась. Но теперь она смогла стерпеть это. Девушка вдруг поняла, что это ее друзья, причем единственные. Она привязалась даже к коту. Ее оторвали от детства с его одиночеством и отчужденностью, а по пути она встретила тех, за кого стоило держаться. Среди всех переживаний и боли были эти четверо. Может, она и не чувствовала себя частью человечества, но она была частью их.
В другие времена эта мысль утешила бы ее, но сейчас, наоборот, разрывала на части. Она могла вернуть сестру, но прекрасно знала, что случится, если план короля эльфов сработает. Несмотря на все его слова, с приходом Скридла в кабинеты Иерофанта человечество лишится последней защиты. И тогда уже ничто не помешает эльфам вторгнуться в королевство людей.
В то же время Отраву не оставляло ощущение, будто она и раньше видела свою сестру взрослой, той девочкой, видение которой показал ей Элтар. Тогда она выглядела иначе, но Отрава становилась все более уверенной в этом. Может, просто лицо младенца наложилось на какое-то другое воспоминание? Если бы только она могла знать наверняка. Вот бы вспомнить. — Это бессмысленно, — проговорил Парус. — Зачем ему предлагать тебе такое? Я не верю, что остальные короли воспротивились Элтару.
— Я задаю себе тот же вопрос, — сказала Отрава. — Какой вред ему от меня?
— Верно, какой-то все же есть, — предположил Брэм. — Иначе он не стал бы делать тебе это предложение. Он хочет убрать тебя с дороги.
— Должно быть что-то… — произнесла Отрава, отчаянно ломая голову. — Мы что-то упустили.
Но она ничего не вспомнила, как и другие. Хуже всего было то, что Отрава не могла рассказать им о той загадке, которая постоянно мучила ее. Ведь у них стерлось из памяти то, как она чуть не погибла и как вся история начала распадаться. Она знала, знала, что жила в сказке. Более того, она знала, что это ее сказка. Отрава поняла это потому, что мир больше не хотел существовать без нее.
Но ведь Иерофант думал, что это он пишет историю, а теперь он мертв. Так кто на самом деле стоит за всем этим, если вообще кто-то стоит?
«Ты когда-нибудь верила в Бога, Отрава? Тогда в чем здесь отличие?»
Так ей однажды сказал Брэм. Может, она никогда не узнает, кто или что находится у истоков всего. И может быть, автор этой сказки, как и она, верил, что каждый вершит свою собственную судьбу и сам сомневается в этом.
Но в конечном итоге, это лишь философия, что проку в ней сейчас? Отрава чувствовала себя свободной и реальной. Ее решения принимались за нее, но если верить в обратное, то никакой разницы не будет. А может, и будет, она не могла сказать наверняка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34