Купец неспешно прогуливался между палатками, то и дело останавливаясь перед тележками ночных торговцев.
Сделав небольшой крюк в обход толпы, Брофи пробежал по самому краю набережной, рискуя свалиться в воду. Приблизившись к визарянину, он замедлил шаг, потом остановился и осторожно тронул чужестранца за плечо.
Купец повернулся, но посмотрел не на Брофи, а куда-то над его головой.
– Да?
Странная традиция уходила корнями в далекое прошлое и вовсе не была такой уж бессмысленной, как могло показаться человеку, не знакомому с историей ее возникновения. Тысячи лет назад люди в Визаре, стране небогатой и суровой, жили очень обособленно. Когда двое встречались, слабейший всегда отводил взгляд. Отказ уступить воспринимался как вызов на смертельный поединок. В какой-то момент количество таких поединков превысило критический уровень, и обычай превратился в угрозу для страны. Чтобы избежать разрастания конфликтов и окончательного выхода ситуации из-под контроля, было принято решение: всем носить маски и перестать смотреть друг другу в глаза. Продолжением традиции стало и повсеместное распространение плащей с зеркалами, чему в немалой степени способствовало обогащение визарян за счет торговли серебром. Минули века, многое изменилось, но от примитивных, грубых глиняных масок этот странный народ так и не отказался.
– Господин, вы обронили вот это, – сказал Брофи, протягивая кошелек.
Визарянин похлопал себя по плащу, провел руками по поясу и наконец кивнул.
– Да, похоже, что так.
Дальнейших действий не последовало.
Брофи замялся, не представляя, как вести себя в непривычной ситуации.
– Я подумал, что вы, может быть, пожелаете его вернуть.
– Понимаю. Вы очень любезны. И правы в своем предположении. Я бы с удовольствием его вернул.
Тем не менее, кошелек оставался в протянутой руке Брофи, и визарянин даже не смотрел на него.
Брофи нахмурился, чувствуя себя полным дураком, что случалось, когда ему приходилось, например, разговаривать с Шарой о математике.
– Что ж, тогда возьмите. – Какой смысл играть в незнакомую игру, если другой ничем тебе не помогает.
– Да, действительно. Чем я вам обязан?
Брофи покачал головой.
– Ничем. Мне ничего не нужно. Я лишь хочу вернуть то, что мне не принадлежит.
– Вот как? Вы отдаете кошелек без всякого онуса?
– Э… да.
– Так тому и быть. – Купец протянул наконец руку, взял кошелек и убрал его куда-то под плащ. – Весьма приятно. Вам, очевидно, плохо известны наши обычаи. Вы только что оказали мне огромную услугу и при этом освободили от долга. Я отплачу ответной услугой и также без онуса.
«Знать бы еще, что это за онус такой», – подумал Брофи.
– Позвольте угостить вас чашкой сливок?
Необщительность и надменность визарских торговцев вошли в поговорку, так что приглашение следовало, наверно, воспринимать как огромную честь. Брофи бросил взгляд на Колесо, потом обернулся на запад. Луна едва не цеплялась за край Мельничной стены. До рассвета оставался час, может быть, два. Ритуал нарушен, и опоздает он теперь на пять минут или на пятьдесят, уже не важно.
– Я не против.
– Вот и хорошо, – сказал торговец, поворачиваясь к ближайшей таверне.
Почти все столики были заняты – далеко не всем пришедшим понаблюдать за испытанием хватило терпения выдержать всю ночь, и люди коротали время до рассвета, потягивая горячительные напитки. Отыскав свободное место, визарянин опустился на стул.
К ним уже спешила грузная женщина лет сорока с круглым, простоватым лицом и светло-русыми волосами, указывавшими на ее принадлежность Дому Лета.
«Несомненно, местная, но не из кровников, – решил Брофи. – Скорее всего, ее семья обосновалась здесь еще до постройки города».
Женщина с первого взгляда узнала Брофи и, подойдя ближе, поцеловала его в макушку.
– Мы все сегодня молимся за Селидона.
– Спасибо. – Он пожал ее пухлую руку.
– Селидон – хороший человек, настоящий сын Огндариена, – добавила она. – Нам таких не хватает.
Пока они разговаривали, визарянин смотрел в сторону. Брофи заказал по чашке горячих, сдобренных специями сливок.
Ждать долго не пришлось. Купец поднес чашку к губам, сделал матенький глоточек и лишь затем, по-прежнему глядя куда-то в небо, вежливо осведомился:
– Вы из Огндариена?
– Да, – ответил Брофи, дуя на сливки. – Я вырос в доме тети, неподалеку отсюда, на другой стороне моста Донована.
– Так вы из правящей элиты.
Брофи неуверенно пожал плечами. Систему управления визарян он представлял не очень хорошо и сомневался, что у них есть нечто эквивалентное титулу наследника.
– Наверно.
Выровняв дыхание, он сконцентрировался и предпринял вторую попытку атаковать обжигающий напиток. На этот раз получилось лучше, по крайней мере губы он не обжег.
– Сегодня все говорят об испытании. А что нужно для того, чтобы пройти его?
– Не знаю, – признался Брофи. – И никто не знает, пока сам не попробует. Те, кто его выдержал, никогда ни о чем не рассказывают.
– Понятно.
Молчание растянулось на пару глотков.
– Я – Брофи. А как вас зовут?
– М-да, – заметил купец. – Имена несут в себе большой онус.
– Прошу прощения, но я не знаю, что такое «онус».
– Онус означает бремя. Ношу. Ответственность. Долг. Можно подумать, вы еще желаете получить возмещение за то, что вернули мне кошелек.
– Нет-нет, я имел в виду совсем другое.
– Я вам верю. Не думаю, что вы намеренно позволили бы себе подобную грубость. Невежество почти всегда заслуживает прощения, особенно у молодых.
Брофи удержался от резкого ответа, приложившись к горячей чашке. Неудивительно, что большинство предпочитают держаться от визарян в стороне.
Торговец подался вперед.
– Я тоже должен попросить у вас прощения, – прошептал он едва ли не в ухо собеседнику. – Есть вещи, которые я в силу собственного невежества нахожу весьма странными.
– Да?
– Там, откуда я родом, любой продал бы в рабство собственных детей за то серебро, что есть в моем кошельке. Даже богач положил бы найденные деньги в карман, со спокойной совестью считая, что ему крупно повезло. Однако вы не только потрудились отыскать меня. Вы даже пренебрегли службой, чтобы вернуть находку совершенно незнакомому человеку. Почему?
Брофи пожал плечами.
– Потому что так принято. Вернуть чужое – это правильно.
Визарянин рассмеялся. Получилось довольно зловеще: нижняя челюсть вдруг опустилась из-под маски, а живой звук никак не соотносился с неподвижной глиняной личиной.
– Остается только удивляться, что Огндариен продержался так долго. Да, вы защищены самыми высокими в мире стенами, но ведь в самом городе стен нет. Нет стражи. Двери не снабжены замками.
– Не все, – возразил Брофи. – На некоторых дверях замки есть.
– Но не на большинстве.
– Верно. Но нам и не нужны замки.
– Неужели? А если кто-то попытается вас обокрасть?
– В Огндариене мало воров. Тот, кто промышляет воровством, знает, что его ждет.
– И что же?
– Их изгоняют, раздев донага, и оставляют за городскими стенами. Вполне достаточное наказание.
– Вы так полагаете? Там, откуда я родом, воров привязывают к столбу, и те, на чье имущество они посягнули, выпускают им кишки. Вот это наказание. Ваше я бы назвал легким неудобством. – Торговец отпил сливок. – Интересно, а как вы поступаете с убийцами?
Перед глазами у Брофи все еще стояла нарисованная визарянином ужасная картина.
– В общем-то, так же. Их изгоняют из города. Но если убийца заслужил ненависть горожан, люди поднимаются на стену и забрасывают его камнями. Дальше чем на пятьдесят ярдов преступнику не уйти.
– А вот это правильно, – одобрил собеседник, – а то я уж начал думать, что ваш народ сделан из камня. Что ж, по крайней мере хоть какие-то человеческие эмоции. Того, кто не умеет ненавидеть, и человеком-то трудно назвать.
Собеседники приложились к кружкам.
– Расскажите об этом испытании. Что будет, если ваш молодой человек пройдет его?
– Он займет место в Совете.
– А если свободных мест нет? Или он потребует для себя место, которое занимает кто-то другой, например Креллис?
Брофи попытался хотя бы мельком заглянуть визарянину в глаза, но тот прятал их под маской.
– Селидон принадлежит к Дому Моргеона, а значит, ему достанется место брата Зимы, которое уже занимали его отец и дед.
Торговец помолчал. Маска и плащ надежно скрывали лицо и тело, так что его реакция на откровения Брофи оставалась полной загадкой.
– Поэтому-то испытание Камнем и срабатывает так хорошо, – продолжал он. – Желающие стоять во главе должны обладать смелостью, силой и решительностью. Никто не пойдет на испытание из любопытства или гордости. Идут только те, кто должен, кто уверен, что Огндариен нуждается в их служении. И каждый из наших вождей знает, что если появился человек, готовый умереть ради того, чтобы занять его место, значит, пришло время уходить.
– Не могу поверить, что правитель, обладающий столь большой властью, может добровольно с нею расстаться. Скажите, а когда вы пройдете испытание и захватите власть?
Брофи пристально посмотрел на чужака. Конечно, он мог бы сказать правду уже сейчас. В любом случае после разговора с Беландрой о его намерениях узнают все.
И все же что-то удерживало Брофи.
– Испытание – дело сугубо личное.
Визарянин склонил голову.
– Приношу извинения.
– Когда-нибудь этот день придет. Когда я пойму, что нужен городу.
– Не сомневаюсь, что так оно и будет.
Брофи бросил взгляд на Колесо и попытался представить стоящего пред Камнем Селидона.
– Не обижу ли я вас, если спрошу, к какому Дому вы принадлежите?
– Я – наследник Осени.
– Так значит, вы воин?
Брофи пожал плечами.
– Я владею мечом и копьем. Я досконально изучил крепостные стены и знаю, как их защищать.
– То есть, пройдя испытание, вы займете место физендрийца?
– Обычно так и происходит, но при необходимости всегда можно перейти в другой Дом. Меня принял бы любой. Креллис – брат Осени и великий человек. Двенадцать лет назад именно он остановил вторжение физендрийской армии. Надеюсь, он еще долго будет оставаться на своем месте. К тому же у Креллиса есть сын, Трент.
– И вы не против того, что Огндариеном управляет чужестранец?
– На мой взгляд, Креллис настоящий брат, и город процветает под его руководством.
– Возможно, хотя я нахожу такое положение странным. Вы допускаете в Огндариен каждого, кто согласен следовать его законам. В данном случае вы согласились даже на то, чтобы вами управлял чужак. Мне такой выбор представляется противоестественным и чреватым большими опасностями.
– У нас нет законов как таковых. Совет выступает с рекомендациями. Люди вольны либо следовать им, либо нет.
– Так-то оно так, но тот, кто откажется следовать указаниям, многим рискует. С ним никто не захочет иметь дел. Никто не сдаст ему комнату на ночь. Его не обслужат в таверне.
Брофи нахмурился.
– Вы ошибаетесь. Огндариен тем и отличается от всего мира что у каждого живущего здесь есть выбор. Именно наличие выбора и делает наш город поистине свободным.
Визарянин снова рассмеялся.
– Да, да, конечно. Что ж, благодарю вас. Разговор с вами доставил мне огромное удовольствие. Надеюсь, я еще побываю в вашем удивительном городке до его падения.
– Огндариен будет стоять вечно, – громче, чем следовало бы, возразил Брофи.
– Вы полагаете?
– Да. Наш город уже держится сотни лет. Почему же он должен пасть?
– Сотни лет – это вовсе не так много. Моя страна просуществовала тысячи лет. И мы за свою историю повидали всякого и пережили немало таких городов, как ваш. Визаряне были свидетелями взлета и сокрушительного падения Эффтена.
– Не могу с вами согласиться. Огндариенцы любят свой город. А его стены – самые высокие в мире. Наши солдаты прекрасно обучены и вооружены.
– Не буду спорить, но за этими высокими стенами чужаков втрое больше, чем местных. Ваша армия почти целиком состоит из пришлых. Они приходят к вам, служат пять лет, получают отличную военную подготовку, а потом уходят, чтобы предложить свои услуги тому, кто больше за них заплатит. Знаете, сколько получает в Визаре солдат, отслуживший в армии Огндариена?
– Нет.
– Очень много. А вы принимаете каждого желающего, обучаете его и отпускаете через пять лет, заручившись лишь обещанием не возвращаться с оружием в руках. Там, откуда я родом, немало таких, кто забудет о подобном обещании в любой момент, когда ему это станет удобно. Что, если подобные люди есть и в Огндариене?
Визарянин залпом допил сливки.
– Что же получается? В своем собственном городе вас уже меньше, чем чужаков, вас защищают чужаки, и чужак же вами правит. И вы еще говорите, что Огндариен простоит вечность? На мой взгляд, его сила уже истощается, а вы – либо по молодости, либо потому, что стоите слишком близко, – не замечаете очевидного.
Брофи услышал, как скрипнул стул, и вскинул голову. Торговец уже поднялся, но уходить не спешил.
– Что ж, я еще раз благодарю вас за помощь и приношу извинение за грубость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Сделав небольшой крюк в обход толпы, Брофи пробежал по самому краю набережной, рискуя свалиться в воду. Приблизившись к визарянину, он замедлил шаг, потом остановился и осторожно тронул чужестранца за плечо.
Купец повернулся, но посмотрел не на Брофи, а куда-то над его головой.
– Да?
Странная традиция уходила корнями в далекое прошлое и вовсе не была такой уж бессмысленной, как могло показаться человеку, не знакомому с историей ее возникновения. Тысячи лет назад люди в Визаре, стране небогатой и суровой, жили очень обособленно. Когда двое встречались, слабейший всегда отводил взгляд. Отказ уступить воспринимался как вызов на смертельный поединок. В какой-то момент количество таких поединков превысило критический уровень, и обычай превратился в угрозу для страны. Чтобы избежать разрастания конфликтов и окончательного выхода ситуации из-под контроля, было принято решение: всем носить маски и перестать смотреть друг другу в глаза. Продолжением традиции стало и повсеместное распространение плащей с зеркалами, чему в немалой степени способствовало обогащение визарян за счет торговли серебром. Минули века, многое изменилось, но от примитивных, грубых глиняных масок этот странный народ так и не отказался.
– Господин, вы обронили вот это, – сказал Брофи, протягивая кошелек.
Визарянин похлопал себя по плащу, провел руками по поясу и наконец кивнул.
– Да, похоже, что так.
Дальнейших действий не последовало.
Брофи замялся, не представляя, как вести себя в непривычной ситуации.
– Я подумал, что вы, может быть, пожелаете его вернуть.
– Понимаю. Вы очень любезны. И правы в своем предположении. Я бы с удовольствием его вернул.
Тем не менее, кошелек оставался в протянутой руке Брофи, и визарянин даже не смотрел на него.
Брофи нахмурился, чувствуя себя полным дураком, что случалось, когда ему приходилось, например, разговаривать с Шарой о математике.
– Что ж, тогда возьмите. – Какой смысл играть в незнакомую игру, если другой ничем тебе не помогает.
– Да, действительно. Чем я вам обязан?
Брофи покачал головой.
– Ничем. Мне ничего не нужно. Я лишь хочу вернуть то, что мне не принадлежит.
– Вот как? Вы отдаете кошелек без всякого онуса?
– Э… да.
– Так тому и быть. – Купец протянул наконец руку, взял кошелек и убрал его куда-то под плащ. – Весьма приятно. Вам, очевидно, плохо известны наши обычаи. Вы только что оказали мне огромную услугу и при этом освободили от долга. Я отплачу ответной услугой и также без онуса.
«Знать бы еще, что это за онус такой», – подумал Брофи.
– Позвольте угостить вас чашкой сливок?
Необщительность и надменность визарских торговцев вошли в поговорку, так что приглашение следовало, наверно, воспринимать как огромную честь. Брофи бросил взгляд на Колесо, потом обернулся на запад. Луна едва не цеплялась за край Мельничной стены. До рассвета оставался час, может быть, два. Ритуал нарушен, и опоздает он теперь на пять минут или на пятьдесят, уже не важно.
– Я не против.
– Вот и хорошо, – сказал торговец, поворачиваясь к ближайшей таверне.
Почти все столики были заняты – далеко не всем пришедшим понаблюдать за испытанием хватило терпения выдержать всю ночь, и люди коротали время до рассвета, потягивая горячительные напитки. Отыскав свободное место, визарянин опустился на стул.
К ним уже спешила грузная женщина лет сорока с круглым, простоватым лицом и светло-русыми волосами, указывавшими на ее принадлежность Дому Лета.
«Несомненно, местная, но не из кровников, – решил Брофи. – Скорее всего, ее семья обосновалась здесь еще до постройки города».
Женщина с первого взгляда узнала Брофи и, подойдя ближе, поцеловала его в макушку.
– Мы все сегодня молимся за Селидона.
– Спасибо. – Он пожал ее пухлую руку.
– Селидон – хороший человек, настоящий сын Огндариена, – добавила она. – Нам таких не хватает.
Пока они разговаривали, визарянин смотрел в сторону. Брофи заказал по чашке горячих, сдобренных специями сливок.
Ждать долго не пришлось. Купец поднес чашку к губам, сделал матенький глоточек и лишь затем, по-прежнему глядя куда-то в небо, вежливо осведомился:
– Вы из Огндариена?
– Да, – ответил Брофи, дуя на сливки. – Я вырос в доме тети, неподалеку отсюда, на другой стороне моста Донована.
– Так вы из правящей элиты.
Брофи неуверенно пожал плечами. Систему управления визарян он представлял не очень хорошо и сомневался, что у них есть нечто эквивалентное титулу наследника.
– Наверно.
Выровняв дыхание, он сконцентрировался и предпринял вторую попытку атаковать обжигающий напиток. На этот раз получилось лучше, по крайней мере губы он не обжег.
– Сегодня все говорят об испытании. А что нужно для того, чтобы пройти его?
– Не знаю, – признался Брофи. – И никто не знает, пока сам не попробует. Те, кто его выдержал, никогда ни о чем не рассказывают.
– Понятно.
Молчание растянулось на пару глотков.
– Я – Брофи. А как вас зовут?
– М-да, – заметил купец. – Имена несут в себе большой онус.
– Прошу прощения, но я не знаю, что такое «онус».
– Онус означает бремя. Ношу. Ответственность. Долг. Можно подумать, вы еще желаете получить возмещение за то, что вернули мне кошелек.
– Нет-нет, я имел в виду совсем другое.
– Я вам верю. Не думаю, что вы намеренно позволили бы себе подобную грубость. Невежество почти всегда заслуживает прощения, особенно у молодых.
Брофи удержался от резкого ответа, приложившись к горячей чашке. Неудивительно, что большинство предпочитают держаться от визарян в стороне.
Торговец подался вперед.
– Я тоже должен попросить у вас прощения, – прошептал он едва ли не в ухо собеседнику. – Есть вещи, которые я в силу собственного невежества нахожу весьма странными.
– Да?
– Там, откуда я родом, любой продал бы в рабство собственных детей за то серебро, что есть в моем кошельке. Даже богач положил бы найденные деньги в карман, со спокойной совестью считая, что ему крупно повезло. Однако вы не только потрудились отыскать меня. Вы даже пренебрегли службой, чтобы вернуть находку совершенно незнакомому человеку. Почему?
Брофи пожал плечами.
– Потому что так принято. Вернуть чужое – это правильно.
Визарянин рассмеялся. Получилось довольно зловеще: нижняя челюсть вдруг опустилась из-под маски, а живой звук никак не соотносился с неподвижной глиняной личиной.
– Остается только удивляться, что Огндариен продержался так долго. Да, вы защищены самыми высокими в мире стенами, но ведь в самом городе стен нет. Нет стражи. Двери не снабжены замками.
– Не все, – возразил Брофи. – На некоторых дверях замки есть.
– Но не на большинстве.
– Верно. Но нам и не нужны замки.
– Неужели? А если кто-то попытается вас обокрасть?
– В Огндариене мало воров. Тот, кто промышляет воровством, знает, что его ждет.
– И что же?
– Их изгоняют, раздев донага, и оставляют за городскими стенами. Вполне достаточное наказание.
– Вы так полагаете? Там, откуда я родом, воров привязывают к столбу, и те, на чье имущество они посягнули, выпускают им кишки. Вот это наказание. Ваше я бы назвал легким неудобством. – Торговец отпил сливок. – Интересно, а как вы поступаете с убийцами?
Перед глазами у Брофи все еще стояла нарисованная визарянином ужасная картина.
– В общем-то, так же. Их изгоняют из города. Но если убийца заслужил ненависть горожан, люди поднимаются на стену и забрасывают его камнями. Дальше чем на пятьдесят ярдов преступнику не уйти.
– А вот это правильно, – одобрил собеседник, – а то я уж начал думать, что ваш народ сделан из камня. Что ж, по крайней мере хоть какие-то человеческие эмоции. Того, кто не умеет ненавидеть, и человеком-то трудно назвать.
Собеседники приложились к кружкам.
– Расскажите об этом испытании. Что будет, если ваш молодой человек пройдет его?
– Он займет место в Совете.
– А если свободных мест нет? Или он потребует для себя место, которое занимает кто-то другой, например Креллис?
Брофи попытался хотя бы мельком заглянуть визарянину в глаза, но тот прятал их под маской.
– Селидон принадлежит к Дому Моргеона, а значит, ему достанется место брата Зимы, которое уже занимали его отец и дед.
Торговец помолчал. Маска и плащ надежно скрывали лицо и тело, так что его реакция на откровения Брофи оставалась полной загадкой.
– Поэтому-то испытание Камнем и срабатывает так хорошо, – продолжал он. – Желающие стоять во главе должны обладать смелостью, силой и решительностью. Никто не пойдет на испытание из любопытства или гордости. Идут только те, кто должен, кто уверен, что Огндариен нуждается в их служении. И каждый из наших вождей знает, что если появился человек, готовый умереть ради того, чтобы занять его место, значит, пришло время уходить.
– Не могу поверить, что правитель, обладающий столь большой властью, может добровольно с нею расстаться. Скажите, а когда вы пройдете испытание и захватите власть?
Брофи пристально посмотрел на чужака. Конечно, он мог бы сказать правду уже сейчас. В любом случае после разговора с Беландрой о его намерениях узнают все.
И все же что-то удерживало Брофи.
– Испытание – дело сугубо личное.
Визарянин склонил голову.
– Приношу извинения.
– Когда-нибудь этот день придет. Когда я пойму, что нужен городу.
– Не сомневаюсь, что так оно и будет.
Брофи бросил взгляд на Колесо и попытался представить стоящего пред Камнем Селидона.
– Не обижу ли я вас, если спрошу, к какому Дому вы принадлежите?
– Я – наследник Осени.
– Так значит, вы воин?
Брофи пожал плечами.
– Я владею мечом и копьем. Я досконально изучил крепостные стены и знаю, как их защищать.
– То есть, пройдя испытание, вы займете место физендрийца?
– Обычно так и происходит, но при необходимости всегда можно перейти в другой Дом. Меня принял бы любой. Креллис – брат Осени и великий человек. Двенадцать лет назад именно он остановил вторжение физендрийской армии. Надеюсь, он еще долго будет оставаться на своем месте. К тому же у Креллиса есть сын, Трент.
– И вы не против того, что Огндариеном управляет чужестранец?
– На мой взгляд, Креллис настоящий брат, и город процветает под его руководством.
– Возможно, хотя я нахожу такое положение странным. Вы допускаете в Огндариен каждого, кто согласен следовать его законам. В данном случае вы согласились даже на то, чтобы вами управлял чужак. Мне такой выбор представляется противоестественным и чреватым большими опасностями.
– У нас нет законов как таковых. Совет выступает с рекомендациями. Люди вольны либо следовать им, либо нет.
– Так-то оно так, но тот, кто откажется следовать указаниям, многим рискует. С ним никто не захочет иметь дел. Никто не сдаст ему комнату на ночь. Его не обслужат в таверне.
Брофи нахмурился.
– Вы ошибаетесь. Огндариен тем и отличается от всего мира что у каждого живущего здесь есть выбор. Именно наличие выбора и делает наш город поистине свободным.
Визарянин снова рассмеялся.
– Да, да, конечно. Что ж, благодарю вас. Разговор с вами доставил мне огромное удовольствие. Надеюсь, я еще побываю в вашем удивительном городке до его падения.
– Огндариен будет стоять вечно, – громче, чем следовало бы, возразил Брофи.
– Вы полагаете?
– Да. Наш город уже держится сотни лет. Почему же он должен пасть?
– Сотни лет – это вовсе не так много. Моя страна просуществовала тысячи лет. И мы за свою историю повидали всякого и пережили немало таких городов, как ваш. Визаряне были свидетелями взлета и сокрушительного падения Эффтена.
– Не могу с вами согласиться. Огндариенцы любят свой город. А его стены – самые высокие в мире. Наши солдаты прекрасно обучены и вооружены.
– Не буду спорить, но за этими высокими стенами чужаков втрое больше, чем местных. Ваша армия почти целиком состоит из пришлых. Они приходят к вам, служат пять лет, получают отличную военную подготовку, а потом уходят, чтобы предложить свои услуги тому, кто больше за них заплатит. Знаете, сколько получает в Визаре солдат, отслуживший в армии Огндариена?
– Нет.
– Очень много. А вы принимаете каждого желающего, обучаете его и отпускаете через пять лет, заручившись лишь обещанием не возвращаться с оружием в руках. Там, откуда я родом, немало таких, кто забудет о подобном обещании в любой момент, когда ему это станет удобно. Что, если подобные люди есть и в Огндариене?
Визарянин залпом допил сливки.
– Что же получается? В своем собственном городе вас уже меньше, чем чужаков, вас защищают чужаки, и чужак же вами правит. И вы еще говорите, что Огндариен простоит вечность? На мой взгляд, его сила уже истощается, а вы – либо по молодости, либо потому, что стоите слишком близко, – не замечаете очевидного.
Брофи услышал, как скрипнул стул, и вскинул голову. Торговец уже поднялся, но уходить не спешил.
– Что ж, я еще раз благодарю вас за помощь и приношу извинение за грубость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74