Иное дело Эрик. Его действия изрядно пошатнули доверие к нему со стороны членов Совета. Предложенное оправдание лишь частично восстановило это доверие, а значит, такое решение позволило полностью избавиться от одного соперника и значительно ослабить позиции другого.
Таким образом, Марго, сама того не подозревая, своей игрой сослужила кому-то хорошую службу. Грех было отказываться от подарка, вложенного прямо в руки. И кто-то не отказался. А Марго теперь придется платить за ошибку. Точнее, нам с Марго придется платить…
Вот в такую логическую цепочку выстроились у меня недавние события.
И чем больше я думал над этим, тем сильнее все походило на правду. Мне не хотелось верить, что Марго настолько вероломна, но я ведь собственными глазами видел этот удар в спину, когда Эрик с изумлением слушал ее речь и лишь хватал ртом воздух, не в силах ответить. Она могла так поступить.
Странно, но я не злился на нее за это. Выплеснув свои чувства тогда, на корабле, теперь я оставался спокоен. И вдобавок ко всему мне постоянно вспоминался ее взгляд – там, в каюте, и здесь, когда она обернулась на пороге.
Взгляд…
Благодарность? Просьба? Намек?
Я почувствовал, что засыпаю.
– Хоть бы свет выключили! – пробормотал я, переворачиваясь на бок. В тот же миг панели под самым потолком погасли. Осталось лишь слабое свечение тонкой полоски, протянувшейся по стенам сантиметрах в пяти от пола.
– И на том спасибо, – поблагодарил я невидимого хозяина. И со спокойной совестью крепко уснул.
Все равно ведь непонятно, когда у них здесь день, а когда ночь.
Мой сон никто не тревожил, и впервые за несколько дней я позволил себе поспать лишнюю пару часов. В патовой ситуации тоже есть кое-какие выгоды. По крайней мере, никуда не нужно было спешить.
Проснувшись, я еще некоторое время валялся в постели, лениво перебирая в уме события минувшего дня. Когда это занятие мне надоело, я сказал, обращаясь к потолку:
– Ладно, можешь включать свет.
Панели тускло засветились, а потом постепенно нарастили яркость до нормальной. В комнате рассвело.
Я привел себя в порядок и, по обыкновению, заказал чашечку кофе: здешний настольный компьютер, оказывается, выполнял одновременно функции кухонного. Кофе не заставил себя долго ждать, словно компьютер уже заранее знал, что я закажу. Я едва успел отвернуться, как чашка появилась на столе. По комнате распространился приятный характерный аромат.
– Спасибо, – произнес я, несколько удивившись такой быстроте. Если это тюрьма, то она наверняка работает по принципу «желание заключенного – для нас закон». Интуитивный интерфейс и тому подобное.
Отодвинув от стола кресло и повернув его так, чтобы видеть дверь, я сел и начал ждать, попивая кофе. Если моя вчерашняя догадка верна, сейчас должен кто-нибудь прийти. Почему именно сейчас, а не через день или через месяц, я не знал, но чувствовал, что если кому-то нужны союзники, то он будет действовать как можно быстрее. Борьба уже идет, едва ли разумно терять время.
Мысли мои снова вернулись к Марго. Я никак не мог примирить в своем воображении два образа. Вот она на корточках у воды, светло-рыжие волосы золотом выделяются на белизне платья; вот с увлечением рассказывает мне историю о молнии; вот в мягком свете ресторана мы болтаем о всяких пустяках; вот она без сил сидит у дерева с закрытыми глазами, и капельки пота обильно покрывают ее лоб. Неужели этот же человек так яростно, целеустремленно и… глупо стремился к власти? Мне в это просто не верилось.
А может, все мои рассуждения неверны?
Без единого звука открылась дверь, и в комнату вошел невысокий черноволосый мужчина с беззаботным выражением лица.
– Добрый день, Алексей, – сказал он, широко улыбаясь.
– Добрый день, Антонио, – ответил я, продолжая сидеть в кресле и пить кофе. Потом показал на кровать: – Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома.
Он так и сделал. То есть присел.
– Вы, как я вижу, уже успели здесь освоиться, – заметил он с той же улыбкой до ушей. Я мельком пробежал взглядом по комнате:
– Жить можно. А вы, никак, пришли сказать мне, что Совет допустил ошибку и я могу быть свободен?
– Не совсем. То есть Совет не допускал ошибки, но вы можете быть свободны. Правда, для этого нужно кое-что сделать.
Ага, мысленно произнес я. Поздравляю, Алексей, думать мы еще не разучились.
– Не люблю условий, – возразил я вслух.
– Придется полюбить – самоуверенно заявил Антонио. В этот момент я едва сдержал себя, чтобы не запустить в него чашку с еще горячим кофе.
– А в чем, собственно, дело? Если я что-то нарушил, пусть этим занимается полиция. Частные компании не имеют права лишать человека свободы… Любого человека. Вы явно наживаете себе неприятности.
Антонио не повел и бровью:
– Бросьте. Маргарет рассказала вам достаточно о нашей Компании. Вы очень хорошо знаете, что у нас свои законы. И свои способы проведения их в жизнь. Если уж на то пошло, то я могу даже сообщить вам, что в качестве высшей меры наказания у нас все еще применяется смертная казнь. Так что советую хорошенько подумать, прежде чем отказываться от моего предложения.
И он снова добродушно улыбнулся. Как будто только что удачно пошутил.
Я покачал головой:
– Что вы говорите! Смертная казнь! Вы меня напугали так, что я потерял сознание. И провалялся без признаков жизни трое суток. А теперь со страху не могу говорить.
Его улыбка стала натянутой.
– Не паясничайте. Речь идет о вашей жизни и смерти.
– За свою жизнь я кем только ни был, а вот паяцем не приходилось. Раз уж речь пошла о смерти, почему бы не исправить это напоследок?
– Вы еще не слышали моего предложения…
– Зато уже вдоволь наслушался угроз. Вы всегда так разговариваете с людьми? Это ваш стиль? И часто удается прийти к соглашению?
Уголок его рта начал подергиваться, а я задумался. Вряд ли это и есть таинственный третий претендент. Слишком грубо работает. Да и едва ли претендент открылся бы сразу. Скорее всего, Антонио просто на побегушках у кого-то более солидного.
Мой собеседник наконец справился с собой, стер с лица улыбку и опять попытался напустить на себя самоуверенный вид. Теперь меня это начало забавлять.
– Вы должны понимать, что оказались в невыгодном положении, – упрямо гнул он свою линию.
– Интересно, с чего вы так подумали? – я перебил его, не дав продолжить фразу. – Здесь довольно удобно, в некоторых гостиницах условия похуже. К тому же я живу здесь бесплатно, а что еще нужно для счастья?..
Похоже, я ему нравился все меньше и меньше. Он небрежно оперся рукой на кровать и заявил:
– Разговаривая со мной в таком тоне, вы подвергаете свою жизнь опасности.
Я мигом сбросил маску благодушия и думать забыл о шутливом тоне. Заговорив, я с удовлетворением отметил, что мой голос стал жестким:
– Да ну? А если посмотреть на это с другой стороны? Вы ведь тоже подвергаете себя опасности, угрожая мне. И при этом еще находясь со мной в одной комнате. Глупо, Антонио.
По его лицу снова поползла самодовольная ухмылка:
– Ну-ка, попробуйте ко мне приблизиться! Скажу вам заранее, вы не сможете даже коснуться меня.
– Я и не собираюсь вас касаться. Еще пара угроз с вашей стороны – и я вас просто убью. Надеюсь, кто-нибудь придет забрать труп и тем самым избавит меня от нудной работы по расчленению и спуску в унитаз того, что от вас останется.
Антонио заметно побледнел, но я не дал ему перехватить инициативу разговора и продолжил:
– Глупо, глупо надеяться на машины в плане обеспечения безопасности. Машина считает, что у меня нет оружия. Но оно у меня есть.
Я продемонстрировал ему чашку, которую держал в левой руке.
– Жаль, конечно, будет хорошего кофе, ну да я себе еще закажу. А теперь смотрите. Я не делаю никаких резких движений в вашу сторону.
Чашка стремительно вырвалась из моей руки. Антонио в испуге зажмурился и отшатнулся.
– Видите, как все просто?
Открыв глаза, Антонио обнаружил, что чашка всего лишь перекочевала из моей левой руки в правую и я продолжаю пить свой любимый напиток. Почтеннейший член Совета выпрямился и перевел дыхание.
– Вы труп, – сообщил я ему. – Выбываете из игры. Кто там следующий?
– Вы даже… – пробормотал он. Я нахмурился:
– Трупы не разговаривают. Считай, что ты провалил переговоры. Иди и скажи своему хозяину, что заключенный желает видеть его лично. И побыстрее. Мальчики на побегушках не годятся для дипломатии.
Его лицо начало наливаться кровью. Мне показалось, что сейчас он заревет, как бык, и бросится таранить меня головой.
К счастью, в этот момент дверь снова заскользила в сторону. В этот раз на пороге стоял… один из телохранителей Отца. Тот, со скандинавским лицом.
Вновь вошедший бросил быстрый взгляд на моего нерадивого собеседника, потом его глаза остановились на мне. Он приветственно улыбнулся – одними глазами – и обратился к сидящему на кровати:
– Оставь нас, Антонио. Не беспокойся, ты сделал все, что мог. Просто у этого человека богатый опыт по выведению людей из равновесия.
Антонио что-то хотел сказать, но наткнулся на предупреждающий взгляд телохранителя и вышел молча. Дверь бесшумно закрылась.
– Поздравляю, Алексей! Первый тур вы прошли, – заявил Михель.
– Если бы еще знать куда! – хмыкнул я. – Случайно не в кандидаты на кладбище? Он улыбнулся:
– Это хорошо, что вы не теряете чувства юмора. Приятнее будет с вами работать.
Выходит, третий претендент – телохранитель? Которого никто не брал в расчет, потому что его просто по привычке не замечали? Вот она, ошибка Марго. Хозяин, которого все считают слугой.
– А вы думаете, что мы сработаемся? – добавил в свой голос изрядную долю скепсиса. Михель развел руками:
– Все зависит от вас. Вы мне глубоко симпатичны, и я хотел бы с вами работать, однако мои желания в данном случае не играют роли. Выбираете вы.
– Приятно слышать. Но выбирать, как я полагаю, придется лишь из предложенных вами вариантов?
– Увы, таковы правила. Надеюсь, вы не станете из-за этого бросаться в меня чашками?
Он прошелся по комнате и лениво опустился на то же место, где до этого сидел Антонио. И еще сильнее почувствовался контраст между этими двумя людьми. В улыбке Михеля было что угодно, но не самодовольство, а непринужденная небрежность движений свидетельствовала о готовности ко всяким штучкам с моей стороны. Такого не напугаешь летающей чашкой, и что-то в его виде подсказывало: он уверен, что я даже не попытаюсь повторить с ним свой фокус. Самое интересное, что в этом он был прав.
– Наверное, в самом деле не буду, – согласился я после незначительной паузы. – По крайней мере до рассмотрения вариантов.
– Мне это нравится! Видите, кое в чем наши интересы совпадают, а мы ведь не говорим еще и двух минут.
– Вы настроены оптимистически.
– Я оптимист по жизни. Честно говоря, я сейчас просто не вижу причин быть пессимистом. Попали вы сюда не по моей вине, а я только предлагаю вам способ, как отсюда выбраться.
Значит, против меня лично у вас вроде бы не должно быть никаких предубеждений.
– Только не говорите мне, что Совет принял свое решение совершенно независимо от вашего мнения. Все равно не поверю.
– И правильно сделаете. Но вы, Алексей, ввязались в чужую драку и сделали это не по моей воле. Вам не повезло, вы оказались на проигравшей стороне. При чем же здесь я? А если вы о справедливости, то тут тоже бабка надвое сказала. Весьма похоже, что провал Эрика был заранее спланирован вашей подругой, а вы, кроме всего прочего, еще и ложные показания давали. Признайтесь, ведь они ложные? Я не отрицаю, что у меня во всей этой суетной кутерьме есть собственные интересы, но в вашем нынешнем положении меня вам следует винить в самую последнюю очередь.
Конечно, он был прав. Прав везде, и это меня удручало сильнее всего. Я сам ввязался в это дело – ну, не без активной помощи Марго, но меня ведь никто не принуждал, – а теперь уже бесполезно сваливать вину на кого-нибудь другого. Потому что Михель прав еще и по праву сильного, по праву победителя, которого не судят. И этот победитель предлагает не сердиться на него, а заключить выгодную для обеих сторон сделку.
Михель словно читал мои мысли (а может, в самом деле читал – вдруг он тоже из этой их компании пара – ?). Он стряхнул с рукава пиджака пушинку и продолжил:
– К тому же я даю вам реальный шанс выпутаться. Так уж сложились обстоятельства, что мне без помощи придется туговато, поэтому я заинтересован в вашей поддержке. У вас же без меня жизнь будет и вовсе не веселой. Это вводные. На выходе мы получаем то, что мы нужны друг другу. Выигрываю я – выигрываете вы.
Логично. Проблема лишь в том, что мы так и останемся противниками, даже став партнерами. И действительно выиграет только тот, кто выиграет первым. Что, Михель, попробовать тебя переиграть?
Я поставил пустую чашку на стол, и ее мгновенно подхватил сервомеханизм кухонного компьютера. Михель замолчал, ожидая моей реплики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46