На кухне трезвонил телефон. Глеб снял с холодильника трубку. Вежливый голос произнес по-японски:
– Добрый вечер, Глеб-сан.
Глеб по-японски ответил:
– Здравствуйте, Сато-сан. Рад вас слышать.
– Взаимно, – сказал Сато. – Не могли бы мы завтра обсудить наши дела и ближайшие перспективы?
– Разумеется. Где и во сколько?
– Выбор за вами, Глеб-сан.
Прикинув время окончания уроков и дорогу от школы, Глеб предложил:
– В полчетвертого у меня. Устраивает?
– Вполне. Только что звонил Такэру. Они караулят третью квартиру этого негодяя.
– Караулят? – в недоумении переспросил Глеб.
– Так выразился брат. Надеюсь на их удачу.
– Я тоже надеюсь, Сато-сан.
– В таком случае до завтра. – Сато дал отбой.
Отложив трубку, Глеб ответил на взгляд Даши:
– Завтра в полчетвертого Сато и Такэру будут у нас. Обсудим ситуацию. Мне жутко стыдно, поскольку обсуждать практически нечего.
– Прекрати, – нахмурилась Даша. – Мы ищем иголку в стоге сена. Причем иголку столь хрупкую, что от шевеления соломинок она способна рассыпаться в прах.
Глеб вздохнул.
– Умеешь утешить.
– А то! – улыбнулась Даша. – Сато, между прочим, предлагает… То есть я знаю об этом от Светки, а она – от Такэру. Как говорится, за что купила. Сато предлагает создать мафию добрых людей. Что скажешь?
Глеб поморщился.
– Без комментариев. – И направился в душ.
Даша бросила ему вслед:
– Никакого в тебе честолюбия.

13
Майор Калитин, Стас и Такэру скучали в «Тойоте». Их машина стояла у дома, построенного в советские времена для партийных функционеров. На четвертом этаже этого «рая» располагалась последняя по счету, трехкомнатная, квартира Куроедова. В подъезде оказалась консьержка. Пока Стас, улыбаясь всеми веснушками, охмурял эту нервическую даму, Алексей и Такэру в течение нескольких минут терзали дверной звонок. В ответ не донеслось ни звука. Затем «разведчики» вышли из подъезда, и многоопытный Калитин определил окна наблюдаемой квартиры. Занавески на этих окнах были раздвинуты, однако, увы… Решено было подождать. С тех пор стемнело, но свет в окнах не зажегся.
– Пошли пожрем, – предложил Калитин.
Стас поддержал:
– Идем. Угощаю.
Такэру взглянул на майора с сомнением.
– Не упустим, Леша-сан?
– Кого? – уточнил Калитин. – Куроедова? Так на хер он нам сдался. А Ньюгарты… Если они ховаются здесь и, допустим, отлучились, то непременно вернутся. Куда деваться двум англичанам?
– Сто пудов, – кивнул Стас. – Если они здесь, окна рано или поздно зажгутся. Вряд ли Ньюгарты опасаются бомбежки.
Такэру продолжал сомневаться.
– А если свет включит Куроедов? Как мы определим?
Стае провел пятерней по своим волосам.
– Не занудничай. Ты опять позвонишь в дверь и спросишь Марину.
– Рыжий, Куроедов меня видел. Мы дрались, помнишь?
Калитин насторожился.
– Этого я не знал.
– Расскажем по дороге. – Стас с усмешкой посмотрел на Такэру. – Откроет Куроедов – бьешь в лоб и сваливаешь.
Калитин вздохнул.
– Что я с вами тут делаю?
Они отправились в пельменную.
Затем опять следили за окнами. Окна не зажигались.
Майор Калитин начал проявлять нетерпение.
– Долго тут загорать?
– Сколько надо, Леша-сан, – с неожиданной твердостью произнес Такэру.
Алексей взглянул на него исподлобья.
– Я у тебя в подчинении, малыш?
Стас примирительно предложил:
– Ждем до двенадцати: дальше – нет смысла. Потом, Леш, я закину тебя домой, а Такэру – в посольство. Согласны?
Калитин привычно пробухтел:
– Что я вообще с вами делаю?
1 октября, пятница

1
Одетые для выхода на работу Глеб с Дашей заканчивали завтрак. Потягивая кофе, Даша с грустью смотрела в окно.
– Опять крысиное утро, опять дождь. Попробуй тут излучать обаяние и оптимизм.
– Может, тебе ванну из бриллиантов? – предложил Глеб.
Даша качнула «конским хвостом».
– Не сработает. Солнца хочу.
– Прогуляйся в шкаф. Там солнца невпроворот.
– Не хочу в шкаф, хочу здесь.
– Даже не знаю, что посоветовать. – Глеб мыл посуду. – Одна моя знакомая хвастала, что она ведьма. Надену, говорит, короткое платье – мигом распогодится.
Даша встала перед ним, подбоченясь.
– На мне, по-твоему, балахон, что ли? Куда еще короче? Зинаида и так уж зубами скрипит.
– А вот этого не надо! – громыхнул чашкой Глеб. – Не можешь организовать погоду, на Зинаиду не вали!
Даша вздохнула.
– Не получается у меня солнышко. Короткие платья уже не помогают.
Глеб вытер полотенцем руки.
– Может, тебе с бельем поэкспериментировать?
Даша прыснула. Зазвонил телефон, и она, взяв трубку, театрально отозвалась:
– Хэлло-у! – Затем улыбнулась. – Гольдберг, опять с утра! Добиваешься, чтоб мы опоздали?.. Сам заткнись! На какую разведку работаешь?!
– Разыгралась. – Глеб попытался отобрать трубку.
Даша уклонилась.
– Шеф занят, Гольдберг. Передай сообщение через секретаря… Я секретарь, идиот! Кто ж еще?!. Илюшка, пожалуйста, мне интересно… Так… И это все? С этой хохмой ты приехал в Одессу?.. Эй, не ори! Послушай… – Даша удивленно воззрилась на трубку. – Отключился, морда. Разнервничался.
– О чем речь?
– Вопит, что мы дебилы и занимаемся онанизмом. Что надо искать Ньюгартов за городом.
– Так и сказал «онанизмом»? Не Илюшин вроде стиль.
– Он сказал «рукоблудием». Какая разница? «Если я не прав, – сказал, – сбрею бороду!» И швырнул трубку.
Глеб потер переносицу.
– Насчет бороды – угроза весомая.
Даша посмотрела ему в глаза.
– Осталась еще третья квартира.
Глеб кивнул и вышел в прихожую. Даша – за ним.
Из подъезда они выбежали, держась за руки, и под моросящим дождем забрались в «жигуленок».
– Не опаздываем, – констатировал Глеб, выезжая на дорогу.
Вместе с дождевой влагой «дворники» сгребали со стекол желтые листья.
– Мы не знаем, что в третьей квартире, – повторила Даша.
Глеб невесело усмехнулся.
– Скоро узнаем. Думаю, Илье не придется сбривать бороду.
– Если Ньюгарты и вправду за городом… – пробормотала Даша. – Любовь моя, Куроцапов живет на широкую ногу, за ним не угнаться.
Глеб кивнул.
– Я же говорю: умеешь утешить.

2
Переулок был глухим, безлюдным и заканчивался тупиком. Деревьев здесь было негусто, однако тротуар устилала опавшая листва. И казалось, что промозглый октябрь напирал именно отсюда. Въехав на «Мерседесе» в это забытое богом место, Куроедов сразу разглядел золотистый «Опель» приятеля и притормозил метрах в пяти.
– Ямото Кае, следовавший за Куроедовым на такси, остановился значительно дальше. Таксист категорически отказался углубляться в переулок, и его пришлось отпустить. Впрочем, Ямото это устраивало. Лучшей дыры для осуществления его плана не отыскать. «Не улизнет», – решил Ямото принявший вид уличного забулдыги.
Куроедов в ожидании закурил. Майор Луганский выбрался из «Опеля» и, нервно озираясь, шмыгнул в «Мерседес». На спотыкающегося пьянчужку он не обратил внимания, однако в «Мерседесе» продолжал озираться.
Куроедов выпустил дым из ноздрей.
– К чему эти шпионские штучки, Юрик? Кого-нибудь ловим или кто-то ловит нас?
– Не курить можешь?! – Луганский раздраженно опустил стекло.
Куроедов безропотно выбросил сигарету.
– Всегда сотрудничаю с ФСБ. Почему здесь, Юрик? Этакая таинственность… И чем тебе Гаврилыч помешал?
Майор не прекращал озираться.
– Гаврилычу твоему, – буркнул он, – я не доверил бы использованной подтирки.
– Это у вас взаимно, – усмехнулся Куроедов.
– А насчет таинственности… – продолжил Луганский. – Володь, я предпочел бы не афишировать наше знакомство.
Толстяк уставился на него в изумлении.
– По-моему, Юрий Васильевич, эту встречу назначили вы, а я всего лишь… – Тут он заметил, что из идеальной прически приятеля там и сям выбились пряди. Данное обстоятельство повергло Куроедова в еще большее изумление. – Юрик, что случилось? У тебя галстук съехал набок.
– Оставим это, Володь! – окрысился Луганский. Но галстук поправил. – Работы навалилось много. И расследование убийства лейтенанта Вегина висит на мне.
– Что значит «висит», Юрик? Как же учитель французского? Я думал, ты позвал меня, чтобы порадовать…
– Он этого не делал, Володь.
Толстяк выглядел потрясенным.
– Как это?! Ты уверял, что он не выкрутится.
Глаза майора забегали.
– Обстоятельства изменились. Шеф привел доводы, которые… в общем, доводы неопровержимые.
Физиономия Куроедова так вытянулась, что казалась похудевшей.
– Что-о?! Ты заставлял меня не приближаться к моей девушке, заверяя неоднократно…
– Я помню, Володь. Но шеф привел столь весомые доводы…
– Срал я на твоего шефа! Понял, ублюдок?!
Луганский подскочил, врезавшись головой в потолок.
– Что ты сказал?! – взвизгнул он, панически озираясь. – Что ты провякал, жирный недоносок?!
Куроедов, который от злости стал покрываться сумраком, в обалдении потускнел.
– О чем ты?.. Что я сказал, Юрик?
Луганский сгреб его за лацканы плаща.
– Вякнешь слово против шефа – в зону закатаю! Ясно тебе?!
Мир в глазах Куроедова перевернулся вверх ногами.
– Ясно, Юрик… Разумеется, ясно.
Луганский разжал пальцы.
– Вот и ладушки. Расставим теперь точки над «i».

3
Со стекла «жигуленка» «дворники» сгребали мокрую пыль. Наблюдая за гипнотической их работой, Даша произнесла:
– Скорей бы снег, что ли. Не морщи лоб.
– Я не морщу. – Глеб выехал на отрезок дороги, ведущей к школе. – Надо было еще вчера Илью послушаться.
– Вчера, – возразила Даша, – вариантов было навалом.
– На это я и клюнул. Целых три квартиры, надо же!
– Во-первых, последняя еще под вопросом. А во-вторых, любовь моя, ты, конечно, дурак Тупей тебя нет никого, так что расслабься и прекрати заниматься самоедством.
Глеб притормозил, пропуская перебегающего дорогу пса.
– Мы почти не продвинулись, Даш. Как я нынче посмотрю в глаза Сато?
– А ты не смотри, – предложила Даша. – Повернись к нему задом, а я буду кланяться и бормотать: «Сато-сан, Сато-сан, моему господину лапша в глаз попала».
Глеб улыбнулся.
– Похоже, это выход. Что-то не видать твоего хахаля.
Они подъехали к школьным воротам. Даша оглядела окрестности. Вблизи стояли серая «Тойота» Стаса и синий «Мицубиси». Черный «Мерседес» отсутствовал.
Даша приоткрыла дверцу «жигуленка».
– Куда запропастился голубь мой? Почему не встречает?
– Накличешь, – вздохнул Глеб.
Они вышли из машины. До звонка на уроки оставалось около десяти минут, и ватаги учеников спешили к школьному крыльцу. Со всех сторон стало раздаваться: «Доброе утро, Дарья Николаевна! Здравствуйте, Глеб Михайлович!»
Меж тем из синего «Мицубиси» выпрыгнул Василий и крикнул:
– Француз! – Он нагнал Глеба с Дашей на школьном дворе. – Глеб Михайлович, потолковать можно?
Глеб глянул на часы.
– Вообще-то времени у нас…
– Две минуты, – заверил Василий, – без понтов. – Он был в жеваном спортивном костюме, щеки его обросли щетиной.
Даша внимательно посмотрела на него.
– Что случилось, Вася?
Василий соорудил улыбку.
– Все ништяк. Дельце просто одно.
Глеб и Даша обменялись взглядами.
– Не буду мешать. Всего доброго. – Даша направилась к школьному крыльцу.
Дав ей отойти, Василий выдохнул:
– Папаню замочили. Копченые. – Лицо его перекосилось. – Куроедов, гнида.
Глеб побледнел.
– Господи… Как?
Василий, похоже, прилагал неимоверные усилия, чтобы не заплакать.
– Уши ему отрежу… потом яйца паяльником…
– Заткнись. – Глеб оттащил его в сторонку. – Как это произошло? Спокойно, без ругани.
Василий вкратце поведал, как Куроедов занял их тренажерную, как Папане об этом донесли, как примчались они в спортклуб и так далее, вплоть до ужасного финала. Завершив свою сагу в обещанные две минуты, Василий пообещал:
– Я харю эту жирную с его копчеными взорву на хер, перестреляю…
– Нет, – перебил Глеб, – ты ляжешь на дно.
Василий нервно дернулся.
– Че ты гонишь, Француз?! Моего друга грохнули, а я на дно залягу?! Да я этому Курое… – Он вдруг застыл с возмущенно поднятой рукой: ни звука, ни движения.
Глеб смотрел окаменевшему парню в глаза.
– Вася, я на урок опаздываю, некогда. Куроедов с копчеными – моя проблема. Они пьют некую жидкость, от которой становятся такими крутыми, что им море по колено. Я лишу их этого пойла и разберусь с главной сволочью. А ты будешь сидеть тихо, потому что, Сильвестр, я не хочу, чтобы с тобой тоже… э-э… Короче, сиди, жопа, и жди моего звонка! Когда с этим покончу, обсудим, как жить дальше. Веришь мне?.. Тогда отомри. – Взбежав на опустевшее крыльцо, Глеб исчез в здании школы.
Василий, глядя ему вслед, разминал онемевшие конечности.
– Во, блин, примочки, – проворчал он. – Веришь, говорит, мне? Сучок, блин. Кому ж мне еще верить?

4
Невзирая на приоткрытые окна в «Мерседесе» было душно. Куроедов достал из «бардачка» сигареты, нарвался на взгляд Луганского и сунул пачку обратно.
– Какие точки над «i», Юрик? Я не понимаю…
– Забери. – Луганский протянул ему пачку долларов. – Не потребовалось.
– Юрик, ради бога…
– Не потратил ни цента, можешь пересчитать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45