Я сама могу, если надо будет. Еще не время.
– А по-моему, уже пора. Он перешел границу.
– Понимаешь, он был для меня последние лет десять одним из самых близких людей, я доверяла ему бесконечно, и мне очень тяжело сейчас. Я отказываюсь понимать, что произошло и происходит.
– Может быть, этого нельзя понять…
На следующий день там же, на коврике у двери, Кира обнаружила деревянный ящик с землей, над которым возвышались два креста – один поменьше, другой побольше, с одной стороны из земли торчало воронье крыло, с другой лежала записка: «Выбор за ним».
В следующую субботу мы поехали в Тулу, посмотреть несколько финалов на Чемпионате России по легкой атлетике. Я бывший профессиональный спортсмен, время от времени занимал призовые места на европейских и мировых первенствах. Так хочется иногда вернуться назад, в ту золотую жизнь, прямую и прозрачную. Не было ни капризных клиентов, ни партнеров, с которыми нужно поддерживать дружеские отношения, ни подчиненных с их проблемами. Увы, система-ниппель, назад дороги нет. После спорта меня приглашали остаться тренером или функционером, но я, чувствуя, что попасть в колею – не выбор, а бездействие, сделал усилие и, отбросив все связи, начал заниматься совершенно другим. Не хотелось оставаться в системе, мне всегда была по душе индивидуальная работа – не коллективный я человек.
Мы выехали с утра, взяв все для купания и еду для пикника. Но оказалось, что или что-то изменилось со времен моего детства, или я забыл как выглядят современные водоемы и леса. Вода в реках была настолько грязной, что даже моей индейской решимости хватило, чтобы зайти в нее только по колено. Кира даже раздеваться побрезговала. Пикник получился не намного лучше. Различных насекомых, жаждущих человеческой плоти, было нездоровое количество. Похоже, что пикник был у них, а не у нас. На ходу поев, бегом вернулись в машину. Эти неудачи меня расстроили лишь в отношении Киры, потому что я знал, как болезненно она реагирует на малейшее затруднение. Осталось только посмотреть соревнования, но вряд ли они вызовут у Киры интерес.
В машине ей стало плохо – очередной приступ головной боли. Кира сама уже стала более-менее справляться с этими состояниями, после того, как я сказал ей, что это не болезнь, а нападение. Ну и я тоже учился понемногу отводить влияние. В этот раз мы справились. Правда в моей голове взорвалась осколочная бомба, но я перетерпел, не останавливая машину, и своей красавице ничего не сказал. Через полчаса позвонил Давид, справился о самочувствии Киры. Она резко ответила:
– Я теперь всегда буду чувствовать себя хорошо, ты о себе побеспокойся.
На другом конце послышался смех. Кира выключила телефон и убрала его.
Я совсем не понимал плана Давида. Если он хотел нас разъединить, то делал это очень неумело, и медленно, но верно получал противоположный результат. Тем не менее, я испытывал к нему большую симпатию, совершенно непонятно, почему. Где-то глубоко внутри меня жило что-то, что пело с ним в один голос. Или подпевало. Для себя я объяснял это тем, что у него было то, чего не было у меня или чего мне не хватало. Меня очень привлекали его целеустремленность и настойчивость, желание не останавливаться и развивать в себе новые способности. Судя по нашей переписке, он был большим выдумщиком и, наверное, крайне решительным человеком. Хотя спорные моменты в его характере тоже были.
Началась гроза. Никогда раньше мне не доводилось наблюдать такого ливня. Дворники оказались совершенно бесполезными, мы были на дне водного океана. Все машины на трасе остановились и включили аварийки. Видимость была… Нет, пожалуй, видимости не было никакой. Я выключил музыку и ненужные дворники, мы внимали звукам ливня. Шуму падения воды на крышу машины и редким, но очень громким раскатам грома. Мне кажется, я бы не удивился, если бы за окном проплыла рыба. После грозы стало свежо, настроение несколько улучшилось. Давид остался в прошлой жизни.
Когда мы приехали, до начала финалов было около часа. Пятнадцать минут из него, мы потратили на поиски кофейни с кофе-машиной. Нашли. Выпили эспрессо, съели по кусочку чизкейка. Я рассказывал какие-то байки о своей спортивной жизни. Кира внимала…
Поздно ночью вернулись в Москву.
В понедельник утром я с уговорами отвез Киру в больницу. Ей начали делать какие-то уколы, судя по всему, очень болезненные, по крайней мере, она боялась и задолго начинала нервничать. Сам поехал в офис. Чувствовал себя неуютно – Кира почти ревела, вылезая из машины, а я ничего не мог сделать. Или не хотел? Или не считал себя вправе вмешиваться? С одной стороны, внутри у Киры определенно работали какие-то фантастические предохранители, оберегающие и спасающие ее от всех напастей, иначе ее давно уже не было бы. Поэтому я допускал, что любое обычное лечение, а тем более уколы были лишними, а возможно, даже вредными в такой ситуации. С другой – ее лечил известный хирург с именем, произносить вслух которое хотелось стоя, и я не сомневался, что он знает и понимает, что делает. «Лучше потерпеть и перестраховаться», – решил я. Конечно, можно было пойти, проводить ее, даже поприсутствовать, если разрешили бы. Но здесь у меня в голове включались уже другие механизмы – врачи были знакомыми Олега, да и сам Олег туда частенько наведывался. В общем, я не хотел вмешиваться в начатый не мной процесс.
«Доброго дня, Тень.
Зачем мне ее убивать? Мне неинтересно убивать, да просто лень! К тому же она помогает мне в некоторых делах. Кирилл».
Кира до самого вечера не брала трубку. Сама позвонила после девяти вечера, когда я уже весь извелся… Оказывается, была без сознания. Говорила с трудом. На ночь ее оставили в клинике.
«Я чувствую испуг и шевеление на вашей стороне
Этой ночью ты думал, как ЕЕ защитить
Но будем считать, что это ложные чувства
Ты ясно дал понять мне, что помогать мне не будешь
Хорошо
Тогда мне ничего другого не остается Я убью ЕЕ
Убью тогда, когда ОНА меньше всего будет ожидать опасности Я выжду Я умею ждать Я охотник
Это будет не убийство
Это будет ритуал
ОНА сама отдастся мне
Потому, что у НЕЕ не будет выбора
К тому же ОНА действительно не дорожит жизнью, ибо знает, что есть жизнь
ОНА с радостью отдаст жизнь, если увидит: то, что предлагается взамен, стоит больше
Очень жаль, что ты не со мной
Ты равен мне
Ты близок мне
Ты «видишь» меня
И ты любил меня
На определенном этапе у нас возникло непонимание
Очень хочется вернуть понимание ОНА обречена, поверь мне, здесь уже ничего нельзя изменить Но есть мы
И мы будем, когда ЕЕ уже не будет
И хочется, чтобы мы были вместе
Ты оказался роковым для НЕЕ
ОНА – роковой для меня
ЕЕ смерть – роковой для тебя
Круг замкнется
Как ты это видишь?
Тень».
«Я ни на чьей стороне, я нигде, я сам по себе.
И ночью я спал.
Чего ты собираешься ждать?
Когда она умрет сама? Это может случиться в любой момент.
У нас нет непонимания. У нас разные цели и разные игры.
Надеюсь, ты будешь более мягкой.
Я не готов пока обсуждать то, о чем ты пишешь.
Кирилл».
Да, мы вели игру с Давидом. А в любой игре важно дезориентировать соперника. Лучше вначале немного проиграть, но не дать возможности вычислить твою тактику. Он ждал от меня вполне определенных ответов и действий, я же не давал возможности вычислить, в какую сторону я двигаюсь, и каковы цели. Наверно, он думал, что я сумасшедший, впрочем, я и не стремлюсь к нормальности. Нормальность – это банальность. И ничего нет хуже последней. Возможно, и сам Давид привлекал меня именно своей ненормальностью. Так что мы друг друга стоили.
Мне казалось, что пресс чужого внимания давил на меня со всех сторон. Домашний телефон, бывало, по несколько часов звонил не умолкая. Приступы головной боли и взрывы в голове становились все чаще. Слежку я чувствовал спиной. Но, как ни странно, увидеть хоть раз человека, который следует за мной или за моей машиной, я так и не смог, как ни старался. В конце концов я решил, что следят профессионалы и в основном техническими методами, обнаружить которые без специальных знаний и соответствующей аппаратуры практически невозможно. Сопротивлялся, как мог. Насколько я понимал, главное для соглядатаев было не столько знать, где я нахожусь сейчас, сколько иметь возможность просчитать мое поведение наперед: пути передвижения, распорядок, привычки. Поэтому я выходил из дома и приезжал назад – в разное время, иногда, выехав как бы на работу, объезжал дом, возвращался в квартиру, а на работу потом отправлялся только через несколько часов. Никогда не ехал два раза подряд одной и той же дорогой. Машину также ставил в разных местах; возвращаясь в квартиру, то пробирался кустами, то спокойно вышагивал посреди улицы. Дома иногда оставлял свет на кухне на несколько суток включенным, иногда спал при свете в комнате, а иногда ужинал в темноте. На самом деле, все эти фокусы были мне не в тягость. Уже около десяти лет я боролся со своими привычками и вполне сознательно пытался их вычислить и «перебить». Практически я жил так и до начала слежки, а сейчас только удвоил свои старания. Единственное, от чего я не мог уйти – это работа, офис. И хотя я оставлял машину в разных местах и никогда не подходил к центральному входу здания с одной стороны, мое появление было предсказуемо. Меня это не радовало, но что предпринять, я так и не придумал.
«Кирилл
Интересную игру ты ведешь Пусть будет так
Вчера я пыталась войти с НЕЙ в контакт, а ночью была атакована
(Ты даже не представляешь, с кем связался)
Но это была ЕЕ ошибка
Такие атаки чреваты
Теперь включится обратный механизм, ну, что-то типа вселенской совести…
Трудно объяснить, да и незачем
И в эту дыру войду я
И ОНА примет меня, потому что знает, что сама нарушила закон
Ради себя ОНА не стала бы
ОНА, судя по всему, делает это ради тебя, что усиливает мое влечение к тебе.
Так что ты действительно роковой для НЕЕ
Как странно и нелепо все в этом чудном мире
Театр абсурда
Больше о НЕЙ говорить не будем
Давай поговорим о нас
Чем дальше, тем больше я хочу тебя
Я безумно хочу тебя
Ты интересен мне
Ты непонятен
Ты абсурден
И ты силен
P.S. Можно было бы заняться с НЕЙ любовью
Втроем – я, ты, ОНА
Долго, очень долго Пока ОНА не умрет».
Я знал, что Кира нанесла удар по Давиду. И он был прав, она сделала это после того, как осознала, что мне угрожает опасность, и опасность эта идет от Давида. После нападения несколько дней не было писем, и звонки стали очень редкими. Кира тоже расклеилась.
– Я не смогла больше терпеть, он говорил, что убьет меня и тебя.
– Да, он пишет, что плохо себя чувствует, но духом не сломлен.
– Я нарушила закон. Теперь закон будет пытаться восстановить равновесие, и это нарушит равновесие во мне, – она засмеялась.
– Как это?
– Все в мире происходит в результате действия трех сил: положительной, отрицательной и силы нейтральности. Я действовала искусственно, все происходило без участия силы нейтральности. Сила эта в любом случае проявится, но позже. Каким будет ее проявление, лучше не знать. Как бы то ни было, она восстановит равновесие…
– Интересно, Кирочка, что вы с Давидом часто говорите мне почти одно и тоже. Вы одинаково мыслите, а может, есть еще какие-то связи, которых я не осознаю? Наверное, перед тем, как вы общаетесь со мной, вы болтаете между собой…
Кира стрельнула глазами:
– Мир – это математика. А Давид во многом мой ученик.
– Ученик он хороший. Но вот философия у него детская.
– А какая не детская?
– Никто не может воспринять и соответственно понять большую часть, намного-намного большую часть того, что происходит в мире. Мы видим и воспринимаем ничтожную часть того, что есть, даже если неимоверно разовьем свою чувствительность. Мы никогда не будем в состоянии понять законы мира. Тем более описать. И твою силу нейтральности в том числе. Плохо обманывать себя и говорить: я знаю. Все законы существуют у нас в голове, так что забудь про описание и радуйся жизни.
– Ты прав, но это ничего не меняет. В той части мира, которою мы так или иначе воспринимаем, законы работают. Они не существуют вне нашего понятия о мире. Но нам-то до этого сейчас какое дело. Мы ощущаем себя здесь, и этим своим ощущением и создаем законы.
«Доброго дня, Тень.
Вы с ней очень похожи.
Вы мыслите одинаково.
Увы, я не такой как вы.
По крайней мере, пока.
Убить ее можно.
Она не будет сопротивляться.
Если не будет больно.
Кирилл».
«У меня сейчас не лучшее время
Я недооценила ЕЕ
И ОНА тихонько добивает меня
Успеет ли?
Вопрос
В общем, уже не важно
Вместе нам не быть
Или ОНА, или я
В конечном счете, не имеет значения
Ничто не имеет значения Все игра
Только имей в виду, если
ОНА убьет меня, ты следующий
ОНА никогда не смирится с твоим к себе отношением
И если увидит, что проиграла,
ОНА убьет тебя
Как и я хочу убить ЕЕ
Все сейчас в твоих руках
Ты та сила, которая решит исход игры
Если ты играешь со мной, умрет ОНА
И это будет красивая и сладостная смерть,
которая принесет удовольствие и спокойствие всем нам
Если ты будешь с НЕЙ, я умру болезненно и тяжко
Конечно, мы похожи
Я ЕЕ порождение
А какой ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– А по-моему, уже пора. Он перешел границу.
– Понимаешь, он был для меня последние лет десять одним из самых близких людей, я доверяла ему бесконечно, и мне очень тяжело сейчас. Я отказываюсь понимать, что произошло и происходит.
– Может быть, этого нельзя понять…
На следующий день там же, на коврике у двери, Кира обнаружила деревянный ящик с землей, над которым возвышались два креста – один поменьше, другой побольше, с одной стороны из земли торчало воронье крыло, с другой лежала записка: «Выбор за ним».
В следующую субботу мы поехали в Тулу, посмотреть несколько финалов на Чемпионате России по легкой атлетике. Я бывший профессиональный спортсмен, время от времени занимал призовые места на европейских и мировых первенствах. Так хочется иногда вернуться назад, в ту золотую жизнь, прямую и прозрачную. Не было ни капризных клиентов, ни партнеров, с которыми нужно поддерживать дружеские отношения, ни подчиненных с их проблемами. Увы, система-ниппель, назад дороги нет. После спорта меня приглашали остаться тренером или функционером, но я, чувствуя, что попасть в колею – не выбор, а бездействие, сделал усилие и, отбросив все связи, начал заниматься совершенно другим. Не хотелось оставаться в системе, мне всегда была по душе индивидуальная работа – не коллективный я человек.
Мы выехали с утра, взяв все для купания и еду для пикника. Но оказалось, что или что-то изменилось со времен моего детства, или я забыл как выглядят современные водоемы и леса. Вода в реках была настолько грязной, что даже моей индейской решимости хватило, чтобы зайти в нее только по колено. Кира даже раздеваться побрезговала. Пикник получился не намного лучше. Различных насекомых, жаждущих человеческой плоти, было нездоровое количество. Похоже, что пикник был у них, а не у нас. На ходу поев, бегом вернулись в машину. Эти неудачи меня расстроили лишь в отношении Киры, потому что я знал, как болезненно она реагирует на малейшее затруднение. Осталось только посмотреть соревнования, но вряд ли они вызовут у Киры интерес.
В машине ей стало плохо – очередной приступ головной боли. Кира сама уже стала более-менее справляться с этими состояниями, после того, как я сказал ей, что это не болезнь, а нападение. Ну и я тоже учился понемногу отводить влияние. В этот раз мы справились. Правда в моей голове взорвалась осколочная бомба, но я перетерпел, не останавливая машину, и своей красавице ничего не сказал. Через полчаса позвонил Давид, справился о самочувствии Киры. Она резко ответила:
– Я теперь всегда буду чувствовать себя хорошо, ты о себе побеспокойся.
На другом конце послышался смех. Кира выключила телефон и убрала его.
Я совсем не понимал плана Давида. Если он хотел нас разъединить, то делал это очень неумело, и медленно, но верно получал противоположный результат. Тем не менее, я испытывал к нему большую симпатию, совершенно непонятно, почему. Где-то глубоко внутри меня жило что-то, что пело с ним в один голос. Или подпевало. Для себя я объяснял это тем, что у него было то, чего не было у меня или чего мне не хватало. Меня очень привлекали его целеустремленность и настойчивость, желание не останавливаться и развивать в себе новые способности. Судя по нашей переписке, он был большим выдумщиком и, наверное, крайне решительным человеком. Хотя спорные моменты в его характере тоже были.
Началась гроза. Никогда раньше мне не доводилось наблюдать такого ливня. Дворники оказались совершенно бесполезными, мы были на дне водного океана. Все машины на трасе остановились и включили аварийки. Видимость была… Нет, пожалуй, видимости не было никакой. Я выключил музыку и ненужные дворники, мы внимали звукам ливня. Шуму падения воды на крышу машины и редким, но очень громким раскатам грома. Мне кажется, я бы не удивился, если бы за окном проплыла рыба. После грозы стало свежо, настроение несколько улучшилось. Давид остался в прошлой жизни.
Когда мы приехали, до начала финалов было около часа. Пятнадцать минут из него, мы потратили на поиски кофейни с кофе-машиной. Нашли. Выпили эспрессо, съели по кусочку чизкейка. Я рассказывал какие-то байки о своей спортивной жизни. Кира внимала…
Поздно ночью вернулись в Москву.
В понедельник утром я с уговорами отвез Киру в больницу. Ей начали делать какие-то уколы, судя по всему, очень болезненные, по крайней мере, она боялась и задолго начинала нервничать. Сам поехал в офис. Чувствовал себя неуютно – Кира почти ревела, вылезая из машины, а я ничего не мог сделать. Или не хотел? Или не считал себя вправе вмешиваться? С одной стороны, внутри у Киры определенно работали какие-то фантастические предохранители, оберегающие и спасающие ее от всех напастей, иначе ее давно уже не было бы. Поэтому я допускал, что любое обычное лечение, а тем более уколы были лишними, а возможно, даже вредными в такой ситуации. С другой – ее лечил известный хирург с именем, произносить вслух которое хотелось стоя, и я не сомневался, что он знает и понимает, что делает. «Лучше потерпеть и перестраховаться», – решил я. Конечно, можно было пойти, проводить ее, даже поприсутствовать, если разрешили бы. Но здесь у меня в голове включались уже другие механизмы – врачи были знакомыми Олега, да и сам Олег туда частенько наведывался. В общем, я не хотел вмешиваться в начатый не мной процесс.
«Доброго дня, Тень.
Зачем мне ее убивать? Мне неинтересно убивать, да просто лень! К тому же она помогает мне в некоторых делах. Кирилл».
Кира до самого вечера не брала трубку. Сама позвонила после девяти вечера, когда я уже весь извелся… Оказывается, была без сознания. Говорила с трудом. На ночь ее оставили в клинике.
«Я чувствую испуг и шевеление на вашей стороне
Этой ночью ты думал, как ЕЕ защитить
Но будем считать, что это ложные чувства
Ты ясно дал понять мне, что помогать мне не будешь
Хорошо
Тогда мне ничего другого не остается Я убью ЕЕ
Убью тогда, когда ОНА меньше всего будет ожидать опасности Я выжду Я умею ждать Я охотник
Это будет не убийство
Это будет ритуал
ОНА сама отдастся мне
Потому, что у НЕЕ не будет выбора
К тому же ОНА действительно не дорожит жизнью, ибо знает, что есть жизнь
ОНА с радостью отдаст жизнь, если увидит: то, что предлагается взамен, стоит больше
Очень жаль, что ты не со мной
Ты равен мне
Ты близок мне
Ты «видишь» меня
И ты любил меня
На определенном этапе у нас возникло непонимание
Очень хочется вернуть понимание ОНА обречена, поверь мне, здесь уже ничего нельзя изменить Но есть мы
И мы будем, когда ЕЕ уже не будет
И хочется, чтобы мы были вместе
Ты оказался роковым для НЕЕ
ОНА – роковой для меня
ЕЕ смерть – роковой для тебя
Круг замкнется
Как ты это видишь?
Тень».
«Я ни на чьей стороне, я нигде, я сам по себе.
И ночью я спал.
Чего ты собираешься ждать?
Когда она умрет сама? Это может случиться в любой момент.
У нас нет непонимания. У нас разные цели и разные игры.
Надеюсь, ты будешь более мягкой.
Я не готов пока обсуждать то, о чем ты пишешь.
Кирилл».
Да, мы вели игру с Давидом. А в любой игре важно дезориентировать соперника. Лучше вначале немного проиграть, но не дать возможности вычислить твою тактику. Он ждал от меня вполне определенных ответов и действий, я же не давал возможности вычислить, в какую сторону я двигаюсь, и каковы цели. Наверно, он думал, что я сумасшедший, впрочем, я и не стремлюсь к нормальности. Нормальность – это банальность. И ничего нет хуже последней. Возможно, и сам Давид привлекал меня именно своей ненормальностью. Так что мы друг друга стоили.
Мне казалось, что пресс чужого внимания давил на меня со всех сторон. Домашний телефон, бывало, по несколько часов звонил не умолкая. Приступы головной боли и взрывы в голове становились все чаще. Слежку я чувствовал спиной. Но, как ни странно, увидеть хоть раз человека, который следует за мной или за моей машиной, я так и не смог, как ни старался. В конце концов я решил, что следят профессионалы и в основном техническими методами, обнаружить которые без специальных знаний и соответствующей аппаратуры практически невозможно. Сопротивлялся, как мог. Насколько я понимал, главное для соглядатаев было не столько знать, где я нахожусь сейчас, сколько иметь возможность просчитать мое поведение наперед: пути передвижения, распорядок, привычки. Поэтому я выходил из дома и приезжал назад – в разное время, иногда, выехав как бы на работу, объезжал дом, возвращался в квартиру, а на работу потом отправлялся только через несколько часов. Никогда не ехал два раза подряд одной и той же дорогой. Машину также ставил в разных местах; возвращаясь в квартиру, то пробирался кустами, то спокойно вышагивал посреди улицы. Дома иногда оставлял свет на кухне на несколько суток включенным, иногда спал при свете в комнате, а иногда ужинал в темноте. На самом деле, все эти фокусы были мне не в тягость. Уже около десяти лет я боролся со своими привычками и вполне сознательно пытался их вычислить и «перебить». Практически я жил так и до начала слежки, а сейчас только удвоил свои старания. Единственное, от чего я не мог уйти – это работа, офис. И хотя я оставлял машину в разных местах и никогда не подходил к центральному входу здания с одной стороны, мое появление было предсказуемо. Меня это не радовало, но что предпринять, я так и не придумал.
«Кирилл
Интересную игру ты ведешь Пусть будет так
Вчера я пыталась войти с НЕЙ в контакт, а ночью была атакована
(Ты даже не представляешь, с кем связался)
Но это была ЕЕ ошибка
Такие атаки чреваты
Теперь включится обратный механизм, ну, что-то типа вселенской совести…
Трудно объяснить, да и незачем
И в эту дыру войду я
И ОНА примет меня, потому что знает, что сама нарушила закон
Ради себя ОНА не стала бы
ОНА, судя по всему, делает это ради тебя, что усиливает мое влечение к тебе.
Так что ты действительно роковой для НЕЕ
Как странно и нелепо все в этом чудном мире
Театр абсурда
Больше о НЕЙ говорить не будем
Давай поговорим о нас
Чем дальше, тем больше я хочу тебя
Я безумно хочу тебя
Ты интересен мне
Ты непонятен
Ты абсурден
И ты силен
P.S. Можно было бы заняться с НЕЙ любовью
Втроем – я, ты, ОНА
Долго, очень долго Пока ОНА не умрет».
Я знал, что Кира нанесла удар по Давиду. И он был прав, она сделала это после того, как осознала, что мне угрожает опасность, и опасность эта идет от Давида. После нападения несколько дней не было писем, и звонки стали очень редкими. Кира тоже расклеилась.
– Я не смогла больше терпеть, он говорил, что убьет меня и тебя.
– Да, он пишет, что плохо себя чувствует, но духом не сломлен.
– Я нарушила закон. Теперь закон будет пытаться восстановить равновесие, и это нарушит равновесие во мне, – она засмеялась.
– Как это?
– Все в мире происходит в результате действия трех сил: положительной, отрицательной и силы нейтральности. Я действовала искусственно, все происходило без участия силы нейтральности. Сила эта в любом случае проявится, но позже. Каким будет ее проявление, лучше не знать. Как бы то ни было, она восстановит равновесие…
– Интересно, Кирочка, что вы с Давидом часто говорите мне почти одно и тоже. Вы одинаково мыслите, а может, есть еще какие-то связи, которых я не осознаю? Наверное, перед тем, как вы общаетесь со мной, вы болтаете между собой…
Кира стрельнула глазами:
– Мир – это математика. А Давид во многом мой ученик.
– Ученик он хороший. Но вот философия у него детская.
– А какая не детская?
– Никто не может воспринять и соответственно понять большую часть, намного-намного большую часть того, что происходит в мире. Мы видим и воспринимаем ничтожную часть того, что есть, даже если неимоверно разовьем свою чувствительность. Мы никогда не будем в состоянии понять законы мира. Тем более описать. И твою силу нейтральности в том числе. Плохо обманывать себя и говорить: я знаю. Все законы существуют у нас в голове, так что забудь про описание и радуйся жизни.
– Ты прав, но это ничего не меняет. В той части мира, которою мы так или иначе воспринимаем, законы работают. Они не существуют вне нашего понятия о мире. Но нам-то до этого сейчас какое дело. Мы ощущаем себя здесь, и этим своим ощущением и создаем законы.
«Доброго дня, Тень.
Вы с ней очень похожи.
Вы мыслите одинаково.
Увы, я не такой как вы.
По крайней мере, пока.
Убить ее можно.
Она не будет сопротивляться.
Если не будет больно.
Кирилл».
«У меня сейчас не лучшее время
Я недооценила ЕЕ
И ОНА тихонько добивает меня
Успеет ли?
Вопрос
В общем, уже не важно
Вместе нам не быть
Или ОНА, или я
В конечном счете, не имеет значения
Ничто не имеет значения Все игра
Только имей в виду, если
ОНА убьет меня, ты следующий
ОНА никогда не смирится с твоим к себе отношением
И если увидит, что проиграла,
ОНА убьет тебя
Как и я хочу убить ЕЕ
Все сейчас в твоих руках
Ты та сила, которая решит исход игры
Если ты играешь со мной, умрет ОНА
И это будет красивая и сладостная смерть,
которая принесет удовольствие и спокойствие всем нам
Если ты будешь с НЕЙ, я умру болезненно и тяжко
Конечно, мы похожи
Я ЕЕ порождение
А какой ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45