Примерно так, с известной степенью аналогии, конечно, съешь меня собака.
– Все это очень интересно, Муслим. Но если бы я даже и понимал то, о чем вы говорите, что конкретно мне делать с собой и с Кирой? Может, упражнения какие-то попробовать или еще чего?
– Рецепт готовый хочешь? Не дуйся, тебе не идет. Подумаю я, что можно сделать. Вернее, я уже знаю что. А вот не скажу… – Дальше последовал, очевидно, смех.
– Да, не дрейфь. Скажу я тебе. Но только завтра. Случай у вас уникальный. А пока придвинься ко мне поближе, дай свою правую ладонь. – Муслим несильно сжал мою руку и закрыл глаза. Я понимал, что он хочет что-то считать с меня, и расслабился, открылся для него. Пусть смотрит и щупает. Скрывать мне нечего. Так мы просидели несколько минут.
На следующий день после обеда я снова был у Муслима. В палате ничего не изменилось, Муслим лежал точно так же, как и вчера, и было такое впечатление, как будто я и не уходил.
– Плохо дело, милый мальчик, я уже не тот, чтобы вам помогать, ну ты сам видишь, а ты еще полностью в себя не веришь. А в магии это одно из главных необходимых условий. Сегодня ночью не только ты не спал, – он сделал многозначительную паузу, – мне тоже не спалось, и я смотрел на вас. Так вот, Киа вибрирует очень плохо, излучает столько темных вибраций, что тебе и поглотить столько невозможно. Хотя ты молодец – хорошо открыт для нее, твоя способность поглощать большая, но все же недостаточна. Киа вновь обрастает нехорошей энергией. Причем, если первое черное облако было атакующим и выражающим гнев, то сейчас я вижу беспредельный страх, печаль и отчаяние. Она так долго не протянет. Да и ты тоже, как связанный с ней крепче не бывает.
– Да ладно, Муслим, у нас выбора нет, будем поглощать и регулировать. Хотя я и сам чувствую: ситуация вышла из под контроля, я вязну в облаке Киы. Честно говоря, я подспудно надеялся, что что-то решится, пока я здесь.
Муслим засмеялся. Теперь я уже точно знал, что это смех. Потом он попросил Джоан оставить нас.
– Сядь-ка поближе, милый мальчик. Ты приехал сюда не меня повидать, хотя без этого ничего бы и не получилось, а привела тебя сюда твоя пустота. Постарайся не расстраиваться, но главная твоя заслуга, что ты не сопротивлялся. Ты ведь и сам не знаешь, зачем ко мне, старику, прилетел, ведь так или нет?
– Нет, не знаю, Муслим. Но я же практически конченый дзен-буддист, оно само делается, а я не сопротивляюсь и ни о чем не жалею.
– Возьми на тумбочке сверток и разверни его.
Я повиновался. У меня в руках оказался предмет, видом с сильно погнутый, замысловато раскрашенный знаками шар с одной сквозной дыркой. Кажется, он был изготовлен из глины. Я крутил в руках диковинку, Муслим, тем временем, рассматривал меня.
– Я вчера смотрел на тебя и увидел, что ты не можешь нанести ей вред. То, что у тебя в руках, – это код. – Муслим вздохнул, видно нелегко ему далось решение отдать мне этот код.
– Он дает возможность или, вернее, должен давать возможность общаться с Силой. Но что получится на самом деле, если его применить, никто не знает. Все это только теоретически, а практически тебе придется испытать самому. Или не придется, может быть, реши сам. – Муслим закрыл глаза и замолчал.
Я крутил в руках шар молча, готовый лишь слушать тогда, когда Муслим сам начнет говорить.
– Ты должен сделать следующее. – Он открыл глаза. – Объяснять нет сил. Поверь мне, милый мальчик, на слово. Посади или положи свою девушку так, чтобы ей было удобно и некуда было падать. Дай ей в руки шар таким образом, чтобы красный треугольник оказался сверху, а пальцы вошли в выемки на шаре. Пускай смотрит на шар неотрывно и в это время медленно выдыхает через дырку в шаре. Придумай что-нибудь, чтобы заставить ее это сделать. Она войдет в состояние транса. Забери шар с символами и спрячь, чтобы потом он случайно не попался ей на глаза, и можешь задавать ей любые вопросы и давать любые установки, ответы будет давать Сила. Надеюсь, ситуация прояснится. В конце помоги ей встать и нарисуй, можно мысленно, вокруг нее круг, возьми за руку и резко выдерни ее из этого круга в свои объятия. Только делать это нужно очень уверенно, без тени сомнения. – Муслим замолчал и закрыл глаза, видно было, что ему нелегко так много говорить. Помолчав несколько минут и, видимо, передохнув, он продолжил.
– После этого Киа будет без сознания и чтобы вернуть ее из этого состояния, помассируй ей большим пальцем середину левой ладони. Она должна прийти в себя. Имей в виду, она не будет помнить того, что было с ней в измененном состоянии сознания. Если все это сработает, проделывай эту процедуру, пока не устраните причину негативных вибраций. Я давно в тебе копаюсь, уж не гневись, милый мальчик, и доверяю тебе настолько, что решился вручить тебе код. Не злоупотребляй. Измененное состояние сознания должно длиться не более 20–30 минут. Я сам не знаю, что получится, и насколько это поможет разрешить ситуацию и разобраться в вашем новом статусе. Очень может быть, что я ошибаюсь. Но попробовать нужно. Это шанс. Иначе то, что происходит у нее внутри, разрушит вас обоих. И вообще, вам обоим необходимо понять, что вас как отдельных энергетических сущностей больше не существует. Я не знаю, что будет дальше, но сейчас это так… И еще. Я не знаю, кого ты выпустишь наружу, использовав этот код. Иван делал это кодом Силы. Но что он в конечном счете сделал? То есть что у него получилось? Вот ты и посмотришь. Если не побоишься, конечно, – и последовала уже привычная гримаса, обозначающая смех.
Глава 14
Из Калифорнии Кирилл вернулся озабоченным, напряженным и загадочным. В глаза не смотрел, о поездке много не рассказывал. Ну и не надо. У Киры внутри было пусто. Казалось, ей уже все равно, любит ее Кирилл или нет. Более того, она уже и не была уверенна, любит ли она его сама. Она опять хотела умереть. Или ничего не хотела. Моменты пустоты и депрессии сменялись моментами агрессии и гнева. Внутри росло и набирало силу что-то нехорошее и злое, и она не могла этому противостоять и с этим бороться. Кирилл говорил что-то об этом, даже пытался как-то это объяснить, но Кира особенно не прислушивалась. Он говорил, что поглощает ее негативные вибрации, и что даже нашел какой-то еще способ помочь Кире, но какой именно, не уточнял. Да, иногда ей становилась легко и спокойно, но приписывать эти перемены в настроении и самочувствии действиям Кирилла она не спешила.
В Москве меня снова ждали снег, ветер, я бы сказал снеговетер и хмурые люди. Очень это контрастировало с тем, что я только что видел на другом континенте. Интересно, что неприветливость во взглядах людей замечаешь только первые несколько дней после прилета из-за границы, потом привыкаешь и считаешь, что так и должно быть. Стало грустно. Я подумал о Кире, и стало весело. Но хоть я и прилетел к выходным, с Кирой встретиться не смог. Она с сыном и Олегом была в подмосковном санатории. Опять грустно. Тем более, что настроение у нее было, мягко говоря, не очень. Казалось, что из трубки телефона вот-вот польется темная, клейкая, растворяющая живую материю жидкость. Она говорила со мной резко. Я делал, все что мог, и, когда мне удавалось вобрать в себя часть темного облака вокруг нее, она извинялась и говорила, что не знает, что на нее находит. Умиротворение, однако, длилось недолго, потом буря начиналась заново.
Во вторник я бросил работу, забрал Киру и мы поехали ко мне. Она была такая злая, что временами у нее перехватывало дыхание, и она тихонько рычала. Я уже много времени размышлял, какое бы имя дать Кире, а то, Кира – Кирилл, хотелось разнообразия, а еще хотелось назвать ее так, как никто ее не называет. Я пробовал то одно имя, то другое, и вот сейчас, находясь с ней в машине всего каких-то двадцать минут и слыша все это время негромкое, но полное опасности рычание с пассажирского сидения, причем, скосив глаза, можно было увидеть и выставленную вперед челюсть, я понял – передо мной Волк. Притом его самая дикая разновидность – ВЛК, чтобы ничего не смягчать – совсем без гласных. У меня даже машина дергаться начала, видно зажигание забарахлило. Боясь, что взрыв неминуем, если мы остановимся, я попытался отвлечь Киру.
– Знаешь, Кирюша, я долго думал, и вот что я надумал. Никакая ты не Кирюша, и не Кира, не Киа и даже не Кирок. Все это в прошлом. Теперь ты Волк. Посмотри в зеркало.
Кира притихла и заинтересованно меня слушала, и даже потянулась к зеркалу. Я продолжал:
– Ну, ты согласна? Посмотри. Глаза, клыки, уши, грива – все волчье. А как ты рычишь… Любой волк позавидует. Правда, ты рыжий волк. Нет, рыжих волков не бывает. Бывают красные. – Я осознавал, что рискую. – Между прочим, красный волк занесен в Красную книгу. В нашем московском зоопарке есть красная волчица, так к ней специально из Голландии доставили красного волка, чтобы у них родились волчата…
– Мне нравится, – Кира вдруг перебила меня. – Зови меня Волком. – Она продолжала любоваться на себя в автомобильное зеркало, не слишком к этому приспособленное, как будто увидела и открыла в себе что-то новое. – И еще. Хочу в зоопарк.
«Доброго дня, Муслим.
Сегодня прямо среди своего рабочего дня плюнул на все и забрал Киу к себе обедать. Это раньше была Киа, теперь это – сто тонн тринитротолуола. Пока доехали до места, чуть не погиб от ее слов, хорошо, что руки в ход не пошли. У нее даже дыхание стало прерывистым, такая ярость была. Когда поела, хоть немного остыла. Я дал ей ваш мяч посмотреть, сначала не сработало, но со второго раза – ноги поджала, почти в лотос села, немного закачалась и стала спокойным тоном разговаривать.
Сейчас изложу только часть – уже два часа ночи, а завтра – недостающее.
Я напишу как диалог, так мне легче.
Общее впечатление – Сила тоже немного знает и понимает. Но самое главное – Кире стало очевидно лучше.
С. – Зачем он отнял у меня ребенка? У меня была цель и предназначение, о которых мне рассказала истина. Я должна была хранить единство. Теперь их нет. Что мне делать?
К. – Это был не ребенок. Это было существо, которое туда попало случайно. Теперь у тебя новое предназначение, спроси у истины, какое.
С. – Сейчас спросить у истины нельзя. Она говорит только вначале… Ив конце.
К. – Почему Кира вибрирует таким образом, что создает облако, которое убивает все вокруг?
С. – Она боится.
К. – Чего она боится?
С. – Я не знаю, мы обе боимся.
К. – Ты можешь сделать так, чтобы Кира не вибрировала таким образом?
С. – Нет.
Обнимаю, Кирилл».
«Ты молодец, мой милый мальчик. Я, если честно, вообще не очень-то рассчитывал, что у тебя что-нибудь получится с первого раза. Это неважно, что пока мало информации. Главное, ты установил контакт. Говори с ней больше. Продолжительность сеансов не увеличивай, но в день можно проводить их несколько раз. Не старайся сразу получить все ответы. Поболтай с ней. Установи общий язык. Возможно, она не совсем тебя понимает. Подсознание не допускает двусмысленности. Опасен может быть сам переход, когда она смотрит на шар. Головокружение или даже легкая потеря сознания. Но когда ты увидишь, что переход осуществлен, попроси ее поменять позу, или пройти в другую комнату. В принципе, она может есть и пить. Главное – просто разговаривай с ней. В этом состоянии она честно будет отвечать на все вопросы. Сила лгать не умеет. Во время общения не разделяй Киу и Силу. Ей тяжело отличить одно от другого, они по сути и по восприятию едины. Спроси, что ее тревожит, чего она хочет, при этом рассказывай и о себе, чтобы не получался допрос. Спроси, не хочет ли она что-нибудь у тебя узнать. Дерзай. Все идет хорошо. Муслим».
«Доброго дня, Муслим.
Продолжение беседы:
С. – Зачем он отнял ребенка?
К. – Кто он?
С. – Госэ. Он знает, что делает, но мне не говорит. А я теперь не знаю, что делать. А тебя как зовут?
К. – Я не знаю. Наверное, у меня нет имени.
С. – Тебя зовут госэ. Ты его оболочка. Он делает, а ты только оболочка.
Ты никогда раньше не разговаривал со мной. Теперь ты всегда будешь разговаривать со мной?
К. – Да.
С. – А как ты узнал, как разговаривать со мной?
К. – Сорока на хвосте принесла.
С. – Что такое сорока?
К. – Сорока это птица.
С. – Что такое птица?
Поскольку я не знал, могу ли я рассказывать о том, откуда я узнал, как с ней разговаривать, пришлось промолчать, а потом выдернуть ее из этого состояния.
Как мне отвечать на такие вопросы?
А вопрос о птице вообще привел меня в ступор. Начинать объяснять, что это такая поговорка, я не решился, боясь запутать ситуацию. Вдруг она сума сойдет от моих объяснений. Мы-то уже давно в сумасшедшем доме, а она, может быть, еще нет. Говорить, что птица – живое существо с крыльями? Придется объяснять, что такое живое существо, что с ходу, да и не сходу не объяснишь даже себе. А что такое крылья? В данном случае рассказ вовлекал бы в себя все новые и новые объекты, которые также необходимо было как-то объяснять. Как много вещей мы назвали и пользуемся только их именами, по сути, совершенно не понимая, о чем речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Все это очень интересно, Муслим. Но если бы я даже и понимал то, о чем вы говорите, что конкретно мне делать с собой и с Кирой? Может, упражнения какие-то попробовать или еще чего?
– Рецепт готовый хочешь? Не дуйся, тебе не идет. Подумаю я, что можно сделать. Вернее, я уже знаю что. А вот не скажу… – Дальше последовал, очевидно, смех.
– Да, не дрейфь. Скажу я тебе. Но только завтра. Случай у вас уникальный. А пока придвинься ко мне поближе, дай свою правую ладонь. – Муслим несильно сжал мою руку и закрыл глаза. Я понимал, что он хочет что-то считать с меня, и расслабился, открылся для него. Пусть смотрит и щупает. Скрывать мне нечего. Так мы просидели несколько минут.
На следующий день после обеда я снова был у Муслима. В палате ничего не изменилось, Муслим лежал точно так же, как и вчера, и было такое впечатление, как будто я и не уходил.
– Плохо дело, милый мальчик, я уже не тот, чтобы вам помогать, ну ты сам видишь, а ты еще полностью в себя не веришь. А в магии это одно из главных необходимых условий. Сегодня ночью не только ты не спал, – он сделал многозначительную паузу, – мне тоже не спалось, и я смотрел на вас. Так вот, Киа вибрирует очень плохо, излучает столько темных вибраций, что тебе и поглотить столько невозможно. Хотя ты молодец – хорошо открыт для нее, твоя способность поглощать большая, но все же недостаточна. Киа вновь обрастает нехорошей энергией. Причем, если первое черное облако было атакующим и выражающим гнев, то сейчас я вижу беспредельный страх, печаль и отчаяние. Она так долго не протянет. Да и ты тоже, как связанный с ней крепче не бывает.
– Да ладно, Муслим, у нас выбора нет, будем поглощать и регулировать. Хотя я и сам чувствую: ситуация вышла из под контроля, я вязну в облаке Киы. Честно говоря, я подспудно надеялся, что что-то решится, пока я здесь.
Муслим засмеялся. Теперь я уже точно знал, что это смех. Потом он попросил Джоан оставить нас.
– Сядь-ка поближе, милый мальчик. Ты приехал сюда не меня повидать, хотя без этого ничего бы и не получилось, а привела тебя сюда твоя пустота. Постарайся не расстраиваться, но главная твоя заслуга, что ты не сопротивлялся. Ты ведь и сам не знаешь, зачем ко мне, старику, прилетел, ведь так или нет?
– Нет, не знаю, Муслим. Но я же практически конченый дзен-буддист, оно само делается, а я не сопротивляюсь и ни о чем не жалею.
– Возьми на тумбочке сверток и разверни его.
Я повиновался. У меня в руках оказался предмет, видом с сильно погнутый, замысловато раскрашенный знаками шар с одной сквозной дыркой. Кажется, он был изготовлен из глины. Я крутил в руках диковинку, Муслим, тем временем, рассматривал меня.
– Я вчера смотрел на тебя и увидел, что ты не можешь нанести ей вред. То, что у тебя в руках, – это код. – Муслим вздохнул, видно нелегко ему далось решение отдать мне этот код.
– Он дает возможность или, вернее, должен давать возможность общаться с Силой. Но что получится на самом деле, если его применить, никто не знает. Все это только теоретически, а практически тебе придется испытать самому. Или не придется, может быть, реши сам. – Муслим закрыл глаза и замолчал.
Я крутил в руках шар молча, готовый лишь слушать тогда, когда Муслим сам начнет говорить.
– Ты должен сделать следующее. – Он открыл глаза. – Объяснять нет сил. Поверь мне, милый мальчик, на слово. Посади или положи свою девушку так, чтобы ей было удобно и некуда было падать. Дай ей в руки шар таким образом, чтобы красный треугольник оказался сверху, а пальцы вошли в выемки на шаре. Пускай смотрит на шар неотрывно и в это время медленно выдыхает через дырку в шаре. Придумай что-нибудь, чтобы заставить ее это сделать. Она войдет в состояние транса. Забери шар с символами и спрячь, чтобы потом он случайно не попался ей на глаза, и можешь задавать ей любые вопросы и давать любые установки, ответы будет давать Сила. Надеюсь, ситуация прояснится. В конце помоги ей встать и нарисуй, можно мысленно, вокруг нее круг, возьми за руку и резко выдерни ее из этого круга в свои объятия. Только делать это нужно очень уверенно, без тени сомнения. – Муслим замолчал и закрыл глаза, видно было, что ему нелегко так много говорить. Помолчав несколько минут и, видимо, передохнув, он продолжил.
– После этого Киа будет без сознания и чтобы вернуть ее из этого состояния, помассируй ей большим пальцем середину левой ладони. Она должна прийти в себя. Имей в виду, она не будет помнить того, что было с ней в измененном состоянии сознания. Если все это сработает, проделывай эту процедуру, пока не устраните причину негативных вибраций. Я давно в тебе копаюсь, уж не гневись, милый мальчик, и доверяю тебе настолько, что решился вручить тебе код. Не злоупотребляй. Измененное состояние сознания должно длиться не более 20–30 минут. Я сам не знаю, что получится, и насколько это поможет разрешить ситуацию и разобраться в вашем новом статусе. Очень может быть, что я ошибаюсь. Но попробовать нужно. Это шанс. Иначе то, что происходит у нее внутри, разрушит вас обоих. И вообще, вам обоим необходимо понять, что вас как отдельных энергетических сущностей больше не существует. Я не знаю, что будет дальше, но сейчас это так… И еще. Я не знаю, кого ты выпустишь наружу, использовав этот код. Иван делал это кодом Силы. Но что он в конечном счете сделал? То есть что у него получилось? Вот ты и посмотришь. Если не побоишься, конечно, – и последовала уже привычная гримаса, обозначающая смех.
Глава 14
Из Калифорнии Кирилл вернулся озабоченным, напряженным и загадочным. В глаза не смотрел, о поездке много не рассказывал. Ну и не надо. У Киры внутри было пусто. Казалось, ей уже все равно, любит ее Кирилл или нет. Более того, она уже и не была уверенна, любит ли она его сама. Она опять хотела умереть. Или ничего не хотела. Моменты пустоты и депрессии сменялись моментами агрессии и гнева. Внутри росло и набирало силу что-то нехорошее и злое, и она не могла этому противостоять и с этим бороться. Кирилл говорил что-то об этом, даже пытался как-то это объяснить, но Кира особенно не прислушивалась. Он говорил, что поглощает ее негативные вибрации, и что даже нашел какой-то еще способ помочь Кире, но какой именно, не уточнял. Да, иногда ей становилась легко и спокойно, но приписывать эти перемены в настроении и самочувствии действиям Кирилла она не спешила.
В Москве меня снова ждали снег, ветер, я бы сказал снеговетер и хмурые люди. Очень это контрастировало с тем, что я только что видел на другом континенте. Интересно, что неприветливость во взглядах людей замечаешь только первые несколько дней после прилета из-за границы, потом привыкаешь и считаешь, что так и должно быть. Стало грустно. Я подумал о Кире, и стало весело. Но хоть я и прилетел к выходным, с Кирой встретиться не смог. Она с сыном и Олегом была в подмосковном санатории. Опять грустно. Тем более, что настроение у нее было, мягко говоря, не очень. Казалось, что из трубки телефона вот-вот польется темная, клейкая, растворяющая живую материю жидкость. Она говорила со мной резко. Я делал, все что мог, и, когда мне удавалось вобрать в себя часть темного облака вокруг нее, она извинялась и говорила, что не знает, что на нее находит. Умиротворение, однако, длилось недолго, потом буря начиналась заново.
Во вторник я бросил работу, забрал Киру и мы поехали ко мне. Она была такая злая, что временами у нее перехватывало дыхание, и она тихонько рычала. Я уже много времени размышлял, какое бы имя дать Кире, а то, Кира – Кирилл, хотелось разнообразия, а еще хотелось назвать ее так, как никто ее не называет. Я пробовал то одно имя, то другое, и вот сейчас, находясь с ней в машине всего каких-то двадцать минут и слыша все это время негромкое, но полное опасности рычание с пассажирского сидения, причем, скосив глаза, можно было увидеть и выставленную вперед челюсть, я понял – передо мной Волк. Притом его самая дикая разновидность – ВЛК, чтобы ничего не смягчать – совсем без гласных. У меня даже машина дергаться начала, видно зажигание забарахлило. Боясь, что взрыв неминуем, если мы остановимся, я попытался отвлечь Киру.
– Знаешь, Кирюша, я долго думал, и вот что я надумал. Никакая ты не Кирюша, и не Кира, не Киа и даже не Кирок. Все это в прошлом. Теперь ты Волк. Посмотри в зеркало.
Кира притихла и заинтересованно меня слушала, и даже потянулась к зеркалу. Я продолжал:
– Ну, ты согласна? Посмотри. Глаза, клыки, уши, грива – все волчье. А как ты рычишь… Любой волк позавидует. Правда, ты рыжий волк. Нет, рыжих волков не бывает. Бывают красные. – Я осознавал, что рискую. – Между прочим, красный волк занесен в Красную книгу. В нашем московском зоопарке есть красная волчица, так к ней специально из Голландии доставили красного волка, чтобы у них родились волчата…
– Мне нравится, – Кира вдруг перебила меня. – Зови меня Волком. – Она продолжала любоваться на себя в автомобильное зеркало, не слишком к этому приспособленное, как будто увидела и открыла в себе что-то новое. – И еще. Хочу в зоопарк.
«Доброго дня, Муслим.
Сегодня прямо среди своего рабочего дня плюнул на все и забрал Киу к себе обедать. Это раньше была Киа, теперь это – сто тонн тринитротолуола. Пока доехали до места, чуть не погиб от ее слов, хорошо, что руки в ход не пошли. У нее даже дыхание стало прерывистым, такая ярость была. Когда поела, хоть немного остыла. Я дал ей ваш мяч посмотреть, сначала не сработало, но со второго раза – ноги поджала, почти в лотос села, немного закачалась и стала спокойным тоном разговаривать.
Сейчас изложу только часть – уже два часа ночи, а завтра – недостающее.
Я напишу как диалог, так мне легче.
Общее впечатление – Сила тоже немного знает и понимает. Но самое главное – Кире стало очевидно лучше.
С. – Зачем он отнял у меня ребенка? У меня была цель и предназначение, о которых мне рассказала истина. Я должна была хранить единство. Теперь их нет. Что мне делать?
К. – Это был не ребенок. Это было существо, которое туда попало случайно. Теперь у тебя новое предназначение, спроси у истины, какое.
С. – Сейчас спросить у истины нельзя. Она говорит только вначале… Ив конце.
К. – Почему Кира вибрирует таким образом, что создает облако, которое убивает все вокруг?
С. – Она боится.
К. – Чего она боится?
С. – Я не знаю, мы обе боимся.
К. – Ты можешь сделать так, чтобы Кира не вибрировала таким образом?
С. – Нет.
Обнимаю, Кирилл».
«Ты молодец, мой милый мальчик. Я, если честно, вообще не очень-то рассчитывал, что у тебя что-нибудь получится с первого раза. Это неважно, что пока мало информации. Главное, ты установил контакт. Говори с ней больше. Продолжительность сеансов не увеличивай, но в день можно проводить их несколько раз. Не старайся сразу получить все ответы. Поболтай с ней. Установи общий язык. Возможно, она не совсем тебя понимает. Подсознание не допускает двусмысленности. Опасен может быть сам переход, когда она смотрит на шар. Головокружение или даже легкая потеря сознания. Но когда ты увидишь, что переход осуществлен, попроси ее поменять позу, или пройти в другую комнату. В принципе, она может есть и пить. Главное – просто разговаривай с ней. В этом состоянии она честно будет отвечать на все вопросы. Сила лгать не умеет. Во время общения не разделяй Киу и Силу. Ей тяжело отличить одно от другого, они по сути и по восприятию едины. Спроси, что ее тревожит, чего она хочет, при этом рассказывай и о себе, чтобы не получался допрос. Спроси, не хочет ли она что-нибудь у тебя узнать. Дерзай. Все идет хорошо. Муслим».
«Доброго дня, Муслим.
Продолжение беседы:
С. – Зачем он отнял ребенка?
К. – Кто он?
С. – Госэ. Он знает, что делает, но мне не говорит. А я теперь не знаю, что делать. А тебя как зовут?
К. – Я не знаю. Наверное, у меня нет имени.
С. – Тебя зовут госэ. Ты его оболочка. Он делает, а ты только оболочка.
Ты никогда раньше не разговаривал со мной. Теперь ты всегда будешь разговаривать со мной?
К. – Да.
С. – А как ты узнал, как разговаривать со мной?
К. – Сорока на хвосте принесла.
С. – Что такое сорока?
К. – Сорока это птица.
С. – Что такое птица?
Поскольку я не знал, могу ли я рассказывать о том, откуда я узнал, как с ней разговаривать, пришлось промолчать, а потом выдернуть ее из этого состояния.
Как мне отвечать на такие вопросы?
А вопрос о птице вообще привел меня в ступор. Начинать объяснять, что это такая поговорка, я не решился, боясь запутать ситуацию. Вдруг она сума сойдет от моих объяснений. Мы-то уже давно в сумасшедшем доме, а она, может быть, еще нет. Говорить, что птица – живое существо с крыльями? Придется объяснять, что такое живое существо, что с ходу, да и не сходу не объяснишь даже себе. А что такое крылья? В данном случае рассказ вовлекал бы в себя все новые и новые объекты, которые также необходимо было как-то объяснять. Как много вещей мы назвали и пользуемся только их именами, по сути, совершенно не понимая, о чем речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45