Свенсон снял очки и тщательно
протер стекла тряпочкой, которую вынул из наружного кармашка пиджака. -
Видите ли, Торнибрайт, каждый из нас добровольно пошел на нарушение
закона. Сегодня утром, собравшись в... неважно где... мы обсудили
сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что не можем действовать
официальным путем. Это заняло бы слишком много времени, а мы не имеем
права ждать, не зная, что происходит или произойдет с Джейсом.
- Происходит или произойдет, - как эхо повторил Джейсон. - Ни секунды
не сомневался, что, услышав о проекте, вы прежде всего подумаете, что
инопланетяне овладели моим разумом. - Он хмуро посмотрел на Торнибрайта,
но лицо психолога осталось бесстрастным. - Итак, мистер Свенсон, вам
плевать на наши гражданские права?
- Но послушайте же! - в голосе Свенсона проскользнула нотка отчаяния.
- Давайте рассуждать здраво! Вы начали работать над проектом, не поставив
в известность правительство Соединенных Штатов, да и никакое другое
правительство, если уж на то пошло. Вы вступили в контакт с иной
цивилизацией, которая обладает достаточной мощью и, насколько я понял,
желанием уничтожить всех нас. Что ж, по-вашему, мы должны теперь начать
расследование, а затем вызвать вас, как свидетеля?
- Мы не делали секрета из нашей работы, - резко сказал Торнибрайт. -
Подробнейшее описание проекта было опубликовано по меньшей мере в дюжине
технических журналов. О нем много писали в газетах.
- А как вы считаете, много людей читают технические журналы, в
которых печатаются тысячи статей в год на разных языках? И кто верит
газетам, а если и верит, то помнит содержание статьи через пять минут
после прочтения? - Свенсон посмотрел на Джейсона. - Если кто-то и знал,
чем вы занимаетесь, вряд ли он воспринял вас всерьез. Кому из нас могло
прийти в голову, что ваш проект реален?
- Никому, - с горечью сказал Джейсон. - Вполне естественно.
- Но вы добились успеха, - продолжал Свенсон. - Правда с моей точки
зрения, каждый из вас начисто лишен чувства ответственности... Мне
остается лишь повторить, что мы сознательно пошли на нарушение закона. И
если мы останемся живы, можете впоследствии подать на нас в суд. Мне
безразлична моя карьера, но генерал Готт, после двадцати восьми лет
безупречной службы, потеряет все, чего добился с таким трудом. Как бы то
ни было, в данную минуту нас это не тревожит. - Он обвел взглядом членов
Совета. - Вам придется беспрекословно подчиняться всем нашим
распоряжениям. Сегодня же мы переберемся на небольшую базу
военно-воздушных сил неподалеку от Вашингтона. Мы освободим вас, когда
будем твердо уверены, что сможем контролировать ситуацию без вашей помощи.
- Он поморщился. - Вполне вероятно, нас ждет тюремное заключение, но
сейчас...
- Нет, - негромко сказал Джейсон. Свенсон посмотрел на него. - Номер
не пройдет. - Он попятился и уселся на краешек стола, за которым сидели
члены Ученого Совета. - Никто из нас не покинет этого здания.
Свенсон снял очки.
- Неужели?
- Вот именно. Либо вы невнимательно слушали, либо забыли, как в
начале нашего разговора мне пришлось напомнить Тиму Торнибрайту, что
проект - это я. Так оно и есть, и вы не можете заставить меня сделать то,
чего я не хочу. А я не хочу лишаться возможности пользоваться библиотекой
Ассоциации.
Свенсон одел очки.
- Мне кажется, вам придется подчиниться. В конце концов, мы не
требуем от вас ничего невозможного. Продолжайте работать, как работали, и
докладывайте нам о своих контактах с Катером.
- А если я откажусь?
- Мы можем превратить вашу жизнь в ад, - абсолютно серьезным тоном
сказал Готт.
Джейсон искоса посмотрел на моложавого генерала.
- А если в моих докладах не будет ни единого слова истины?
- О! - Готт весело рассмеялся. - Естественно, нам не составит труда
узнать, когда вы лжете.
Несколько мгновений Джейсон пристально смотрел на него, потом тоже
рассмеялся, но не весело, а угрюмо.
- Ловко у вас получилось. Честно говоря, я чуть было вам не поверил.
Но вы не сможете узнать, лгу я или нет, и прекрасно это понимаете. - Он
перевел взгляд с Готта на Свенсона и стоявшего рядом с ним представителя
Организации Объединенных Наций. - Я - единственный человек во всем мире,
вступивший в контакт с румлами, и вам, как воздух, необходимо мое
добровольное согласие сотрудничать с вами, потому, что если я откажусь, вы
просто сойдете с ума, непрестанно думая об инопланетянах, которые в любую
секунду могут напасть на Землю и поработить всех ее обитателей. - Он на
мгновение умолк, глубоко вздохнул, потом неторопливо сказал. - А теперь
послушайте, на каких условиях я соглашусь добровольно сотрудничать с вами.
Можете остаться и присутствовать на заседаниях Ученого Совета, раз уж вы
оказались невольно вовлеченными в наши дела. Но если вы считаете, что
будете здесь командовать, выкиньте эту мысль из головы. Я буду работать,
как работал, и не позволю вмешиваться в мои дела ни вам, ни членам Совета.
Наступила мертвая тишина. Джейсон и Свенсон смотрели друг на друга в
упор. Затем Свенсон снял очки.
- Хорошо, - спокойно сказал он. - Временно я принимаю ваши условия.
Джейсон слегка кивнул и повернулся к Меле. Он хотел сказать ей, что
чертовски проголодался, и пригласить в столовую, пока ученые вместе с
военными обсудят положение, создавшееся после того, как Джейсон настоял на
полной своей самостоятельности. Но, взглянув на Меле, он промолчал.
Она смотрела на него, будто он превратился на ее глазах из Джекиля в
Хайда, а точнее из Джейсона в Катора. Неужели она совсем не понимала его?
Джейсон вышел из библиотеки, не сказав ей ни слова.
12
В тот день, когда Катора назначили Ведущим, исследование артефакта
было закончено, и молодой румл, не теряя времени, перебрался на борт
звездолета, полностью снаряженного и готового к полету. Теперь оставалось
подобрать капитана и команду, на что ушло несколько дней.
Джейсон, будучи Катером, присутствовал на заседаниях Комиссии по
Назначениям. Теоретически он мог наложить вето на любого кандидата, но на
практике глупо было вмешиваться в работу опытных благородных румлов,
которые прекрасно знали, что делали. Поэтому Катор молча сидел на помосте,
наблюдая за процедурой назначения и думая свои думы. Из его мыслей
явствовало, что ему глубоко безразлично, кем командовать. Молодой румл
поставил перед собой определенную цель и готов был добиваться ее всеми
доступными ему средствами.
Так же, как Джейсон, когда он был в теле Катора, его захлестывали
эмоции. Будучи самим собой, находясь под неусыпным оком ученых и военных,
он пытался тщательно анализировать эти эмоции. Но в глубине души Джейсон
лишился былой уверенности в самом себе. Именно по этой причине он и повел
себя несвойственным ему образом, когда сначала высадил дверь своей
комнаты, а затем устроил скандал в библиотеке. Свенсон - впрочем, не он
один, - смотрел на Джейсона, как на человека, мозгом которого постепенно
овладевал - если уже не овладел - иной разум. Эта невысказанная вслух
мысль приводила Джейсона в ярость. Фантастика! Темные суеверия!
Но он больше не был уверен в том, что это невозможно.
Само собой, Джейсон никому не говорил о своих опасениях. Определенные
чувства Катора нельзя было передать словами. Катор гордился тем, что он -
румл, член великой расы, и гордость его можно было сравнить разве что с
тем чувством превосходства (подсознательным, разумеется), которое человек
испытывает по отношению к животным. Но подобное сравнение никак нельзя
было назвать точным. Не существовало исчерпывающего объяснения
подсознательному поведению румлов, которые даже между собой никогда не
обсуждали подобные вопросы. Да и с какой стати им было обсуждать то, что
являлось неотъемлемой частью их существования? Чуждое для людей являлось
для них нормой, их восприятие мира в корне отличалось от человеческого.
Когда дело касалось обыденной жизни, практически одинаковой у людей и
у румлов, Джейсону, как личности, ничего не грозило при контактах с
Катором. Но в области подсознательного... В душе Джейсону становилось все
страшнее и страшнее. Впервые с начала эксперимента он признался сам себе,
что Катор даже не подозревая о существовании Джейсона, может невольно
уничтожить в нем суть человеческую.
К такому выводу Джейсон пришел после дуэли. До этого он лишь
интуитивно чувствовал - как никто другой - основное различие между людьми
и румлами, но и ему казалось, что оно постижимо, как, например, постижимо
различие между человеком и бурым медведем.
Джейсон позабыл, что разумные существа проходят долгий исторический
путь развития, создают свою культуру, обладают душой. И люди, и румлы
готовы были сражаться и умереть за определенные идеалы, в любую секунду
могли наброситься друг на друга - ослепленные яростью, уверенные в своей
правоте, - отстаивая подсознательные убеждения, которые они не в состоянии
были объяснить даже самим себе.
Никто, кроме Джейсона, не мог предотвратить эту кровавую бойню. Если
б только ему удалось обнаружить в одной из статей (каждый день он
просматривал десятки научных журналов) какую-нибудь концепцию, одинаково
приемлемую для людей и для румлов... концепцию, которая не противоречила
бы подсознательным убеждениям обеих рас...
Джейсон не сомневался, что законы, общие для всех разумных существ,
кроются в тайнах биологии или зоологии.
А тем временем его не оставляло тревожное ощущение, что личность
Катора окажет на него влияние, от которого он никогда не сможет
избавиться. До сих пор общение с Меле помогало ему справиться со своим
страхом. Но сейчас между ними словно выросла глухая стана. После инцидента
в библиотеке Меле смотрела не него чуть ли не отчужденно и не скрывала,
что считает его поведение по меньшей мере неразумным. Она наверняка решила
(с горечью думал Джейсон), что он настоял на своем из одного только
желания никому и ни в чем не уступать. Слава богу. Меле хоть не верила,
подобно остальным, что Катор контролирует его мозг. Но несмотря на это
страх Джейсона становился все сильнее. Страх, о котором никто ничего не
должен был знать, возникший потому, что во время дуэли с Катором Джейсон
впервые ощутил, что полностью разделяет точку зрения молодого румла, хотя
она была диаметрально противоположна той, которой придерживался Джейсон.
Катор не испытывал неприязни к Хораагу Приемному Сыну. И тем не
менее, он, гордясь собой, чуть ли не ликуя в душе, убил его, хотя в этом
не было необходимости. Убийство Хораага возвысило Катора в собственных
глазах, заставило его поверить в свою удачу и благородство. Какое-то
мгновение Джейсон испытывал те же чувства.
Ломая дверь, устраивая скандал в библиотеке, он не был самим собой.
Так мог вести себя Катор Троюродный Брат Брутогази (если б проснулся и
обнаружил, что его лишили свободы), но никак не Барчер Ли Джейсон. Что же
с ним происходило?
Бессонными ночами, при тусклом свете шестидесятиваттной лампочки,
Джейсон лихорадочно рылся в старых журналах, изредка бросая взгляд на свое
отражение в темном стекле и пытаясь найти ответ на этот вопрос.
Но его отражение безмолвствовало.
13
Команда звездолета состояла из пятидесяти восьми румлов, включая
капитана и Ведущего. Вскоре после отлета Джейсон обратился по внутренней
связи ко всем членам Экспедиции. Стоя рядом с капитаном, глядя на
телевизионный экран, он говорил:
- Все вы знаете, что нам необходимо собрать сведения о планете
Завернутых и благополучно вернуться домой, с тем, чтобы впоследствии
заселить новый для нас мир. Перед нами открываются широчайшие возможности.
Когда начнется заселение, каждому румлу, принявшему участие в Экспедиции,
будет позволено основать свою собственную Семью. Именно так были
колонизированы шесть ныне принадлежащих румлам планет.
На мгновение Катор умолк. Ему казалось, он видит, как в каютах и
отсеках звездолета члены команды стоят, исполненные Чести, и слушают
каждое его слово.
- Таким образом, - продолжал он, - Честь обязывает нас приложить все
усилия для успешного завершения Экспедиции, потому что нет ничего важнее
этого в нашей жизни. Со своей стороны я, обещая быть для вас справедливым
и беспристрастным судьей, таким же, как главы наших Семей, и обязуюсь
посвятить себя целиком делу Экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
протер стекла тряпочкой, которую вынул из наружного кармашка пиджака. -
Видите ли, Торнибрайт, каждый из нас добровольно пошел на нарушение
закона. Сегодня утром, собравшись в... неважно где... мы обсудили
сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что не можем действовать
официальным путем. Это заняло бы слишком много времени, а мы не имеем
права ждать, не зная, что происходит или произойдет с Джейсом.
- Происходит или произойдет, - как эхо повторил Джейсон. - Ни секунды
не сомневался, что, услышав о проекте, вы прежде всего подумаете, что
инопланетяне овладели моим разумом. - Он хмуро посмотрел на Торнибрайта,
но лицо психолога осталось бесстрастным. - Итак, мистер Свенсон, вам
плевать на наши гражданские права?
- Но послушайте же! - в голосе Свенсона проскользнула нотка отчаяния.
- Давайте рассуждать здраво! Вы начали работать над проектом, не поставив
в известность правительство Соединенных Штатов, да и никакое другое
правительство, если уж на то пошло. Вы вступили в контакт с иной
цивилизацией, которая обладает достаточной мощью и, насколько я понял,
желанием уничтожить всех нас. Что ж, по-вашему, мы должны теперь начать
расследование, а затем вызвать вас, как свидетеля?
- Мы не делали секрета из нашей работы, - резко сказал Торнибрайт. -
Подробнейшее описание проекта было опубликовано по меньшей мере в дюжине
технических журналов. О нем много писали в газетах.
- А как вы считаете, много людей читают технические журналы, в
которых печатаются тысячи статей в год на разных языках? И кто верит
газетам, а если и верит, то помнит содержание статьи через пять минут
после прочтения? - Свенсон посмотрел на Джейсона. - Если кто-то и знал,
чем вы занимаетесь, вряд ли он воспринял вас всерьез. Кому из нас могло
прийти в голову, что ваш проект реален?
- Никому, - с горечью сказал Джейсон. - Вполне естественно.
- Но вы добились успеха, - продолжал Свенсон. - Правда с моей точки
зрения, каждый из вас начисто лишен чувства ответственности... Мне
остается лишь повторить, что мы сознательно пошли на нарушение закона. И
если мы останемся живы, можете впоследствии подать на нас в суд. Мне
безразлична моя карьера, но генерал Готт, после двадцати восьми лет
безупречной службы, потеряет все, чего добился с таким трудом. Как бы то
ни было, в данную минуту нас это не тревожит. - Он обвел взглядом членов
Совета. - Вам придется беспрекословно подчиняться всем нашим
распоряжениям. Сегодня же мы переберемся на небольшую базу
военно-воздушных сил неподалеку от Вашингтона. Мы освободим вас, когда
будем твердо уверены, что сможем контролировать ситуацию без вашей помощи.
- Он поморщился. - Вполне вероятно, нас ждет тюремное заключение, но
сейчас...
- Нет, - негромко сказал Джейсон. Свенсон посмотрел на него. - Номер
не пройдет. - Он попятился и уселся на краешек стола, за которым сидели
члены Ученого Совета. - Никто из нас не покинет этого здания.
Свенсон снял очки.
- Неужели?
- Вот именно. Либо вы невнимательно слушали, либо забыли, как в
начале нашего разговора мне пришлось напомнить Тиму Торнибрайту, что
проект - это я. Так оно и есть, и вы не можете заставить меня сделать то,
чего я не хочу. А я не хочу лишаться возможности пользоваться библиотекой
Ассоциации.
Свенсон одел очки.
- Мне кажется, вам придется подчиниться. В конце концов, мы не
требуем от вас ничего невозможного. Продолжайте работать, как работали, и
докладывайте нам о своих контактах с Катером.
- А если я откажусь?
- Мы можем превратить вашу жизнь в ад, - абсолютно серьезным тоном
сказал Готт.
Джейсон искоса посмотрел на моложавого генерала.
- А если в моих докладах не будет ни единого слова истины?
- О! - Готт весело рассмеялся. - Естественно, нам не составит труда
узнать, когда вы лжете.
Несколько мгновений Джейсон пристально смотрел на него, потом тоже
рассмеялся, но не весело, а угрюмо.
- Ловко у вас получилось. Честно говоря, я чуть было вам не поверил.
Но вы не сможете узнать, лгу я или нет, и прекрасно это понимаете. - Он
перевел взгляд с Готта на Свенсона и стоявшего рядом с ним представителя
Организации Объединенных Наций. - Я - единственный человек во всем мире,
вступивший в контакт с румлами, и вам, как воздух, необходимо мое
добровольное согласие сотрудничать с вами, потому, что если я откажусь, вы
просто сойдете с ума, непрестанно думая об инопланетянах, которые в любую
секунду могут напасть на Землю и поработить всех ее обитателей. - Он на
мгновение умолк, глубоко вздохнул, потом неторопливо сказал. - А теперь
послушайте, на каких условиях я соглашусь добровольно сотрудничать с вами.
Можете остаться и присутствовать на заседаниях Ученого Совета, раз уж вы
оказались невольно вовлеченными в наши дела. Но если вы считаете, что
будете здесь командовать, выкиньте эту мысль из головы. Я буду работать,
как работал, и не позволю вмешиваться в мои дела ни вам, ни членам Совета.
Наступила мертвая тишина. Джейсон и Свенсон смотрели друг на друга в
упор. Затем Свенсон снял очки.
- Хорошо, - спокойно сказал он. - Временно я принимаю ваши условия.
Джейсон слегка кивнул и повернулся к Меле. Он хотел сказать ей, что
чертовски проголодался, и пригласить в столовую, пока ученые вместе с
военными обсудят положение, создавшееся после того, как Джейсон настоял на
полной своей самостоятельности. Но, взглянув на Меле, он промолчал.
Она смотрела на него, будто он превратился на ее глазах из Джекиля в
Хайда, а точнее из Джейсона в Катора. Неужели она совсем не понимала его?
Джейсон вышел из библиотеки, не сказав ей ни слова.
12
В тот день, когда Катора назначили Ведущим, исследование артефакта
было закончено, и молодой румл, не теряя времени, перебрался на борт
звездолета, полностью снаряженного и готового к полету. Теперь оставалось
подобрать капитана и команду, на что ушло несколько дней.
Джейсон, будучи Катером, присутствовал на заседаниях Комиссии по
Назначениям. Теоретически он мог наложить вето на любого кандидата, но на
практике глупо было вмешиваться в работу опытных благородных румлов,
которые прекрасно знали, что делали. Поэтому Катор молча сидел на помосте,
наблюдая за процедурой назначения и думая свои думы. Из его мыслей
явствовало, что ему глубоко безразлично, кем командовать. Молодой румл
поставил перед собой определенную цель и готов был добиваться ее всеми
доступными ему средствами.
Так же, как Джейсон, когда он был в теле Катора, его захлестывали
эмоции. Будучи самим собой, находясь под неусыпным оком ученых и военных,
он пытался тщательно анализировать эти эмоции. Но в глубине души Джейсон
лишился былой уверенности в самом себе. Именно по этой причине он и повел
себя несвойственным ему образом, когда сначала высадил дверь своей
комнаты, а затем устроил скандал в библиотеке. Свенсон - впрочем, не он
один, - смотрел на Джейсона, как на человека, мозгом которого постепенно
овладевал - если уже не овладел - иной разум. Эта невысказанная вслух
мысль приводила Джейсона в ярость. Фантастика! Темные суеверия!
Но он больше не был уверен в том, что это невозможно.
Само собой, Джейсон никому не говорил о своих опасениях. Определенные
чувства Катора нельзя было передать словами. Катор гордился тем, что он -
румл, член великой расы, и гордость его можно было сравнить разве что с
тем чувством превосходства (подсознательным, разумеется), которое человек
испытывает по отношению к животным. Но подобное сравнение никак нельзя
было назвать точным. Не существовало исчерпывающего объяснения
подсознательному поведению румлов, которые даже между собой никогда не
обсуждали подобные вопросы. Да и с какой стати им было обсуждать то, что
являлось неотъемлемой частью их существования? Чуждое для людей являлось
для них нормой, их восприятие мира в корне отличалось от человеческого.
Когда дело касалось обыденной жизни, практически одинаковой у людей и
у румлов, Джейсону, как личности, ничего не грозило при контактах с
Катором. Но в области подсознательного... В душе Джейсону становилось все
страшнее и страшнее. Впервые с начала эксперимента он признался сам себе,
что Катор даже не подозревая о существовании Джейсона, может невольно
уничтожить в нем суть человеческую.
К такому выводу Джейсон пришел после дуэли. До этого он лишь
интуитивно чувствовал - как никто другой - основное различие между людьми
и румлами, но и ему казалось, что оно постижимо, как, например, постижимо
различие между человеком и бурым медведем.
Джейсон позабыл, что разумные существа проходят долгий исторический
путь развития, создают свою культуру, обладают душой. И люди, и румлы
готовы были сражаться и умереть за определенные идеалы, в любую секунду
могли наброситься друг на друга - ослепленные яростью, уверенные в своей
правоте, - отстаивая подсознательные убеждения, которые они не в состоянии
были объяснить даже самим себе.
Никто, кроме Джейсона, не мог предотвратить эту кровавую бойню. Если
б только ему удалось обнаружить в одной из статей (каждый день он
просматривал десятки научных журналов) какую-нибудь концепцию, одинаково
приемлемую для людей и для румлов... концепцию, которая не противоречила
бы подсознательным убеждениям обеих рас...
Джейсон не сомневался, что законы, общие для всех разумных существ,
кроются в тайнах биологии или зоологии.
А тем временем его не оставляло тревожное ощущение, что личность
Катора окажет на него влияние, от которого он никогда не сможет
избавиться. До сих пор общение с Меле помогало ему справиться со своим
страхом. Но сейчас между ними словно выросла глухая стана. После инцидента
в библиотеке Меле смотрела не него чуть ли не отчужденно и не скрывала,
что считает его поведение по меньшей мере неразумным. Она наверняка решила
(с горечью думал Джейсон), что он настоял на своем из одного только
желания никому и ни в чем не уступать. Слава богу. Меле хоть не верила,
подобно остальным, что Катор контролирует его мозг. Но несмотря на это
страх Джейсона становился все сильнее. Страх, о котором никто ничего не
должен был знать, возникший потому, что во время дуэли с Катором Джейсон
впервые ощутил, что полностью разделяет точку зрения молодого румла, хотя
она была диаметрально противоположна той, которой придерживался Джейсон.
Катор не испытывал неприязни к Хораагу Приемному Сыну. И тем не
менее, он, гордясь собой, чуть ли не ликуя в душе, убил его, хотя в этом
не было необходимости. Убийство Хораага возвысило Катора в собственных
глазах, заставило его поверить в свою удачу и благородство. Какое-то
мгновение Джейсон испытывал те же чувства.
Ломая дверь, устраивая скандал в библиотеке, он не был самим собой.
Так мог вести себя Катор Троюродный Брат Брутогази (если б проснулся и
обнаружил, что его лишили свободы), но никак не Барчер Ли Джейсон. Что же
с ним происходило?
Бессонными ночами, при тусклом свете шестидесятиваттной лампочки,
Джейсон лихорадочно рылся в старых журналах, изредка бросая взгляд на свое
отражение в темном стекле и пытаясь найти ответ на этот вопрос.
Но его отражение безмолвствовало.
13
Команда звездолета состояла из пятидесяти восьми румлов, включая
капитана и Ведущего. Вскоре после отлета Джейсон обратился по внутренней
связи ко всем членам Экспедиции. Стоя рядом с капитаном, глядя на
телевизионный экран, он говорил:
- Все вы знаете, что нам необходимо собрать сведения о планете
Завернутых и благополучно вернуться домой, с тем, чтобы впоследствии
заселить новый для нас мир. Перед нами открываются широчайшие возможности.
Когда начнется заселение, каждому румлу, принявшему участие в Экспедиции,
будет позволено основать свою собственную Семью. Именно так были
колонизированы шесть ныне принадлежащих румлам планет.
На мгновение Катор умолк. Ему казалось, он видит, как в каютах и
отсеках звездолета члены команды стоят, исполненные Чести, и слушают
каждое его слово.
- Таким образом, - продолжал он, - Честь обязывает нас приложить все
усилия для успешного завершения Экспедиции, потому что нет ничего важнее
этого в нашей жизни. Со своей стороны я, обещая быть для вас справедливым
и беспристрастным судьей, таким же, как главы наших Семей, и обязуюсь
посвятить себя целиком делу Экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24