Команда, как он и
ожидал, находилась в Спортивном Зале. Мертвые румлы лежали рядами: капитан
и специалисты - отдельно от матросов. Зная, что не смогут вернуться домой
без Ведущего, не имея Ключей, они благородно покончили с собой, дабы
следующая Экспедиция получила собранную ими информацию и добилась успеха.
Испытывая к ним чувства любви и признательности, Джейсон прошел в
рубку, прослушал подробный отчет капитана о происшедшем, включил
магнитофон на запись и рассказал о том, как ему удалось обмануть
Завернутых и спастись, хотя на первый взгляд положение казалось
безвыходным. Затем он вернулся в Спортивный Зал и одно за другим перенес
тела в трюм, чтобы доставить их на родную планету. Это был необязательный,
но благородный поступок, который главы Семей не могли не оценить по
достоинству.
Теперь, когда координаты планеты Завернутых стали известны, расчет
обратного курса занял у Джейсона немного времени. Он будет дома, не
пройдет и двух дней, ведь управлять большим звездолетом после открытия
коллапсарного поля было так же легко, как маленькой космической лодкой.
Джейсон ввел программу полета в компьютер, подождал, пока звездолет
взлетит, и прошел в свою каюту. Он заказал себе обед, вынул тарелки из
ниши в стене, поставил их на стол. Затем достал из шкафчика пузырек с
культурой бактерий... и неожиданно понял, что не хочет пить, не хочет
разменивать те чувства, которые он сейчас испытывал, на никчемное
удовольствие от опьянения. Не колеблясь ни секунды, Джейсон выбросил
пузырек в мусоропровод и внезапно вспомнил, что не выполнил одного своего
обещания: не закопал червячка в землю, его породившую.
Из кармашка доспехов, поверх которых он совсем недавно носил одежду
Завернутых, Джейсон достал прозрачный кубик и поднес его к свету.
Текстолит заискрился; червячок, казалось, ожил и, извиваясь, кланялся,
словно признавая Джейсона бесспорным властелином голубой планеты.
Он положил кубик на стол, вложил камеру-пуговицу в проекционный
аппарат, нажал на кнопку. Экран засветился. Джейсон увидел восход красного
солнца, замаскированную космическую лодку. Он с облегчением вздохнул,
подошел к своему помосту на другом конце каюты, забрался на него, с
наслаждением свернулся в клубок.
Тем временем кадры на экране мелькали один за другим. Разговор с
туземцем, заброшенный завод, подземный космодром, загрузочная платформа,
лента транспортера, охранники... В тот момент, когда Джейсон упал в
пространство между станками, изображение на экране померкло, звук пропал.
Должно быть, подумал Джейсон, камера сломалась от удара, и дальнейшие
события на пленку не фиксировались. Впрочем, это не имело особого
значения.
Он совсем было собрался встать с помоста и выключить проекционный
аппарат, когда экран вновь засветился. Туземец, тот самый, который ловил
рыбу, спокойно смотрел на Джейсона. На этот раз он сидел не на берегу
речки, а в небольшой комнате.
Туземец вынул изо рта дымящуюся бумажную трубочку.
- Приветствую вас всех. Я верю, что нахожусь среди друзей, - сказал
он на языке румлов, практически безупречно выговаривая каждое слово. -
Приветствую себя, Катор Троюродный Брат Брутогази, а также глав Семей,
которые увидят меня на своей родной планете...
Катор бросился к экрану.
21
Джейсон споткнулся, ударился плечом о чугунную ограду. С трудом
выпрямившись, он в который раз попытался запахнуться в куртку. В столичном
городе шел дождь. Джейсон бродил по улицам Вашингтона вот уже двадцать
часов. У него был шанс избежать ареста, если только он не пойдет домой или
не появится в местах, где его могут узнать. По подсчетам Джейсона
критический момент должен был наступить через шесть часов, а значит, ему
предстояло скрываться в течение всего этого времени.
Поддавшись слабости, он решил хоть немного отдохнуть, прислонился к
ограде, вытащил из кармана газету, уставился на свою фотографию и
заголовок: "Разыскивается ФБР". Джейсон в очередной раз пробежал глазами
колонку текста: "ФБР разыскивает доктора Джейсона Барчера, чтобы допросить
его в связи с передачей секретных документов представителям
неустановленной иностранной державы".
Джейсон уставился на фотографию. К счастью, она была трехлетней
давности. За последние несколько недель он сильно похудел, и уже в течение
тридцати шести часов не брился. Ему осталось только изменить свою манеру
поведения. Где-то он читал (в те далекие времена, когда еще не слышал о
румлах), что человека выдают его привычки.
- Это не ты, - сказал Джейсон сам себе, глядя на фотографию. - Ты не
улыбаешься, не чувствуешь уверенности в себе. Тебе на двадцать лет больше,
ты сутулишься, ты бродяга...
Он сунул газету в карман. Пора двигать дальше, пока он не уснул у
чугунной ограды. Кто сказал, что нельзя спать на ходу? Когда Джейсон
проходил службу в армии, он часто спал в походах, если взвод поднимали
ночью по тревоге. Он помнил головы впереди идущих, которые кивали...
кивали... кивали... Очень часто он спотыкался и неожиданно понимал, что
давно покинул строй и находится у придорожной канавы. Он возвратился на
место и шел дальше, а головы продолжали кивать... кивать...
Сейчас я не должен уснуть, - подумал он. - Если я засну, то могу
попасть под машину или привлечь к себе внимание... - Джейсон вытащил из
кармана пачку таблеток декседрина, которую приготовил заранее, составляя
свой план. Впрочем, таблетки давно на него не действовали, лишь вызывали
чувство тошноты.
Дождь продолжал идти, не переставая. Небо потемнело настолько, что в
полдень зажглись уличные фонари. Горел свет в домах, светофоры мигали в
туманной пелене. Вдалеке гремел гром.
Лицо у Джейсона горело, в горле пересохло, тяжелые веки слипались. У
него началась лихорадка. Сначала он был рад температуре, которая помогала
ему с необычайной остротой воспринимать окружающий мир, но с течением
времени болезнь окончательно подточила его силы.
Он вновь споткнулся и чуть было не упал. Женщина, проходящая мимо,
осуждающе на него посмотрела и поджала губы. "Мне не выдержать, -
неожиданно подумал он. - Я свалюсь, если не найду себе пристанища".
Он потряс головой, оглянулся, пытаясь сообразить, где находится,
увидел в нескольких шагах от себя гранитное здание Главного управления
Ассоциации ученых. Джейсону уже приходила в голову мысль укрыться там, но
он отверг этот план, как слишком рискованный. Сейчас он понял, что у него
нет другого выхода.
Перед его глазами возникла картина подвальной комнаты, в которой он
спал всего два дня назад... уютная постель... теплое одеяло...
Джейсон заставил себя идти вперед. Он свернул на аллею, ведущую к
черному ходу здания Ассоциации, где находились кухня и кафетерий. В
затуманенном мозгу Джейсона возник определенный план. Он подошел к
исцарапанной металлической двери, облокотился о стену, несколько раз
сглотнув слюну, откашлялся. Главное - говорить громко и ясно, чтобы его ни
в чем не заподозрили.
Он набрал полную грудь воздуха, толкнул дверь, открывающуюся
вовнутрь.
- Проверка счетчика! - громко крикнул он и, не останавливаясь, пошел
к лестнице, ведущей в подвальные помещения.
- Идите вниз, - крикнул ему в ответ чей-то голос из ярко освещенной
кухни, в которой гремели ножи, стучали тарелки, и пар валил из кастрюль.
Джейсон старался ступать как можно увереннее, чтобы шаги его звучали
естественно, но на узкой деревянной лестнице колени его внезапно
подогнулись, и он с трудом удержался на ногах.
Он шел по длинному коридору мимо зеленых пятен дверей, выделявшихся
на фоне белых стен. Стиснув зубы, прошел мимо своей бывшей комнаты, где
стояла мягкая уютная постель, о которой он мечтал, как мечтает о глотке
воды страждущий в пустыне.
И, наконец, Джейсон очутился в шахте лифта и медленно стал
подниматься по лестнице, включая по пути шестидесятиваттные лампочки,
натыкаясь на книжные полки.
Вот и третий этаж. Из кабинета Меле доносилось чуть слышное клацание
пишущей машинки. Всхлипнув от облегчения, Джейсон толкнул дверь, сделал
два шага вперед, наклонился, чтобы взять корзинку для бумаг и сесть на
нее. Ноги его подкосились, и он упал, едва успев уцепиться за край стола.
Как в тумане Джейсон видел перед собой лицо Меле. Он очень хотел
объяснить ей, что ему нужна помощь не ради него самого, а ради общего
дела, которому он служит. Но у него совсем не осталось сил. Он сидел
молча, и вода стекала с его одежды на паркетный пол. Затем комната
качнулась, накренилась, исчезла. Джейсон провалился в небытие.
Очнулся он в шахте лифта напротив кабинета Меле. Его голова и плечи
были прислонены к книжным полкам; он был закрыт толстым шерстяным одеялом.
Меле стояла перед ним на коленях и наливала из термоса в большую кофейную
чашку какую-то жидкость.
Джейсон недоуменно моргнул, попытался собраться с мыслями. Как это ей
удалось втащить его в книгохранилище, да еще так удобно устроить?
Воспаленный мозг отказывался дать ответ на этот вопрос.
- Пей, - сказала Меле, поднося полную чашку к его губам.
Он открыл рот и тут же закрыл его, почему-то решив, что Меле
предлагает ему кофе. За последние двадцать часов Джейсон выпил столько
чашек этого напитка, что при одной мысли о нем его затошнило.
Внезапно он почувствовал на губах вкус мясного бульона с овощами,
который показался ему странным и удивительным блюдом из какой-то заморской
страны. Джейсона мучили голод и жажда, его бросало то в жар, то в холод.
Он с жадностью глотал обжигающую жидкость, но, выпив полторы чашки, понял,
что наелся до отвала, и мотнул головой. Меле отставила чашку в сторону,
вытерла ему подбородок бумажной салфеткой.
- ...Тебе... лучше... уйти... - с трудом выговорил Джейсон. - Я...
справлюсь. - Его колотил озноб, он плотнее завернулся в одеяло. Меле
продолжала стоять на коленях, глядя на него.
- Прими лекарство, - сказала она, подавая ему две таблетки и чашку с
водой. - Это антибиотики. - Он послушался, как ребенок. - Джейс, - Меле
наклонилась к нему, - ты... ты действительно сделал то, что говорят?
- Что? - спросил он. - Что обо мне говорят?
- Ты действительно записал на пленку, которую отснял Катор,
информацию о нашем проекте и показал румлам флотилию земных боевых
звездолетов?
- Да, - хрипло ответил он, чувствуя, что горло разболелось у него не
на шутку. - Я должен был так поступить. Понимаешь...
- Можешь ничего не объяснять. - Меле так и не встала с колен. - Мне
все равно, почему ты так поступил. Когда Свенсон спросил, знала ли я
что-нибудь о твоих планах, я первым делом попыталась понять, зачем ты это
сделал. Лишил нас единственного преимущества, которым мы обладали перед
румлами, превосходящими нас численностью в десять раз. Но затем, когда ты
исчез, и я услышала, что тебе грозит... мне стало ясно, что больше всего
на свете меня волнует твоя судьба.
Джейсон моргнул. Он слышал слова, которые она говорила, но и голове у
него все перепуталось, и он никак не мог уловить их смысл.
- Джейс... - Она положила руки ему на плечи. - Ты меня понял? Ты
должен меня понять! Мне все равно, что ты сделал! Я так гордилась собой,
мне казалось, что, независимо от моих чувств, я всегда смогу осудить
человека, совершившего, с моей точки зрения, неблаговидный поступок. Я
ошибалась! - Она приподняла его за плечи, прижалась щекой к его щеке. -
Меня волнует только одно: что с тобой будет? И я не хочу думать ни о чем
другом! Никому тебя не отдам!
Джейсон хотел ответить ей, но губы его дрожали, а из пересохшего
горла не вырвалось ни звука. Он увидел, как за ее спиной открылась дверь.
Одна фигура, вторая, третья... Они бесшумно подходили все ближе и ближе, а
он не в силах был даже предупредить Меле...
Она ни о чем не подозревала, и только когда грубые руки попытались
оттащить ее в сторону, начала отчаянно сопротивляться, прикрывая Джейсона
своим телом.
22
- ...Зачем вы это сделали? - спросил Свенсон.
Джейсон сидел на стуле в пустой комнате с голыми стенами (куда увели
Меле, он не знал) и отвечал на этот один-единственный вопрос, который
поочередно задавали ему люди в штатском.
Его заставили принять несколько таблеток, сделали два укола - после
чего у него прошел озноб, рассеялся туман в голове, а усталость как рукой
сняло, хотя он чувствовал, что болезнь его просто загнали в угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
ожидал, находилась в Спортивном Зале. Мертвые румлы лежали рядами: капитан
и специалисты - отдельно от матросов. Зная, что не смогут вернуться домой
без Ведущего, не имея Ключей, они благородно покончили с собой, дабы
следующая Экспедиция получила собранную ими информацию и добилась успеха.
Испытывая к ним чувства любви и признательности, Джейсон прошел в
рубку, прослушал подробный отчет капитана о происшедшем, включил
магнитофон на запись и рассказал о том, как ему удалось обмануть
Завернутых и спастись, хотя на первый взгляд положение казалось
безвыходным. Затем он вернулся в Спортивный Зал и одно за другим перенес
тела в трюм, чтобы доставить их на родную планету. Это был необязательный,
но благородный поступок, который главы Семей не могли не оценить по
достоинству.
Теперь, когда координаты планеты Завернутых стали известны, расчет
обратного курса занял у Джейсона немного времени. Он будет дома, не
пройдет и двух дней, ведь управлять большим звездолетом после открытия
коллапсарного поля было так же легко, как маленькой космической лодкой.
Джейсон ввел программу полета в компьютер, подождал, пока звездолет
взлетит, и прошел в свою каюту. Он заказал себе обед, вынул тарелки из
ниши в стене, поставил их на стол. Затем достал из шкафчика пузырек с
культурой бактерий... и неожиданно понял, что не хочет пить, не хочет
разменивать те чувства, которые он сейчас испытывал, на никчемное
удовольствие от опьянения. Не колеблясь ни секунды, Джейсон выбросил
пузырек в мусоропровод и внезапно вспомнил, что не выполнил одного своего
обещания: не закопал червячка в землю, его породившую.
Из кармашка доспехов, поверх которых он совсем недавно носил одежду
Завернутых, Джейсон достал прозрачный кубик и поднес его к свету.
Текстолит заискрился; червячок, казалось, ожил и, извиваясь, кланялся,
словно признавая Джейсона бесспорным властелином голубой планеты.
Он положил кубик на стол, вложил камеру-пуговицу в проекционный
аппарат, нажал на кнопку. Экран засветился. Джейсон увидел восход красного
солнца, замаскированную космическую лодку. Он с облегчением вздохнул,
подошел к своему помосту на другом конце каюты, забрался на него, с
наслаждением свернулся в клубок.
Тем временем кадры на экране мелькали один за другим. Разговор с
туземцем, заброшенный завод, подземный космодром, загрузочная платформа,
лента транспортера, охранники... В тот момент, когда Джейсон упал в
пространство между станками, изображение на экране померкло, звук пропал.
Должно быть, подумал Джейсон, камера сломалась от удара, и дальнейшие
события на пленку не фиксировались. Впрочем, это не имело особого
значения.
Он совсем было собрался встать с помоста и выключить проекционный
аппарат, когда экран вновь засветился. Туземец, тот самый, который ловил
рыбу, спокойно смотрел на Джейсона. На этот раз он сидел не на берегу
речки, а в небольшой комнате.
Туземец вынул изо рта дымящуюся бумажную трубочку.
- Приветствую вас всех. Я верю, что нахожусь среди друзей, - сказал
он на языке румлов, практически безупречно выговаривая каждое слово. -
Приветствую себя, Катор Троюродный Брат Брутогази, а также глав Семей,
которые увидят меня на своей родной планете...
Катор бросился к экрану.
21
Джейсон споткнулся, ударился плечом о чугунную ограду. С трудом
выпрямившись, он в который раз попытался запахнуться в куртку. В столичном
городе шел дождь. Джейсон бродил по улицам Вашингтона вот уже двадцать
часов. У него был шанс избежать ареста, если только он не пойдет домой или
не появится в местах, где его могут узнать. По подсчетам Джейсона
критический момент должен был наступить через шесть часов, а значит, ему
предстояло скрываться в течение всего этого времени.
Поддавшись слабости, он решил хоть немного отдохнуть, прислонился к
ограде, вытащил из кармана газету, уставился на свою фотографию и
заголовок: "Разыскивается ФБР". Джейсон в очередной раз пробежал глазами
колонку текста: "ФБР разыскивает доктора Джейсона Барчера, чтобы допросить
его в связи с передачей секретных документов представителям
неустановленной иностранной державы".
Джейсон уставился на фотографию. К счастью, она была трехлетней
давности. За последние несколько недель он сильно похудел, и уже в течение
тридцати шести часов не брился. Ему осталось только изменить свою манеру
поведения. Где-то он читал (в те далекие времена, когда еще не слышал о
румлах), что человека выдают его привычки.
- Это не ты, - сказал Джейсон сам себе, глядя на фотографию. - Ты не
улыбаешься, не чувствуешь уверенности в себе. Тебе на двадцать лет больше,
ты сутулишься, ты бродяга...
Он сунул газету в карман. Пора двигать дальше, пока он не уснул у
чугунной ограды. Кто сказал, что нельзя спать на ходу? Когда Джейсон
проходил службу в армии, он часто спал в походах, если взвод поднимали
ночью по тревоге. Он помнил головы впереди идущих, которые кивали...
кивали... кивали... Очень часто он спотыкался и неожиданно понимал, что
давно покинул строй и находится у придорожной канавы. Он возвратился на
место и шел дальше, а головы продолжали кивать... кивать...
Сейчас я не должен уснуть, - подумал он. - Если я засну, то могу
попасть под машину или привлечь к себе внимание... - Джейсон вытащил из
кармана пачку таблеток декседрина, которую приготовил заранее, составляя
свой план. Впрочем, таблетки давно на него не действовали, лишь вызывали
чувство тошноты.
Дождь продолжал идти, не переставая. Небо потемнело настолько, что в
полдень зажглись уличные фонари. Горел свет в домах, светофоры мигали в
туманной пелене. Вдалеке гремел гром.
Лицо у Джейсона горело, в горле пересохло, тяжелые веки слипались. У
него началась лихорадка. Сначала он был рад температуре, которая помогала
ему с необычайной остротой воспринимать окружающий мир, но с течением
времени болезнь окончательно подточила его силы.
Он вновь споткнулся и чуть было не упал. Женщина, проходящая мимо,
осуждающе на него посмотрела и поджала губы. "Мне не выдержать, -
неожиданно подумал он. - Я свалюсь, если не найду себе пристанища".
Он потряс головой, оглянулся, пытаясь сообразить, где находится,
увидел в нескольких шагах от себя гранитное здание Главного управления
Ассоциации ученых. Джейсону уже приходила в голову мысль укрыться там, но
он отверг этот план, как слишком рискованный. Сейчас он понял, что у него
нет другого выхода.
Перед его глазами возникла картина подвальной комнаты, в которой он
спал всего два дня назад... уютная постель... теплое одеяло...
Джейсон заставил себя идти вперед. Он свернул на аллею, ведущую к
черному ходу здания Ассоциации, где находились кухня и кафетерий. В
затуманенном мозгу Джейсона возник определенный план. Он подошел к
исцарапанной металлической двери, облокотился о стену, несколько раз
сглотнув слюну, откашлялся. Главное - говорить громко и ясно, чтобы его ни
в чем не заподозрили.
Он набрал полную грудь воздуха, толкнул дверь, открывающуюся
вовнутрь.
- Проверка счетчика! - громко крикнул он и, не останавливаясь, пошел
к лестнице, ведущей в подвальные помещения.
- Идите вниз, - крикнул ему в ответ чей-то голос из ярко освещенной
кухни, в которой гремели ножи, стучали тарелки, и пар валил из кастрюль.
Джейсон старался ступать как можно увереннее, чтобы шаги его звучали
естественно, но на узкой деревянной лестнице колени его внезапно
подогнулись, и он с трудом удержался на ногах.
Он шел по длинному коридору мимо зеленых пятен дверей, выделявшихся
на фоне белых стен. Стиснув зубы, прошел мимо своей бывшей комнаты, где
стояла мягкая уютная постель, о которой он мечтал, как мечтает о глотке
воды страждущий в пустыне.
И, наконец, Джейсон очутился в шахте лифта и медленно стал
подниматься по лестнице, включая по пути шестидесятиваттные лампочки,
натыкаясь на книжные полки.
Вот и третий этаж. Из кабинета Меле доносилось чуть слышное клацание
пишущей машинки. Всхлипнув от облегчения, Джейсон толкнул дверь, сделал
два шага вперед, наклонился, чтобы взять корзинку для бумаг и сесть на
нее. Ноги его подкосились, и он упал, едва успев уцепиться за край стола.
Как в тумане Джейсон видел перед собой лицо Меле. Он очень хотел
объяснить ей, что ему нужна помощь не ради него самого, а ради общего
дела, которому он служит. Но у него совсем не осталось сил. Он сидел
молча, и вода стекала с его одежды на паркетный пол. Затем комната
качнулась, накренилась, исчезла. Джейсон провалился в небытие.
Очнулся он в шахте лифта напротив кабинета Меле. Его голова и плечи
были прислонены к книжным полкам; он был закрыт толстым шерстяным одеялом.
Меле стояла перед ним на коленях и наливала из термоса в большую кофейную
чашку какую-то жидкость.
Джейсон недоуменно моргнул, попытался собраться с мыслями. Как это ей
удалось втащить его в книгохранилище, да еще так удобно устроить?
Воспаленный мозг отказывался дать ответ на этот вопрос.
- Пей, - сказала Меле, поднося полную чашку к его губам.
Он открыл рот и тут же закрыл его, почему-то решив, что Меле
предлагает ему кофе. За последние двадцать часов Джейсон выпил столько
чашек этого напитка, что при одной мысли о нем его затошнило.
Внезапно он почувствовал на губах вкус мясного бульона с овощами,
который показался ему странным и удивительным блюдом из какой-то заморской
страны. Джейсона мучили голод и жажда, его бросало то в жар, то в холод.
Он с жадностью глотал обжигающую жидкость, но, выпив полторы чашки, понял,
что наелся до отвала, и мотнул головой. Меле отставила чашку в сторону,
вытерла ему подбородок бумажной салфеткой.
- ...Тебе... лучше... уйти... - с трудом выговорил Джейсон. - Я...
справлюсь. - Его колотил озноб, он плотнее завернулся в одеяло. Меле
продолжала стоять на коленях, глядя на него.
- Прими лекарство, - сказала она, подавая ему две таблетки и чашку с
водой. - Это антибиотики. - Он послушался, как ребенок. - Джейс, - Меле
наклонилась к нему, - ты... ты действительно сделал то, что говорят?
- Что? - спросил он. - Что обо мне говорят?
- Ты действительно записал на пленку, которую отснял Катор,
информацию о нашем проекте и показал румлам флотилию земных боевых
звездолетов?
- Да, - хрипло ответил он, чувствуя, что горло разболелось у него не
на шутку. - Я должен был так поступить. Понимаешь...
- Можешь ничего не объяснять. - Меле так и не встала с колен. - Мне
все равно, почему ты так поступил. Когда Свенсон спросил, знала ли я
что-нибудь о твоих планах, я первым делом попыталась понять, зачем ты это
сделал. Лишил нас единственного преимущества, которым мы обладали перед
румлами, превосходящими нас численностью в десять раз. Но затем, когда ты
исчез, и я услышала, что тебе грозит... мне стало ясно, что больше всего
на свете меня волнует твоя судьба.
Джейсон моргнул. Он слышал слова, которые она говорила, но и голове у
него все перепуталось, и он никак не мог уловить их смысл.
- Джейс... - Она положила руки ему на плечи. - Ты меня понял? Ты
должен меня понять! Мне все равно, что ты сделал! Я так гордилась собой,
мне казалось, что, независимо от моих чувств, я всегда смогу осудить
человека, совершившего, с моей точки зрения, неблаговидный поступок. Я
ошибалась! - Она приподняла его за плечи, прижалась щекой к его щеке. -
Меня волнует только одно: что с тобой будет? И я не хочу думать ни о чем
другом! Никому тебя не отдам!
Джейсон хотел ответить ей, но губы его дрожали, а из пересохшего
горла не вырвалось ни звука. Он увидел, как за ее спиной открылась дверь.
Одна фигура, вторая, третья... Они бесшумно подходили все ближе и ближе, а
он не в силах был даже предупредить Меле...
Она ни о чем не подозревала, и только когда грубые руки попытались
оттащить ее в сторону, начала отчаянно сопротивляться, прикрывая Джейсона
своим телом.
22
- ...Зачем вы это сделали? - спросил Свенсон.
Джейсон сидел на стуле в пустой комнате с голыми стенами (куда увели
Меле, он не знал) и отвечал на этот один-единственный вопрос, который
поочередно задавали ему люди в штатском.
Его заставили принять несколько таблеток, сделали два укола - после
чего у него прошел озноб, рассеялся туман в голове, а усталость как рукой
сняло, хотя он чувствовал, что болезнь его просто загнали в угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24