За поворотом колеса зашуршали по мягкой траве. Вдруг стало темно.
– Приехали.
– Приехали, но я ничего не вижу.
– Я потушил фары, чтобы нас не было видно с дороги. Теперь поговорим.
– Я слушаю вас.
Роберт не сразу начал.
– Вы, верно, удивлены, что я принимаю такие меры предосторожности, но я убежден, что за нами следят. Прийти к вам на квартиру или увидеться где-либо в обычной обстановке я боялся, чтобы не ухудшить ваше положение. Но я считаю этот разговор крайне необходимым, а ничего более безопасного, чем поездка на автомобиле, придумать не мог. Мною все предусмотрено, и, я думаю, мы останемся незамеченными. Итак, у нас имеется несколько минут. Я буду краток. Вы, верно, не предполагаете, что часть нашего разговора или весь, который мы вели с вами на скале, стал известен моему отцу?
Мадам Гаро промолчала.
– Вы не удивляетесь, следовательно, вы знаете об этом. Кто же мог вам сказать это, кроме того, кто заинтересован в вас? Я не буду отрицать заинтересованности моего отца, наоборот, я предвижу, что она может довести его до таких шагов, которые причинят вам много горя.
– Да, мистеру Куинслею удалось подслушать наш разговор. Но откуда вы об этом знаете?
– Он сам сказал и привел некоторые отрывки.
– Вот как! Наверное, те же самые, что и мне?
– Он выразил вам свое неудовольствие по поводу нашего знакомства?
– Мистер Куинслей вел себя так странно, что мне не хотелось бы все это вспоминать.
– Сегодня утром мне пришлось иметь разговор с моим отцом. Сознаюсь, мадам, разговор был из самых неприятных. Я не буду передавать вам все, что было сказано… Угроза, прозвучавшая по отношению к вам, заставляет меня предпринять меры предосторожности. Что бы с вами не случилось, вы не должны падать духом. Я всегда приду к вам на помощь. Мои отношения с отцом испортились настолько, что назревает полный разрыв. Тогда, может быть, некоторое время я не смогу с вами видеться. Запомните: человек, который скажет вам в одной фразе три раза слово «ключ», будет мой посланец. Вы должны убедиться, что это так; для этого вы в своем ответе вставите слово «мозг», и он покажет вам, что это слово ему известно.
– Боже мой, какая таинственность! Я чувствую, что надо мною нависла какая-то серьезная опасность! – воскликнула Анжелика. В темноте она не видела лица собеседника. Темный силуэт его мало говорил ей о том, что он думал. – Что вам сказал мистер Куинслей?
– Может быть, вы сообщите мне, мадам, что вам сказал мой отец?
– Нет, нет, этого я никогда не сделаю.
– В таком случае увольте и меня от передачи вам его слов.
Анжелика помолчала, потом произнесла едва слышно:
– Почему вы принимаете во мне участие? Мистер Куинслей, конечно, по-своему объяснит его.
– Может быть, он не ошибется, – глухим голосом произнес молодой человек. – Во всяком случае, вы в этом не виноваты. Мадам, я надеюсь, вы понимаете, что мои намерения самые чистые?
– Я верю вам.
Рука Роберта коснулась ее руки, она не отняла ее, и он нежно прижал ее к своим губам.
– Теперь в дорогу. Не забудьте: трижды – «ключ», и в ответе – «мозг». Будьте осторожны.
Сноп света запрыгал впереди. Леса, поля, кусты, изгороди и постройки понеслись навстречу. Туманная темная даль отступала перед мчавшимся автомобилем.
Наутро Анжелика проснулась рано. Вчерашнее приключение взволновало ее. Место на руке, которого коснулся губами Роберт, жгло. Молодая женщина укоряла себя, что допустила своего нового поклонника до этой нежности. Но, без сомнения, Роберт расположен к ней. Какие чувства она питала к нему сама – этого она еще не знала. Неужели она может заинтересоваться кем-нибудь и даже полюбить? И неужели этим кем-нибудь станет сын ненавистного Макса Куинслея?
Она чувствовала, что в ней зарождается интерес к Роберту, и негодовала на себя за это.
Дома и на службе она испытывала какой-то подъем, какой-то прилив энергии, так что все заметили происшедшую в ней резкую перемену.
Фрау Фишер немного успокоилась: ее супруг оставался пока при ней. Случаи заболевания, появившиеся в столице, оказались единичными. Дальнейшее распространение эпидемии приостановилось.
Фрау Фишер расспрашивала Анжелику, что с ней случилось и почему она так похорошела и расцвела.
Мадам Гаро рассказала о действии на нее внушителя, и тогда супруги Фишер рекомендовали ей почаще попадать в зону лучей полевых внушителей.
Анжелика едва выпуталась. Она не хотела кого-либо посвящать в тайну вчерашней прогулки.
Поздно вечером, возвращаясь домой, она снова приоткрыла предохранитель. Кто раз попробовал действие морфия, тот стремится получить его снова. Так и ей хотелось опять почувствовать прилив веселья и бодрости. Она гуляла по улице взад и вперед в продолжение целого часа. Мысли, рождающиеся в ее голове под влиянием внушителей, были самого возвышенного свойства. Победа над болезнями, над старостью, над смертью казалась уже достигнутой. Мир был завоеван жителями Долины. Благоденствие и спокойствие воцарились на земле. Будущие люди, прекрасные и здоровые, беспорочные, совершенные, вооруженные знаниями, неслись уже к отдаленным планетам и завоевывали их…
Придя домой, мадам Гаро не закрыла предохранитель, и домашний внушитель продолжал навевать на нее сладкие мечты о будущем, внедрять в ее голову чувство беспечности и самоудовлетворения.
Уютная квартирка особенно нравилась ей в этот вечер. Тяжелые воспоминания, опасения и страхи исчезли. Читать не хотелось; легкая дрема скоро захватила в свои цепкие объятия молодую красивую женщину. Около нее, как-то сразу, неизвестно откуда, появился стройный юноша. Он нагнулся к ней, тихо гладил ее волосы. Высокие красные цветы качали своими длинными головками. Неумолчно журчали струи фонтана.
Она нисколько не удивилась, что юноша оказался Робертом, а цветы прекрасными девицами в красных шапочках. Фонтан более не журчал, он превратился в большую белую палатку, из которой неслись звуки тихой музыки.
Мадам Гаро снился сон. А в это время к черному ходу ее дома подъехал большой темный автомобиль. Из него вышли четверо неизвестных. Слуга без возражения пропустил их в квартиру. Они внесли с собой какой-то аппарат, похожий на большую бутыль, и два свертка. Через несколько минут аппарат стоял у дверей комнаты, в которой спала хозяйка; трубка от аппарата была просунута в отверстие двери, только что просверленное острым буравом.
«Открывать?» – спросил мужчина у аппарата.
«Пускайте, Джи», – ответил исполнявший роль начальника.
«Двери плотно заперты?»
«Я закрыл их», – ответил третий.
«Десять часов. Через четверть часа все будет готово».
Газ из аппарата с тихим шипением пошел через наконечник трубки.
Спокойствие и уверенность отмечали каждое движение незнакомцев.
«Роберт, Роберт, – шептала Анжелика. – Мой спаситель».
Вдруг вместо Роберта перед ней появился Макс Куинслей; он нагнулся над ней, протянул к ней свои длинные руки; нос его заострился, вытянулся, глаза сделались круглыми. Затем Макс Куинслей превратился в громадного коршуна. Девушки, танцующие вокруг, оказались без голов, кровь лилась ручьем из их растерзанных тел. Белая палатка опрокинулась на них, погребла под собою. Раздалась бешеная музыка с барабанной дробью и с завыванием.
«Десять… тридцать. Запирайте аппарат, Джи. Теперь можно войти».
Старший из незнакомцев вошел в будуар. Анжелика лежала на диване, руки ее беспомощно свешивались вниз, рот был широко открыт, лицо изображало страдание.
«Окна, Джи, выпускайте излишний газ, она спит крепко».
Он вынул из металлического ящика шприц, наполненный какой-то жидкостью и вонзил иглу в руку спящей.
«Джи, простыни и бинты».
Ловкие руки в пять минут превратили Анжелику в живую мумию. Лицо ее было покрыто слоем кисеи.
«Готово. Берите. Вещи здесь?»
Подчиненные не нуждались в команде. Двое взяли мумию за ноги и за голову, а Зон, начальник, нес мешок с вещами мадам Гаро.
«Теперь, – обратился начальник к слуге, – разложите эти двенадцать ящичков во всех четырех комнатах, по три в каждой. Стрелки должны быть поставлены на пять. После этого уходите. Если вас спросят, где вы были в этот вечер, скажете, что находились в отпуску. Понимаете?»
«Да».
«Завтра явитесь ко мне за инструкциями. До свиданья».
Автомобиль выехал со двора и скрылся за поворотом улицы. Через пять минут яркое пламя пожара вспыхнуло над поселком. Прибывшие пожарные застали дом в огне.
Конечно, это был поджог. Виновницей была, конечно, хозяйка. Неуравновешенная, психически больная женщина… Вернее всего, сама она погибла под развалинами, а может быть, убежала? Тогда она будет найдена. Из Долины Новой Жизни выхода нет…
Такие разговоры шли в толпе, окружавшей пожарище. Пожар и пропажа мадам Гаро наделали много шуму. Вся Колония взволновалась. Все чувствовали, что тут есть рука Макса Куинслея. Точного объяснения никто не мог дать, зато догадкам и предположениям не было конца.
Фрау Фишер узнала о пожаре утром, на другой день, и немедленно устремилась к месту, где еще вчера стоял красивый маленький особнячок. Теперь там, среди обломанных и обуглившихся деревьев, дымились развалины.
Вся в слезах, добрая женщина обращалась ко всем с одними и теми же вопросами:
– Что с мадам Гаро? Где она? Отчего произошел пожар?
Официальные лица не давали никаких ответов. Частные говорили то, что приходит в голову. И никто не знал ничего достоверного.
Герр Фишер был очень удивлен происшедшим. Слезы и беспокойство жены заставили его действовать. Он оставил свою работу и тюбом отправился в Высокую Долину к своему старому приятелю Мартини.
Мартини уже знал о случившемся. Он бегал по своему кабинету маленькими быстрыми шагами и, размахивая руками, выкрикивал разные ругательства.
Фишер вошел, тяжело ступая, и тотчас же опустился в кресло.
– Филиппе, я приехал посоветоваться с вами.
– Знаю, знаю, – перебил его Мартини. – Что я вам говорил? Эта женщина играла с огнем!
– Вы несправедливы к ней, Филиппе, поверьте мне. Анжелика чистая, добродетельная женщина. Мы должны помочь ей.
Итальянец остановился против своего гостя и, выпучив глаза, закричал:
– Может быть, вы думаете, что она сгорела, может быть вы думаете, что она убита, или, может быть, по-вашему, она заключена в тюрьму? Ничего подобного! Она увезена Максом Куинслеем и находится в одной из его резиденций.
– Вот это-то и ужасно, – вставил Фишер, когда Мартини сделал передышку.
– Кто знает, ужасно ли…
– Стыдитесь, Филиппе, ваше подозрение ни на чем не основано.
– Я слишком любил Рене Герье, чтобы равнодушно видеть, как эта женщина забывает его.
– Откуда вы взяли, Филиппе? Она страдает еще до сих пор!
Мартини пробежался по комнате; когда он снова остановился, лицо его было совершенно иным.
– Проклятый Куинслей, он совсем распустился. Анжелика лишила его разума. В этой женщине есть что-то такое, что влечет к ней мужчин. Если сказать правду, я и сам относился к ней всегда с особой нежностью.
– Вы не можете винить ее за это.
– Дорогой Отто, я собирался к вам в то время, как вы ехали сюда. Участь мадам Гаро беспокоит меня, как и вас. Ради нашего друга Рене Герье мы должны вырвать ее из рук Куинслея.
– Конечно, мы должны сделать что-то, но я ничего не могу придумать.
– Единственный, кто нам может помочь, – вскричал Мартини, – это мистер Роберт. Мы должны немедленно направиться к нему. Я готов, берите, Отто, свою палку и шляпу.
Фишер встал. Лицо его озарилось широкой улыбкой.
– Филиппе, вы гениальный человек. Честное слово, я перебрал в голове всех знакомых и незнакомых, но почему-то забыл Роберта.
– Идемте, Отто. Вагон тюба отходит через десять минут. Мы поедем в лабораторию мистера Роберта. Думаю, мы еще застанем его там. Сегодня утром он не приезжал в Высокую Долину.
Друзья вышли на дорогу и стали спускаться по крутой тропинке к станции тюба. Когда они выходили на площадку, роскошный автомобиль быстро подкатил к станции. Из него вышли Роберт Куинслей, Блэкнайт. Последний увидел Мартини, весело закивал ему, поднимая высоко над головой шляпу. Итальянец подтолкнул шагавшего рядом Отто.
– Прекрасный случай переговорить сейчас же с мистером Робертом.
– Может быть, неловко обращаться к нему здесь с нашей просьбой?
– Пустяки, Отто, теперь дорога каждая минута.
Блэкнайт уже заметил растерянный вид двух друзей и сказал что-то по этому поводу своему спутнику.
Они остановились, поджидая. Мартини без всякого вступления начал:
– Мадам Гаро пропала, дом ее сгорел. Какая ужасная история разыгрывается в Долине! Скажите мне, перед кем будет отвечать виновник преступлений, которые учащаются здесь за последнее время?
Герр Отто незаметно дернул за рукав разошедшегося итальянца. Сам он сказал:
– Мадам Гаро наша хорошая знакомая, и мы принимаем в ней близкое участие.
Роберт смотрел серьезно и печально. Он широко расставил свои длинные ноги и нагнулся вперед к маленькому итальянцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67