Но они в чужом мире, там, где им постоянно грозит опасность.
– Я могу помочь им? – Андрей посмотрел на нее с надеждой.
– Возможно. Если только сможешь отыскать их там. Уверяю тебя, это будет непросто.
– А об Эллинэ я, значит, должен забыть?
– Да, мальчик. Забыть. – Великая Мать встала. – Сегодня ты последний день изображаешь из себя больного. Завтра Кора займется тобою. И ты будешь слушать ее как меня, если только действительно хочешь спасти своих друзей.
…Кора забрала его в казарму Верных и начала дрессировку: каждый день ранний подъем по свистку, утомительный кросс по песчаному пляжу, физические упражнения, рукопашный бой с использованием всех видов колюще-режущего оружия. И еще уроки верховой езды, турнирные схватки, полеты на лязгающем зубами злобном звере, который, того и гляди, отхватит наезднику ногу. Кора была строгим учителем, поблажек Андрею она не давала. Очень скоро Комков растерял весь набранный за последнее время жирок, его тело почти утратило чувствительность от множества ударов, тычков, пинков, падений. Тяжелее всего давался Андрею меч – ему ни разу не удалось «честно» одолеть свою наставницу. И он хитрил как мог, использовал малейший шанс, чтобы перевести схватку на «свое поле»: проводил подсечки, пинал ногами, бил головой. Кора не оставалась в долгу, она прекрасно владела техникой высокой ноги, тоже знатно лягаясь. Если не предохранительное снаряжение, которое традиционно было тяжелее боевых лат, без серьезных травм и увечий не обошлось бы.
Все это было понятным – так, или почти так, учат в любой армии. Странным было другое: каждый вечер Великая Мать призывала Андрея к себе в покои и до захода солнца погружала его в состояние полусна. И там он видел странные видения. Они всегда были наполнены болью и смертью. Иногда Комкову казалось, что Великая Мать хочет таким образом свести его с ума.
А потом, когда Мать отпускала его, на жестком узком топчане в казарме Андрей сразу проваливался в темный омут забытья, чтобы утром опять вскочить по сигналу дежурного. Дни тянулись похожие один на другой, пустые, стертые. Он не знал, сколько времени провел в Высоком замке, иногда ему казалось, что уже прошли годы. Годы, наполненные физическими упражнениями, звоном мечей, болью, чуждыми кошмарами, усталостью. И еще ворочались и ворочались в голове вопросы. Вопросы, на которые никто не давал ответов. Он хотел знать, каким образом уцелел. Что произошло с Олегом и Светланой. И почему, наконец, возлюбленная забыла его?.. Но Комкова окружала глухая стена молчания. Другие Высокие практически не общались с ним. Андрей пытался расспросить Кору, но она тоже ничего не сказала.
Поначалу каждый новый день Андрей ждал, что Эллинэ придет, хотя бы ненадолго. Он хотел видеть ее. Услышать вновь ее голос. Прикоснуться к ней… Но Темная Богиня не приходила к нему – ни во сне, ни наяву… Недоумение и обида на возлюбленную постепенно превратились в черную тоску.
В один из вечеров Великая Мать почему-то не вызвала его к себе, на очередной сеанс ужаса. Впервые предоставленный самому себе, Андрей зашел к Джону, чтобы, как водится, напиться и все трезво обдумать.
– Отвратительно выглядишь, – буркнул хмурый Джон. – Чего тебе налить?
– Водка есть? – поинтересовался Комков, навалившись локтями на стойку.
– Есть, как не быть! Только гадкая, – предупредил Джон.
– Давай, – махнул рукой Комков.
Джон неодобрительно хмыкнул и взял со стеклянной полки початую бутылку без этикетки.
– Только вот не надо, не надо этого! – поморщился Комков, заметив, что бывший пилот собирается соорудить ему благопристойный коктейль со льдом и тоником. – Дай сюда стакан и всю бутылку. И поищи что-нибудь похожее на ржавую селедку и черный хлеб.
Комков устроился поближе к выходу, подальше от других. Задул свечку на столе. Налил и медленно выцедил сразу полбокала – стаканов у Джона не нашлось. Водка и в самом деле оказалась гадкая. Комкова передернуло от отвращения. Ему пришлось постараться, чтобы не вернуть свой первый «дриньк» прямо на стол: организм, отвыкший от алкоголя, как мог, сопротивлялся отраве. Андрей торопливо схватил кусок хлеба. Черт! Сладкий. Хорошо, хоть селедка оказалась такой, как надо: соленой и с костями. Через силу уговорив полбутылки, Комков внимательно оглядел полупустой зал. Рыжей, к сожалению, не было. Значит, все. Пить хватит. Андрей поднялся на не совсем твердых ногах, помахал на прощание Джону, который озабоченно поглядывал в его сторону из-за своей стойки, и пошел к выходу. Требуемой «гибкости мышления» достигнуто не было, но все равно – хватит.
Он долго бродил по темным аллеям и думал. Ясно, что Великая Мать сказала ему не все о том проклятом бале. Гадать, о чем умолчала старая ведьма, бесполезно. Достоверно одно: он выжил, несмотря на то что умер. И еще: Эллинэ покинула его. Он больше не нужен Темной Богине.
Ну вот. Опять махровый эгоизм. Самое главное другое: Олег и Светлана живы. И у него есть шанс их спасти. Он должен сделать это. И он это сделает. А потом… Потом он найдет Эллинэ, И если она разлюбила, пусть скажет ему об этом. Сама. Глядя в глаза. И будь что будет.
…– Доброго пути, Анджей, – сказал утром на прощание Жульен. – Надеюсь, удача улыбнется вам и вы найдете тех, кого ищете.
Уксук улыбнулся и привычно махнул рукой.
– Держитесь имперского тракта, так безопаснее, – посоветовал он. – Если вдруг будут проблемы с патрулем, просто передайте старшему привет от Чуба.
Андрей поблагодарил их за помощь и собранные в дорогу припасы. Пора было отправляться. Сархен уже был в седле с видом невозмутимого Будды.
– И вам удачи, барон. Думаю, еще увидимся.
– Да, мир тесен, хоть и велик, – кивнул Жульен. У него было странное выражение лица.
Комков поклонился и вскочил на коня. Взгляд его зацепился за вновь пустующую виселицу – казненных солдат уже вынули из петли. Заскрипели плохо смазанные петли ворот, гремя цепями, опустился мост. Пора!
Дорога привычно стелилась под копыта коней. Скоро холм с угрюмым замком исчезли из виду.
– Ты уточнил направление? – спросил Сархен.
– Да, – коротко ответил Комков. – Степь. Камень указал туда.
– Сразу в Степь нельзя, – помолчав, сказал монгол. – Нужно покупать грамоту в Сальвейге.
Андрей кивнул. Без охранной грамоты они станут жертвами первого же разъезда Черной Вдовы. Интересно, сколько за нее заломят, за грамоту? Кошелек у них уже сильно отощал.
День был хороший, солнечный. По небу неторопливо плыли по каким-то своим делам редкие барашки облаков, плескались в высокой синеве птицы. К полудню разогрелось – осеннее солнце припекало почти по-летнему. Путники устроили короткий привал в тени дерева, на обочине пустынной дороги. Перекусили холодными кусками жареного мяса и пирогами, запивая все это слабым кислым вином. Покончив с едой, Сархен достал и расстелил карту.
– В Сальвейге будем дня через три или четыре… – Монгол сосредоточенно разглядывал карту, смешно наморщив лоб. – Там возьмем охранную грамоту. Сколько у нас осталось денег?
Андрей извлек из потаенного кармана кожаный кошель. Развязал тесемку, высыпал его содержимое на скатерку рядом с картой. Золотых кружочков с чеканным профилем императора оказалось пятнадцать штук.
– Вот и все наследство Ушкуя. Не густо, – сказал монгол. – А нам еще нужно оплатить место в караване к Йоссору. Ставка Черной Вдовы там.
– Может, охранниками наймемся? – лениво спросил Андрей.
Он сложил монеты обратно в кошель и тщательно его спрятал. Потом лег на сухую колкую траву, положил голову на седло. Пара красивых величественных птиц, широко раскинув крылья, парила в вышине. Они перекликались голосами, напомнившими Андрею курлыканье журавлей. А было бы здорово, подумал он, заснуть и проснуться дома. На Земле. В родном мире.
Сархен пожал плечами.
– Можно и охранниками…
Андрей скосил глаз на напряженную спину монгола.
– Что? – спросил он. – У тебя вид как у собаки, почуявшей приближение зверя.
– Дорога, – сказал монгол. – Ни всадника, ни повозки… Не нравится мне это… Как бы на шайку степняков не нарваться.
Оседлав коней, они двинулись дальше. Еще засветло, так никого и не повстречав, они добрались до очередного постоялого двора.
– Вам повезло, господа! – жизнерадостно сообщил хозяин. – Обычно у меня яблоку негде не упасть. А сегодня вот есть свободные комнаты.
– Нам хватит одной комнаты на двоих, только без клопов в постелях. – Андрей царским жестом выложил на обшарпанную стойку мелкую серебряную монету. – И, разумеется, горячего ужина и вина.
Хозяин придирчиво проверил монету на зуб и широко улыбнулся.
– Все будет, господа! Еду подать в вашу комнату или вы отужинаете в общем зале?
– В зале, – ненадолго задумавшись, решил Андрей.
И они пошли вслед за мальчишкой-прислужником, грохоча сапогами по лестнице.
Комната оказалась приличной: чистой и достаточно просторной. Постель застелена свежими простынями. Андрей одобрительно кивнул, взял у мальчишки ключ от комнаты, одарил его медяком и отпустил, наказав принести воды для умывания. Сархен со вздохом облегчения сгрузил в углу тяжелые мешки с доспехами, которые тащил на правах верного слуги.
– Куда они постоянно бегут? – спросил Андрей, опускаясь на табурет.
– Вернее сказать, от кого? – Сархен прикрыл ставни окна. – Кто-то гонит их перед собой.
– Кто? Кто их гонит? Мы прошли по их следу уже половину Империи.
– Если бы знать… – проговорил Сархен.
В дверь громко постучали: кряжистый, с красной от натуги мордой прислужник притащил большой жбан с чуть подогретой водой и полотенца. Андрей и Сархен смыли с себя дорожную пыль, переоделись и спустились в общий зал ужинать.
В зале было немноголюдно: за столом у окна сидел купчина с окладистой бородой, на груди горделиво поблескивал массивный серебряный овал Имперской торговой лиги. Рядом, угодливо изогнувшись, притерся приказчик с лицом продувной бестии. Он что-то нашептывал хозяину на ухо. Возле самой стойки расположились две благородные дамы: одна молодая, с веселыми быстрыми глазами, другая уже в годах, с застывшим брезгливым выражением, словно только что выловила таракана из своего супа. За соседним с дамами столиком несколько мрачных типов при оружии сосредоточенно ели жаркое. В них Андрей безошибочно угадал охрану – без сопровождения дамам путешествовать нельзя даже по относительно безопасному имперскому тракту. Андрей и монгол уселись в дальнем углу, заказали каши, мяса и вина.
Здесь, в Империи, было принято сначала есть, потом пить и разговаривать. И они принялись за еду. Благо, после целого дня в седле жаловаться на отсутствие аппетита не приходилось. Быстро работая ложкой, Андрей временами чувствовал на себе заинтересованный взгляд молоденькой дамы. Сархен, который замечал все, даже то, что творилось у него за спиной, без улыбки хлопнул Андрея по руке:
– Эта востроглазая скоро на тебе дыру протрет.
Комков равнодушно пожал плечами:
– Просто здесь смотреть больше не на кого.
– Так уж и не на кого? – Морщинки собрались в уголках глаз монгола.
– Ну, не на тебя же, чукчу такого, любоваться скромной девушке?
– А «чукча» – это кто? – поинтересовался монгол.
– Великий и очень свирепый воин, – сказал Андрей.
– То же самое ты говорил про «чурбана», – задумчиво сказал Сархен. – Врешь, конечно. Но все равно приятно.
Они выскребли тарелки до блеска и принялись, не торопясь, потягивать густое красное вино. Пожилая матрона, заметив стрельбу глазами, которую устроила ее подопечная, что-то зло прошипела той. Молоденькая покраснела и наконец уставилась в свою чашку с уже остывшей похлебкой. Один из охранников, в одежде чуть побогаче, чем у остальных, оглянулся на Андрея. Тот встретил его хмурый взгляд ясным безмятежным взором.
– Пошли спать, а? – предложил Сархен.
Он чувствовал чуть сгустившуюся атмосферу в зале и не хотел ссор из-за какой-то глупой гусыни.
– Пошли. – Андрей нехотя встал.
Монгол был прав.
Они поднялись в свою комнату. Андрей зажег масляный светильник на столе и сел на свою кровать. Монгол задумчиво посмотрел на полупустой кувшин с вином, который он прихватил с собой.
– И надо спать, а почему-то не хочется… – Комков разделся и лег, закинув руки за голову.
– Спи-спи! – Монгол налил и торопливо выпил две чашки вина. Его тень причудливо изгибалась на потолке. Он удовлетворенно вздохнул и вытер губы. – Вставать рано. Спи.
– Сплю, – лениво отозвался Андрей. И правда, незаметно для себя уснул.
– Что? – спросил Андрей, открывая глаза.
В комнате было темно. Монгол, перегнувшись через стол, смотрел во двор сквозь приоткрытые ставни. Оттуда доносились встревоженные голоса людей, лязг оружия, конское ржание. Красноватый отблеск факелов освещал его бесстрастное лицо.
– Конные, человек десять.
– И чего им?
– Пойдем спросим, – блеснул на миг своей белозубой улыбкой монгол, он был уже при оружии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54