Слишком мало информации, чтобы размышлять логически. Слишком много допущений.
Но на встречу нужно сходить. Мне даже любопытно стало, что это за человек смог так быстро вычислить меня на Менигуэне. Вдруг товарищ по школе? Вот весело будет!
Подписи не было, да я и не ожидал ее увидеть. Ну, в крайнем случае, что-то вроде «доброжелатель», однако, похоже, писавший был настроен весьма серьезно и решил обойтись без пошлостей. И все же… Кто бы он ни был, заинтриговать меня ему удалось. То есть своей цели письмо достигло. Теперь я полдня буду ожидать разрешения хотя бы одной загадки из моей великолепной коллекции.
Допив кофе, я занялся маленькими приготовлениями «на всякий случай», продолжая обдумывать странное письмо. Верх краткости и сухой официальности, минимум информации. Как это все понимать?
Часов в восемь зашел Анри.
– Ничего, – объявил он с порога. – Никто не приходил, и она никуда не уходила.
– И не собирается никуда?
– Не-а. Спит.
– Хорошо. Что ж, со своей задачей ты справился, – я достал пачку денег. – Вот обещанные кредиты.
При виде пачки у Анри округлились глаза, но он быстро совладал с собой.
– Я думал, нам еще придется поработать.
– Пока все.
Он пожал плечами и, рассовав кредиты по карманам, повернулся к двери.
Но на пороге, обернувшись через плечо, бросил нарочито небрежно:
– Если вам еще что-нибудь понадобится от нас, только скажите. Мы всегда где-то рядом.
– Если вы мне будете нужны, я вас найду где угодно, – не остался в долгу и я.
Мальчишка ухмыльнулся и выбежал.
В полдевятого я решил подышать свежим воздухом.
Небо над Калго утратило свою утреннюю свежесть и подернулось легкой дымкой. Подобное явление я наблюдал почти во всех крупных городах, в которых побывал, независимо от их уровня развития. Просто в одних случаях смог – или что там еще – был более густым и осязаемым, в других менее.
По дороге уже вовсю сновали машины, с сосредоточенным видом спешили куда-то пешеходы. Мое вчерашнее чувство неприятия и отчужденности прошло полностью, и теперь я чувствовал себя среди всего этого движения, как рыба в воде (правда, я не знаю, как чувствует себя рыба в воде, потому что она об этом обычно предпочитает помалкивать, исходя, конечно же, из политических соображений). Теперь меня полностью устраивало почти все вокруг.
До парка я добирался пешком около получаса, за это время вдоволь насмотревшись на однообразные улицы и похожие друг на друга дома. Достаточно для того, чтобы с уверенностью сказать: проживающие здесь люди едва ли относятся к числу богатых. Так себе, средний класс. Впрочем, в учебниках сказано, что средний класс – опора любого урбанизированного общества.
Вход в парк украшали исполинские деревья со стволами в восемь обхватов, но не очень высокие – едва ли выше двадцати метров. Эти богатыри словно охраняли границу между бетоном и асфальтом города и поросшими травой тропинками заповедного уголка природы. Как только я вошел под их сень, в ноздри ударил отчетливый запах хвои, смешанный с ароматом каких-то цветов.
Проектируя когда-то этот парк, городские власти Калго не пожалели под него места, и теперь при желании можно было бы часами бродить по хитросплетениям его аллеек, открывая все новые, неизвестные ранее места. Сомневаюсь, что даже местные жители, регулярно приходившие сюда посидеть в тени раскидистых кленов, знали здесь все.
Я следовал прихотям причудливо выгнутых тропинок, уводивших меня все дальше вглубь. Вот впереди заблестела гладь пруда. По бокам появились розы. Где-то здесь.
Описанное таинственной незнакомкой место я узнал сразу. Это была одинокая скамейка, стоявшая на самом берегу пруда в компании двух молоденьких ив. Сразу за ней проходила широкая дорожка, а кроме ив, в ближайшем окружении ничего не росло, так что место получилось открытое и у всех на виду. Вероятно, поэтому скамейка пустовала: далеко не каждому по душе, когда за спиной постоянно ходят незнакомые люди.
Часы показывали пятнадцать минут десятого. Я прогулялся по дорожке туда-сюда, остановился посмотреть на прилетевших откуда-то лебедей, снова прогулялся. Пока что никто не обращал на меня внимания. Ну да еще не время.
На одной из развилок неподалеку продавали специальный корм для птиц. Видно, как раз в помощь тем, кому, как и мне сейчас, было совершенно нечем заняться.
– Только кормить птиц нужно в особых зонах, – предупредил меня продавец, вежливо улыбнувшись, – Вон там, видите?
Я видел. Над указанным им местом кружилась целая стая, а какие-то ребятишки веселились, подбрасывая корм в воздух.
– А по-другому никак нельзя? – поинтересовался я.
– Нельзя, – с сожалением ответил он. – Вас оштрафуют. Ну так что, будете брать?
– Спасибо, не нужно.
Он оценивающе пробежал по мне глазами:
– Вы не местный7 Наверное, не привыкли, что у нас все так строго. Здесь шагу нельзя ступить, чтоб не наткнуться на какой-нибудь запрет. Да что поделать. Приходится… Так все-таки не берете?
– Нет, – повторил я и отправился дальше.
На фоне солнца промелькнул тенью какой-то «буревестник». Я проводил его взглядом, а когда опустил глаза, увидел ее.
Она пришла со стороны того же входа в парк, которым воспользовался и я, а дойдя до условленной скамейки, решительно устроилась на ней. У меня возникло желание протереть глаза и ущипнуть себя. Это была Маргарет!
В моей голове тотчас же образовался сумбур, и, пытаясь хоть немного разобраться в нахлынувших догадках и логических построениях, я подошел к скамейке. Подошел и остановился, не зная, что делать дальше.
– Присаживайтесь, Алексей, – пригласила Маргарет, даже не оборачиваясь проверить, действительно ли это я.
Я обошел скамейку и сел рядом с ней. По ее лицу пробежала веселая улыбка:
– Доброе утро. Вот и встретились снова. Как вам парк? Нравится?
– Да, – кивнул я.
– Я люблю здесь гулять – здесь легко дышится и легко думается.
Насчет последнего я, кстати, не уверен. Мне-то думалось отнюдь не легко.
– Да не молчите же вы! Вчера ваш рассказ был очень интересен.
– Вчера я выступал несколько в иной роли. По-моему, сегодня ваша очередь рассказывать.
– Что ж, вы правы, – она снова улыбнулась. – Пожалуй, мне нужно объясниться.
Полуприкрыв глаза, она подставила лицо утреннему солнышку и, выдержав небольшую паузу, начала:
– Вы наверняка задаетесь вопросом, откуда я вас знаю. Ваше имя – и так далее. Да, до вчерашнего дня мы с вами не встречались – в этом вы совершенно правы. Но, как вы думаете, возможно ли, встретив человека впервые в жизни, с первого же взгляда узнать о нем… немного больше, чем написано на его лице?
– То есть?
– Вы уже знаете правильный ответ. Телепатия – так вы подумали, не правда ли?
– Хм, – сказал я, потому что действительно так подумал. – Вы читаете мысли?
– Не совсем, но… Ладно, всему свое время. Достаточно сказать, что еще в кафе на Сайгусе я заметила ваше внимание. И сделала все возможное, чтобы вы последовали за мной.
– Как? И зачем?
– Первое – это вопрос техники. К примеру, когда мы вошли в здание космопорта, я решила слегка изменить внешность, потому что не была уверена, что ваши подозрения достаточно сильны, чтобы вы покинули Сайгус.
– Иными словами, вы это сделали специально для меня?
– Да. Ну а на второй вопрос отвечу просто.
Мне нужна ваша помощь.
К этому моменту я уже начал кое-что соображать, поэтому мой следующий вопрос выглядел так:
– Это связано с тем человеком в кафе? Маргарет кивнула:
– И с покушением на жизнь Марка Хорфа.
– Гм, – сказал я глубокомысленно. И снова повторил: – Гм… Итак, вы все-таки связаны с покушением?
Она спокойно выдержала мой взгляд и ответила кратко:
– Да.
Мы помолчали. Вздохнув, она продолжила:
– Впрочем, в этом для вас нет ничего нового – вы ведь как раз поэтому здесь, на Менигуэне. Сейчас вас больше интересует то, как я связана с покушением, об этом я и хочу поговорить. Вы не будете против, если я начну издалека?
Я был совсем не против, потому как вся эта мистерия меня интересовала чем дальше, тем больше. К тому же чувство, что я совершенно не ориентируюсь в ситуации, продолжало крепнуть, немало меня огорчая самим своим существованием. И я лишь кивнул.
Маргарет поднялась со скамейки, подошла к самой кромке воды и присела на корточки, глядя на проплывающих мимо уток. Я невольно залюбовался ею: белое платье ей невероятно шло, по-особому подчеркивая цвет волос и стройную фигурку, а сейчас, на фоне синевы пруда, среди зелени травы и желтых одуванчиков, она выглядела нереально – сказочной феей на лучшей картине талантливого художника. Неожиданно для самого себя я вдруг сказал:
– Марго, вы удивительный человек.
– Что? – переспросила она, отвлекшись от каких-то своих размышлений и полуобернувшись ко мне. Потом ее губ коснулась улыбка: – Это комплимент?
– Не знаю. Чем дольше я с вами разговариваю, тем больше мне кажется, что вы не принадлежите нашему миру.
Она весело рассмеялась:
– В любом случае спасибо. Но если честно, то вы ведь, Алексей, тоже удивительный человек. Разве не справедливо, что мы встретились?
Что я мог на это ответить? Ну да риторические вопросы и не требуют ответа.
Маргарет снова повернулась к воде и провела рукой по ее поверхности, спугнув при этом компанию водомерок, которые тут же бросились врассыпную. Я смотрел на нее, только в этот момент начиная понимать, что в ней такого удивительного. В ее открытости и радушии не было фальши. Если она и использовала психологические приемы сознательно, то это не бросалось в глаза. Хотя я помнил ее и другой – во время разговора там, в кафе на Сайгусе.
– Знаете, Алексей, – произнесла наконец она, стряхивая капельки воды с руки, – вы очень кстати оказались в том кафе. Я вам даже благодарна за это: теперь мне есть с кем поделиться своими опасениями.
– Опасениями насчет чего?
– Вы знаете что-нибудь о Компании по добыче и переработке полезных ископаемых Голдуиннера?
Я быстро пошарил в памяти.
– Ее основал Джефри Голдуиннер в 2751 году, поставив своей целью искать богатые полезными ископаемыми планеты на периферии исследованной Галактики и разрабатывать их. Он нажил на этом несколько миллиардов, но после его смерти прибыли Компании стали неуклонно снижаться. Сейчас это ничем не примечательная организация, живущая, по-моему, в основном за счет былой славы.
Маргарет улыбнулась:
– У вас феноменальная память. Если не ошибаюсь, вы почти дословно воспроизвели статью из энциклопедии?
Я пожал плечами.
– Что ж, в целом все верно. Однако вы заблуждаетесь в вашем последнем утверждении. У этой Компании есть кое-что примечательное.
– И что это?
– Вернемся к истории. После смерти Голдуиннера руководство Компанией перешло к некоему Ришару Матье. Кстати, как это получилось, никто не знает, поскольку Матье не интересовался ни полезными ископаемыми, ни прибылями, которые можно было бы извлечь из их разработки. Придя к власти, он использовал накопленный Голдуиннером потенциал для создания своеобразного государства в государстве. У Компании появились собственные военные корабли, собственная полиция, собственная разведка.
– Для чего? Он был параноиком? Маргарет развела руками:
– Не знаю, из каких соображений он это делал. Возможно, что он и сам не знал. Но факты от этого не меняются: постепенно верхушка Компании превратилась в закрытую организацию. При жизни Матье она еще не вмешивалась в государственные дела, но уже с приходом следующего руководителя, Элвина Харда, Компания начала проводить собственную политику. Хард поправил и экономические дела, запущенные при Матье. Правда, это усиление позиций было недолговременным, так как сразу после смерти Харда в Компании настали «смутные времена»: претендентов на трон оказалось несколько. Сперва они пробовали управлять все вместе, но каждый только тянул одеяло на себя, и ничего хорошего из этого не получилось. Неразбериха в правлении продолжалась около семи лет. Эти годы стали фатальными для Компании – ее позиции настолько расшатались, что она впоследствии уже никогда не вернула себе былого могущества. Было утрачено около семидесяти процентов прибыльных предприятий, практически рассыпалась агентурная сеть. Компания потеряла свои рычаги воздействия на политическую жизнь. С ней перестали считаться в мире бизнеса, – Маргарет улыбнулась. – Вот вам только малая часть плодов борьбы за власть. Впрочем, не будем задерживаться на деталях. Идем дальше. Злополучные семь лет оказались фатальными не только для самой Компании, но и для ее руководителей. Один скончался от сердечного приступа, второй попал в аварию, путешествуя на личной яхте, третий решил покончить жизнь самоубийством, прыгнув с пятьдесят восьмого этажа. Четвертый, посмотрев на эти несчастные случаи, бросил Компанию и бежал на отдаленную сельскохозяйственную планету, подальше от цивилизации и непостижимых совпадений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Но на встречу нужно сходить. Мне даже любопытно стало, что это за человек смог так быстро вычислить меня на Менигуэне. Вдруг товарищ по школе? Вот весело будет!
Подписи не было, да я и не ожидал ее увидеть. Ну, в крайнем случае, что-то вроде «доброжелатель», однако, похоже, писавший был настроен весьма серьезно и решил обойтись без пошлостей. И все же… Кто бы он ни был, заинтриговать меня ему удалось. То есть своей цели письмо достигло. Теперь я полдня буду ожидать разрешения хотя бы одной загадки из моей великолепной коллекции.
Допив кофе, я занялся маленькими приготовлениями «на всякий случай», продолжая обдумывать странное письмо. Верх краткости и сухой официальности, минимум информации. Как это все понимать?
Часов в восемь зашел Анри.
– Ничего, – объявил он с порога. – Никто не приходил, и она никуда не уходила.
– И не собирается никуда?
– Не-а. Спит.
– Хорошо. Что ж, со своей задачей ты справился, – я достал пачку денег. – Вот обещанные кредиты.
При виде пачки у Анри округлились глаза, но он быстро совладал с собой.
– Я думал, нам еще придется поработать.
– Пока все.
Он пожал плечами и, рассовав кредиты по карманам, повернулся к двери.
Но на пороге, обернувшись через плечо, бросил нарочито небрежно:
– Если вам еще что-нибудь понадобится от нас, только скажите. Мы всегда где-то рядом.
– Если вы мне будете нужны, я вас найду где угодно, – не остался в долгу и я.
Мальчишка ухмыльнулся и выбежал.
В полдевятого я решил подышать свежим воздухом.
Небо над Калго утратило свою утреннюю свежесть и подернулось легкой дымкой. Подобное явление я наблюдал почти во всех крупных городах, в которых побывал, независимо от их уровня развития. Просто в одних случаях смог – или что там еще – был более густым и осязаемым, в других менее.
По дороге уже вовсю сновали машины, с сосредоточенным видом спешили куда-то пешеходы. Мое вчерашнее чувство неприятия и отчужденности прошло полностью, и теперь я чувствовал себя среди всего этого движения, как рыба в воде (правда, я не знаю, как чувствует себя рыба в воде, потому что она об этом обычно предпочитает помалкивать, исходя, конечно же, из политических соображений). Теперь меня полностью устраивало почти все вокруг.
До парка я добирался пешком около получаса, за это время вдоволь насмотревшись на однообразные улицы и похожие друг на друга дома. Достаточно для того, чтобы с уверенностью сказать: проживающие здесь люди едва ли относятся к числу богатых. Так себе, средний класс. Впрочем, в учебниках сказано, что средний класс – опора любого урбанизированного общества.
Вход в парк украшали исполинские деревья со стволами в восемь обхватов, но не очень высокие – едва ли выше двадцати метров. Эти богатыри словно охраняли границу между бетоном и асфальтом города и поросшими травой тропинками заповедного уголка природы. Как только я вошел под их сень, в ноздри ударил отчетливый запах хвои, смешанный с ароматом каких-то цветов.
Проектируя когда-то этот парк, городские власти Калго не пожалели под него места, и теперь при желании можно было бы часами бродить по хитросплетениям его аллеек, открывая все новые, неизвестные ранее места. Сомневаюсь, что даже местные жители, регулярно приходившие сюда посидеть в тени раскидистых кленов, знали здесь все.
Я следовал прихотям причудливо выгнутых тропинок, уводивших меня все дальше вглубь. Вот впереди заблестела гладь пруда. По бокам появились розы. Где-то здесь.
Описанное таинственной незнакомкой место я узнал сразу. Это была одинокая скамейка, стоявшая на самом берегу пруда в компании двух молоденьких ив. Сразу за ней проходила широкая дорожка, а кроме ив, в ближайшем окружении ничего не росло, так что место получилось открытое и у всех на виду. Вероятно, поэтому скамейка пустовала: далеко не каждому по душе, когда за спиной постоянно ходят незнакомые люди.
Часы показывали пятнадцать минут десятого. Я прогулялся по дорожке туда-сюда, остановился посмотреть на прилетевших откуда-то лебедей, снова прогулялся. Пока что никто не обращал на меня внимания. Ну да еще не время.
На одной из развилок неподалеку продавали специальный корм для птиц. Видно, как раз в помощь тем, кому, как и мне сейчас, было совершенно нечем заняться.
– Только кормить птиц нужно в особых зонах, – предупредил меня продавец, вежливо улыбнувшись, – Вон там, видите?
Я видел. Над указанным им местом кружилась целая стая, а какие-то ребятишки веселились, подбрасывая корм в воздух.
– А по-другому никак нельзя? – поинтересовался я.
– Нельзя, – с сожалением ответил он. – Вас оштрафуют. Ну так что, будете брать?
– Спасибо, не нужно.
Он оценивающе пробежал по мне глазами:
– Вы не местный7 Наверное, не привыкли, что у нас все так строго. Здесь шагу нельзя ступить, чтоб не наткнуться на какой-нибудь запрет. Да что поделать. Приходится… Так все-таки не берете?
– Нет, – повторил я и отправился дальше.
На фоне солнца промелькнул тенью какой-то «буревестник». Я проводил его взглядом, а когда опустил глаза, увидел ее.
Она пришла со стороны того же входа в парк, которым воспользовался и я, а дойдя до условленной скамейки, решительно устроилась на ней. У меня возникло желание протереть глаза и ущипнуть себя. Это была Маргарет!
В моей голове тотчас же образовался сумбур, и, пытаясь хоть немного разобраться в нахлынувших догадках и логических построениях, я подошел к скамейке. Подошел и остановился, не зная, что делать дальше.
– Присаживайтесь, Алексей, – пригласила Маргарет, даже не оборачиваясь проверить, действительно ли это я.
Я обошел скамейку и сел рядом с ней. По ее лицу пробежала веселая улыбка:
– Доброе утро. Вот и встретились снова. Как вам парк? Нравится?
– Да, – кивнул я.
– Я люблю здесь гулять – здесь легко дышится и легко думается.
Насчет последнего я, кстати, не уверен. Мне-то думалось отнюдь не легко.
– Да не молчите же вы! Вчера ваш рассказ был очень интересен.
– Вчера я выступал несколько в иной роли. По-моему, сегодня ваша очередь рассказывать.
– Что ж, вы правы, – она снова улыбнулась. – Пожалуй, мне нужно объясниться.
Полуприкрыв глаза, она подставила лицо утреннему солнышку и, выдержав небольшую паузу, начала:
– Вы наверняка задаетесь вопросом, откуда я вас знаю. Ваше имя – и так далее. Да, до вчерашнего дня мы с вами не встречались – в этом вы совершенно правы. Но, как вы думаете, возможно ли, встретив человека впервые в жизни, с первого же взгляда узнать о нем… немного больше, чем написано на его лице?
– То есть?
– Вы уже знаете правильный ответ. Телепатия – так вы подумали, не правда ли?
– Хм, – сказал я, потому что действительно так подумал. – Вы читаете мысли?
– Не совсем, но… Ладно, всему свое время. Достаточно сказать, что еще в кафе на Сайгусе я заметила ваше внимание. И сделала все возможное, чтобы вы последовали за мной.
– Как? И зачем?
– Первое – это вопрос техники. К примеру, когда мы вошли в здание космопорта, я решила слегка изменить внешность, потому что не была уверена, что ваши подозрения достаточно сильны, чтобы вы покинули Сайгус.
– Иными словами, вы это сделали специально для меня?
– Да. Ну а на второй вопрос отвечу просто.
Мне нужна ваша помощь.
К этому моменту я уже начал кое-что соображать, поэтому мой следующий вопрос выглядел так:
– Это связано с тем человеком в кафе? Маргарет кивнула:
– И с покушением на жизнь Марка Хорфа.
– Гм, – сказал я глубокомысленно. И снова повторил: – Гм… Итак, вы все-таки связаны с покушением?
Она спокойно выдержала мой взгляд и ответила кратко:
– Да.
Мы помолчали. Вздохнув, она продолжила:
– Впрочем, в этом для вас нет ничего нового – вы ведь как раз поэтому здесь, на Менигуэне. Сейчас вас больше интересует то, как я связана с покушением, об этом я и хочу поговорить. Вы не будете против, если я начну издалека?
Я был совсем не против, потому как вся эта мистерия меня интересовала чем дальше, тем больше. К тому же чувство, что я совершенно не ориентируюсь в ситуации, продолжало крепнуть, немало меня огорчая самим своим существованием. И я лишь кивнул.
Маргарет поднялась со скамейки, подошла к самой кромке воды и присела на корточки, глядя на проплывающих мимо уток. Я невольно залюбовался ею: белое платье ей невероятно шло, по-особому подчеркивая цвет волос и стройную фигурку, а сейчас, на фоне синевы пруда, среди зелени травы и желтых одуванчиков, она выглядела нереально – сказочной феей на лучшей картине талантливого художника. Неожиданно для самого себя я вдруг сказал:
– Марго, вы удивительный человек.
– Что? – переспросила она, отвлекшись от каких-то своих размышлений и полуобернувшись ко мне. Потом ее губ коснулась улыбка: – Это комплимент?
– Не знаю. Чем дольше я с вами разговариваю, тем больше мне кажется, что вы не принадлежите нашему миру.
Она весело рассмеялась:
– В любом случае спасибо. Но если честно, то вы ведь, Алексей, тоже удивительный человек. Разве не справедливо, что мы встретились?
Что я мог на это ответить? Ну да риторические вопросы и не требуют ответа.
Маргарет снова повернулась к воде и провела рукой по ее поверхности, спугнув при этом компанию водомерок, которые тут же бросились врассыпную. Я смотрел на нее, только в этот момент начиная понимать, что в ней такого удивительного. В ее открытости и радушии не было фальши. Если она и использовала психологические приемы сознательно, то это не бросалось в глаза. Хотя я помнил ее и другой – во время разговора там, в кафе на Сайгусе.
– Знаете, Алексей, – произнесла наконец она, стряхивая капельки воды с руки, – вы очень кстати оказались в том кафе. Я вам даже благодарна за это: теперь мне есть с кем поделиться своими опасениями.
– Опасениями насчет чего?
– Вы знаете что-нибудь о Компании по добыче и переработке полезных ископаемых Голдуиннера?
Я быстро пошарил в памяти.
– Ее основал Джефри Голдуиннер в 2751 году, поставив своей целью искать богатые полезными ископаемыми планеты на периферии исследованной Галактики и разрабатывать их. Он нажил на этом несколько миллиардов, но после его смерти прибыли Компании стали неуклонно снижаться. Сейчас это ничем не примечательная организация, живущая, по-моему, в основном за счет былой славы.
Маргарет улыбнулась:
– У вас феноменальная память. Если не ошибаюсь, вы почти дословно воспроизвели статью из энциклопедии?
Я пожал плечами.
– Что ж, в целом все верно. Однако вы заблуждаетесь в вашем последнем утверждении. У этой Компании есть кое-что примечательное.
– И что это?
– Вернемся к истории. После смерти Голдуиннера руководство Компанией перешло к некоему Ришару Матье. Кстати, как это получилось, никто не знает, поскольку Матье не интересовался ни полезными ископаемыми, ни прибылями, которые можно было бы извлечь из их разработки. Придя к власти, он использовал накопленный Голдуиннером потенциал для создания своеобразного государства в государстве. У Компании появились собственные военные корабли, собственная полиция, собственная разведка.
– Для чего? Он был параноиком? Маргарет развела руками:
– Не знаю, из каких соображений он это делал. Возможно, что он и сам не знал. Но факты от этого не меняются: постепенно верхушка Компании превратилась в закрытую организацию. При жизни Матье она еще не вмешивалась в государственные дела, но уже с приходом следующего руководителя, Элвина Харда, Компания начала проводить собственную политику. Хард поправил и экономические дела, запущенные при Матье. Правда, это усиление позиций было недолговременным, так как сразу после смерти Харда в Компании настали «смутные времена»: претендентов на трон оказалось несколько. Сперва они пробовали управлять все вместе, но каждый только тянул одеяло на себя, и ничего хорошего из этого не получилось. Неразбериха в правлении продолжалась около семи лет. Эти годы стали фатальными для Компании – ее позиции настолько расшатались, что она впоследствии уже никогда не вернула себе былого могущества. Было утрачено около семидесяти процентов прибыльных предприятий, практически рассыпалась агентурная сеть. Компания потеряла свои рычаги воздействия на политическую жизнь. С ней перестали считаться в мире бизнеса, – Маргарет улыбнулась. – Вот вам только малая часть плодов борьбы за власть. Впрочем, не будем задерживаться на деталях. Идем дальше. Злополучные семь лет оказались фатальными не только для самой Компании, но и для ее руководителей. Один скончался от сердечного приступа, второй попал в аварию, путешествуя на личной яхте, третий решил покончить жизнь самоубийством, прыгнув с пятьдесят восьмого этажа. Четвертый, посмотрев на эти несчастные случаи, бросил Компанию и бежал на отдаленную сельскохозяйственную планету, подальше от цивилизации и непостижимых совпадений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46