Пыль, толстым слоем покрывшая голову, насквозь пропиталась потом и превратилась в подобие зловещей маски. Слоан невольно вспомнился Питер Холройд, парализованный болезнью и страхом.
Губы Блейка беззвучно шевельнулись. Он сделал несколько неуверенных шагов, дрожащей рукой схватил чашу и вытащил из нее слюдяное ожерелье, заигравшее в свете лампы.
– Керамика, – пробормотал Арон.
– Да, это керамика, – подхватила Слоан. – Просто сон наяву какой-то. Археологи десятилетиями гонялись за каждым осколком черно-желтой слюдяной керамики, а мы нашли настоящую сокровищницу.
Блейк невидящим взглядом уставился на ожерелье. Неожиданно он трясущимися руками надел его на шею девушки.
– Золото… – прошептал профессор. – Я хотел осыпать тебя золотом…
Слоан молчала, не находя слов. В растерянности она наблюдала, как Арон, пошатываясь, бродит туда-сюда.
– Эй, опомнись, – позвала наконец девушка. – Ты что, не понимаешь? Нам выпала редкостная удача. Эта керамика куда ценнее золота. Многократно ценнее. Такая редкостная находка…
Она осеклась. Блейк сморщился, точно от боли, и сжал руками виски. Слоан невольно подалась назад. Содрогаясь всем телом, профессор прижался спиной к стене кивы и медленно сполз на пол.
– Арон, ты болен. – Ликование гасло, уступая место нарастающей панике.
Только не это, беззвучно взмолилась она. Только не это.
Блейк не произносил ни слова. Он безуспешно пытался встать, отпираясь на руки. Несколько бесценных сосудов, задетых им, разбились с глухим звоном.
Слоан наконец приняла решение.
– Послушай, Арон, – обернулась она на выходе из кивы. – Тебе нужны лекарства. Я сейчас спущусь в лагерь и принесу их. Потерпи, я скоро вернусь.
Девушка протиснулась в дыру, выбралась из пещеры и, едва отряхнувшись от пыли, помчалась через безмолвный мертвый город.
59
У входа в палатку шипел, остывая, газовый примус. Опустившись на колени перед Смитбэком, Нора протянула ему кружку горячего бульона. Дождавшись, пока журналист с жадностью проглотит ее содержимое, она помогла Биллу залезть в спальный мешок, а сверху укрыла шерстяным одеялом. Теперь можно не сомневаться – Смитбэку тепло и уютно. Озноб, сотрясавший журналиста, унялся, стоило переодеть его в сухую одежду. Дождь по-прежнему упорно барабанил по матерчатой крыше, и следовательно, о перемещении Билла куда-либо еще не могло быть и речи. Сейчас ему требовался сон. Нора взглянула на походные часы, прикрепленные над входом в палатку. Уже девять вечера, а в лагерь так никто и не вернулся. Она не могла найти подходящего объяснения.
Мысли ее вернулись к наводнению. Грозовой фронт, породивший такие потоки воды, наверняка представлял собой грандиозное зрелище. Глядя на него с какой-нибудь вершины, можно решить, будто…
Она буквально подскочила на месте. Смитбэк устремил на нее вопросительный взгляд.
– Ты поспи, а я схожу разузнаю, что творится в Квивире.
Журналист сонно кивнул и тут же смежил веки. Нащупав фонарь, Нора выскользнула из палатки в темноту. Освещая себе дорогу, она направилась к веревочной лестнице. Никогда прежде ей не доводилось чувствовать себя такой усталой. Все мускулы болели, а тело ныло, сплошь покрытое синяками.
Нора уже понимала, какое зрелище ждет ее в древнем городе, однако часть ее сознания упорно отказывалась признавать очевидность догадки. Впрочем, выбора у нее все равно не оставалось. Она начальник экспедиции, а значит, обязана подняться в Квивиру и своими глазами удостовериться в происходящем.
Возле самой скалы Нора увидела темную фигурку, спрыгнувшую с лестницы на песок. Изящный силуэт, грациозные движения. Ей не составило труда догадаться, кто перед ней.
– Это вы, Роско? – раздался голос Слоан.
– Нет, это не Роско. Это я.
Темная фигурка замерла на месте. Приблизившись, Нора направила луч фонаря прямо в лицо девушки. Выражение этого лица совершенно не подходило под определение радостного. Скорее оно свидетельствовало о потрясении и растерянности.
– Вы! – выдохнула Слоан.
В голосе ее слышался откровенный испуг, почти злоба.
– Может, вы объясните мне, что здесь происходит? – подчеркнуто невозмутимым тоном осведомилась начальница экспедиции.
– Но как вам удалось… – пробормотала дочь профессора.
– Я задала вам вопрос и жду ответа. Что здесь происходит? – отчеканила Нора, инстинктивно отступив на шаг.
Только тут она заметила ожерелье, сверкавшее на шее девушки. Украшение, несомненно, имело древнее происхождение. Крупные слюдяные бусины искрились и переливались, отражая свет фонаря.
Стоило Норе увидеть его, все ее подозрения мгновенно переросли в неколебимую уверенность.
– Значит, вы все-таки это сделали, – прошептала она. – Вы вошли в киву.
– Я… – начала было Слоан и тут же осеклась.
– Вы вошли в киву, – повторила Нора. – Вы хотя бы представляете, как отнесутся к этому в институте? Что скажет ваш отец?
Слоан молчала. Создавалось впечатление, будто, увидев Нору, она впала в ступор. Похоже, дочь профессора всерьез приняла ее за привидение.
Хотя, если разобраться, для девушки она действительно воскресла из мертвых.
– Вы не ожидали увидеть меня живой? – Дрожь сотрясала Нору с головы до ног, однако голос ее звучал ровно и спокойно.
Слоан по-прежнему упорно молчала.
– Прогноз погоды, – бросила начальница экспедиции. – Вы сообщили мне вовсе не то, что слышали.
Неожиданно девушка вышла из оцепенения и затрясла головой.
– Нет-нет-нет, – пролепетала она.
– Через двадцать минут после того, как вы спустились со скалы, в каньон-щель ворвались потоки воды, – продолжала Нора. – Мощные потоки, собравшиеся на плато Кайпаровиц. Наверняка над ним висел гигантский грозовой фонт. Иначе просто быть не могло. И не заметить его мог разве что слепой.
– Я сообщила вам верный прогноз, – принялась оправдываться Слоан. – Когда вернемся, можете проверить. В метеорологической службе Пейдж наверняка есть архив и…
Нора не слушала. Перед ее глазами неслись мутные темные волны, кружившие и швырявшие о каменные стены тело Арагона.
– Я не буду просматривать старые прогнозы погоды, – покачала она головой. – Вместо этого я проверю данные, полученные со спутников. Несомненно, они подтвердят, что сегодня утром над плато Кайпаровиц проходил колоссальный грозовой фронт.
Лицо Слоан покрыла смертельная бледность. Капли дождя медленно стекали по высоким скулам.
– Мисс Келли, послушайте. Я не имею привычки глазеть в небеса. Да и времени на это у меня не было. Вы дали мне поручение, и я его выполнила. А все остальное – ваши домыслы.
– Где Блейк?
– Наверху, в городе. – Вопрос ее явно озадачил.
– Я непременно спрошу его, что он видел, поднявшись на край каньона. Как вы думаете? Каков будет его ответ?
– Он нездоров, и… – сдвинув брови, пробормотала Слоан.
– Он нездоров, а Арагон мертв. – Нора с трудом сдерживала ярость. – Вы решили проникнуть в эту киву любой ценой! И ценой оказалась жизнь человека!
Девушка молча слушала.
– То, что вы совершили, – преступление, и вы за него ответите. Вас ждет суд и, возможно, тюрьма. На карьере археолога можете поставить крест. Я об этом позабочусь.
Растерянность во взгляде Слоан сменилась иным выражением.
– Ты не сделаешь этого, – прошипела она с угрозой. – Ты ничем не сумеешь мне помешать.
– Скоро вы убедитесь в обратном.
В темном небе сверкнул ослепительный зигзаг молнии, а вслед за ним скалы сотряс раскат грома. Рефлекторно прикрыв рукой глаза и опустив голову, Нора увидела холодный блеск металла. Из-за пояса Слоан торчала рукоять револьвера. В следующий миг она встретила исполненный ледяной решимости взгляд девушки. Крепко сжав челюсти, дочь профессора сделала глубокий вдох. Нора смотрела на нее, догадываясь о том, что сейчас произойдет, и не в силах в это поверить.
– Нет, – выдохнула она.
Девушка вперила в нее немигающий взгляд.
– Нет, – повторила Нора громче и сделала шаг назад, в темноту.
Рука Слоан неспешно потянулась к оружию. Нора погасила фонарь и очертя голову кинулась прочь, в спасительную темноту.
От лагеря ее отделяло около ста ярдов, да он и не мог послужить ей убежищем. Путь к древнему городу перекрыла преследовательница, а темный бурлящий поток не позволял искать спасения в долине. Ей оставалось бежать лишь в одном направлении.
Она неслась во весь дух, на бегу лихорадочно анализируя ситуацию. Слоан не из тех, кто способен примириться с поражением. Для того чтобы ей не мешали войти в киву, она с легкостью пожертвовала тремя человеческими жизнями. Если начальница экспедиции вернется в цивилизованный мир, дочь профессора Годдара ожидает позор и крах всех честолюбивых планов. Без всякого сомнения, девушка не может позволить себе выпустить ее отсюда живой. Дернуло же Нору пуститься в преждевременные угрозы! Совершенно идиотский поступок. Сама загнала Слоан в тупик, не оставив выбора, и тем самым подписала собственный смертный приговор.
Нора промчалась вдоль скалы к нагромождению гигантских камней в дальнем конце долины. Путь ее освещали лишь вспышки молний. Она заметалась между валунами, почти на ощупь выискивая надежное укрытие. Воспользоваться фонарем сейчас означало выдать себя с головой. Наконец ей удалось найти достаточно широкую расщелину. Втиснувшись в нее, Нора затаила дыхание и сжалась в комок. Следовало хоть немного успокоиться и решить, как выбраться из безнадежной ситуации, в которую ее угораздило попасть.
Она получила лишь временную передышку. Вскоре Слоан непременно сюда доберется. А обнаружив ее, без промедления осуществит задуманное.
Вспомнив о Смитбэке, мирно спящем в палатке, начальница экспедиции судорожно сжала кулаки. Расправиться с ним дочери профессора не составит большого труда. Правда, сейчас ей в лагере делать нечего. И даже если она заглянет в палатку, скорее всего, не станет убивать Билла сразу. Норе оставалось лишь, уповая на везение, лихорадочно перебирать в уме способы остановить взбесившуюся девицу.
Ведь есть же какой-то выход. Помимо Слоан с Блейком в лагере оставались еще Свайр и Бонаротти… а вдруг они все в сговоре? Она тряхнула головой. Глупости какие.
Как бы то ни было, ей необходимо проникнуть в лагерь, вытащить Смитбэка и скрыться. Но сперва придется выждать несколько часов, а Слоан явно не станет сидеть сложа руки. Выбираться из каньона и сбегать, бросив на произвол судьбы раненого, беспомощного журналиста, Нора тоже не собиралась. Она упорно продолжала перебирать в уме всевозможные варианты действий, отбрасывая их один за другим и все с большим трудом сопротивляясь готовой вырваться на свободу панике.
60
Джон Бейудзин пересек каменистое плато, расположенное выше Квивиры. Стояла кромешная тьма. Вторая, более слабая гроза, разразившаяся совсем недавно, еще не унялась. От дождя камни сделались скользкими, и ему приходилось соблюдать величайшую осторожность. Старые кости ныли от долгой ходьбы. Увы, лошадь пришлось оставить в долине Чилба. Тропа жрецов позволяла передвигаться лишь на двух ногах.
Приметы, позволявшие ему судить о верности выбранной дороги, – едва заметные каменные пирамиды – встречались до крайности редко. Следовать за всеми изгибами тропы в темноте оказалось нелегко, но Бейудзин обладал немалым опытом и умением. Правда, с годами его зрение утратило былую остроту. А самый опасный участок еще только предстояло преодолеть. Впереди ждал крутой спуск вдоль края второго, непроходимого каньона-щели.
Старый индеец плотнее закутался в промокший насквозь плащ. Дед много рассказывал ему о тропе жрецов, и все же он не подозревал, насколько тайный путь окажется длинным и тягостным. Отыскав в долине Чилба едва заметную зарубку на скале, Джону пришлось несколько миль продираться сквозь заросли можжевельника, спускаться в глубокие расщелины и овраги, пересекать узкие плато. Бейудзин старался двигаться как можно быстрее, но усталое тело отказывалось подчиняться. Времени оставалось слишком мало, возможно не осталось совсем. Однако он гнал от себя мысли о произошедшем или вот-вот готовым произойти в долине на пороге Квивиры.
Старый индеец резко остановился. В сыром воздухе отчетливо повеяло костром. Однако к запахам дыма и влажного пепла примешивался непонятный, смутно знакомый аромат. Сердце забилось где-то в горле. Бейудзин замер, настороженно оглядываясь. Вспышка молнии на мгновение рассеяла тьму, и он увидел то, что и ожидал увидеть. Рядом, под выступом скалы, дотлевали угли небольшого кострища.
Джон напряг слух. Поблизости никто не затаился. Хозяева костра давно ушли отсюда. Старый индеец опустился на корточки и, сосредоточенно сдвинув брови, пошарил пальцами в теплой золе. Торопливые движения выдавали беспокойство, овладевшее им. Среди пепла ему удалось обнаружить измятый и обугленный обрывок лепестка. Затаив дыхание, Бейудзин поднес его к носу. Худшие опасения подтвердились – сквозь тяжелый запах гари пробивался приторно-сладкий дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71