– Было три настоящих, – говорит Герман. – У тебя и двух военных пилотов, которые командовали кораблями. Остальные – да, пустышки. Это очень дорогая технология.
– Герман, ты у себя?
– Да, поднимайтесь.
– Вызови мне того, кто занимался микроаннигиляторами.
– Уже.
Кабинет Германа находится в верхней части многогранника, так что прозрачные стены наклонены под острым углом к полу. Я сел в серое кресло рядом со столом руководителя ведомства, напротив меня вытянулся во фрунт специалист по микроаннигиляторам. Зовут Антон Лиснянский. Я внимательно изучаю его лицо, прежде чем начать разговор. Антон больше похож на ученого, чем на службиста, глаза умные, но не холодные, и некоторый беспорядок в одежде: пара пуговиц на камзоле расстегнута и волосы выбиваются из косы. Он испуган. Интересно, что ему наговорил Герман?
Я улыбнулся. С этим типом людей мне всегда было легче устанавливать контакт, чем со службистами.
– Господин Лиснянский, есть какой-нибудь способ заставить микроаннигилятор не сработать? – спросил я.
– Можно попробовать заблокировать сигнал. Но это ненадежно.
– Насколько ненадежно?
– Вероятность успеха процентов пятьдесят. Этот вид оружия Тракля еще недостаточно изучен.
Герман умоляюще смотрит на меня: «Это слишком рискованно!» Да, конечно, СБК очень хочется иметь полностью подконтрольного императора.
По позвоночнику течет тепло, пальцы окружает темно-синее сияние. Больше незачем скрываться, все знают, кто я. Антон и Герман, оба смотрят на меня во все глаза. Работаю с Аджной, изучаю вероятности.
– Кто еще может сделать эту операцию? – наконец спрашиваю я.
Антон отвечает не сразу, в этом состоянии мой голос звучит странно, возможно, ему кажется, что он звучит только в его голове.
– Смените хирурга, – говорю я.
Первым опомнился Герман.
– Это лучший хирург госпиталя СБК.
Я игнорирую.
– Антон, вы можете порекомендовать другого?
– Да.
– Вызывайте!
Госпиталь в средней части многогранника. Я спускаюсь на лифте и сам подхожу к дверям операционной. Охрана следует за мной.
То, что мне предстоит, напоминает жертвоприношение у древних ацтеков: раскрыть грудь и вынуть сердце. Правда, последнее останется в моей груди, надо только удалить микроскопическую бусину на предсердии.
Хирургия в наше время почти экзотическая профессия, и хирург – нечто вроде спасателя в чрезвычайных ситуациях. Все могут биомодераторы. Почти…
Мне даже собираются делать общий наркоз, что уж совсем редкость.
– Так спокойнее, – говорит рекомендованный Антоном хирург.
Вокруг меня – синее свечение. Я смотрю на врача и изучаю вероятности.
Он опускает глаза.
– Простите, мне еще не приходилось оперировать теоса.
Я кивнул.
– Если все пройдет нормально, я отблагодарю и вас, и господина Лиснянского. Не скажу, что сделаю все, что ни попросите, но в разумных пределах – да.
Он бледен, у него дрожат руки, и мой голос звучит, словно из иной реальности.
Я смотрю вероятности, видения будущего сменяются, как в калейдоскопе.
– Успокойтесь, – улыбаюсь я. – Все будет хорошо.
– Черт! Обычно это я говорю своим пациентам.
Кажется, он смог взять себя в руки, выпрямился, в жестах сквозит уверенность.
– Ну, раздевайтесь, ложитесь, и с Богом!
Все прошло успешно. Через несколько часов я очнулся в реанимации госпиталя СБК, и мне ввели очередную дозу обезболивающего, хотя я и так ровно ничего не чувствовал.
Через сутки смог подняться с кровати и посмотреть на себя в зеркало. Заметил маленький шрам на груди.
Через два дня вернулся в императорский дворец. Я должен принять дела.
Мы спустились под здание СБК и идем по коридору, освещенному голубоватым светом. Герман работает проводником, нас сопровождает моя охрана и два сотрудника СБК, составляющих эскорт Германа.
Перед нами круглая металлическая дверь, напоминающая ворота шлюза военного линкора. Ее может открыть только сигнал с императорского перстня: там, за толщей металла, хранятся документы пятой степени секретности.
Раздается слабое жужжание и щелчок, помощники Германа вдвоем открывают дверь и остаются в коридоре. Дальше имею право пройти только я.
Перешагиваю через порог и, не оборачиваясь, даю знак Герману закрыть за мною.
Жужжание и щелчок.
Передо мной хорошо освещенный круглый зал, в стенах множество ячеек с делами, напоминает хранилище банка. В центре стол и кресло. Я бы не знал, с чего начать, если бы в императорском перстне не было встроенного навигатора по этому хранилищу.
Первым мне на стол легло завещание императрицы. Оно напечатано на специальной бумаге, я впервые вижу такую. На ощупь больше напоминает пластик. Этих документов в цифровом виде нет, никогда не было и, возможно, не будет. Зато любой из них я могу уничтожить дистанционно, практически с любого расстояния, послав сигнал с императорского кольца. А можно уничтожить и весь архив, операция займет считанные секунды.
Перевожу в цифровую форму завещание императрицы, я собираюсь запустить его в Сеть. Не сегодня. Сегодня похороны Страдина, не время для скандала. Пусть упокоится как император, я не собираюсь выкидывать его из могилы. Может быть, и не завтра. Через месяц, два. Это придаст легитимности власти Хазаровского, после того как я умру.
«Кольцо принца империи должно быть передано Даниилу Андреевичу Данину, первооткрывателю и правителю планеты Светлояр.
Анастасия».
Я вспоминаю одинокое дерево на плато, мои руки, заведенные за ствол и сомкнутые наручниками, сумасшедшее небо того дня и направленные на меня Иглы Тракля. Вот причина всех моих несчастий. И она же причина успеха. На гербовой бумаге с подписью императрицы лежит моя рука. Императорский красный камень кажется черным в фиолетовом свете ламп хранилища.
Откладываю завещание императрицы и открываю следующую ячейку. Вынимаю толстую папку с надписью «Дело Даниила Андреевича Данина».
Дело открывается запиской:
«Хазаровского арестовать немедленно. Данина – как можно скорее. На последнего должен быть собран компромат, достаточный для обвинения в измене и казни. Никаких разбирательств! Он должен умереть еще на Светлояре. Вариант: Т-синдром.
Страдин».
«Страдин» – значит еще до инаугурации, еще не император. Вероятно, записка написана в день смерти императрицы, точнее в день инсценированной смерти. Значит, Страдин не знал, что это не настоящая смерть.
Что же меня спасло?
Дальше следует несколько доносов моих соратников со Светлояра. Смотрю на них с печальной улыбкой, я считал светлоярцев почти братьями. Заплатили? Пригрозили? Подделали подписи? Уже не важно. Меня обвиняли в заговоре против Страдина в пользу Хазаровского и планах отделения от Кратоса. Симпатии мои были изложены верно, но обвинять в составлении заговора человека, находящегося за миллиарды километров от столицы, просто смешно, а доказательства «планов» были на уровне «согрешил в мыслях». Но Страдин и не нуждался в реалистичности обвинений, ему был важен результат: убить и опозорить. Вероятно, думал, что я знаю о завещании.
Материалы по Т-синдрому. Один из моих «друзей» доносил, что видел серебристое свечение возле моих рук и выжженный участок на коре дерева, на которое я опирался. Интересно, ему объяснили, что это значит? Тогда сведения о Т-синдроме были еще засекречены. Или он вообще не видел этого документа?
Дальше следовал документ об отмене казни «в связи с открытием новых обстоятельств», что это за обстоятельства, уточнено не было. Я стал искать, но нашел только документы о собственном исчезновении и о розыске.
Теперь я знал, кто и почему собирался меня убить, что уже не было сенсационной новостью, но так и остался в неведении относительно того, кто меня спас.
Я запросил еще одно дело. «Дело Юлии Бронте». Я почти не сомневался, что оно лежит в этом архиве, и не ошибся.
Открыл папку и улыбнулся. Да, я ожидал чего-то подобного.
Остров Ихтус хорошо виден с побережья, где расположилась наша военная база. Называется база «Закат». Я поступаю в соответствии с советом «Хочешь мира – готовься к войне», а потому в кратчайшие сроки, одновременно со строительством метаморфами своей «установки», здесь была возведена военная база и расквартированы войска.
Я стою на крыше штабного корпуса, опираясь на каменное ограждение. Где-то за моей спиной нацелена на остров мощнейшая на Кратосе батарея Игл Тракля.
Вокруг пустыня. Ветер поднимает и закручивает вихрями розовый песок, гонит по нему коричневые шары местных колючек. Иногда возникает мираж, и мы видим озера, облака и далекие силуэты гор.
В отличие от них, «установка» вполне реальна. Вон шпиль на фоне заката, черное на красном, точная копия храма Огненного Братства и сотни других таких же храмов на Вельве, Дарте, а теперь, наверное, и на Тессе. Это и есть их «средство». Обещали построить госпиталь, а построили крематорий.
Теперь над ним вечно струится серебристый дымок. Так же как и на других планетах империи. Старый Т-синдром, метаморфы уходят. Мои подданные с последней стадией болезни тоже частенько уплывают на остров, чтобы никогда больше не вернуться. Я не возражаю. Это дает им надежду.
Европейская цивилизация гибнет, уплывая в небо серебристым дымком, и я сам уже наполовину не принадлежу этому миру.
Меня вызывают по перстню. Это командир базы.
– Государь, вашей аудиенции просит…
Он делает паузу, словно не решается выговорить имя.
– Кто? – спрашиваю я.
– Анри Вальдо.
– Он здесь?
– Да, говорит, что срочно.
– Хорошо, проводите его ко мне, у меня есть время. Пятнадцать минут ему хватит?
– Да, но он просит встречи наедине.
– Не вижу препятствий.
– Это опасно, государь.
– Чем? Надеюсь, вы не оставите ему оружия.
Анри появился в сопровождении десяти солдат. Он похож на свой растиражированный портрет, только старше, бородка сбрита, волосы собраны в косу и в глазах что-то… Но я бы не сказал, что надлом. Держится с большим достоинством, словно окружен почетным эскортом, а не караулом. А одет скромно, если не бедно. Я вспомнил собственный костюм, приобретенный на Ските на индуистские деньги.
Он вежливо поклонился.
– Добрый день, государь!
Я отпустил охрану, и мы остались одни.
– Я вас слушаю, месье Вальдо.
– Для Кратоса сейчас не лучшие времена, и я хочу предложить вам помощь. Я мог бы собрать ополчение тессианцев, за мной пойдут. Я очень сожалею о том, что случилось десять лет назад…
– Старые распри больше ничего не значат, – сказал я.
Он заулыбался. Кажется, с облегчением.
Я не особенно интересовался его деятельностью десять лет назад – был слишком увлечен своим проектом. Что я знаю об Анри Вальдо, кроме того, что он бывший муж Юли? Вождь Республиканской Армии Тессы, сепаратист, террорист. Но он прошел через Психологический центр и освобожден. Это тоже кое-что значит. И он предлагает мне помощь. А я сейчас так рад любой помощи!
– Хорошо, – сказал я. – Действуйте. А почему это срочно?
– Дело в том, что я не имею права покидать Лагранж. Я нарушил запрет. Кстати, приношу свои извинения. Вон, посмотрите!
Я проследил за его взглядом. К базе летят несколько гравипланов.
– Это полиция, – пояснил Анри. – За мной.
Я усмехнулся.
– Оперативно. Как они так быстро вас нашли?
– Меня не надо искать.
Он отвернул манжету на левой руке. Запястье плотно охватывает белый пластиковый браслет с красным фениксом посередине.
– Это контрольный браслет, государь.
– Вы что, условно освобождены?
– Да.
– Как вам удалось сбежать?
– Я одолжил у друга гоночный гравиплан. И оторвался.
Он кивнул в сторону посадочной площадки. Там среди черных и пятнистых военных машин стоит лазурное чудо, похожее на застывшую каплю из цветного стекла.
– У вас богатый друг, – заметил я.
– Среди тессианцев много миллионеров.
– Уж не Хазаровский ли?
– Боже упаси! Это Реми Роше.
– Вы так легко его закладываете?
– Это бесполезно отрицать. Он регулярно дает мне полетать. О том, куда я собирался сегодня, он не имел ни малейшего представления.
– Вас могли сбить.
– Могли, – улыбается он. – Но я хороший пилот. Поэтому и полетел сюда. Если бы сунулся в Кириополь – вот тогда бы точно сбили.
Гравипланы полиции приземляются на посадочную площадку базы. Она в ста метрах от нас.
Анри вопросительно смотрит на меня.
– Они могут отправить вас обратно в Центр? – спрашиваю я.
– Они обязаны это сделать.
– Понятно. Вы очень смелый человек, Анри Вальдо. Зачем вы так рискуете?
– Не могу быть в стороне.
Солнце скрылось за горизонтом, утонув в лиловых волнах, и только вершина башни отливает золотом. От заката осталась красная полоса над горизонтом, опускаются сумерки.
Над базой зажглись прожектора. Мы с Анри как на ладони.
Меня вызывают по кольцу.
– Государь, с вами хочет переговорить инспектор полиции.
– Я слушаю.
Голос командующего базой сменяет другой.
– Это инспектор Фоминцев, государь. Рядом с вами государственный преступник Анри Вальдо, он нарушил условия освобождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49