Сумей они запереть дверь, нам бы не выкурить их и за год!». Прямо у порога вповалку лежало с десяток трупов. Лэртон с удовлетворением отметил, что все они были одеты в форму гвардии Неуса.
– Ну, что тут у тебя? – вполголоса спросил он Рапса, который со своими людьми стоял вдоль стены перед очередным поворотом подвального коридора. Тот осторожно выглянул из-за угла и тут же убрал голову: глухо звякнув, в каменную кладку ударил арбалетный болт.
– Да засели там трое, – поморщился первец, – стол, гады, перевернули и теперь садят почём зря. И где только так стрелять научились?!
– А ты, значит, стоишь и ждёшь, пока им не надоест? – криво усмехнулся Лэртон. – Хорош, нечего сказать!
– Сами ж говорили, людей беречь! – в горячке огрызнулся Рапс. – У них там один Кхур знает, сколько арбалетов! Один заряжает, а эти с обеих рук лупят! Пока в броске достанем, они четверых наших к Белолобому отправят!
– Неус там?
– Больше негде! В покойницкой сидит, грехи замаливает. Дверь там, похоже, не хлипче входной, так что ещё неизвестно, как выцарапывать его оттуда будем.
– С двух рук, говоришь, лупят? Мастера! – присвистнул Лэртон. – А во что мастера не верят? Правильно – в дураков и героев! Ты кем предпочитаешь быть? – с ухмылкой спросил он.
Первец понимающе осклабился:
– С вами, капитан, я готов стать кем угодно – даже «героем»!
– Ага, а «дураком», стало быть, опять я? – прищурился Лэртон.
– У вас дурак всегда лучше получался, – не скрывая ехидной улыбки, развёл руками Рапс.
– Но-но, ты смотри у меня, – пригрозил капитан и, вытянув ноги, уселся на пол, спиной к проходу.
Первец подал ему два лёгких арбалета, сам взял в руки факел и, прижавшись грудью к стене, скосил взгляд вниз. Сидевший у него под ногами капитан кивнул. Рапс дико заорал и, высунувшись из-за угла, метнул факел в сторону стрелков. Одновременно, Лэртон откинулся назад, так, что верхняя часть его туловища оказалась в простреливаемом коридоре, и, извернувшись, выстрелил с двух рук.
Кто в кого попал, и попал ли – это уже было неважно: в следующее мгновение десяток рванулся вперёд по коридору. Крики атакующих заглушили все прочие звуки. Когда всё стихло, к месту схватки подошёл капитан.
– Жив, герой?
– Вполне, – сморщился первец, разглядывая торчащий в правом предплечье болт. Лэртон потянулся, чтобы осмотреть рану, но Рапс отстранился. – Ерунда, капитан, – пробасил он, и тут же хитро ухмыльнулся: – а дурак-то вам опять удался! – он кивнул на трупы арбалетчиков. – И как только это у вас получается?
– Ладно, хватит лирики, – прервал его капитан. – Отправь человека наверх, пусть скажет нашим, чтобы отходили. Займёте позицию у входной двери. И смотрите, сами на «дурака» не попадитесь!
Рапс кивнул и, забрав с собой пятерых человек, бросился к выходу. Лэртон подошёл к двери покойницкой и прислушался.
– Не-а, такую не взломать, – подал голос один из гвардейцев.
Капитан осадил говоруна тяжёлым взглядом, после чего постучал кулаком в дверь:
– Эрр Неус, вы арестованы по подозрению в заговоре против короны. Даю слово офицера охранять и защищать вашу жизнь до передачи вас в руки правосудия.
– С каких это пор арест голосом короны производит гвардия Лэктонов? – поинтересовались из-за двери.
– Лейтенант Грайн? – удивился Лэртон. «А где же капитан Шедри?» – чуть было не сказал он вслух, но вовремя прикусил язык. В голове промелькнула какая-то мысль, но капитан не успел её поймать и досадливо тряхнул головой.
– Что ж вы замолчали? – насмешливо спросил Грайн.
– Надеюсь, лейтенант, вы не причастны к заговору, – медленно, с расстановкой начал капитан. – Через час здесь будет королевская гвардия, а вместе с ней и сам король. Если вы сдадитесь – даю слово, что выступлю свидетелем в вашу пользу.
– Через час? Так куда же вы торопитесь? Давайте, подождём короля…
Лэртону показалось, что голос лейтенанта слегка дрогнул.
– Подождём, – согласился он. – Только знайте, Грайн, вы лишаете себя последнего шанса. Вы мне всегда нравились, и только поэтому я сейчас с вами беседую. Я уважаю вашу преданность гвардейской присяге, но это не тот случай! Вы же ничего не знаете! Во всяком случае, я надеюсь на это…
– Что вы предлагаете?
– Поговорить с глазу на глаз.
– «На шарфах»? – уточнил Грайн.
– Согласен, – после короткой паузы, произнёс Лэртон.
Он достал из-за пазухи упрятанный на время боя белоснежный офицерский шарф, бережно развернул его и расстелил на полу в трёх шагах от запертой двери, после чего сделал шаг назад. Гвардейцы понимающе переглянулись: эта традиция уходила корнями в далёкое прошлое. Во время битвы иной раз возникала необходимость переговоров, и офицеры, во избежание ненужных жертв, выработали особый кодекс, который свято соблюдался. Ни один офицер в здравом уме не стал бы его нарушать только по одной причине: тем самым он ставил крест на своей карьере, ибо ни один солдат не стал бы служить под началом офицера, для которого слово чести – пустой звук.
Заскрипев петлями, тяжёлая дверь отворилась, и в коридор вышел лейтенант. Капитан тотчас сделал своим людям знак, чтобы те отошли назад. Грайн достал свой шарф и расстелил его напротив капитанского.
– Я слушаю вас, – он открыто посмотрел в лицо противнику.
Понизив голос почти до шепота, Лэртон пересказал всё, что узнал от Вейджа. С каждой его фразой лицо лейтенанта становилось всё мрачнее и мрачнее.
– И вы так сразу поверили? Поверили лисам? – спросил он, после того, как Лэртон закончил.
– Вы тоже поверили! Это видно по вашему лицу, – жёстко ответил капитан.
– Допустим, – опуская голову, вздохнул Грайн. – Но это ничего не меняет! Для меня не меняет, – добавил он.
– О чём вы?
Лейтенант поднял голову:
– Не знаю, намерено это сделано или нет, но поручив арест вам, тёмный лис не оставил мне выбора. Я напомню вам слова присяги гвардии Неуса: «Есть только один Голос, который может отменить приказ господина – голос короны!» Вы, Лэртон, носите форму гвардии Лэктонов, и потому голосом короны не являетесь! Я не могу – просто не имею права – сложить оружие. Поступая на службу в гвардию, я знал, что могу потерять жизнь, но терять честь я не намерен!
– Детский лепет! – не удержавшись, зло выдохнул Лэртон.
– Выбирайте выражения!
– Простите, лейтенант, – капитан устало потёр переносицу. – Погорячился…
Грайн уже было примирительно кивнул, но внезапно вздрогнул, словно ему в голову пришла какая-то идея.
– За такие слова нужно отвечать, капитан! Я вызываю вас! – нарочито громко произнёс он так, чтобы это услышали гвардейцы.
– Вы что, начитались дешёвых… – свирепо зарычал капитан, но тут же осёкся. – А, вон оно что… Бросьте эту затею! – тихо произнёс Лэртон. – Я не хочу убивать вас, Грайн!
– Лучше умереть здесь, чем корчиться в лапах палача, не находите? – грустно улыбнулся лейтенант. – Приступим?
Дожидавшись ответного кивка капитана, он выхватил меч и стремительно атаковал. Лэртон машинально скользнул в сторону, пропуская выпад, и тут же сам нанёс короткий колющий удар. Грайн вздрогнул, наткнувшись на сталь, и как-то нелепо осел на пол.
– И всё же так лучше… – из последних сил прохрипел он, склонившемуся над ним Лэртону. – Правда?
– Правда! – шепнул в ответ капитан.
Грайн вздрогнул всем телом и затих. Лэртон выпрямился.
– Стоять! – в бешенстве заорал он качнувшимся вперёд гвардейцам. – Всем к выходу! Неуса арестую сам!
Подобрав с пола шарфы, он сложил их крест накрест на груди лейтенанта, после чего подошёл к двери покойницкой. Выходя на переговоры, Грайн даже и не подумал закрывать за собой дверь: настолько лейтенант верил в незыблемость традиций.
В полумраке зала стояла одинокая фигура в тёмном плаще.
– Вы арестованы, эрр Неус! Как видите, это всё равно произошло! Так что смерть этого мальчишки была напрасной! Вам не жаль его? Впрочем, вряд ли вы знаете, что такое жалость! – капитан с ненавистью выплёвал резкие фразы одну за другой, словно метал дротики.
– Ну почему же? – раздался дребезжащий голос. – Мне это чувство очень хорошо знакомо.
Старый слуга повернулся лицом к капитану и откинул капюшон плаща.
– Юноша выполнил свой долг – пусть ненадолго, но всё же задержал вас! И я тоже выполню! – сверкнув глазами, торжественно произнёс Гас. Лэртон метнулся к нему, но не успел: старик быстрым движением выплеснул в рот содержимое небольшого пузырька.
– Где Неус?! – заорал капитан, хватая его за грудки.
– Сам ищи! – прокаркал старик. – И не тряси так, всё равно ты ничего мне уже не сделаешь, – рассмеялся он. – Через пять минут я умру!
Лицо капитана превратилось в маску смерти. Неспешно, словно раздумывая, он вынул нож и тихо произнёс:
– Поверь, старик, пять минут жизни – это очень много! Иной раз они длятся дольше, чем сама жизнь…
Огонёк свечи испуганно дрожал, чувствуя близкое дыхание сквозняка, и девушке приходилось прикрывать его ладонью, отчего света едва хватало, чтобы рассмотреть убегавшие вниз крутой спиралью узкие каменные ступени. Впрочем, большего сейчас и не требовалось.
– Вирта, куда мы идём? – тихо спросила шедшая позади королева.
– Эта лестница ведёт в подвал, ваше величество, – ответила девушка. – Там есть ещё один потайной ход – по нему мы выберемся из дворца, где нас ожидают дроки.
– Этот дворец словно намеренно был создан для покушений! Подумать только, из подвала можно запросто попасть в королевскую спальню! – зло прошипел король, замыкавший маленькую процессию.
– Это «лисьи тропы», сир, – пояснила Вирта. – Об их существовании знают только тёмные лисы, и предназначение у них лишь одно – спасти короля.
– Я разве вас о чём-то спрашивал, эррина Лэктон? – ядовито осведомился Грав XIII.
– Простите, ваше величество.
– Даниэль, ты и в самом деле считаешь, что Вирта виновата во всех свалившихся на Грайвор напастях? – холодно спросила королева.
Король в ответ фыркнул, с трудом удержавшись, чтобы не нагрубить супруге. Клокочущая внутри злость была готова вырваться наружу всесокрушающей вспышкой ярости. Он злился на жену – за то, что она оказалась права. Злился на лисов, которые не предупредили его о заговоре, из-за чего он был вынужден бежать в одном нижнем белье, словно трусливая крыса. Но больше всего он злился на себя, так как всё время не успевал за стремительно развивающимися событиями. Он не контролировал их, не принимал решений, а нёсся безвольной щепкой в бурлящем потоке, словно уже не был королём одного из самых могущественных государств на свете.
– Скажите, эррина, а почему лисы вместе с дроками не воспользовались этим ходом и не пришли вместо вас? – уже почти спокойным голосом спросил Грав XIII.
– О нём знает только тёмный лис, а теперь ещё и я… – откликнулась девушка. – Думаю, Вейдж не хотел, чтобы про этот ход узнал ещё кто-нибудь. Ведь он ещё может пригодиться, правда? Ой! Что я говорю?
– Да нет, на этот раз вы правы, – мрачно усмехнулся король, – это покушение может оказаться не последним. Хотя я очень постараюсь сделать так, чтобы в другой раз нечестивцы сто раз подумали, прежде чем поднять руку на короля, – зловеще пообещал он.
Вирта поёжилась: в его словах сквозила такая ненависть, что ей вдруг почудились крики жертв палача, а в воздухе, будто наяву, запахло палёным человеческим мясом.
Лестница закончилась неожиданно, и девушка, сойдя с последней ступеньки, упёрлась в глухую стену. Она встала на цыпочки и вытянула руку. Нащупав слегка выступавший из кладки камень, Вирта надавила на него, и стена со скрежетом отошла в сторону.
– Пришли, – сказала она и тут же вскрикнула: – Ой!
В стремительном прыжке король оттеснил женщин себе за спину и замер, выставив перед собой кинжал, в готовности доказать любому, что Даниэль Грав умеет убивать не хуже тех, кто зарабатывает этим на жизнь. Но защищаться было не от кого.
– Вирта, дайте свечу, – не оборачиваясь, произнёс он.
Взяв свечу, король жестом приказал женщинам оставаться на месте и, сделав осторожный шаг вперёд, присел на корточки. Тьма неохотно расползлась в стороны. На полу друг возле друга лежало два мёртвых тела.
– Похоже, нас поджидали, – пробормотал Грав, разглядывая трупы.
– Что там, Даниэль? – спросила королева, заглядывая ему через плечо. – Ой! Кто это?!
– Ну, один-то из них точно суом, – мрачно усмехнулся король. – Точнее – суомка, – добавил он и, придержав ногой труп, вытащил торчащий из мёртвой груди меч.
– Это же совсем ребёнок! – ужаснулась Далия.
– Ребёнок, – согласился Грав, – но тому, кто с ним сразился, это не сильно помогло… Интересно, кто это? Опять какой-нибудь старый лис? – Он перевернул второй труп и потрясенно охнул: – Жубер?!
Подвал огласил девичий вскрик. Вирта бросилась на колени и склонилась над телом секретаря. По её щекам текли слёзы. Мертвые руки эрра Жубера были сомкнуты на древке белой стрелы, торчащей из правого бока, будто он до последнего момента пытался вырвать её из тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Ну, что тут у тебя? – вполголоса спросил он Рапса, который со своими людьми стоял вдоль стены перед очередным поворотом подвального коридора. Тот осторожно выглянул из-за угла и тут же убрал голову: глухо звякнув, в каменную кладку ударил арбалетный болт.
– Да засели там трое, – поморщился первец, – стол, гады, перевернули и теперь садят почём зря. И где только так стрелять научились?!
– А ты, значит, стоишь и ждёшь, пока им не надоест? – криво усмехнулся Лэртон. – Хорош, нечего сказать!
– Сами ж говорили, людей беречь! – в горячке огрызнулся Рапс. – У них там один Кхур знает, сколько арбалетов! Один заряжает, а эти с обеих рук лупят! Пока в броске достанем, они четверых наших к Белолобому отправят!
– Неус там?
– Больше негде! В покойницкой сидит, грехи замаливает. Дверь там, похоже, не хлипче входной, так что ещё неизвестно, как выцарапывать его оттуда будем.
– С двух рук, говоришь, лупят? Мастера! – присвистнул Лэртон. – А во что мастера не верят? Правильно – в дураков и героев! Ты кем предпочитаешь быть? – с ухмылкой спросил он.
Первец понимающе осклабился:
– С вами, капитан, я готов стать кем угодно – даже «героем»!
– Ага, а «дураком», стало быть, опять я? – прищурился Лэртон.
– У вас дурак всегда лучше получался, – не скрывая ехидной улыбки, развёл руками Рапс.
– Но-но, ты смотри у меня, – пригрозил капитан и, вытянув ноги, уселся на пол, спиной к проходу.
Первец подал ему два лёгких арбалета, сам взял в руки факел и, прижавшись грудью к стене, скосил взгляд вниз. Сидевший у него под ногами капитан кивнул. Рапс дико заорал и, высунувшись из-за угла, метнул факел в сторону стрелков. Одновременно, Лэртон откинулся назад, так, что верхняя часть его туловища оказалась в простреливаемом коридоре, и, извернувшись, выстрелил с двух рук.
Кто в кого попал, и попал ли – это уже было неважно: в следующее мгновение десяток рванулся вперёд по коридору. Крики атакующих заглушили все прочие звуки. Когда всё стихло, к месту схватки подошёл капитан.
– Жив, герой?
– Вполне, – сморщился первец, разглядывая торчащий в правом предплечье болт. Лэртон потянулся, чтобы осмотреть рану, но Рапс отстранился. – Ерунда, капитан, – пробасил он, и тут же хитро ухмыльнулся: – а дурак-то вам опять удался! – он кивнул на трупы арбалетчиков. – И как только это у вас получается?
– Ладно, хватит лирики, – прервал его капитан. – Отправь человека наверх, пусть скажет нашим, чтобы отходили. Займёте позицию у входной двери. И смотрите, сами на «дурака» не попадитесь!
Рапс кивнул и, забрав с собой пятерых человек, бросился к выходу. Лэртон подошёл к двери покойницкой и прислушался.
– Не-а, такую не взломать, – подал голос один из гвардейцев.
Капитан осадил говоруна тяжёлым взглядом, после чего постучал кулаком в дверь:
– Эрр Неус, вы арестованы по подозрению в заговоре против короны. Даю слово офицера охранять и защищать вашу жизнь до передачи вас в руки правосудия.
– С каких это пор арест голосом короны производит гвардия Лэктонов? – поинтересовались из-за двери.
– Лейтенант Грайн? – удивился Лэртон. «А где же капитан Шедри?» – чуть было не сказал он вслух, но вовремя прикусил язык. В голове промелькнула какая-то мысль, но капитан не успел её поймать и досадливо тряхнул головой.
– Что ж вы замолчали? – насмешливо спросил Грайн.
– Надеюсь, лейтенант, вы не причастны к заговору, – медленно, с расстановкой начал капитан. – Через час здесь будет королевская гвардия, а вместе с ней и сам король. Если вы сдадитесь – даю слово, что выступлю свидетелем в вашу пользу.
– Через час? Так куда же вы торопитесь? Давайте, подождём короля…
Лэртону показалось, что голос лейтенанта слегка дрогнул.
– Подождём, – согласился он. – Только знайте, Грайн, вы лишаете себя последнего шанса. Вы мне всегда нравились, и только поэтому я сейчас с вами беседую. Я уважаю вашу преданность гвардейской присяге, но это не тот случай! Вы же ничего не знаете! Во всяком случае, я надеюсь на это…
– Что вы предлагаете?
– Поговорить с глазу на глаз.
– «На шарфах»? – уточнил Грайн.
– Согласен, – после короткой паузы, произнёс Лэртон.
Он достал из-за пазухи упрятанный на время боя белоснежный офицерский шарф, бережно развернул его и расстелил на полу в трёх шагах от запертой двери, после чего сделал шаг назад. Гвардейцы понимающе переглянулись: эта традиция уходила корнями в далёкое прошлое. Во время битвы иной раз возникала необходимость переговоров, и офицеры, во избежание ненужных жертв, выработали особый кодекс, который свято соблюдался. Ни один офицер в здравом уме не стал бы его нарушать только по одной причине: тем самым он ставил крест на своей карьере, ибо ни один солдат не стал бы служить под началом офицера, для которого слово чести – пустой звук.
Заскрипев петлями, тяжёлая дверь отворилась, и в коридор вышел лейтенант. Капитан тотчас сделал своим людям знак, чтобы те отошли назад. Грайн достал свой шарф и расстелил его напротив капитанского.
– Я слушаю вас, – он открыто посмотрел в лицо противнику.
Понизив голос почти до шепота, Лэртон пересказал всё, что узнал от Вейджа. С каждой его фразой лицо лейтенанта становилось всё мрачнее и мрачнее.
– И вы так сразу поверили? Поверили лисам? – спросил он, после того, как Лэртон закончил.
– Вы тоже поверили! Это видно по вашему лицу, – жёстко ответил капитан.
– Допустим, – опуская голову, вздохнул Грайн. – Но это ничего не меняет! Для меня не меняет, – добавил он.
– О чём вы?
Лейтенант поднял голову:
– Не знаю, намерено это сделано или нет, но поручив арест вам, тёмный лис не оставил мне выбора. Я напомню вам слова присяги гвардии Неуса: «Есть только один Голос, который может отменить приказ господина – голос короны!» Вы, Лэртон, носите форму гвардии Лэктонов, и потому голосом короны не являетесь! Я не могу – просто не имею права – сложить оружие. Поступая на службу в гвардию, я знал, что могу потерять жизнь, но терять честь я не намерен!
– Детский лепет! – не удержавшись, зло выдохнул Лэртон.
– Выбирайте выражения!
– Простите, лейтенант, – капитан устало потёр переносицу. – Погорячился…
Грайн уже было примирительно кивнул, но внезапно вздрогнул, словно ему в голову пришла какая-то идея.
– За такие слова нужно отвечать, капитан! Я вызываю вас! – нарочито громко произнёс он так, чтобы это услышали гвардейцы.
– Вы что, начитались дешёвых… – свирепо зарычал капитан, но тут же осёкся. – А, вон оно что… Бросьте эту затею! – тихо произнёс Лэртон. – Я не хочу убивать вас, Грайн!
– Лучше умереть здесь, чем корчиться в лапах палача, не находите? – грустно улыбнулся лейтенант. – Приступим?
Дожидавшись ответного кивка капитана, он выхватил меч и стремительно атаковал. Лэртон машинально скользнул в сторону, пропуская выпад, и тут же сам нанёс короткий колющий удар. Грайн вздрогнул, наткнувшись на сталь, и как-то нелепо осел на пол.
– И всё же так лучше… – из последних сил прохрипел он, склонившемуся над ним Лэртону. – Правда?
– Правда! – шепнул в ответ капитан.
Грайн вздрогнул всем телом и затих. Лэртон выпрямился.
– Стоять! – в бешенстве заорал он качнувшимся вперёд гвардейцам. – Всем к выходу! Неуса арестую сам!
Подобрав с пола шарфы, он сложил их крест накрест на груди лейтенанта, после чего подошёл к двери покойницкой. Выходя на переговоры, Грайн даже и не подумал закрывать за собой дверь: настолько лейтенант верил в незыблемость традиций.
В полумраке зала стояла одинокая фигура в тёмном плаще.
– Вы арестованы, эрр Неус! Как видите, это всё равно произошло! Так что смерть этого мальчишки была напрасной! Вам не жаль его? Впрочем, вряд ли вы знаете, что такое жалость! – капитан с ненавистью выплёвал резкие фразы одну за другой, словно метал дротики.
– Ну почему же? – раздался дребезжащий голос. – Мне это чувство очень хорошо знакомо.
Старый слуга повернулся лицом к капитану и откинул капюшон плаща.
– Юноша выполнил свой долг – пусть ненадолго, но всё же задержал вас! И я тоже выполню! – сверкнув глазами, торжественно произнёс Гас. Лэртон метнулся к нему, но не успел: старик быстрым движением выплеснул в рот содержимое небольшого пузырька.
– Где Неус?! – заорал капитан, хватая его за грудки.
– Сам ищи! – прокаркал старик. – И не тряси так, всё равно ты ничего мне уже не сделаешь, – рассмеялся он. – Через пять минут я умру!
Лицо капитана превратилось в маску смерти. Неспешно, словно раздумывая, он вынул нож и тихо произнёс:
– Поверь, старик, пять минут жизни – это очень много! Иной раз они длятся дольше, чем сама жизнь…
Огонёк свечи испуганно дрожал, чувствуя близкое дыхание сквозняка, и девушке приходилось прикрывать его ладонью, отчего света едва хватало, чтобы рассмотреть убегавшие вниз крутой спиралью узкие каменные ступени. Впрочем, большего сейчас и не требовалось.
– Вирта, куда мы идём? – тихо спросила шедшая позади королева.
– Эта лестница ведёт в подвал, ваше величество, – ответила девушка. – Там есть ещё один потайной ход – по нему мы выберемся из дворца, где нас ожидают дроки.
– Этот дворец словно намеренно был создан для покушений! Подумать только, из подвала можно запросто попасть в королевскую спальню! – зло прошипел король, замыкавший маленькую процессию.
– Это «лисьи тропы», сир, – пояснила Вирта. – Об их существовании знают только тёмные лисы, и предназначение у них лишь одно – спасти короля.
– Я разве вас о чём-то спрашивал, эррина Лэктон? – ядовито осведомился Грав XIII.
– Простите, ваше величество.
– Даниэль, ты и в самом деле считаешь, что Вирта виновата во всех свалившихся на Грайвор напастях? – холодно спросила королева.
Король в ответ фыркнул, с трудом удержавшись, чтобы не нагрубить супруге. Клокочущая внутри злость была готова вырваться наружу всесокрушающей вспышкой ярости. Он злился на жену – за то, что она оказалась права. Злился на лисов, которые не предупредили его о заговоре, из-за чего он был вынужден бежать в одном нижнем белье, словно трусливая крыса. Но больше всего он злился на себя, так как всё время не успевал за стремительно развивающимися событиями. Он не контролировал их, не принимал решений, а нёсся безвольной щепкой в бурлящем потоке, словно уже не был королём одного из самых могущественных государств на свете.
– Скажите, эррина, а почему лисы вместе с дроками не воспользовались этим ходом и не пришли вместо вас? – уже почти спокойным голосом спросил Грав XIII.
– О нём знает только тёмный лис, а теперь ещё и я… – откликнулась девушка. – Думаю, Вейдж не хотел, чтобы про этот ход узнал ещё кто-нибудь. Ведь он ещё может пригодиться, правда? Ой! Что я говорю?
– Да нет, на этот раз вы правы, – мрачно усмехнулся король, – это покушение может оказаться не последним. Хотя я очень постараюсь сделать так, чтобы в другой раз нечестивцы сто раз подумали, прежде чем поднять руку на короля, – зловеще пообещал он.
Вирта поёжилась: в его словах сквозила такая ненависть, что ей вдруг почудились крики жертв палача, а в воздухе, будто наяву, запахло палёным человеческим мясом.
Лестница закончилась неожиданно, и девушка, сойдя с последней ступеньки, упёрлась в глухую стену. Она встала на цыпочки и вытянула руку. Нащупав слегка выступавший из кладки камень, Вирта надавила на него, и стена со скрежетом отошла в сторону.
– Пришли, – сказала она и тут же вскрикнула: – Ой!
В стремительном прыжке король оттеснил женщин себе за спину и замер, выставив перед собой кинжал, в готовности доказать любому, что Даниэль Грав умеет убивать не хуже тех, кто зарабатывает этим на жизнь. Но защищаться было не от кого.
– Вирта, дайте свечу, – не оборачиваясь, произнёс он.
Взяв свечу, король жестом приказал женщинам оставаться на месте и, сделав осторожный шаг вперёд, присел на корточки. Тьма неохотно расползлась в стороны. На полу друг возле друга лежало два мёртвых тела.
– Похоже, нас поджидали, – пробормотал Грав, разглядывая трупы.
– Что там, Даниэль? – спросила королева, заглядывая ему через плечо. – Ой! Кто это?!
– Ну, один-то из них точно суом, – мрачно усмехнулся король. – Точнее – суомка, – добавил он и, придержав ногой труп, вытащил торчащий из мёртвой груди меч.
– Это же совсем ребёнок! – ужаснулась Далия.
– Ребёнок, – согласился Грав, – но тому, кто с ним сразился, это не сильно помогло… Интересно, кто это? Опять какой-нибудь старый лис? – Он перевернул второй труп и потрясенно охнул: – Жубер?!
Подвал огласил девичий вскрик. Вирта бросилась на колени и склонилась над телом секретаря. По её щекам текли слёзы. Мертвые руки эрра Жубера были сомкнуты на древке белой стрелы, торчащей из правого бока, будто он до последнего момента пытался вырвать её из тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50