— На этих полках хранится вся история творения, с того самого времени, как появились королевства, и до сегодняшнего дня. Все важное, что когда-либо было сказано, подумано или сделано, лежит в наших библиотеках.
У Отравы от удивления расширились глаза. — Не может быть, — выдохнула она.
— Иерофант сам решает, чему быть, предупредил ее Парус.
— Покажи мне.
* * *
Библиотека Иерофанта не поддавалась никаким описаниям.
Отрава никогда не видела столько книг. Но еще больше поражало то, сколько книг она не сможет увидеть, потому что Великая Библиотека состояла из целого лабиринта стеллажей, стоящих так плотно, что невозможно догадаться, как далеко они тянутся. В коридоре, где она стояла, было шесть балконов, верхний из которых терялся во тьме под сводами зала, по одному балкону на каждый уровень библиотеки, не считая самого нижнего, на котором они находились. Семь уровней, как сказал Парус, размещались каждый на своем плане библиотеки, чтобы каким-то немыслимым образом соединяться воедино. Иногда потолок нависал так низко, что голова почти упиралась в него. А бывало, взмывал так высоко, и мостики взлетали между пропастью книг. Проходы извивались и виляли, будто живые, и Отраве казалось, что она находится внутри колец змеи с рядами ребер.
— Насколько же она велика? — спросила девушка изумленно.
— Здесь невозможно говорить о размере, — ответил Парус. — Великая Библиотека не ограничивается стенами или даже границами королевств. Она проникает везде, где есть книги. В любом королевстве ты можешь попасть в любую библиотеку через эти ряды, если знать, где искать.
Отраве вдруг захотелось, чтобы Брэм и Перчинка тоже увидели все это великолепие, но они уснули прямо в креслах, и она не стала их беспокоить.
— Можно посмотреть какую-нибудь книгу? — спросила Отрава. — Как ты находишь здесь то, что тебе требуется?
Парус засмеялся:
— Не закидывай меня вопросами. Ориентироваться в библиотеке учат всех архивариусов. Скажем так: это непросто, так что смотри, не отходи от меня, а то заблудишься. Так ты хотела посмотреть книги ну дай-ка подумать…
Девушка последовала за ним по темным лабиринтам Великой Библиотеки. По стенам висели фонари, но проход был слишком широким, и вдоль стеллажей скапливалась тьма. Отрава с любопытством покосилась на фонари, но Парус предвосхитил ее вопрос.
— Не беспокойся. Здесь больше магии, чем можно вообразить. Ты не сможешь сжечь книгу, как и разорвать ее руками.
Отрава смотрела на старого друга, который уверенно шагал рядом. Это был тот же папаша Парус, с непослушной седой шевелюрой, крупным носом и добрыми глазами. Мантия ученого мало его изменила. За исключением того, что теперь Отрава узнала: Парус — архивариус, собиратель жизней, а это значило, что он — вовсе не тот Парус, которого она знала дома.
— А почему ты ничего не сказал мне раньше? — спросила Отрава, пока они шли.
— Ты сердишься? — Нет, — ответила Отрава. Она и правда не чувствовала себя обманутой. — Мне просто интересно.
— Я не мог сказать. — Так я и думала, — проговорила она. — Это потому, что ты наблюдал за мной?
— Умница, Отрава, — одобрительно сказал старик. — Я наблюдал за тобой. Помимо остальных. Ты же знаешь, я много путешествую. Но из всех людей, кого я приметил, пристальнее всего я следил за твоей судьбой.
Отрава кивнула, размышляя над этим. — А почему ты выбрал меня?
— У меня, если можно так сказать, чутье на это. Оно есть у всех архивариусов, в большей или. меньшей степени. Со временем учишься замечать ростки авантюризма в сердцах людей, даже в раннем детстве.
— Но если бы Элтар не послал Пугало украсть Азалию…
— Ты бы все равно в конце концов ушла, Отрава, — перебил ее Парус. — Вмешательство Элтара лишь столкнуло тебя с мертвой точки. Не будь его, было бы что-то другое. Хотя, может, и нет…— он пожал плечами. — Непредсказуемость — обычное дело в нашей работе. Зачастую те, у кого есть шанс стать великими, предпочитают не пользоваться им. Это зависит от обстоятельств или судьбы, которая располагает по-другому. Вот почему мы расставляем сети, намечаем новые цели, ждем и наблюдаем. Герои и злодеи — две стороны одной монеты, Отрава. Иногда упускаешь момент и приходится пересматривать истории, сказки и легенды, чтобы вернуть его. Но рано или поздно все знания приходят к нам.
— А здесь есть книга про меня? — спросила Отрава.
— Конечно.
— Можно посмотреть?
Парус снисходительно улыбнулся: — Нет, пока она не закончена. — Ты пишешь ее?
— Нет, — ответил Парус. — Мы только наблюдаем. А через нас книги пишутся сами.
Отрава озадаченно нахмурилась: — Ничего не понимаю…
— Тогда смотри, — сказал Парус.
Он снял с полки массивный том с железной застежкой и положил его на столик в нише для чтения. Парус зажег фонарь над столом, и они с Отравой присели на скамейку.
— «Аламбар Берла, — вслух прочла Отрава слова на обложке книги, что лежала перед ними на столе.
Сама обложка была расшита потускневшим золотом. Парус перелистал книгу и раскрыл где-то посредине. Текст был написан идеально ровным шрифтом без помарок и клякс.
Парус наклонился и начал читать.
И хотя мужчины и женщины рядом с ним падали замертво, Аламбар не оставил сражения, и казалось, будто он заколдован. Стрелы эльфов пронзали воздух, но ни одна не попала ему в грудь. Высоко воздев меч свой, созывал он соратников. И люди Джемара услышали его зов и вняли ему, и наполнились отвагой серди, а их. С новыми силами обрушились они на врага. И дрогнуло 'тогда войско эльфов, ибо многие' из них пали в бою, и земля у стен Джемара потемнела от эльфийской крови.
К тому времени как Парус закончил, Отрава уже прочитала несколько абзацев вперед.
— Так кто такой Аламбар Берл? — спросила она.
— Он был героем последних дней Многосторонней войны, — объяснил Парус. — Когда наш народ утратил единство и люди стали вести бесконечные войны друг с другом, явились эльфы— захватчики. Тогда ими правил другой король, но за годы они мало изменились. Мы яростно сопротивлялись, но эльфам все же удалось оттеснить нас с равнин в холмы, горы, подземные копи и болота. Аламбар был великим воином, легендой тех лет.
— Как он погиб? — спросила Отрава, перелистывая по несколько страниц сразу, пока не дошла до последней.
Она быстро пробежала глазами заключительный абзац:
И тогда Аламбар взял Сизэллу за руку, посмотрел ей в глаза и торжественно произнес: «Клянусь, мы не долго будем скрываться в тени. Несчастья лишь укрепят наш дух. Мы объединимся, и тогда никто не сможет одолеть нас. Кровь, что течет в наших жилах, проявит себя, и королевство снова станет нашим».
Сизэлла знала, что ее муж говорит правду. Они вместе вернулись в горное поселение, где темнели на фоне закатного неба недостроенные дома.
Отрава растерялась. — Я думала, это биографии. Как можно считать ее законченной, если герой еще жив?
— Ты всегда торопишься с выводами, Отрава, — улыбнулся Парус. — Биография не должна обязательно заканчиваться чьей-то смертью. Это же не некролог. Аламбар жил до старости вместе с Сизэллой. О его смерти где-то написано. А это его история. Хотя он и продолжал жить дальше, но история кончается здесь. Рассказ начался с того, как юноша добровольцем отправился сражаться в Многосторонней войне, мы видим, как он возмужал и стал героем. Но все заканчивается поражением, которое нанесли людям эльфы. Что было до этого и что стало с Аламбаром потом — не так важно. Мы рассказчики, Отрава, и трудимся на Иерофанта, который является главным рассказчиком. Рассказчики не пишут подробности, если на то нет необходимости. Вся эта скучная работа достается историкам.
— Кажется, я понимаю, — ответила Отрава. — Значит, у человека может быть только одна легенда?
— Нет, у некоторых бывает две, три и больше. У кого-то очень много легенд. Иногда они связаны в одну большую историю, иногда совершенно самостоятельны. А у большинства людей их вовсе нет. Нас, архивариусов, много, но мы не можем описать жизнь каждого. Поэтому выбираем лишь те жизни, которые наиболее важны для мира. То, что мы видим и узнаем, узнают и книги, благодаря магии Иерофанта. А потом они пишут себя сами.
— Так значит, моя история уже началась? — спросила Отрава, заправив черные волосы за уши.
— Да. — Тогда почему я не могу на нее взглянуть? — Потому что все страницы пустые.
Отрава непонимающе хмыкнула. — Нельзя рассказать половину истории. Нельзя написать половину книги. То, что ты решишь сделать дальше, может в корне изменить все предыдущие события. Если бы ты вдруг решила убить своих друзей, пока они спят…
— С какой еще стати? — возмущенно перебила Отрава.
— Выслушай меня сначала, — терпеливо ответил Парус. — Если бы ты сделала это, то все бы выступило в новом свете. Вместо истории о путешествии Отравы из Чайки, девушки, которая отправилась спасать свою сестру, это будет жуткая история о том, как маленькая девочка стала хладнокровной убийцей. Изменится сам стиль повествования. Понимаешь? Или ты можешь умереть прямо сейчас, тогда окажется, что это совсем не твоя история, а Брэма и Перчинки, а ты была лишь второстепенным персонажем. Перед тем как записать, нужно знать всю историю полностью, ведь сюжет может внезапно измениться до неузнаваемости. В этом вся прелесть, Отрава. Никогда не знаешь, что произойдет дальше. Когда история закончится, можно будет увидеть текст. Но пока его не существует.
Отрава почесала переносицу. С налету такое осмыслить нелегко.
— Тогда с чего началась моя история? — спросила она.
— С того, как ты покинула Чайку, наверное, — ответил Парус. — Может, немного раньше. Очень интересно то, как ты получила свое имя. И мы должны знать о твоей семье, о похищении Азалии.
— Это неправильно, — сказала Отрава, чувствуя себя очень усталой и растерянной. — Это же моя жизнь, Парус. Это мою сестру похитили, и… и слезы, которые я пролила из-за нее… Сколько раз я была напугана до смерти, меня чуть не съели заживо… И все — лишь история?
— Да, все история, — ответил Парус. — Я уже говорил тебе. Зависит от того, как на это посмотреть.
ПРИЕМ У МЕЛЧЕРОНА
—Мы желаем видеть Иерофанта! — прозвенел в зале голос Элтара.
— Иерофант никого не примет, пока не закончит работу, — прокричала в ответ горгулья.
Отрава вцепилась в каменный парапет балкончика и наблюдала за сценой, которая разворачивалась перед ней. При виде короля эльфов с огненной копной волос и его секретаря в ней вновь начали закипать ярость и отвращение, потому что в них она видела чудовищ, которые похитили ее сестренку, а вдобавок еще и надули ее, Отраву, когда не захотели отдавать малышку. Да и вообще, зачем им нужна Азалия? Вот этого Отрава не понимала. И где она? Что крошке пришлось пережить с тех пор, как Пугало утащило ее в королевство эльфов? И жива ли она еще?
Нет, нельзя думать об этом. Отрава запретила себе поддаваться отчаянию. Все должно закончиться хорошо. Выход есть, и она не сдастся.
Таких зал в замке Иерофанта было множество. Большая комната с высоким потолком из черного камня и массивными колоннами, которые поддерживали широкий балкон, где стояла Отрава с Парусом и другими зрителями. Внизу, где на полу лежали красивые ковры и висели по стенам поблекшие от времени знамена, стояли короли и королевы, которые решили прийти на прием. Отрава пристально рассматривала их.
Впереди всех стоял Элтар со своей свитой. Онспорил с огромной каменной горгульей, которая сгорбилась на широкой лестнице, охраняя двустворчатые двери на балюстраде. Отрава не сразу поняла, что глаза ее не обманывают. Элтар был высотой футов семь, а горгулья — все десять, а когда расправляла за плечами кожистые, как у летучей мыши, крылья — то целых пятнадцать. Ее колючее лицо растянулось в глумливой усмешке, и глаза горели, как угольки.
— Он не может нас не принять! — возмущался Элтар, выходя из себя. — Все правители королевств собрались здесь. Мы настаиваем на аудиенции.
— Настаивайте сколько угодно, — бурчала горгулья, — но владыка Мелчерон не выйдет к вам. Он пишет и просил его не беспокоить.
— Мы знаем, что он пишет! — огрызнулся Элтар. — Именно поэтому мы здесь! Сейчас же про— пусти нас!
— В королевстве Иерофанта, как и в ваших королевствах, его слово — закон. Вы не можете пройти.
Отрава окинула взглядом собравшихся. Она уже успела узнать у Паруса их имена, хотя некоторые забыла. Одно имя ей особенно запомнилось — Гругарот, правластелин, король троллей.
Он единственный из всех присутствующих не уступал ростом горгулье, даже ссутулившись.
У него были коротенькие пухлые ноги, мощные плечи и огромная нижняя челюсть, из которой торчали вниз два клыка (один — сломанный). Парус рассказал, что Гругарот сломал его в трехдневной сокрушительной битве со своим предшественником Магвором, заполучив в итоге бразды правления в свои руки. У тролля была коричневая шершавая шкура, словно живые доспехи, щетинящиеся пучками жестких волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34