Крепкий мужчина с низким голосом, державшийся резко и грубовато, он был у ковбоев на плохом счету, с ним связываться не советовали.
На улице послышался звон колокольчиков, и Бур быстро обернулся, чтобы посмотреть в окно, что не ускользнуло от внимания Абрама Теббеца. При свете, падающем на снег из окон, Бур увидел, что это — сани, в которых сидят два человека. Бур ринулся вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Абрам Теббец, обойдя кресло, прошел в гостиную и выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как сани с двумя пассажирами исчезают на заснеженной дороге. На таком расстоянии и при таком свете разглядеть их было невозможно. Лошади и сани, видимо, были взяты напрокат на постоялом дворе.
Под карнизом завывал ветер, а по опустевшей улице кружилась поземка. Не надо вылезать из дома в такую погоду… Бур Хэтч направлялся к платной конюшне.
Теббец со вздохом отложил трубку и надел свою куртку из бизоновой кожи. Вполне естественно, что Бур подумывает о том, чтобы обзавестись собственностью — такая мысль многим ковбоям приходит в голову, а Бур сообразительнее многих других. Но смешно думать, что он мог накопить денег — при его-то жалованье.
Зайдя в «Метрополь», Теббец заказал выпивку.
— Лен Мейсон здесь не появлялся?
— Лен? Уже с неделю не показывался. И вряд ли покажется в такую метель.
Бур Хэтч был скромным юношей, работал не хуже других, никаких странностей за ним не замечали. Теббец отхлебнул виски и, нахмурившись, уставился на свой стакан.
— Да и кому в такую погоду захочется приезжать в город?
— Заглядывал тут Нейли с Пятой. Ненадолго задержался.
Хьюго Нейли… Не переставая хмуриться, Теббец подошел к шашечному столу. Дикерсон, работавший конюхом на постоялом дворе, уже много лет каждый вечер заходил в «Метрополь» поиграть в шашки.
— Спокойно, — ответил он на вопрос Теббеца. — Сегодня вообще не было пассажиров, а вчера — только трое. Двое наемников возвращались из Денвера да какая-то девушка… симпатичная малышка.
Большому рыжему, которого Бур взял напрокат в конюшне, метель пришлась не по вкусу, но все же он ринулся вперед, очевидно, надеясь, что в конце пути его ждет теплое стойло и добрая порция кукурузы.
За городом ветер сделался крепче. Местами он расчистил дорогу от снега, но сугробы все-таки намело. Сани, взяв хорошую скорость, ушли далеко вперед. Бур, достав кашне, обвязал его вокруг шляпы и подбородка и поднял воротник до ушей — так ему стало немного теплее.
Через некоторое время он спешился и повел коня за собой. Ноги пощипывало от холода. Следы полозьев видны были только там, где сани проезжали через большие сугробы. А что, если они вообще не к Поллоку поехали? Буру, как он ни напрягался, не приходило в голову, куда еще можно было отправиться по этой дороге.
Бур вытер рыжему глаза, чтобы убрать скопившийся на веках снег. Стоял лютый мороз, и ночь сгустилась сплошной чернотой, в которой завывал ветер, а заледеневший снег покалывал кожу крошечными иголочками.
Если Хьюго Нейли задумал расправиться с девушкой — а другого объяснения его лжи Бур придумать не мог, — то время для этого он выбрал самое подходящее. Девушку, конечно, видели и в конюшне, и в гостинице, но вряд ли кто-нибудь о ней вспомнит.
Она собрала свои пожитки, и в такую метель никто не заметил, как они выехали из города. Если девушка больше не вернется, то кто же об этом узнает?
Но на что рассчитывает Нейли? Ведь до него во владение наследством вступает Лен Мейсон. Если только с Мейсоном тоже что-нибудь не произойдет… Притом Мейсон живет один, пока об этом узнают, тоже пройдет немало времени. Мейсону было почти восемьдесят лет, и он жил один далеко от города, на окраине пастбища. Друзья несколько раз безуспешно пытались уговорить его переселиться в город. Девушку считали мертвой, а смерть Мейсона тоже никого не удивит.
Теперь уже и речи не было о том, чтобы что-то разглядеть. Со всех сторон кружил снег, и Бур потерял всякую ориентацию. Должно быть, он уже часа два в пути, и в течение первого часа он развил неплохую скорость. Он отъехал от Карсон-Кроссинга миль на десять, а это значит, что сейчас он находится посреди широкой равнины. Где-то через милю должны появиться первые деревья. Добраться до них, а через лес дорогу уже легко найти.
Он повернулся к ветру левым боком и направил коня вперед, так, чтобы ветер все время дул ему в левую щеку. Вдруг за сугробами замаячила опушка леса, и Бур узнал огромный старый тополь, в который когда-то попала молния. Отсюда до дома Поллока оставалось не больше мили. Повернув лошадь по ветру, он поехал вдоль опушки. Хоть и сбился с дороги, но, несмотря на метель, добрался довольно быстро. Увидев впереди темное строение, он направил лошадь в лес.
Здесь, под деревьями, ветер дул не так яростно, снег не слепил глаза, и заносов было меньше.
Бур натянул поводья и прижался щекой к воротнику тулупа. Вот он и приехал, но понятия не имел, что ему теперь делать. Они уже здесь? Свет не горел.
Он просунул руку за отворот и, нащупав свой шестизарядный, провел ладонью по рукоятке. К тому же в чехле у седла висел винчестер, обмотанный от снега старым платком. Бур не имел никакого желания обнажать его против Хьюго Нейли, но допустить, чтобы с этой девушкой что-нибудь случилось, он тоже никак не мог.
Сидя в седле и глядя на дом Поллока, он вдруг почувствовал себя дураком. А что, если он ошибся? Что, если Хьюго подготовил дом к их приезду? И даже огонь разжег?
Он вглядывался в даль сквозь пургу. Дымом не пахло, но на таком ветру запаха можно было и не почувствовать.
Нейли, безусловно, направится в центральное каменное здание. А немного поодаль находился старый глинобитный сарай, куда ковбои, если им случалось оказаться поблизости, иногда ставили лошадей, а то и ночевали сами. Может, за его прочными стенами еще осталось немного сена.
Под прикрытием деревьев Бур Хэтч поскакал к сараю. Он пересек открытое пространство и, открыв дверь, ввел внутрь своего рыжего.
Его обступила тишина. Он зажег спичку и огляделся. В маленьком помещении было темно и спокойно. В углу, рядом с четырьмя стойлами, лежало наваленное кучей сено. Он завел лошадей в стойло, ослабил подпругу и положил сена в кормушку.
Взяв пучок сухой травы, он насухо вытер животное, а затем выглянул за дверь. Дом стоял, погруженный в темноту.
Может, они сюда и не собирались? Может, Нейли повез ее к себе? У него был небольшой участок с хижиной в верхней части Зубчатого каньона. Но как только это предположение пришло Буру в голову, оно сразу же было отвергнуто, потому что в такую погоду даже и думать нечего туда поехать.
Ему уже несколько минут не давал покоя какой-то странный запах, и он зажег еще одну спичку, чтобы хорошенько осмотреться. Зашел в соседнее стойло. Там ничего не было. И в двух других — тоже ничего. И все-таки чем-то пахло. Вдруг он понял чем — свежей землей.
Бур быстро прошел в угол сарая, где находилась дверь, ведущая в пристройку под навесом. Только туда он еще не заглядывал.
Открыв дверь, он сделал шаг внутрь и чиркнул спичкой. Перед ним зияла яма. Свежевырытая яма, шести футов в длину и, наверное, столько же в глубину. Замерзшую землю вырубали киркой — она стояла тут же, рядом с лопатой. Бур узнал инструменты с первого взгляда. Он не раз видел их в доме Лена Мейсона. Он, собственно, одалживал иногда эту лопату, чтобы помочь выбраться из болота попавшим туда молодым бычкам. Сначала он освобождал их ноги из трясины, а потом вытаскивал за веревку. Ему знакома была эта испещренная зазубринами рукоять, помеченная красным пятном, которое Мейсон ставил на все свои инструменты, чтобы их не своровали.
Спичка обожгла Буру пальцы, и он разжал их, выронив ее в могилу, — ибо перед ним была могила самая настоящая.
Молодой ковбой в темноте вернулся к окну и вгляделся в окутанный метелью дом. Пока он здесь ждет, может произойти убийство.
Но как же Лен Мейсон? Неужели он тоже в этом замешан?
Бур вынул из-за пазухи револьвер и, проведя языком по холодным губам, проверил его. Он — чего уж там притворяться — оробел не на шутку. Раньше ему никогда не приходилось обнажать оружие против человека. Палил только по кроликам забавы ради, да как-то раз пристрелил бешеного койота.
Засунув револьвер обратно в кобуру, он застегнул тулуп и вышел за дверь.
На него тут же налетел ветер, забираясь под одежду и больно хлеща по лицу заледеневшим снегом. Сугробы, наметенные к стене дома, вдоль которой он пробирался, были ему по колено. Он никогда не бывал внутри и не имел понятия, как лучше… и как вообще туда проникнуть.
Завернув за угол дома, он остановился. На белом фоне заметенной снегом громады выделялось темное квадратное пятно. Дверь открывали! Теперь она была закрыта, но, когда ее двигали, наметенный на доски снег слетел вниз.
Из глубины старого дома донесся неясный звук. Быстро развернувшись, Бур побежал на задворки. Дверь, ведущая в подвал, накренилась под тяжестью снега, и ему пришлось немного приподнять ее, чтобы войти внутрь и спуститься по крутым ступенькам.
Над головой у него скрипнул пол. Нащупывая в незнакомой темноте дорогу, он добрался до лестницы и вскарабкался по ней наверх. Осторожно взялся за ручку ведущей в дом двери. Она была не заперта, но разбухла от сырости и подалась с трудом.
— Меня предупреждали, чтобы я сюда не ехала.
— Ты врешь — кто мог тебя предупредить?
— Какой-то ковбой… он подслушал наш разговор через стену. Он был в номере рядом с моим, и он сказал мне, что этот дом давным-давно заброшен.
— Ты меня за дурака держишь? Начнем с того, что ковбои в гостиницах не останавливаются. Если они заезжают в город, то спят на постоялом дворе.
Бур услышал хруст разламываемого дерева. Хьюго Нейли разводит огонь. Если он собирается убить ее, то чего же он ждет? И зачем вообще топить в доме?
Ответом ему послужила пробежавшая по спине от холода дрожь. Пальцы его не гнулись, а лицо огрубело от мороза. Он попытался согреть лицо руками, затем сообразил, что для того, чтобы воспользоваться револьвером, ему понадобятся теплые, податливые пальцы, и сунул обе руки под одежду.
— Никто не знает о том, что ты жива, Нора, в гостинице Спенсера давно уже не регистрируют постояльцев. Если бы ты остановилась в «Метрополе», тогда меня ждали бы неприятности.
Сучья продолжали хрустеть. Чтобы разломать те, что покрупнее, он, наверное, наступал на них ногой, и Бур подумал, что надо бы толкнуть дверь во время одной из таких попыток, но он не знал, когда будет следующая, и боялся рисковать.
— Если ты выйдешь из дому, то попросту замерзнешь, — говорил Нейли, — так что сиди тихо и радуйся. Я к тебе не приставал и приставать не намерен. Когда я стану владельцем ранчо, у меня будут женщины, все женщины, каких я только пожелаю… Ты все равно не в моем вкусе — слишком тощая.
Бур рассердился. Никакая она не тощая! На самом деле малышка очень даже хорошо сложена. Может, хрупкая немного, но никак не тощая.
Скрипнули сапоги, и раздался щелчок открываемого складного ножа. Нора завизжала, и Бур что было сил навалился на дверь.
Она вдруг подалась под его весом, и он, споткнувшись, влетел в комнату и упал на колени. Схватился за отворот тулупа, но, услышав, как щелкнул оружейный затвор, поднял глаза и уперся взглядом в круглое дуло револьвера.
— Так… ведь это же Хэтч, верно? Что ты здесь делаешь? — не спуская Бура с прицела, Хьюго Нейли сложил нож и засунул его в карман.
Бур осторожно поднялся на ноги. Нора, широко раскрыв от страха глаза, распутывала только что разрезанную веревку, стягивавшую её запястья. Он, должно быть, выглядел круглым идиотом, вот так ворвавшись в комнату, и уж никак не подходил на роль спасителя.
— Поджидаю Голландца, — ответил он. — Я тут разыскивал топливо, хотел развести огонь и согреться до его прихода. Рейли послал нас с Голландцем вытащить коров из Туманной лощины, пока их там не занесло.
Бур сам себе диву давался. Пока что эта ложь была самым разумным, на что он сподобился за последнее время. И как складно у него получилось. Вполне правдоподобно.
Нейли не опускал револьвера.
— Рейли говорил мне, что с Семьдесят седьмой почти все уволены, — сказал он.
Бур не знал, как ему быть. Если он не сумеет достать оружие, ему надеяться не на что.
Врукопашную ему Хьюго не одолеть. Нейли слыл на Семьдесят седьмой беспощадным драчуном, а Бур ни разу не дрался после той стычки с погонщиком мулов в Жиллетте, штат Вайоминг, три года назад. Нейли весит фунтов на сорок больше.
— Я дорабатываю до конца недели. — Именно так он и собирался сделать, но Рейли всех их распустил без предупреждения. — Мы с Голландцем договорились здесь встретиться.
Голландца он тоже приплел очень удачно. Голландец Спунер был крутым парнем, шутить не любит, на Семьдесят седьмой с ним все считались. Бур вовсе не был уверен, что Голландец встал бы на его сторону, но работалось им вместе неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
На улице послышался звон колокольчиков, и Бур быстро обернулся, чтобы посмотреть в окно, что не ускользнуло от внимания Абрама Теббеца. При свете, падающем на снег из окон, Бур увидел, что это — сани, в которых сидят два человека. Бур ринулся вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Абрам Теббец, обойдя кресло, прошел в гостиную и выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как сани с двумя пассажирами исчезают на заснеженной дороге. На таком расстоянии и при таком свете разглядеть их было невозможно. Лошади и сани, видимо, были взяты напрокат на постоялом дворе.
Под карнизом завывал ветер, а по опустевшей улице кружилась поземка. Не надо вылезать из дома в такую погоду… Бур Хэтч направлялся к платной конюшне.
Теббец со вздохом отложил трубку и надел свою куртку из бизоновой кожи. Вполне естественно, что Бур подумывает о том, чтобы обзавестись собственностью — такая мысль многим ковбоям приходит в голову, а Бур сообразительнее многих других. Но смешно думать, что он мог накопить денег — при его-то жалованье.
Зайдя в «Метрополь», Теббец заказал выпивку.
— Лен Мейсон здесь не появлялся?
— Лен? Уже с неделю не показывался. И вряд ли покажется в такую метель.
Бур Хэтч был скромным юношей, работал не хуже других, никаких странностей за ним не замечали. Теббец отхлебнул виски и, нахмурившись, уставился на свой стакан.
— Да и кому в такую погоду захочется приезжать в город?
— Заглядывал тут Нейли с Пятой. Ненадолго задержался.
Хьюго Нейли… Не переставая хмуриться, Теббец подошел к шашечному столу. Дикерсон, работавший конюхом на постоялом дворе, уже много лет каждый вечер заходил в «Метрополь» поиграть в шашки.
— Спокойно, — ответил он на вопрос Теббеца. — Сегодня вообще не было пассажиров, а вчера — только трое. Двое наемников возвращались из Денвера да какая-то девушка… симпатичная малышка.
Большому рыжему, которого Бур взял напрокат в конюшне, метель пришлась не по вкусу, но все же он ринулся вперед, очевидно, надеясь, что в конце пути его ждет теплое стойло и добрая порция кукурузы.
За городом ветер сделался крепче. Местами он расчистил дорогу от снега, но сугробы все-таки намело. Сани, взяв хорошую скорость, ушли далеко вперед. Бур, достав кашне, обвязал его вокруг шляпы и подбородка и поднял воротник до ушей — так ему стало немного теплее.
Через некоторое время он спешился и повел коня за собой. Ноги пощипывало от холода. Следы полозьев видны были только там, где сани проезжали через большие сугробы. А что, если они вообще не к Поллоку поехали? Буру, как он ни напрягался, не приходило в голову, куда еще можно было отправиться по этой дороге.
Бур вытер рыжему глаза, чтобы убрать скопившийся на веках снег. Стоял лютый мороз, и ночь сгустилась сплошной чернотой, в которой завывал ветер, а заледеневший снег покалывал кожу крошечными иголочками.
Если Хьюго Нейли задумал расправиться с девушкой — а другого объяснения его лжи Бур придумать не мог, — то время для этого он выбрал самое подходящее. Девушку, конечно, видели и в конюшне, и в гостинице, но вряд ли кто-нибудь о ней вспомнит.
Она собрала свои пожитки, и в такую метель никто не заметил, как они выехали из города. Если девушка больше не вернется, то кто же об этом узнает?
Но на что рассчитывает Нейли? Ведь до него во владение наследством вступает Лен Мейсон. Если только с Мейсоном тоже что-нибудь не произойдет… Притом Мейсон живет один, пока об этом узнают, тоже пройдет немало времени. Мейсону было почти восемьдесят лет, и он жил один далеко от города, на окраине пастбища. Друзья несколько раз безуспешно пытались уговорить его переселиться в город. Девушку считали мертвой, а смерть Мейсона тоже никого не удивит.
Теперь уже и речи не было о том, чтобы что-то разглядеть. Со всех сторон кружил снег, и Бур потерял всякую ориентацию. Должно быть, он уже часа два в пути, и в течение первого часа он развил неплохую скорость. Он отъехал от Карсон-Кроссинга миль на десять, а это значит, что сейчас он находится посреди широкой равнины. Где-то через милю должны появиться первые деревья. Добраться до них, а через лес дорогу уже легко найти.
Он повернулся к ветру левым боком и направил коня вперед, так, чтобы ветер все время дул ему в левую щеку. Вдруг за сугробами замаячила опушка леса, и Бур узнал огромный старый тополь, в который когда-то попала молния. Отсюда до дома Поллока оставалось не больше мили. Повернув лошадь по ветру, он поехал вдоль опушки. Хоть и сбился с дороги, но, несмотря на метель, добрался довольно быстро. Увидев впереди темное строение, он направил лошадь в лес.
Здесь, под деревьями, ветер дул не так яростно, снег не слепил глаза, и заносов было меньше.
Бур натянул поводья и прижался щекой к воротнику тулупа. Вот он и приехал, но понятия не имел, что ему теперь делать. Они уже здесь? Свет не горел.
Он просунул руку за отворот и, нащупав свой шестизарядный, провел ладонью по рукоятке. К тому же в чехле у седла висел винчестер, обмотанный от снега старым платком. Бур не имел никакого желания обнажать его против Хьюго Нейли, но допустить, чтобы с этой девушкой что-нибудь случилось, он тоже никак не мог.
Сидя в седле и глядя на дом Поллока, он вдруг почувствовал себя дураком. А что, если он ошибся? Что, если Хьюго подготовил дом к их приезду? И даже огонь разжег?
Он вглядывался в даль сквозь пургу. Дымом не пахло, но на таком ветру запаха можно было и не почувствовать.
Нейли, безусловно, направится в центральное каменное здание. А немного поодаль находился старый глинобитный сарай, куда ковбои, если им случалось оказаться поблизости, иногда ставили лошадей, а то и ночевали сами. Может, за его прочными стенами еще осталось немного сена.
Под прикрытием деревьев Бур Хэтч поскакал к сараю. Он пересек открытое пространство и, открыв дверь, ввел внутрь своего рыжего.
Его обступила тишина. Он зажег спичку и огляделся. В маленьком помещении было темно и спокойно. В углу, рядом с четырьмя стойлами, лежало наваленное кучей сено. Он завел лошадей в стойло, ослабил подпругу и положил сена в кормушку.
Взяв пучок сухой травы, он насухо вытер животное, а затем выглянул за дверь. Дом стоял, погруженный в темноту.
Может, они сюда и не собирались? Может, Нейли повез ее к себе? У него был небольшой участок с хижиной в верхней части Зубчатого каньона. Но как только это предположение пришло Буру в голову, оно сразу же было отвергнуто, потому что в такую погоду даже и думать нечего туда поехать.
Ему уже несколько минут не давал покоя какой-то странный запах, и он зажег еще одну спичку, чтобы хорошенько осмотреться. Зашел в соседнее стойло. Там ничего не было. И в двух других — тоже ничего. И все-таки чем-то пахло. Вдруг он понял чем — свежей землей.
Бур быстро прошел в угол сарая, где находилась дверь, ведущая в пристройку под навесом. Только туда он еще не заглядывал.
Открыв дверь, он сделал шаг внутрь и чиркнул спичкой. Перед ним зияла яма. Свежевырытая яма, шести футов в длину и, наверное, столько же в глубину. Замерзшую землю вырубали киркой — она стояла тут же, рядом с лопатой. Бур узнал инструменты с первого взгляда. Он не раз видел их в доме Лена Мейсона. Он, собственно, одалживал иногда эту лопату, чтобы помочь выбраться из болота попавшим туда молодым бычкам. Сначала он освобождал их ноги из трясины, а потом вытаскивал за веревку. Ему знакома была эта испещренная зазубринами рукоять, помеченная красным пятном, которое Мейсон ставил на все свои инструменты, чтобы их не своровали.
Спичка обожгла Буру пальцы, и он разжал их, выронив ее в могилу, — ибо перед ним была могила самая настоящая.
Молодой ковбой в темноте вернулся к окну и вгляделся в окутанный метелью дом. Пока он здесь ждет, может произойти убийство.
Но как же Лен Мейсон? Неужели он тоже в этом замешан?
Бур вынул из-за пазухи револьвер и, проведя языком по холодным губам, проверил его. Он — чего уж там притворяться — оробел не на шутку. Раньше ему никогда не приходилось обнажать оружие против человека. Палил только по кроликам забавы ради, да как-то раз пристрелил бешеного койота.
Засунув револьвер обратно в кобуру, он застегнул тулуп и вышел за дверь.
На него тут же налетел ветер, забираясь под одежду и больно хлеща по лицу заледеневшим снегом. Сугробы, наметенные к стене дома, вдоль которой он пробирался, были ему по колено. Он никогда не бывал внутри и не имел понятия, как лучше… и как вообще туда проникнуть.
Завернув за угол дома, он остановился. На белом фоне заметенной снегом громады выделялось темное квадратное пятно. Дверь открывали! Теперь она была закрыта, но, когда ее двигали, наметенный на доски снег слетел вниз.
Из глубины старого дома донесся неясный звук. Быстро развернувшись, Бур побежал на задворки. Дверь, ведущая в подвал, накренилась под тяжестью снега, и ему пришлось немного приподнять ее, чтобы войти внутрь и спуститься по крутым ступенькам.
Над головой у него скрипнул пол. Нащупывая в незнакомой темноте дорогу, он добрался до лестницы и вскарабкался по ней наверх. Осторожно взялся за ручку ведущей в дом двери. Она была не заперта, но разбухла от сырости и подалась с трудом.
— Меня предупреждали, чтобы я сюда не ехала.
— Ты врешь — кто мог тебя предупредить?
— Какой-то ковбой… он подслушал наш разговор через стену. Он был в номере рядом с моим, и он сказал мне, что этот дом давным-давно заброшен.
— Ты меня за дурака держишь? Начнем с того, что ковбои в гостиницах не останавливаются. Если они заезжают в город, то спят на постоялом дворе.
Бур услышал хруст разламываемого дерева. Хьюго Нейли разводит огонь. Если он собирается убить ее, то чего же он ждет? И зачем вообще топить в доме?
Ответом ему послужила пробежавшая по спине от холода дрожь. Пальцы его не гнулись, а лицо огрубело от мороза. Он попытался согреть лицо руками, затем сообразил, что для того, чтобы воспользоваться револьвером, ему понадобятся теплые, податливые пальцы, и сунул обе руки под одежду.
— Никто не знает о том, что ты жива, Нора, в гостинице Спенсера давно уже не регистрируют постояльцев. Если бы ты остановилась в «Метрополе», тогда меня ждали бы неприятности.
Сучья продолжали хрустеть. Чтобы разломать те, что покрупнее, он, наверное, наступал на них ногой, и Бур подумал, что надо бы толкнуть дверь во время одной из таких попыток, но он не знал, когда будет следующая, и боялся рисковать.
— Если ты выйдешь из дому, то попросту замерзнешь, — говорил Нейли, — так что сиди тихо и радуйся. Я к тебе не приставал и приставать не намерен. Когда я стану владельцем ранчо, у меня будут женщины, все женщины, каких я только пожелаю… Ты все равно не в моем вкусе — слишком тощая.
Бур рассердился. Никакая она не тощая! На самом деле малышка очень даже хорошо сложена. Может, хрупкая немного, но никак не тощая.
Скрипнули сапоги, и раздался щелчок открываемого складного ножа. Нора завизжала, и Бур что было сил навалился на дверь.
Она вдруг подалась под его весом, и он, споткнувшись, влетел в комнату и упал на колени. Схватился за отворот тулупа, но, услышав, как щелкнул оружейный затвор, поднял глаза и уперся взглядом в круглое дуло револьвера.
— Так… ведь это же Хэтч, верно? Что ты здесь делаешь? — не спуская Бура с прицела, Хьюго Нейли сложил нож и засунул его в карман.
Бур осторожно поднялся на ноги. Нора, широко раскрыв от страха глаза, распутывала только что разрезанную веревку, стягивавшую её запястья. Он, должно быть, выглядел круглым идиотом, вот так ворвавшись в комнату, и уж никак не подходил на роль спасителя.
— Поджидаю Голландца, — ответил он. — Я тут разыскивал топливо, хотел развести огонь и согреться до его прихода. Рейли послал нас с Голландцем вытащить коров из Туманной лощины, пока их там не занесло.
Бур сам себе диву давался. Пока что эта ложь была самым разумным, на что он сподобился за последнее время. И как складно у него получилось. Вполне правдоподобно.
Нейли не опускал револьвера.
— Рейли говорил мне, что с Семьдесят седьмой почти все уволены, — сказал он.
Бур не знал, как ему быть. Если он не сумеет достать оружие, ему надеяться не на что.
Врукопашную ему Хьюго не одолеть. Нейли слыл на Семьдесят седьмой беспощадным драчуном, а Бур ни разу не дрался после той стычки с погонщиком мулов в Жиллетте, штат Вайоминг, три года назад. Нейли весит фунтов на сорок больше.
— Я дорабатываю до конца недели. — Именно так он и собирался сделать, но Рейли всех их распустил без предупреждения. — Мы с Голландцем договорились здесь встретиться.
Голландца он тоже приплел очень удачно. Голландец Спунер был крутым парнем, шутить не любит, на Семьдесят седьмой с ним все считались. Бур вовсе не был уверен, что Голландец встал бы на его сторону, но работалось им вместе неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57