Ритмичные танцевальные движения помогали Сен Ви безошибочно распределять удары по поверхности нового слоя металла.
Наконец удары прекратились, Сен Ви отложила молотки и быстро надела толстые рукавицы. Теперь ее движения стали намного быстрее. Обеими руками девушка перевернула лезвие и что было сил прижала к раскаленной приподнятой грани стола, так чтобы граница предыдущего слоя совпала с отметкой на следующем отрезке ленты металла. Несколько мгновений она изо всех сил прижимала лезвие натренированными руками, затем, тяжело дыша, выпрямилась и плеснула на лезвие водой, улыбнувшись на его протестующее шипенье. Так же быстро она досуха протерла сталь, добавив ей еще немного прочности.
Сен Ви прочла очередную молитву и подбросила угля в топку.
Снова последовали молитвы, а когда стол как следует раскалился, Сен Ви водрузила на него длинный тяжелый каменный брусок. Потом еще один, и еще, пока не заложила все лезвие целиком, чтобы вес камней хорошенько прижал вновь наложенный слой к раскаленной поверхности лезвия.
Только тогда Сен Ви пошла завтракать. Она надеялась встретить по пути своего возлюбленного, хотя и знала, что он копирует последние страницы книги и трудится без остановки, чтобы закончить работу одновременно с ней. Бран Динард хотел отправиться в путь весной или, самое позднее, в начале лета.
Конечно, и ее труды на сегодня еще не закончились. После завтрака Сен Ви вернулась к себе, сняла камни с лезвия и остудила его. Теперь можно было воспользоваться напильником с алмазным напылением и час за часом полировать треугольный наконечник меча, придавая последнему слою надлежащую форму.
Завтра она все это повторит сначала.
Пройдет еще несколько дней, и работа будет завершена. Обычный сверток металлической ленты превратится в прекрасное оружие, подлинное произведение искусства, и станет достойным завершением ее воинских тренировок.
Холод тут был ни при чем – зима уже ослабила свою безжалостную хватку, – но пальцы дрожали так сильно, что пришлось оставить работу.
Брат Динард откинулся на спинку стула, разочарованно хмыкнул и встал из-за стола, оттягивая тот момент, которого он так долго ждал. Он даже отошел от стола и старался не Оглядываться. Но все же бросил взгляд через плечо и снова увидел объемистую раскрытую книгу, в которой не перевернутой оставалась всего одна страница.
Последняя страница. В сущности, даже половина, поскольку она была заполнена не до конца. Полстраницы огромного тома, и еще две, оставленные чистыми в самом начале, чтобы переписчик мог предварить свой труд обращением к читателям. Вплоть до этого момента Динард работал без остановок, предвкушая финал, в надежде, что это утро станет последним в бесконечном процессе копирования книги.
Но теперь его охватили сомнения. Впервые, после того как он с головой ушел в работу, во время которой значительно расширил границы своего кругозора и приобрел массу знаний, монах из Хонсе вынужден был признаться самому себе, что окончание копирования книги означает и конец его пребывания в монастыре Облачный Путь.
Долгие месяцы Динард провел среди замысловатых завитков, присущих письменности Джеста Ту, следя за изящно изогнутыми росчерками пера, за рядами символов, погружавших его в глубокие размышления так же непреодолимо, как и монотонное пение молитв. Напряжение, вызванное желанием как можно точнее скопировать записи, вызывало у него состояние, близкое к медитации. Долгие месяцы эта работа была его единственной целью и смыслом жизни; важность такого труда невозможно переоценить. Он привезет эту книгу на север, и она сможет изменить устои церкви Святого Абеля.
Но сейчас Динарда тревожили совсем другие мысли. Теперь, когда его труд подошел к концу, монах задумался о предстоящей дороге через пустыни к скалистому побережью, а потом морем, до границ Хонсе. Он прекрасно сознавал все опасности этого путешествия – грабители и мошенники, войны между соседними племенами Бехрена, змеи, дикие кошки и другие хищники, да и путь по морю представлял немалую угрозу. Даже если он благополучно доберется до владений Этельберта, дорога в глубь страны до Прайда может таить смертельный риск для беспечных путников.
Динард снова посмотрел на книгу. Неужели он проделал все это, разобрал таинственные хитросплетения чуждой для него письменности, скопировал многостраничный труд только ради того, чтобы разноцветные чернила расплылись под проливными дождями? Или ради того, чтобы какой-то невежа подтирал мягкими страницами свою задницу?
Дыхание Динарда внезапно участилось. Он прикрыл глаза и приказал себе успокоиться. В состоянии сильнейшего нервного напряжения монах выбежал из комнаты, пересек коридор и устремился на террасу. В этот день ветер дул сильнее обычного, по небу неслись тяжелые темные облака. Лишь немногие из Джеста Ту оставались снаружи, бельевые веревки опустели, а многочисленные цветочные горшки были убраны в жилища.
С трясущимися от страха руками и ногами Динард все же добрел до дальнего края террасы и вцепился пальцами в перила рядом с началом тысячефутового спуска в долину. Костяшки его пальцев побелели, Динарда охватил гнев на самого себя за слабость – не перед лицом опасности, а в преддверии триумфа.
– Я самый настоящий дурак, – пробормотал он налетевшему ветру.
Он хотел было посмеяться над собой, но в ту же минуту осознал человеческую природу своих переживаний. Динард припомнил один из дней своего детства в Чаде, маленькой деревушке, затерявшейся в лесах на окраине Прайда. Отец, мать, две сестренки и сам юный Бран Динард отправились тогда по лесной тропинке в своеобразное паломничество – посмотреть на новый храм, сооруженный недавно возникшей церковью, распространившей свое влияние уже по всей стране и постепенно вытеснявшей самхаизм.
Отец Брана никогда не придерживался самхаистской веры, более того, он затаил против нее гнев, непонятный маленькому Брану. Много лет спустя, на похоронах отца, он узнал, что у того был брат-близнец, которого по требованиям самхаистских жрецов принесли в жертву; они всегда убивали одного из близнецов, считая, что второй младенец предназначен богам.
В тот далекий день всем им казалось, что они не одни в лесу. Таинственные звуки в стороне от тропы и тени среди деревьев наводили на мысли о грабителях, а то и о ком-нибудь похуже. Путники поторапливались, дым из городских труб уже был виден над верхушками деревьев. Бран первым заметил признаки опасности – в лесном полумраке мелькнуло что-то красное, и на его крик «Поври!» отец подхватил на руки младшую сестренку, мать схватила за руку вторую девочку, и все припустили бегом. Кровожадные карлики в красных беретах охотились не за золотом или серебром, да у родных Брана все равно не было ни гроша. Поври жаждали только человеческой крови, в которую окунали свои шапки.
Динард так и не узнал, были ли тогда в лесу поври, или он увидел красноголовую птицу, а может, и ярко-рыжую дикую свинью. Однако он хорошо запомнил свои чувства. Ему едва исполнилось десять лет, но мальчик с сознанием долга занял место в арьергарде с отцовским копьем в руках, и даже немного отстал, чтобы в случае стычки защитить своих родных. Динард отчетливо помнил, что в тот момент ему не было страшно. Безусловно, при появлении поври он испытал ужас, но, убегая вслед за отцом, матерью и сестрами, он чувствовал странный душевный подъем, шум крови в ушах и непоколебимую уверенность, что кровожадным карликам не удастся окунуть береты в его кровь.
Так продолжалось до того самого момента, когда его семейство благополучно добралось до деревянных ворот Прайда, оказавшихся всего в пятидесяти футах. Вот тогда к Брану вернулся страх, да еще такой сильный, какого ему никогда не приходилось испытывать. Он даже не мог вспомнить, когда и где бросил копье отца.
К тому времени, когда он прошел через городские ворота, его щеки повлажнели от слез, и мальчик стыдливо прятался за спины близких от взглядов горожан, подошедших узнать, что произошло. Бран весь дрожал, всхлипывал от страха и чувствовал себя последним неудачником.
Двое прохожих громко рассмеялись – возможно, и не над ним, но подросток не мог думать иначе. Но вот отец крепко сжал плечо сына, второй рукой взъерошил его волосы и вслух поблагодарил за проявленные мужество и храбрость.
Бран не поверил отцу, он все еще ощущал себя трусом. Но тут подошел мужчина, одетый в просторную коричневую рясу, и обнял его, а потом отстранил мальчика на расстояние вытянутой руки и отдал честь. Так Бран Динард впервые встретился с отцом Жераком из прайдского монастыря.
– Разве не удивительно, что в самом конце бегства, когда цель уже видна, наши страхи выплывают наружу? – спросил отец Жерак, и его слова снова прозвучали в ушах Динарда на террасе Облачного Пути.
Монах отступил от края и повернулся навстречу неистовым порывам ветра. Он расставил ноги на ширину плеч, поднял руки перед собой, сплел пальцы и поднял над головой. Бран сосредоточился на энергетическом канале Чи,как учили его Джеста Ту, и продлил его через ноги к каменным плитам террасы. Потом застыл, словно врос корнями в землю или слился в одно целое со скалой. Его внутренняя сила отрицала ветер, и хотя одежда на нем хлопала и надувалась, брат Динард оставался неподвижным.
На этом месте и в этот момент он снова обрел присутствие духа. Спустя несколько минут он вернулся в свое жилище к незавершенной работе, и прежде чем последние лучи солнца покинули западное окошко, он закрыл обе книги.
Работа закончена.
Сен Ви неохотно расслабила пальцы, сжимавшие алмазный напильник, чудесный инструмент, один из трех во всем мире, и отложила его в сторону.
Продолжать работу больше не было смысла; грани треугольного кончика меча были ровными и гладкими, никакие усилия не могут сделать их более совершенными.
Острие меча закончено. Ножны закончены. Последнее нагревание металла выполнено, лезвие надежно закреплено на рукояти. Рано утром Сен Ви доделала собственный знак на лезвии, состоящий из плавных, но смелых линий цветочной гирлянды, идущей по всей длине меча. Эти символы точно соответствовали традиционным рисункам Хоу-Лей, боевых техник Джеста Ту. Этот меч нельзя было спутать ни с каким другим, поскольку в мире не существовало ничего подобного. Многослойный металл давал уверенность в том, что со временем, по мере стачивания тонких крайних слоев стали, меч будет становиться все острее.
Теперь, глядя на созданное собственными руками оружие, не уступающее лучшим образцам, Сен Ви ощутила связь с далеким прошлым, с теми, кто жил задолго до нее, совершенствовал методику работы, предвидя в своей мудрости появление последователей. В этот миг она была им благодарна, как никогда раньше.
Влажными и дрожащими от волнения руками Сен Ви подняла меч со стола и проверила его балансировку. Она выбрала позицию для боя, взялась за рукоять обеими руками и неторопливо выполнила несколько выпадов и парирующих движений, как тысячи раз проделывала во время тренировок с деревянным оружием на террасах Облачного Пути.
Впереди предстояло долгое неведомое путешествие с любимым человеком по пути, который уведет ее далеко от родного дома.
С удивительным мечом в руках, олицетворением ее связи с прошлым и вещественным свидетельством полученных знаний, Сен Ви не испытывала страха.
Повсюду, сколько хватало глаз, в одном пестром представлении смешались трепещущие праздничные флаги и яркие одежды буквально всех представителей Джеста Ту, заполнивших мостики и террасы горного монастыря. Люди пели и играли на диковинных инструментах: резных флейтах, больших и малых арфах, крошечных, но пронзительно звучащих четырехструнных мандолинах, каких Брану никогда не доводилось видеть раньше.
Звуки, запахи и яркие краски повсюду сопровождали молодую чету на пути по террасам. Праздничный танцевальный ритм захватил Динарда, и он ускорил шаги по последней из террас перед началом древней, вырубленной в скале лестницы. У самого спуска Сен Ви придержала его за руку и остановилась. Монах заглянул в лицо своей молодой жены и прочел на нем отражение тысячи чувств. Этот дом она знала с самого детства; как ужасно, должно быть, начинать спуск по ступеням, сознавая, что, вероятно, никогда не вернешься обратно. Динард терпеливо ждал, мгновения летели словно мимо них, а вокруг продолжалась праздничная церемония. Неподалеку от начала лестницы стояли самые искусные умельцы Джеста Ту, и взгляд Сен Ви устремился в их сторону. Мастера ободряюще улыбались и кивали своей бывшей ученице. Наконец глаза Сен Ви вернулись к лицу Динарда, ее улыбка стала более уверенной, и девушка потянула его к ступеням. Они покинули Облачный Путь и никогда больше сюда не возвращались.
Глава 2
ДОРОГИЕ МОИ БРАТЬЯ
Дорогие мои братья во святом Абеле!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Наконец удары прекратились, Сен Ви отложила молотки и быстро надела толстые рукавицы. Теперь ее движения стали намного быстрее. Обеими руками девушка перевернула лезвие и что было сил прижала к раскаленной приподнятой грани стола, так чтобы граница предыдущего слоя совпала с отметкой на следующем отрезке ленты металла. Несколько мгновений она изо всех сил прижимала лезвие натренированными руками, затем, тяжело дыша, выпрямилась и плеснула на лезвие водой, улыбнувшись на его протестующее шипенье. Так же быстро она досуха протерла сталь, добавив ей еще немного прочности.
Сен Ви прочла очередную молитву и подбросила угля в топку.
Снова последовали молитвы, а когда стол как следует раскалился, Сен Ви водрузила на него длинный тяжелый каменный брусок. Потом еще один, и еще, пока не заложила все лезвие целиком, чтобы вес камней хорошенько прижал вновь наложенный слой к раскаленной поверхности лезвия.
Только тогда Сен Ви пошла завтракать. Она надеялась встретить по пути своего возлюбленного, хотя и знала, что он копирует последние страницы книги и трудится без остановки, чтобы закончить работу одновременно с ней. Бран Динард хотел отправиться в путь весной или, самое позднее, в начале лета.
Конечно, и ее труды на сегодня еще не закончились. После завтрака Сен Ви вернулась к себе, сняла камни с лезвия и остудила его. Теперь можно было воспользоваться напильником с алмазным напылением и час за часом полировать треугольный наконечник меча, придавая последнему слою надлежащую форму.
Завтра она все это повторит сначала.
Пройдет еще несколько дней, и работа будет завершена. Обычный сверток металлической ленты превратится в прекрасное оружие, подлинное произведение искусства, и станет достойным завершением ее воинских тренировок.
Холод тут был ни при чем – зима уже ослабила свою безжалостную хватку, – но пальцы дрожали так сильно, что пришлось оставить работу.
Брат Динард откинулся на спинку стула, разочарованно хмыкнул и встал из-за стола, оттягивая тот момент, которого он так долго ждал. Он даже отошел от стола и старался не Оглядываться. Но все же бросил взгляд через плечо и снова увидел объемистую раскрытую книгу, в которой не перевернутой оставалась всего одна страница.
Последняя страница. В сущности, даже половина, поскольку она была заполнена не до конца. Полстраницы огромного тома, и еще две, оставленные чистыми в самом начале, чтобы переписчик мог предварить свой труд обращением к читателям. Вплоть до этого момента Динард работал без остановок, предвкушая финал, в надежде, что это утро станет последним в бесконечном процессе копирования книги.
Но теперь его охватили сомнения. Впервые, после того как он с головой ушел в работу, во время которой значительно расширил границы своего кругозора и приобрел массу знаний, монах из Хонсе вынужден был признаться самому себе, что окончание копирования книги означает и конец его пребывания в монастыре Облачный Путь.
Долгие месяцы Динард провел среди замысловатых завитков, присущих письменности Джеста Ту, следя за изящно изогнутыми росчерками пера, за рядами символов, погружавших его в глубокие размышления так же непреодолимо, как и монотонное пение молитв. Напряжение, вызванное желанием как можно точнее скопировать записи, вызывало у него состояние, близкое к медитации. Долгие месяцы эта работа была его единственной целью и смыслом жизни; важность такого труда невозможно переоценить. Он привезет эту книгу на север, и она сможет изменить устои церкви Святого Абеля.
Но сейчас Динарда тревожили совсем другие мысли. Теперь, когда его труд подошел к концу, монах задумался о предстоящей дороге через пустыни к скалистому побережью, а потом морем, до границ Хонсе. Он прекрасно сознавал все опасности этого путешествия – грабители и мошенники, войны между соседними племенами Бехрена, змеи, дикие кошки и другие хищники, да и путь по морю представлял немалую угрозу. Даже если он благополучно доберется до владений Этельберта, дорога в глубь страны до Прайда может таить смертельный риск для беспечных путников.
Динард снова посмотрел на книгу. Неужели он проделал все это, разобрал таинственные хитросплетения чуждой для него письменности, скопировал многостраничный труд только ради того, чтобы разноцветные чернила расплылись под проливными дождями? Или ради того, чтобы какой-то невежа подтирал мягкими страницами свою задницу?
Дыхание Динарда внезапно участилось. Он прикрыл глаза и приказал себе успокоиться. В состоянии сильнейшего нервного напряжения монах выбежал из комнаты, пересек коридор и устремился на террасу. В этот день ветер дул сильнее обычного, по небу неслись тяжелые темные облака. Лишь немногие из Джеста Ту оставались снаружи, бельевые веревки опустели, а многочисленные цветочные горшки были убраны в жилища.
С трясущимися от страха руками и ногами Динард все же добрел до дальнего края террасы и вцепился пальцами в перила рядом с началом тысячефутового спуска в долину. Костяшки его пальцев побелели, Динарда охватил гнев на самого себя за слабость – не перед лицом опасности, а в преддверии триумфа.
– Я самый настоящий дурак, – пробормотал он налетевшему ветру.
Он хотел было посмеяться над собой, но в ту же минуту осознал человеческую природу своих переживаний. Динард припомнил один из дней своего детства в Чаде, маленькой деревушке, затерявшейся в лесах на окраине Прайда. Отец, мать, две сестренки и сам юный Бран Динард отправились тогда по лесной тропинке в своеобразное паломничество – посмотреть на новый храм, сооруженный недавно возникшей церковью, распространившей свое влияние уже по всей стране и постепенно вытеснявшей самхаизм.
Отец Брана никогда не придерживался самхаистской веры, более того, он затаил против нее гнев, непонятный маленькому Брану. Много лет спустя, на похоронах отца, он узнал, что у того был брат-близнец, которого по требованиям самхаистских жрецов принесли в жертву; они всегда убивали одного из близнецов, считая, что второй младенец предназначен богам.
В тот далекий день всем им казалось, что они не одни в лесу. Таинственные звуки в стороне от тропы и тени среди деревьев наводили на мысли о грабителях, а то и о ком-нибудь похуже. Путники поторапливались, дым из городских труб уже был виден над верхушками деревьев. Бран первым заметил признаки опасности – в лесном полумраке мелькнуло что-то красное, и на его крик «Поври!» отец подхватил на руки младшую сестренку, мать схватила за руку вторую девочку, и все припустили бегом. Кровожадные карлики в красных беретах охотились не за золотом или серебром, да у родных Брана все равно не было ни гроша. Поври жаждали только человеческой крови, в которую окунали свои шапки.
Динард так и не узнал, были ли тогда в лесу поври, или он увидел красноголовую птицу, а может, и ярко-рыжую дикую свинью. Однако он хорошо запомнил свои чувства. Ему едва исполнилось десять лет, но мальчик с сознанием долга занял место в арьергарде с отцовским копьем в руках, и даже немного отстал, чтобы в случае стычки защитить своих родных. Динард отчетливо помнил, что в тот момент ему не было страшно. Безусловно, при появлении поври он испытал ужас, но, убегая вслед за отцом, матерью и сестрами, он чувствовал странный душевный подъем, шум крови в ушах и непоколебимую уверенность, что кровожадным карликам не удастся окунуть береты в его кровь.
Так продолжалось до того самого момента, когда его семейство благополучно добралось до деревянных ворот Прайда, оказавшихся всего в пятидесяти футах. Вот тогда к Брану вернулся страх, да еще такой сильный, какого ему никогда не приходилось испытывать. Он даже не мог вспомнить, когда и где бросил копье отца.
К тому времени, когда он прошел через городские ворота, его щеки повлажнели от слез, и мальчик стыдливо прятался за спины близких от взглядов горожан, подошедших узнать, что произошло. Бран весь дрожал, всхлипывал от страха и чувствовал себя последним неудачником.
Двое прохожих громко рассмеялись – возможно, и не над ним, но подросток не мог думать иначе. Но вот отец крепко сжал плечо сына, второй рукой взъерошил его волосы и вслух поблагодарил за проявленные мужество и храбрость.
Бран не поверил отцу, он все еще ощущал себя трусом. Но тут подошел мужчина, одетый в просторную коричневую рясу, и обнял его, а потом отстранил мальчика на расстояние вытянутой руки и отдал честь. Так Бран Динард впервые встретился с отцом Жераком из прайдского монастыря.
– Разве не удивительно, что в самом конце бегства, когда цель уже видна, наши страхи выплывают наружу? – спросил отец Жерак, и его слова снова прозвучали в ушах Динарда на террасе Облачного Пути.
Монах отступил от края и повернулся навстречу неистовым порывам ветра. Он расставил ноги на ширину плеч, поднял руки перед собой, сплел пальцы и поднял над головой. Бран сосредоточился на энергетическом канале Чи,как учили его Джеста Ту, и продлил его через ноги к каменным плитам террасы. Потом застыл, словно врос корнями в землю или слился в одно целое со скалой. Его внутренняя сила отрицала ветер, и хотя одежда на нем хлопала и надувалась, брат Динард оставался неподвижным.
На этом месте и в этот момент он снова обрел присутствие духа. Спустя несколько минут он вернулся в свое жилище к незавершенной работе, и прежде чем последние лучи солнца покинули западное окошко, он закрыл обе книги.
Работа закончена.
Сен Ви неохотно расслабила пальцы, сжимавшие алмазный напильник, чудесный инструмент, один из трех во всем мире, и отложила его в сторону.
Продолжать работу больше не было смысла; грани треугольного кончика меча были ровными и гладкими, никакие усилия не могут сделать их более совершенными.
Острие меча закончено. Ножны закончены. Последнее нагревание металла выполнено, лезвие надежно закреплено на рукояти. Рано утром Сен Ви доделала собственный знак на лезвии, состоящий из плавных, но смелых линий цветочной гирлянды, идущей по всей длине меча. Эти символы точно соответствовали традиционным рисункам Хоу-Лей, боевых техник Джеста Ту. Этот меч нельзя было спутать ни с каким другим, поскольку в мире не существовало ничего подобного. Многослойный металл давал уверенность в том, что со временем, по мере стачивания тонких крайних слоев стали, меч будет становиться все острее.
Теперь, глядя на созданное собственными руками оружие, не уступающее лучшим образцам, Сен Ви ощутила связь с далеким прошлым, с теми, кто жил задолго до нее, совершенствовал методику работы, предвидя в своей мудрости появление последователей. В этот миг она была им благодарна, как никогда раньше.
Влажными и дрожащими от волнения руками Сен Ви подняла меч со стола и проверила его балансировку. Она выбрала позицию для боя, взялась за рукоять обеими руками и неторопливо выполнила несколько выпадов и парирующих движений, как тысячи раз проделывала во время тренировок с деревянным оружием на террасах Облачного Пути.
Впереди предстояло долгое неведомое путешествие с любимым человеком по пути, который уведет ее далеко от родного дома.
С удивительным мечом в руках, олицетворением ее связи с прошлым и вещественным свидетельством полученных знаний, Сен Ви не испытывала страха.
Повсюду, сколько хватало глаз, в одном пестром представлении смешались трепещущие праздничные флаги и яркие одежды буквально всех представителей Джеста Ту, заполнивших мостики и террасы горного монастыря. Люди пели и играли на диковинных инструментах: резных флейтах, больших и малых арфах, крошечных, но пронзительно звучащих четырехструнных мандолинах, каких Брану никогда не доводилось видеть раньше.
Звуки, запахи и яркие краски повсюду сопровождали молодую чету на пути по террасам. Праздничный танцевальный ритм захватил Динарда, и он ускорил шаги по последней из террас перед началом древней, вырубленной в скале лестницы. У самого спуска Сен Ви придержала его за руку и остановилась. Монах заглянул в лицо своей молодой жены и прочел на нем отражение тысячи чувств. Этот дом она знала с самого детства; как ужасно, должно быть, начинать спуск по ступеням, сознавая, что, вероятно, никогда не вернешься обратно. Динард терпеливо ждал, мгновения летели словно мимо них, а вокруг продолжалась праздничная церемония. Неподалеку от начала лестницы стояли самые искусные умельцы Джеста Ту, и взгляд Сен Ви устремился в их сторону. Мастера ободряюще улыбались и кивали своей бывшей ученице. Наконец глаза Сен Ви вернулись к лицу Динарда, ее улыбка стала более уверенной, и девушка потянула его к ступеням. Они покинули Облачный Путь и никогда больше сюда не возвращались.
Глава 2
ДОРОГИЕ МОИ БРАТЬЯ
Дорогие мои братья во святом Абеле!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53