Я думаю, что ее можно починить. Уверяю вас, путь по морю легче и безопасней, чем по суше.
— Но кто это сделает, капитан? Вы джентльмен и вряд ли владеете навыками плотника...
— Я жил в вашей стране, дон Диего, и знаю, что джентльмены у вас не привыкли работать руками, но мы, ирландцы, умеем делать все, что надо.
Гвадалупа Романа подошла к нам и встала рядом с доном Диего. Она не сводила с меня глаз, я почувствовал смущение.
— Дон Диего, если вы пойдете на север, вы неминуемо встретитесь с индейцами, которые убили моих людей. Как ни опасно морское путешествие, все же его надо предпочесть пешему переходу, тем более что с вами женщины.
— Мы не видели никаких дикарей, — вмешался дон Мануэль. — И мы не боимся их.
— Если вам не страшны дикари, — сказал я, — тогда подумайте хотя бы о том, как вы с вашими женщинами переправитесь через устье реки? И как пойдете по болотам, которые кишат змеями и аллигаторами?
Я не хотел раздражать его и умерил резкость своего тона.
Дон Мануэль явно невзлюбил меня. Он собрался было возразить, но тут к нам подошел еще один человек.
— Сеньор Чантри прав, — сказал он. — Я плавал вдоль этих берегов, мы подходили вплотную к береговой полосе, пересекали устья нескольких рек. На протяжении многих миль здесь тянутся болота. Если шлюпку можно починить, то я за то, чтобы плыть по морю.
Дон Мануэль круто повернулся и отошел, не желая продолжать разговор с нами. Дон Диего немного погодя отправился за ним. Они остановились поодаль и заговорили между собой, энергично жестикулируя.
Испанец, который присоединился к нашему разговору, остался. Он был примерно лет на десять старше меня и производил впечатление решительного, уверенного человека, знающего себе цену.
— Скажите, — спросил он, — вы думаете, мы сможем добраться до Флориды?
— Это недалеко... К тому же я слышал, что еще ближе, на реке Саванна, тоже есть поселение. — Я замолчал, взглянул на него, а затем продолжил: — Я не очень понимаю ситуацию, но у меня сложилось впечатление, что тут не все ладно. Возможно, вы лучше меня знаете, насколько безопасен для вас путь во Флориду.
— Ваше впечатление не обманывает вас, капитан. Дон Диего и дон Мануэль сговорились выдать замуж сеньориту. Она должна была выйти замуж за ставленника дона Мануэля, и оба рассчитывали на большие барыши от этого брака. Но теперь возникла одна трудность.
Я молча слушал.
Он взглянул на дона Диего и дона Мануэля, но те были увлечены разговором. Сеньорита Романа стояла в стороне, прислонившись к дереву.
— Так вот, трудность заключается в том, что дон Мануэль сам захотел на ней жениться, а дона Диего такой оборот дела не устраивает. Потому что если она выйдет замуж за дона Мануэля, тот утратит свое влияние на нее, и ему уже больше нечем будет поживиться. Если же она станет женой того человека, которого они сосватали ей раньше, он будет полностью в их руках.
— А она что же? Всего лишь пешка?
— И очень ценная, капитан. Речь идет о миллионах.
— Миллионах?
Он пожал плечами.
— Разумеется, если все это правда, а я полагаю, что по крайней мере отчасти правда. Главное, что они сами верят в свой замысел и готовы начать крупную игру.
— А вы?
— Я всего лишь случайный наблюдатель, но знаю больше, чем кто-либо из них, хотя и не буду иметь с этого ни гроша. Да и не стремлюсь к этому. — Он ухмыльнулся. — Капитан, быть честным человеком не так уж легко, но боюсь, что другой судьбы мне не дано. В этом моя беда и причина вечных невзгод. Но что поделаешь? Я желаю только того, что мне принадлежит по праву, и не хочу играть на счастье или несчастье других.
— У нас с вами общий недостаток, сеньор, — сказал я с улыбкой.
— Мой друг, жизнь не баловала меня, но, боюсь, когда меня не станет, скажут лишь одно: «Он выдержал».
— Как и о каждом из нас. Вы из их компании?
Он пожал плечами.
— Я плыл пассажиром на их судне. Перед вами жертва собственной порядочности. Я командовал солдатами в Лиме и получил приказ атаковать противника, обладавшего заведомо превосходящими силами. Я возразил, сказав, что это означает повести людей на верную смерть, но мне ответили, что я должен выбирать — либо подчиниться приказу, либо подать в отставку и вернуться в Испанию. Я хорошо знаю арауканов, капитан. Я в силах одолеть их, но не такими методами...
— И вы подали в отставку?
— А что оставалось? Я ушел из армии и тем самым отказался от всего. Я уже не мальчик, который может испытывать свою судьбу, капитан. Командного поста мне больше никогда не получить. Другой профессии у меня нет. Но зато есть семья — жена и сын.
— А другие армии?
— Разумеется, я помню об этом. Ну а вы, сеньор? Где вам приходилось сражаться?
— Я ирландец. Родина отвернулась от нас, и потому мы — потомки благородных родов — разлетелись, как дикие гуси, по всему миру. Мы вербуемся в любую армию, каждая нас принимает. Нашего брата можно встретить повсюду.
— Ну а как вы попали сюда?
— Я скопил немного денег и вложил их в торговое предприятие. Видите ли, у меня есть мечта. Я бежал со своей родины, когда убили всех моих родственников, но я все равно люблю ее. Я надеялся разбогатеть, вернуться и выкупить свои родовые владения... выкупить то, что принадлежит мне по праву.
— Прекрасная мечта! Желаю вам удачи.
— А что вы знаете о Гвадалупе Романе? — спросил я.
— Ну, что вам сказать? Я думаю, она способна разрушить их планы и сумеет это сделать. Она божественно хороша, но это не лишает ее характер твердости. Будьте уверены, она лучше всех нас перенесет тяготы предстоящего путешествия, потому что, пожалуй, она сильнее всех нас. — Он переменил тему: — Пойдемте посмотрим шлюпку.
Мы тронулись в путь, и, когда проходили мимо Гвадалупы, она спросила:
— Вы идете смотреть шлюпку? Можно я пойду с вами?
— Пожалуйста, — ответил я.
Шлюпка оказалась совсем недалеко, у берега ближайшего ручья. По дороге я дважды заметил на ветках кустов клочки от дамских платьев. Если я их увидел, то, конечно, они не скроются и от глаз индейцев.
Шлюпка была обычная, в таких легко умещаются человек двадцать, а при необходимости даже больше. Я обошел ее, осмотрел повреждения и инвентарь, лежавший на дне. Я нашел мачту с парусом, три пары весел, пустой бочонок для воды, якорь и кое-какие инструменты.
Очевидно, шлюпка ударилась корпусом о борт судна при спуске на воду или уже внизу. Доска на носу была расщеплена, и в щель засунули скомканную рубашку. Я вытащил рубашку — она еще пригодится для других целей.
Подошла Гвадалупа.
— Ну, что вы думаете? — тихо спросила она, глядя на шлюпку.
— Это нетрудно починить, — ответил я.
Она посмотрела мне прямо в глаза.
— Значит, вы на что-то годитесь?
Мне она нравилась. Я улыбнулся.
— Это как посмотреть. Но пробоину заделать сумею.
— Надо молить Бога о хорошей погоде. Хотя в любом случае плыть лучше, чем идти пешком. — Она взглянула на меня. — Они все так глупы! Не могу поверить, что они не понимают таких простых вещей. Похоже, им никогда не приходилось ходить по берегу.
— А вам приходилось?
— Я из Перу. Мы жили в горах возле джунглей, но иногда спускались на берег, где издавна жили наши сородичи.
— Увидеть бы Перу времен инков или еще раньше! — сказал я.
Она пожала плечами.
— Тогда была совсем другая жизнь, не уверена, что она вам понравилась бы. Ее отличало особое достоинство и блеск. — Она снова взглянула на меня. — Наша цивилизация началась не со времен инков — она существовала задолго до них. И тогда было своеобразное искусство... оно напоминало искусство ваших римлян.
— Моих римлян? Я ирландец, сеньорита.
— Но европеец, а это одно и то же.
— А вы ведь наполовину испанка, не так ли?
— Да, но я думаю иначе, чем испанцы. Я ведь из Перу, капитан, а это совсем другое дело. Я принадлежу к народу своей матери.
— А теперь вы направляетесь в Испанию?
Она вдруг резко отвернулась.
— Не по своей охоте, капитан. Будь моя воля...
— Сюда идут, — сказал я шепотом. — Вы сказали, не по своей охоте. Поговорим об этом позже.
Она снова повернулась ко мне и, окинув презрительным взглядом, сказала:
— Не думайте, капитан, что я принадлежу к числу девушек, которых легко обольстить словами. Я знаю, что делаю. Я им нужна, так как они думают, что мне известно, где спрятано золото инков. Дон Мануэль хочет заполучить меня и потому, что я ему нравлюсь, но главное для них — золото.
— Глупцы, — сказал я.
— А вы, капитан?
— Я тоже нередко делаю глупости. Иначе меня бы здесь не было. И возможно, я уже был бы богатым человеком. Я отношусь к типу романтиков. Мы обладаем здравым смыслом, но в нас больше говорит сердце, сеньорита, и поэтому мы обычно осыпаны благодарностями, но карманы наши пусты.
Она рассмеялась приятным звонким смехом. Подошел баск Арманд, и все повернулись к нему. Какое-то время мы продолжали разговор вдвоем.
— Они думают, я наивная простушка и не до конца понимаю, зачем они везут меня в Испанию. Ведь они делают это не только ради того, чтобы выдать меня замуж. Они надеются, что блеск испанского двора так пленит меня, что я выдам им все, что знаю...
— А что, они полагают, вы знаете?
Она вновь испытующе взглянула мне в глаза.
— Они хотят выведать у меня, где прячутся поселения, в которых еще сохраняются обычаи инков. Они считают, что меня, как неразумного ребенка, можно уговорить и запугать. Но они только напрасно теряют время, капитан. Я не скажу им ничего.
— Браво! — воскликнул я одобрительно. — Не сомневаюсь, что вы ничего им не расскажете.
— А вам, капитан, это не интересно узнать?
— Сеньорита, мне интересен мир, и я хотел бы, если возможно, увидеть его собственными глазами! Но в данном случае мне достаточно знать, что где-то продолжается прежняя жизнь. Мне не хотелось бы, чтобы старые обычаи умирали, потому что каждый народ должен искать собственный путь к мудрости и каждый из этих путей по своему хорош. У каждого народа есть что предложить миру.
— Так вы поможете мне, если будете в силах?
— Да, конечно, но прежде вы должны сказать мне, чего хотите, чтобы я мог все обдумать и разработать план действий.
— Они могут убить вас, капитан.
Я усмехнулся.
— Не припомню такого времени, когда меня не пытались убить, сеньорита. Наверное, мне суждено долго жить.
— Но вы один, а против вас — все!
— А Арманд?
— Он на их стороне!
— Так ли! Арманд — баск, сеньорита, а у басков своя голова на плечах. Я хочу привлечь его к починке шлюпки.
Тут появился дон Мануэль с бледным от ярости лицом.
— Сеньорита! — закричал он. — Вам здесь не место. Пойдемте отсюда.
Она повернулась и, не говоря ни слова, пошла за ним. Ее покорность озадачивала: девушка с таким независимым характером, и вдруг такая рабская покорность? Но в конце концов это не мое дело. Я согласился ей помочь, но я ведь не знаю, что у нее на уме. И я не совсем понимаю, от чего и от кого я должен ее защищать.
Главная моя забота — любым путем возвратиться в Англию и предъявить права на мою долю в торговой прибыли «Доброй Катерины», разумеется, если судно благополучно вернется и наше предприятие принесет доход.
А сейчас надо поскорее привести в порядок шлюпку и попытаться добраться на ней до поселения на реке Саванна или же до форта Сан-Огастин, если в этом будет необходимость.
Я вернулся в лагерь вместе с Армандом, но он тут же отошел от меня и присоединился к своим товарищам. Что это значит, подумал я, то ли меня решено держать в изоляции, то ли он просто хочет избежать столкновения?
Дон Диего спросил у меня ледяным тоном:
— Вы осмотрели шлюпку?
— Да.
— Вы можете починить ее?
— Да, могу... но с условием, что вы возьмете меня с собой. Я хочу вернуться в Европу.
— Разумеется, возьмем. Вам достаточно одного дня на эту работу?
— Если у меня будет помощник. — Я показал на баска. — Мы договорились с ним. Вдвоем, я думаю, мы управимся.
— Прекрасно. Тогда до завтра.
Стемнело, но костер по-прежнему горел ярким пламенем. Часовых не было. Кончита — девушка-индеанка — принесла мне ужин, и я съел его в одиночестве.
Впрочем, это было и к лучшему — мне предстояло все хорошо обдумать. Они пришли сюда на испанском галионе. Он еще был на плаву, когда они покинули его, и, возможно, вообще не затонул. На таких судах часто перевозят сокровища и ценные грузы.
Они говорят, что судно затонуло, но затонуло ли оно на самом деле? Никто этого не видел. А если оно и затонуло, то, может быть, на мелком месте?
В море не видно ни одного судна, но не исключено, что оно находится где-то за этим нашим длинным островом, если это и впрямь остров. Похоже, что я, Тэттон Чантри, молодой человек благородного происхождения, оставшийся без гроша в кармане и без всякого состояния после того, как наши владения в Ирландии отобраны, могу вдруг оказаться обладателем огромного богатства, каким за последние сто лет, а то и больше наша семья никогда не владела.
Может быть, галион вез серебро и золото из перуанских копей? Как долго я мечтал, что когда-нибудь мне улыбнется фортуна и я найду свой клад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40