У Андрея вдруг появилась твердая уверенность, что самое правильное, что он может сейчас сделать, это дать условный сигнал общего отхода. Бойцы скрытно покинут занятые позиции, а потом встретятся на точке сбора в лесу, в трех километрах отсюда. И черт с ними со всеми – с боевиками, всадниками этими. Наплетет он что-нибудь Черняку…
– Товарищ лейтенант, я пойду попробую рацию настроить, вдруг получится. – Голос у Сахипова был испуганный, просительный. Ему было страшно и хотелось спрятаться.
– Ползи, – разрешил Комков. Ему самому очень хотелось исчезнуть. Андрей едва удерживался от того, чтобы не вдавить с криком до упора спусковой крючок и не выплеснуть длинной очередью свой страх.
– Слышь, командир, может, пальнем по этим крестоносцам, а? – предложил Симонов. – Сил нету на них смотреть…
– Отставить, – сказал Андрей. – Без команды огня не открывать. Вести наблюдение.
Он попытался собраться, успокоиться. Чего он боится так? С чего вообразил себе, что это призраки? Меньше надо читать на базе разной ерунды в красивых обложках. Трое ряженых едут по дороге. У них нет ни автоматов, ни пулеметов. А то, что тихо… Так просто ветра нет – вот и тихо…
«Мне пора… За мной пришли…» – Андрей вдруг вспомнил печальные зеленые глаза. Черт, но это ведь сон. Всего лишь сон!
Один из боевиков – женщина, сказал Абельмажинов. Или подросток…
Всадники исчезли из поля зрения за домами, стоявшими у въезда в поселок. Андрей пожалел, что не находится сейчас на месте Абельмажинова, на холме, откуда лучше был обзор.
– Ребят, а может, нам спирт на базе какой-то неправильный дали? С глюками в качестве побочного эффекта? Вот они нас и догоняют…
– Кто догоняет? – машинально спросил Андрей.
– Да глюки же! – Симонов балагурил, но Андрей понял, что Олегу тоже не по себе.
Ощущение, что очень скоро он раскается из-за так и не отданного приказа на отход, стало почти нестерпимым.
Когда всадники появились вновь, их было только двое, третий куда-то исчез. Видимо, спешился и зачем-то остался за теми крайними строениями. Рыцарь и оруженосец не спеша ехали по проходившей через поселок грунтовке, время от времени они скрывались за домами, потом появлялись опять.
В самом центре поселка они разделились. Рыцарь остался гарцевать на месте, оруженосец спрыгнул с седла и резво побежал дальше. Конь его, как собака, трусил следом.
Время тянулось тягуче медленно. Андрей глянул на часы. Этот железный призрак торчит на виду уже минут десять…
В этот момент все и началось.
Крик, протяжный, тоскливый, раздался от строений, за которыми остался первый оруженосец. Андрей достаточно долго пробыл на войне, чтобы понять: бедолагу не просто убивают, а убивают изощренно. Крик скоро перешел в захлебывающийся предсмертный хрип. Кого убивают и зачем, было неясно, а ночь взорвалась шумом беспорядочной стрельбы. Бой начался сам собой и никем не управлялся. Да и как им можно было управлять без связи?
Комков вдруг обнаружил, что сосредоточенно бьет одиночными по главному рыцарю. Как всегда с началом боя, страх, сомнения, колебания ушли куда-то, чтобы не мешать. Андрей действовал привычно, как машина. Выстрел, корректировка, еще выстрел. Благо, цель не пыталась укрыться от их огня. Пули поднимали пылевые фонтанчики, крошили камень стен. Конь плясал на месте, приседал на задние ноги, беспокойно дергал головой. Рыцарь, натянув поводья, твердой рукой сдерживал встревоженное животное. Он не обращал внимания на злобно жужжащих вокруг и жалящих его свинцовых пчел, только настороженно ворочал по сторонам несоразмерно большой, в ведерном шлеме, головой. Засекает огневые точки, отметил краем сознания Андрей. Он отчетливо видел попадания, свои и чужие. В шлем, в щит, в нагрудник, в налобник коня. Всадник и животное заметно дергались от них, но, кажется, пули не причиняли им никакого видимого вреда.
– Вот, блин, ему что, пушка противотанковая нужна? – Симонов торопливо менял магазин.
Кто-то большой сказал: «У-у-ух!» Андрей оторвался от прицела и увидел, что весь видимый отсюда склон холма, на котором находился Абельмажинов со своими, объят нестерпимо ярким желтым пламенем. Невозможно было представить, чтобы кто-то уцелел в этом адском огне. Чем это они? «Шмель»?
– Командир, сейчас нас накроют, гады! Позицию надо менять!
Андрей вскочил и махнул рукой в сторону поселка:
– Вперед, туда!
Они с Симоновым успели пробежать около трети расстояния до внешнего забора поселка, когда кто-то опять сказал: «У-у-ух!» Горячий ветер толкнул их в спины. Андрей оглянулся и увидел танцующую в пламени фигурку замешкавшегося на несколько мгновений радиста. Только потом он услышал его крик.
Они перемахнули через каменную стену и, пригибаясь, метнулись к ближайшему сараю. Позади еще раз дохнуло огнем.
– С-с-суки, с-с-с-суки, – шипел Симонов. Закинув громоздкую винтовку за спину, он извлек из кобуры свой излюбленный для схваток накоротке «Клин-2». – Ну, с-с-суки… У парня только дите народилось…
Письмо от жены Абельмажинов получил на базе три дня назад. Мальчик, три с половиной кило, назвали в честь деда Явдатом.
Только теперь Андрей обратил внимание на то, что стрельба утихла. А вот горело уже, кажется, со всех сторон. Комков понял, что они с Симоновым остались одни в этой непонятной фантасмагории с участием всадников из преисподней.
– А ребятам, кажись, крышка, – озвучил его мысли Симонов. – Похоже, одни мы.
Бой был проигран. Кто-то, то ли боевики, то ли эти черти в старомодном железе, за считаные минуты уничтожили почти всю группу.
«Почему, почему я не подал сигнал к отходу, пока еще не было слишком поздно? – спрашивал себя Андрей, с трудом преодолевая желание пару раз треснуться головой об стенку. – Зачем теперь притащил сюда, на верную смерть, надежного и безотказного Симонова? В благодарность за то, что тот год назад вытащил меня, раненого, из-под огня? В лес надо было двигать, в противоположном направлении… Эта рогатая железная скотина на коне легко выдержала сосредоточенный обстрел десятка стволов – ты что, лейтенант, прикладом рассчитываешь его забить?»
– Рыцарь Смерти, хитпоинтов сто десять, дэмедж двадцать два… – пробормотал Комков.
– Чего? – Симонова посмотрел на командира с легкой тревогой за его душевное здоровье. – С тобой все в порядке, Андрей?
– Да так… «Героев» третьих вспомнил…
Комков сменил опустевший магазин. Остался один, последний. Не глядя щелкнул переводчик огня «Калашникова» на «автомат». В кобуре – АПС, к нему две обоймы. Три «эфки». Ничего, повоюем еще. Вот уж как убьют – тогда все.
– Что делать будем, командир? – Симонов размазал ладонью по лицу сажу пополам с потом, вид у него в неверном свете пожара был как у трубочиста. Дым слегка пощипывал глаза. Аромат жареного мяса, пробиваясь сквозь запах гари, заставлял болезненно сжиматься желудок.
– Ну что, пойдем глянем, Олег, кто нас так приголубил, а?
– Пошли, – легко согласился снайпер.
Оба прекрасно понимали, что шансов у них практически нет.
– Я первым, ты прикрываешь.
– Хоп, командир. – Симонов присел рядом на корточки.
Комков воровато выглянул из-за угла.
– Вроде чисто, я пошел.
Андрею вовсе не хотелось нос к носу столкнуться с Рыцарем Смерти, как он уже окрестил того про себя. Прикрываясь сараями и гаражами, стараясь производить при движении как можно меньше шума, они двинулись на северную окраину поселка. Туда, откуда послышался предсмертный вопль, послуживший сигналом к началу бестолковой стрельбы. Во дворе крайнего дома они обнаружили первый труп: под ногу Комкова случайно попала и покатилась по траве отрубленная голова. Хозяин головы лежал тут же, рядом с крыльцом. На ступеньках валялся какой-то импортный автомат.
Андрей молча указал снайперу на приоткрытую дверь в дом, а сам остался во дворе, отступив в тень от красных отсветов догорающих костров и настороженно поводя стволом «Калашникова». Симонов отсутствовал минут пять. Когда он выскользнул наружу, глаза у него были какие-то мутные, а лицо искажала странная гримаса, словно внезапно и очень сильно заболел зуб. В правой руке он сжимал свой тонкий фонарик-карандаш.
– Там двое, – прошептал он. – Одного просто на куски пошинковали, со второго сняли скальп и вскрыли череп, а уж потом дорезали. Кровь везде.
Комков кивнул и порадовался, что не отправился осматривать дом лично. Если покойный Абельмажинов не ошибался, восемь минус три – остается пять «духов»… Хотя, сдается, они тоже уже отправились в края счастливой охоты, а может, в сады к гуриям.
Симонов поднял с крыльца оброненный мертвецом автомат. Повертел его в руках.
– Интересно… – пробормотал он, включая фонарик.
Андрей не разделял страсти снайпера к оружию. Тот знал почти все стволы, включая специальные, а любимым его чтивом были оружейные справочники. Лейтенант думал, что предпринять дальше.
Итак, теперь точно известно, что каким-то оружием, по своему воздействию на цель аналогичному одноразовому реактивному огнемету «Шмель», его группу стерли любители верховой езды и старинного оружия. А заодно стерли и боевиков, но только оружием холодным. Всех, кого встретили, приветили… Злые ребята, нехорошие. Андрей не знал, на что решиться. Найти этих чертовых всадников и ввязаться в безнадежный огневой контакт? Или… Или что? Отступать надо было раньше… Теперь обратного хода нет.
– Посмотри-ка сюда, Андрей, – тихонько позвал его снайпер.
Узкий луч света высветил надпись гравировкой на массивной ствольной коробке чужого автомата: «Russkia Evropa KAR-257».
– Видишь? – В голосе Олега звучало непонятное торжество. – Я сразу понял, что тут нечисто.
– Вижу, – сказал Андрей. – А что не так?
– Все не так. Нет такого оружия. В природе не существует. Так же как Русской Европы. Ты знаешь такую страну? Я – нет. Что здесь творится, Андрей? Во что мы ввязались?
– Не знаю, – с тоской ответил лейтенант. – Ничего-то я не знаю…
С этим непонятным автоматом они несколько увлеклись. Вернее, отвлеклись. Это стало ясно, когда через забор во двор беззвучно метнулась темная масса. Андрею показалось, что он попал под бронетранспортер. Его с размаху впечатало в стену. В голове белым пламенем разорвалась магниевая бомбочка. Инстинктивно он закрыл лицо автоматом. Раздался скрежещущий хруст. В нос ударило тухлое зловоние. На какой-то миг навалившаяся на него тяжесть отпустила. Наполовину расплющенное тело лейтенанта само, не дожидаясь команды «сверху», метнулось в сторону и сжалось в комок в каком-то углу. Послышался звук, словно кто-то включил большую бормашину. Когда перед глазами Комкова перестали кружиться хороводы звездочек, он увидел, что держит в руках какие-то непонятные железки, в которых с трудом опознал остатки своего «Калашникова». Отбросив их в сторону, он рванул из кобуры «стечкина».
– Андрей, левее, у калитки! – откуда-то издалека донесся до него голос Симонова.
Сфокусировав зрение в указанном направлении, Андрей одной сплошной очередью выпустил весь магазин АПС в неясную фигуру. Его очередь совпала с очередью Симонова. Фигура медленно сползла вдоль забора на землю.
Комков с усилием выпрямился. Адреналин еще бушевал в крови, притупляя боль, но скоро, очень скоро все болячки дадут о себе знать. Приложило его знатно.
– Ты как? – спросил подскочивший Симонов.
– Ол райт, – пробормотал Комков. Судя по рези в груди при дыхании, у него сломана пара ребер. А спина, похоже, теперь один сплошной синяк. Но голова, кажется, в порядке. Чайник у него крепкий. Это выяснилось еще в шестом классе, когда он впервые пришел в секцию бокса.
– Ну, раз языки помнишь, порядок.
Только теперь лейтенант обратил внимание, что снайпер все еще сжимает в руках чужой автомат.
– Так ты из него стрелял?
– Из него. Пока рассматривал, с предохранителя случайно снял, он тут кнопочный, рядом с рукояткой. Как эта скотина на тебя бросилась, я и…
– Ага, – сказал Комков. – Кстати, а что это была за скотина?
– Сейчас посмотрим, – сказал Симонов. – Черт, фонарик обронил…
Тусклый свет догорающих огней, казалось, сгущал тьму во дворе. Некоторое время Симонов шарил по земле, безуспешно пытаясь отыскать свой фонарик. Потом, чертыхнувшись, щелкнул тумблером на цевье автомата.
– Вот пень, – ругнул он себя. – Тут же боевой фонарь на стволе…
Желтый световой овал выхватил из темноты вытянутую узкую морду под стальным налобником. Приоткрытая пасть была усеяна множеством мелких острых зубов. Но больше всего пугали глаза – даже после смерти злые, умные, почти человеческие.
Андрей подошел поближе, невольно поморщившись от острой боли в груди. Он старался делать неглубокие вздохи и не допускать резких движений.
– А зубки ничего… Эта тварь мне автомат пополам перекусила.
– Хорошая коняшка… – протянул Олег. – Если ее можно так назвать…
Он осветил сначала изодранную пулями попону на конском боку, потом поджатые ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Товарищ лейтенант, я пойду попробую рацию настроить, вдруг получится. – Голос у Сахипова был испуганный, просительный. Ему было страшно и хотелось спрятаться.
– Ползи, – разрешил Комков. Ему самому очень хотелось исчезнуть. Андрей едва удерживался от того, чтобы не вдавить с криком до упора спусковой крючок и не выплеснуть длинной очередью свой страх.
– Слышь, командир, может, пальнем по этим крестоносцам, а? – предложил Симонов. – Сил нету на них смотреть…
– Отставить, – сказал Андрей. – Без команды огня не открывать. Вести наблюдение.
Он попытался собраться, успокоиться. Чего он боится так? С чего вообразил себе, что это призраки? Меньше надо читать на базе разной ерунды в красивых обложках. Трое ряженых едут по дороге. У них нет ни автоматов, ни пулеметов. А то, что тихо… Так просто ветра нет – вот и тихо…
«Мне пора… За мной пришли…» – Андрей вдруг вспомнил печальные зеленые глаза. Черт, но это ведь сон. Всего лишь сон!
Один из боевиков – женщина, сказал Абельмажинов. Или подросток…
Всадники исчезли из поля зрения за домами, стоявшими у въезда в поселок. Андрей пожалел, что не находится сейчас на месте Абельмажинова, на холме, откуда лучше был обзор.
– Ребят, а может, нам спирт на базе какой-то неправильный дали? С глюками в качестве побочного эффекта? Вот они нас и догоняют…
– Кто догоняет? – машинально спросил Андрей.
– Да глюки же! – Симонов балагурил, но Андрей понял, что Олегу тоже не по себе.
Ощущение, что очень скоро он раскается из-за так и не отданного приказа на отход, стало почти нестерпимым.
Когда всадники появились вновь, их было только двое, третий куда-то исчез. Видимо, спешился и зачем-то остался за теми крайними строениями. Рыцарь и оруженосец не спеша ехали по проходившей через поселок грунтовке, время от времени они скрывались за домами, потом появлялись опять.
В самом центре поселка они разделились. Рыцарь остался гарцевать на месте, оруженосец спрыгнул с седла и резво побежал дальше. Конь его, как собака, трусил следом.
Время тянулось тягуче медленно. Андрей глянул на часы. Этот железный призрак торчит на виду уже минут десять…
В этот момент все и началось.
Крик, протяжный, тоскливый, раздался от строений, за которыми остался первый оруженосец. Андрей достаточно долго пробыл на войне, чтобы понять: бедолагу не просто убивают, а убивают изощренно. Крик скоро перешел в захлебывающийся предсмертный хрип. Кого убивают и зачем, было неясно, а ночь взорвалась шумом беспорядочной стрельбы. Бой начался сам собой и никем не управлялся. Да и как им можно было управлять без связи?
Комков вдруг обнаружил, что сосредоточенно бьет одиночными по главному рыцарю. Как всегда с началом боя, страх, сомнения, колебания ушли куда-то, чтобы не мешать. Андрей действовал привычно, как машина. Выстрел, корректировка, еще выстрел. Благо, цель не пыталась укрыться от их огня. Пули поднимали пылевые фонтанчики, крошили камень стен. Конь плясал на месте, приседал на задние ноги, беспокойно дергал головой. Рыцарь, натянув поводья, твердой рукой сдерживал встревоженное животное. Он не обращал внимания на злобно жужжащих вокруг и жалящих его свинцовых пчел, только настороженно ворочал по сторонам несоразмерно большой, в ведерном шлеме, головой. Засекает огневые точки, отметил краем сознания Андрей. Он отчетливо видел попадания, свои и чужие. В шлем, в щит, в нагрудник, в налобник коня. Всадник и животное заметно дергались от них, но, кажется, пули не причиняли им никакого видимого вреда.
– Вот, блин, ему что, пушка противотанковая нужна? – Симонов торопливо менял магазин.
Кто-то большой сказал: «У-у-ух!» Андрей оторвался от прицела и увидел, что весь видимый отсюда склон холма, на котором находился Абельмажинов со своими, объят нестерпимо ярким желтым пламенем. Невозможно было представить, чтобы кто-то уцелел в этом адском огне. Чем это они? «Шмель»?
– Командир, сейчас нас накроют, гады! Позицию надо менять!
Андрей вскочил и махнул рукой в сторону поселка:
– Вперед, туда!
Они с Симоновым успели пробежать около трети расстояния до внешнего забора поселка, когда кто-то опять сказал: «У-у-ух!» Горячий ветер толкнул их в спины. Андрей оглянулся и увидел танцующую в пламени фигурку замешкавшегося на несколько мгновений радиста. Только потом он услышал его крик.
Они перемахнули через каменную стену и, пригибаясь, метнулись к ближайшему сараю. Позади еще раз дохнуло огнем.
– С-с-суки, с-с-с-суки, – шипел Симонов. Закинув громоздкую винтовку за спину, он извлек из кобуры свой излюбленный для схваток накоротке «Клин-2». – Ну, с-с-суки… У парня только дите народилось…
Письмо от жены Абельмажинов получил на базе три дня назад. Мальчик, три с половиной кило, назвали в честь деда Явдатом.
Только теперь Андрей обратил внимание на то, что стрельба утихла. А вот горело уже, кажется, со всех сторон. Комков понял, что они с Симоновым остались одни в этой непонятной фантасмагории с участием всадников из преисподней.
– А ребятам, кажись, крышка, – озвучил его мысли Симонов. – Похоже, одни мы.
Бой был проигран. Кто-то, то ли боевики, то ли эти черти в старомодном железе, за считаные минуты уничтожили почти всю группу.
«Почему, почему я не подал сигнал к отходу, пока еще не было слишком поздно? – спрашивал себя Андрей, с трудом преодолевая желание пару раз треснуться головой об стенку. – Зачем теперь притащил сюда, на верную смерть, надежного и безотказного Симонова? В благодарность за то, что тот год назад вытащил меня, раненого, из-под огня? В лес надо было двигать, в противоположном направлении… Эта рогатая железная скотина на коне легко выдержала сосредоточенный обстрел десятка стволов – ты что, лейтенант, прикладом рассчитываешь его забить?»
– Рыцарь Смерти, хитпоинтов сто десять, дэмедж двадцать два… – пробормотал Комков.
– Чего? – Симонова посмотрел на командира с легкой тревогой за его душевное здоровье. – С тобой все в порядке, Андрей?
– Да так… «Героев» третьих вспомнил…
Комков сменил опустевший магазин. Остался один, последний. Не глядя щелкнул переводчик огня «Калашникова» на «автомат». В кобуре – АПС, к нему две обоймы. Три «эфки». Ничего, повоюем еще. Вот уж как убьют – тогда все.
– Что делать будем, командир? – Симонов размазал ладонью по лицу сажу пополам с потом, вид у него в неверном свете пожара был как у трубочиста. Дым слегка пощипывал глаза. Аромат жареного мяса, пробиваясь сквозь запах гари, заставлял болезненно сжиматься желудок.
– Ну что, пойдем глянем, Олег, кто нас так приголубил, а?
– Пошли, – легко согласился снайпер.
Оба прекрасно понимали, что шансов у них практически нет.
– Я первым, ты прикрываешь.
– Хоп, командир. – Симонов присел рядом на корточки.
Комков воровато выглянул из-за угла.
– Вроде чисто, я пошел.
Андрею вовсе не хотелось нос к носу столкнуться с Рыцарем Смерти, как он уже окрестил того про себя. Прикрываясь сараями и гаражами, стараясь производить при движении как можно меньше шума, они двинулись на северную окраину поселка. Туда, откуда послышался предсмертный вопль, послуживший сигналом к началу бестолковой стрельбы. Во дворе крайнего дома они обнаружили первый труп: под ногу Комкова случайно попала и покатилась по траве отрубленная голова. Хозяин головы лежал тут же, рядом с крыльцом. На ступеньках валялся какой-то импортный автомат.
Андрей молча указал снайперу на приоткрытую дверь в дом, а сам остался во дворе, отступив в тень от красных отсветов догорающих костров и настороженно поводя стволом «Калашникова». Симонов отсутствовал минут пять. Когда он выскользнул наружу, глаза у него были какие-то мутные, а лицо искажала странная гримаса, словно внезапно и очень сильно заболел зуб. В правой руке он сжимал свой тонкий фонарик-карандаш.
– Там двое, – прошептал он. – Одного просто на куски пошинковали, со второго сняли скальп и вскрыли череп, а уж потом дорезали. Кровь везде.
Комков кивнул и порадовался, что не отправился осматривать дом лично. Если покойный Абельмажинов не ошибался, восемь минус три – остается пять «духов»… Хотя, сдается, они тоже уже отправились в края счастливой охоты, а может, в сады к гуриям.
Симонов поднял с крыльца оброненный мертвецом автомат. Повертел его в руках.
– Интересно… – пробормотал он, включая фонарик.
Андрей не разделял страсти снайпера к оружию. Тот знал почти все стволы, включая специальные, а любимым его чтивом были оружейные справочники. Лейтенант думал, что предпринять дальше.
Итак, теперь точно известно, что каким-то оружием, по своему воздействию на цель аналогичному одноразовому реактивному огнемету «Шмель», его группу стерли любители верховой езды и старинного оружия. А заодно стерли и боевиков, но только оружием холодным. Всех, кого встретили, приветили… Злые ребята, нехорошие. Андрей не знал, на что решиться. Найти этих чертовых всадников и ввязаться в безнадежный огневой контакт? Или… Или что? Отступать надо было раньше… Теперь обратного хода нет.
– Посмотри-ка сюда, Андрей, – тихонько позвал его снайпер.
Узкий луч света высветил надпись гравировкой на массивной ствольной коробке чужого автомата: «Russkia Evropa KAR-257».
– Видишь? – В голосе Олега звучало непонятное торжество. – Я сразу понял, что тут нечисто.
– Вижу, – сказал Андрей. – А что не так?
– Все не так. Нет такого оружия. В природе не существует. Так же как Русской Европы. Ты знаешь такую страну? Я – нет. Что здесь творится, Андрей? Во что мы ввязались?
– Не знаю, – с тоской ответил лейтенант. – Ничего-то я не знаю…
С этим непонятным автоматом они несколько увлеклись. Вернее, отвлеклись. Это стало ясно, когда через забор во двор беззвучно метнулась темная масса. Андрею показалось, что он попал под бронетранспортер. Его с размаху впечатало в стену. В голове белым пламенем разорвалась магниевая бомбочка. Инстинктивно он закрыл лицо автоматом. Раздался скрежещущий хруст. В нос ударило тухлое зловоние. На какой-то миг навалившаяся на него тяжесть отпустила. Наполовину расплющенное тело лейтенанта само, не дожидаясь команды «сверху», метнулось в сторону и сжалось в комок в каком-то углу. Послышался звук, словно кто-то включил большую бормашину. Когда перед глазами Комкова перестали кружиться хороводы звездочек, он увидел, что держит в руках какие-то непонятные железки, в которых с трудом опознал остатки своего «Калашникова». Отбросив их в сторону, он рванул из кобуры «стечкина».
– Андрей, левее, у калитки! – откуда-то издалека донесся до него голос Симонова.
Сфокусировав зрение в указанном направлении, Андрей одной сплошной очередью выпустил весь магазин АПС в неясную фигуру. Его очередь совпала с очередью Симонова. Фигура медленно сползла вдоль забора на землю.
Комков с усилием выпрямился. Адреналин еще бушевал в крови, притупляя боль, но скоро, очень скоро все болячки дадут о себе знать. Приложило его знатно.
– Ты как? – спросил подскочивший Симонов.
– Ол райт, – пробормотал Комков. Судя по рези в груди при дыхании, у него сломана пара ребер. А спина, похоже, теперь один сплошной синяк. Но голова, кажется, в порядке. Чайник у него крепкий. Это выяснилось еще в шестом классе, когда он впервые пришел в секцию бокса.
– Ну, раз языки помнишь, порядок.
Только теперь лейтенант обратил внимание, что снайпер все еще сжимает в руках чужой автомат.
– Так ты из него стрелял?
– Из него. Пока рассматривал, с предохранителя случайно снял, он тут кнопочный, рядом с рукояткой. Как эта скотина на тебя бросилась, я и…
– Ага, – сказал Комков. – Кстати, а что это была за скотина?
– Сейчас посмотрим, – сказал Симонов. – Черт, фонарик обронил…
Тусклый свет догорающих огней, казалось, сгущал тьму во дворе. Некоторое время Симонов шарил по земле, безуспешно пытаясь отыскать свой фонарик. Потом, чертыхнувшись, щелкнул тумблером на цевье автомата.
– Вот пень, – ругнул он себя. – Тут же боевой фонарь на стволе…
Желтый световой овал выхватил из темноты вытянутую узкую морду под стальным налобником. Приоткрытая пасть была усеяна множеством мелких острых зубов. Но больше всего пугали глаза – даже после смерти злые, умные, почти человеческие.
Андрей подошел поближе, невольно поморщившись от острой боли в груди. Он старался делать неглубокие вздохи и не допускать резких движений.
– А зубки ничего… Эта тварь мне автомат пополам перекусила.
– Хорошая коняшка… – протянул Олег. – Если ее можно так назвать…
Он осветил сначала изодранную пулями попону на конском боку, потом поджатые ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54