Некоторые из экипажа пугались, когда, войдя в каюту капитана, видели посреди нее почти натуральных рыдающих девок, порой не совсем одетых.
Денисов растерялся. Как это? Обманули его, что ли? Чьи-то шуточки? Или до кэпа еще не довели? Но так не бывает! Рубен, при всей его, мягко говоря, антипатии к Крокодилу, в жизни бы не посмел утаить от него депешу от руководства. За такие кренделя по головке если и гладят, то топором, причем с размаха. И Осипян это прекрасно знает.
– Не понял, – проговорил он.
– Да не расстраивайся ты так. Баллон мне отписал.
Баллон – это начальник Управления. Это круто. Чтобы какому-то капитану приказывал лично Баллон? Да у него их таких – как вшей у дворняги! И – отписал! Не приказал или там распорядился – отписал. Хамеет Крокодил, совсем нюх потерял.
– Да ты не стой, присядь. Сейчас самое оно будет. Погляди.
Смотреть на то, как где лохматые, а где до бесстыдности лысые уродцы крушат полупрозрачную нежить каменными мечами, раскаленными на каком-то особо чудесном плазменном костре, Денисову было совсем неинтересно. Но в кресло он сел.
– Значит, Астора? – спросил он, все еще не оправившись от потрясения.
– Ага... Слушай, дай уже посмотреть, а?
Обидно, мать их, когда высшие силы так нагло и бесцеремонно рушат твои планы. А может, это перст судьбы? Вроде как указывает кто-то, брось ты, Денисов, эту хрень и спокойно занимайся своими прямыми служебными обязанностями. Отчет, например, напиши. Или устрой учения своим подчиненным, да с контрольным зачетом, а то они что-то пить у тебя стали и рапорта на увольнение писать. А всякие моральные обязательства оставь руководству, которое для тебя царь и бог во всех своих лицах, пусть и не всегда приятных.
Пламенный меч как раз разнес черепушку очередному гаду, когда Денисов услышал: «Двадцать пять». Он даже не понял, что это. В кино это сказали, что ли? Ну там, двадцать пятый. Как очередная зарубка на прикладе снайперской винтовки. И лишь спустя несколько секунд сообразил, что это произнес Крокодил.
– Чего?
– Двадцать пять, говорю.
– В смысле? – осторожно уточнил Денисов. У него мелькнул солнечный зайчик надежды.
– И мы все сделаем прямо на Асторе.
– Это как, интересно?
Если Гринга считалась чуть ли не разбойничьей планетой, хотя, наверное, «чуть» в большинстве случаев можно и опустить, то Астора во многом была ее полной противоположностью. То есть суть-то, конечно, одна – и там и там заправилы делали деньги, и деньги большие. Только на Асторе наковальней по выработке звонкой монеты служила промышленность. Добывающая, обрабатывающая и далее везде. Поводья там уже пятьдесят лет держала мощная корпорация, сумевшая на отдельно взятой планете обойти все антимонопольное законодательство при помощи всего лишь одного нехитрого маневра – значительная часть рабочих трудилась там вахтовым методом. Денисов деталей не знал да знать, в общем-то, не желал, но предполагал, что дело там в какой-то махинации, тонкой и денежной игре с законами и чиновниками. В том числе с Ассоциацией.
В этой связи становился более или менее понятен расчет его начальников. Если Маркус сунул свое любопытное рыло в эту клоаку, то, скорее всего, речь идет о разногласиях с его недавними благодетелями.
– Так мы договорились? – уточнил Крокодил.
– Двадцать!
– Не торгуйся, Андрей Федорович.
– Какая может быть торговля втемную? Так, баловство одно. Или есть конкретные предложения? Может, даже с гарантией?
– Предложения есть. Гарантии пока нет. Но с ней встанет дороже.
– Давай разговаривать, – незаметно для себя перешел Денисов на «ты». До этой секунды у них с капитаном в этом смысле царило неравноправие.
Глава 4
БОЕЦ
Обидно до чертиков, когда в 29 лет ты все еще только директор филиала. Да еще в такой дыре. Порой Грегори даже сожалел, что родился в семействе Вали, могущество и богатство которого известны всей Галактике. Соответственно, он был богат с рождения, но в отличие от многих из своих сверстников, тоже не бедных, сразу по окончании университета, где он был вынужден действительно учиться, сразу приступил к работе. И не на Земле, где с досугом нет проблем, а в этой дыре Асторе, где, кроме охоты и катания с гор, никаких развлечений не существует в принципе. Выпивка и компьютерные игры, само собой, не в счет. Беда в том, что с самого детства всем отпрыскам Вали, жестким гипнотическим внушением навязывалось ограничение в потреблении алкоголя. Дело в том, что единственный сын и предполагаемый продолжатель семейного бизнеса патриарха, которого в некоторых источниках называют Вали Первым, загнулся как раз из-за злоупотребления горячительным, в результате чего папаше, уже вошедшему в преклонный, если не сказать пенсионный возраст, пришлось срочно обзаводиться другими детьми.
Конечно, эта история с наследниками тоже характеризует Вали Первого как личность неординарную и даже где-то героическую, поскольку для осуществления великой миссии продолжения рода им было организовано новое государство на выкупленной у корсаров планете, где первым законодательным актом было разрешено многоженство. Остаток же своих дней основатель славной династии посвятил созданию и совершенствованию правил воспитания потомков. А поскольку прожил он еще почти двадцать лет, то, понятное дело, насочинял за это время изрядно, тем более что в последние годы жизни у Великого Вали появились признаки маразма.
Словом, Грегори по прозвищу Воробышек порой скучал, при том, что работу свою искренне любил и умел находить в ней удовлетворение. Но даже завзятый трудоголик может устать или загрустить, если дело, которому он служит, отлажено, как хороший часовой механизм, так что почти не остается пространства для творческого подхода. К тому же у Воробышка имелись жена и двое детей. Ну, дети детьми, у них есть няньки и воспитатели, а молодой женщине из хорошей семьи требуются развлечения.
Воробышек, отвечая вызову ситуации, принялся за формирование культурной среды со свойственной ему деловой хваткой, вколоченной в него с рождения. Для начала он отстроил личный развлекательный комплекс, через который прошли, проехали, пролетели многие известные артисты и музыканты. Платил Воробышек щедро, потому даже знаменитости бывать у него любили. За неполные два года Астора не только заняла прочное место в записных книжках импресарио, но и в деловых блокнотах элиты, которая нашла для себя еще одну точку на звездном небе, где можно отдохнуть без риска нарваться на быдло или излишне придирчивую полицию. Задуманный как семейное развлечение Центр стал приносить вполне ощутимые доходы, и не одни только финансовые. Заветы давно почившего в бозе Вали Первого не пропали даром. Грегори, вдохновленный успехом своего первого личного проекта, всерьез подумывал о его расширении.
Однако при всей гордости за свое детище Воробышек времени и сил тратил на него куда меньше, чем на основное производство, ибо только успех в нем позволял надеяться, что семейный совет сможет доверить ему руководство проектом посолиднее и, что самое главное, в метрополии. Поэтому каждое утро он появлялся в своем кабинете, чтобы ровно в десять получить доклады от руководителей направлений, директоров и управляющих шахт, перерабатывающих, транспортных структур, торговых компаний и всех прочих, кто на Асторе приумножал семейное богатство Вали. Грегори старался быть строгим и разумным руководителем, делами завоевывая уважение подчиненных и деловых партнеров. А дел в его немалом хозяйстве было немало. Но редко какое из них могло заставить его допоздна засидеться в кабинете. Семье он никогда не отказывал во внимании. Сегодня он пригласил жену в свой Центр, где знаменитый джазовый коллектив давал свой единственный концерт на Асторе.
В концертном зале за Грегори Вали была навсегда закреплена ложа, называемая королевской, хотя ни одного короля в ней отродясь не бывало. Впрочем, Воробышек не терял на это надежду. С точки зрения рекламы это хороший ход. Входя в фойе и раскланиваясь со знакомыми, он отметил, что гостей на сегодняшнем вечере меньше, чем обычно. Конечно, джаз – весьма своеобразное искусство и не каждому доступно, но ведь на Асторе так мало развлечений.
Движением подбородка велев управляющему Центром следовать за собой, прошествовал в свою ложу, ведя супругу под руку. Церемонно усадив жену и сам усевшись на свое привычное место, повернул голову к управляющему.
– Сегодня у нас мало гостей, Питер? – спросил он.
– К сожалению, не все билеты проданы.
– Почему? У нас что, появился конкурент?
– Слава богу, нет.
– Так в чем дело?
– Трудно сказать.
– Но какие-то мысли по этому поводу имеются?
– Ну... – замялся управляющий.
Воробышек хотя и слыл надутым снобом, дураком не был и в людях разбирался. Дело в том, что репертуар своего Центра он во многом формировал сам, и, похоже, ошибся. Видимо, на это и намекает Питер, не смея при этом озвучить свои соображения по этому поводу.
– Подготовьте мне завтра отчет за месяц.
– Но месяц еще не кончился, господин Вали.
– По сегодняшний день включительно, – отрезал Воробышек и отвернулся к сцене, закрытой голографическим занавесом, на котором с еле слышным звуковым сопровождением рассказывалось об истории джазового коллектива. Говорить с управляющим пока что больше не о чем.
Продолжая из ложи раскланиваться со знакомыми и обмениваться улыбками, одновременно Грегори развлекал жену рассказами о джазе и искоса посматривал в зал, заполнившийся едва наполовину. Да, сдается, поторопился он с оптимизмом по поводу перспектив своего проекта.
Настроение было подпорчено, однако он не стал отказываться от красивой традиции по окончании концерта лично поблагодарить музыкантов и выпить с ними по бокалу настоящего чилийского вина; фабрика и виноградные плантации принадлежат семейному клану Вали, что и отражено на этикетке.
Лично Грегори легко обошелся бы без этого фуршета, но супруге очень нравится общаться со знаменитостями, поэтому он, нацепив привычную улыбку, стал самой любезностью, с искренним интересом расспрашивая музыкантов о музыке, их коллегах и всем том, что им было действительно интересно. Эмма лучилась от счастья. На Земле ей не приходилось накоротке общаться со знаменитостями такого масштаба. Взглядом испросив у мужа разрешения, она пригласила всех музыкантов в их дом. Лично Грег предпочитал устраивать подобные мероприятия здесь, в Центре, а не тащить незнакомых людей к себе. В конце концов, именно для этого он и построил этот комплекс, но не позорить же теперь супругу прилюдным отказом. Ничего, переживет, а с Эммой он просто поговорит на эту тему. Потом. Позже.
Седовласый красавец, импозантный руководитель коллектива, многократный лауреат и победитель, с поклоном и наигранно-скорбной улыбкой обратился сразу к обоим супругам одновременно.
– Я польщен. Мы все, – он сделал широкий жест, словно охватывая им своих коллег, – все польщены вашим приглашением. Должен сказать, что мы получили искреннее удовольствие выступать перед вами. Хочу подарить вам в знак признательности и на память коллекционный комплект наших записей.
Он сделал изящный, хорошо отработанный подзывающий жест, и какая-то женщина подошла и вложила ему в руку золотого цвета коробочку, в каких обыкновенно хранят компакт-стержни с разного рода информацией. Только в отличие от упаковок сугубо технических носителей эта была оформлена богато, как футляр для ювелирного изделия.
– Благодарю, – поощрил улыбкой дарителя Вали, предоставив супруге рассматривать подарок. У нее таких уже скопилась приличная коллекция.
– Только, боюсь, мы не сможем принять ваше любезное приглашение. Завтра утром мы должны быть на борту корабля. Билеты забронированы за месяц. Мне очень жаль.
«Ну и черт с вами», – подумал Воробышек.
– Поверьте, мне тоже, – проговорил он. – Не часто в нашей глуши случаются такие гости.
– Ну как же так? – услышал он жалобный голос жены.
Он посмотрел на нее с немалым удивлением. Что это она? Он не помнил, чтобы она настолько увлекалась джазом, чтобы проявлять такие чувства. Да и вообще она джаз не очень жаловала. Тогда что? Грегори был хорошим руководителем, этому его учили чуть ли не с пеленок, и он знал, что на непонятные вопросы необходимо как можно быстрее находить удовлетворительные ответы, иначе жди беды.
– Дорогая, я думаю, что у господ музыкантов очень жесткий концертный график, и мы просто не вправе его ломать.
Улыбка, появившаяся на лице маэстро, недвусмысленно показала, что это, мягко говоря, не совсем так. К сожалению, Эмма ее не только заметила, но правильно истолковала. И немедленно вцепилась в мужа.
– Дорогой, ну неужели ничего нельзя сделать? – с очаровательной наивностью спросила она.
Дурочкой и пустой капризницей она не была, но иногда умела вот так, по-женски подцепить мужа, который нет-нет да и хвалился ей своим могуществом, по крайней мере на отдельно взятой планете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Денисов растерялся. Как это? Обманули его, что ли? Чьи-то шуточки? Или до кэпа еще не довели? Но так не бывает! Рубен, при всей его, мягко говоря, антипатии к Крокодилу, в жизни бы не посмел утаить от него депешу от руководства. За такие кренделя по головке если и гладят, то топором, причем с размаха. И Осипян это прекрасно знает.
– Не понял, – проговорил он.
– Да не расстраивайся ты так. Баллон мне отписал.
Баллон – это начальник Управления. Это круто. Чтобы какому-то капитану приказывал лично Баллон? Да у него их таких – как вшей у дворняги! И – отписал! Не приказал или там распорядился – отписал. Хамеет Крокодил, совсем нюх потерял.
– Да ты не стой, присядь. Сейчас самое оно будет. Погляди.
Смотреть на то, как где лохматые, а где до бесстыдности лысые уродцы крушат полупрозрачную нежить каменными мечами, раскаленными на каком-то особо чудесном плазменном костре, Денисову было совсем неинтересно. Но в кресло он сел.
– Значит, Астора? – спросил он, все еще не оправившись от потрясения.
– Ага... Слушай, дай уже посмотреть, а?
Обидно, мать их, когда высшие силы так нагло и бесцеремонно рушат твои планы. А может, это перст судьбы? Вроде как указывает кто-то, брось ты, Денисов, эту хрень и спокойно занимайся своими прямыми служебными обязанностями. Отчет, например, напиши. Или устрой учения своим подчиненным, да с контрольным зачетом, а то они что-то пить у тебя стали и рапорта на увольнение писать. А всякие моральные обязательства оставь руководству, которое для тебя царь и бог во всех своих лицах, пусть и не всегда приятных.
Пламенный меч как раз разнес черепушку очередному гаду, когда Денисов услышал: «Двадцать пять». Он даже не понял, что это. В кино это сказали, что ли? Ну там, двадцать пятый. Как очередная зарубка на прикладе снайперской винтовки. И лишь спустя несколько секунд сообразил, что это произнес Крокодил.
– Чего?
– Двадцать пять, говорю.
– В смысле? – осторожно уточнил Денисов. У него мелькнул солнечный зайчик надежды.
– И мы все сделаем прямо на Асторе.
– Это как, интересно?
Если Гринга считалась чуть ли не разбойничьей планетой, хотя, наверное, «чуть» в большинстве случаев можно и опустить, то Астора во многом была ее полной противоположностью. То есть суть-то, конечно, одна – и там и там заправилы делали деньги, и деньги большие. Только на Асторе наковальней по выработке звонкой монеты служила промышленность. Добывающая, обрабатывающая и далее везде. Поводья там уже пятьдесят лет держала мощная корпорация, сумевшая на отдельно взятой планете обойти все антимонопольное законодательство при помощи всего лишь одного нехитрого маневра – значительная часть рабочих трудилась там вахтовым методом. Денисов деталей не знал да знать, в общем-то, не желал, но предполагал, что дело там в какой-то махинации, тонкой и денежной игре с законами и чиновниками. В том числе с Ассоциацией.
В этой связи становился более или менее понятен расчет его начальников. Если Маркус сунул свое любопытное рыло в эту клоаку, то, скорее всего, речь идет о разногласиях с его недавними благодетелями.
– Так мы договорились? – уточнил Крокодил.
– Двадцать!
– Не торгуйся, Андрей Федорович.
– Какая может быть торговля втемную? Так, баловство одно. Или есть конкретные предложения? Может, даже с гарантией?
– Предложения есть. Гарантии пока нет. Но с ней встанет дороже.
– Давай разговаривать, – незаметно для себя перешел Денисов на «ты». До этой секунды у них с капитаном в этом смысле царило неравноправие.
Глава 4
БОЕЦ
Обидно до чертиков, когда в 29 лет ты все еще только директор филиала. Да еще в такой дыре. Порой Грегори даже сожалел, что родился в семействе Вали, могущество и богатство которого известны всей Галактике. Соответственно, он был богат с рождения, но в отличие от многих из своих сверстников, тоже не бедных, сразу по окончании университета, где он был вынужден действительно учиться, сразу приступил к работе. И не на Земле, где с досугом нет проблем, а в этой дыре Асторе, где, кроме охоты и катания с гор, никаких развлечений не существует в принципе. Выпивка и компьютерные игры, само собой, не в счет. Беда в том, что с самого детства всем отпрыскам Вали, жестким гипнотическим внушением навязывалось ограничение в потреблении алкоголя. Дело в том, что единственный сын и предполагаемый продолжатель семейного бизнеса патриарха, которого в некоторых источниках называют Вали Первым, загнулся как раз из-за злоупотребления горячительным, в результате чего папаше, уже вошедшему в преклонный, если не сказать пенсионный возраст, пришлось срочно обзаводиться другими детьми.
Конечно, эта история с наследниками тоже характеризует Вали Первого как личность неординарную и даже где-то героическую, поскольку для осуществления великой миссии продолжения рода им было организовано новое государство на выкупленной у корсаров планете, где первым законодательным актом было разрешено многоженство. Остаток же своих дней основатель славной династии посвятил созданию и совершенствованию правил воспитания потомков. А поскольку прожил он еще почти двадцать лет, то, понятное дело, насочинял за это время изрядно, тем более что в последние годы жизни у Великого Вали появились признаки маразма.
Словом, Грегори по прозвищу Воробышек порой скучал, при том, что работу свою искренне любил и умел находить в ней удовлетворение. Но даже завзятый трудоголик может устать или загрустить, если дело, которому он служит, отлажено, как хороший часовой механизм, так что почти не остается пространства для творческого подхода. К тому же у Воробышка имелись жена и двое детей. Ну, дети детьми, у них есть няньки и воспитатели, а молодой женщине из хорошей семьи требуются развлечения.
Воробышек, отвечая вызову ситуации, принялся за формирование культурной среды со свойственной ему деловой хваткой, вколоченной в него с рождения. Для начала он отстроил личный развлекательный комплекс, через который прошли, проехали, пролетели многие известные артисты и музыканты. Платил Воробышек щедро, потому даже знаменитости бывать у него любили. За неполные два года Астора не только заняла прочное место в записных книжках импресарио, но и в деловых блокнотах элиты, которая нашла для себя еще одну точку на звездном небе, где можно отдохнуть без риска нарваться на быдло или излишне придирчивую полицию. Задуманный как семейное развлечение Центр стал приносить вполне ощутимые доходы, и не одни только финансовые. Заветы давно почившего в бозе Вали Первого не пропали даром. Грегори, вдохновленный успехом своего первого личного проекта, всерьез подумывал о его расширении.
Однако при всей гордости за свое детище Воробышек времени и сил тратил на него куда меньше, чем на основное производство, ибо только успех в нем позволял надеяться, что семейный совет сможет доверить ему руководство проектом посолиднее и, что самое главное, в метрополии. Поэтому каждое утро он появлялся в своем кабинете, чтобы ровно в десять получить доклады от руководителей направлений, директоров и управляющих шахт, перерабатывающих, транспортных структур, торговых компаний и всех прочих, кто на Асторе приумножал семейное богатство Вали. Грегори старался быть строгим и разумным руководителем, делами завоевывая уважение подчиненных и деловых партнеров. А дел в его немалом хозяйстве было немало. Но редко какое из них могло заставить его допоздна засидеться в кабинете. Семье он никогда не отказывал во внимании. Сегодня он пригласил жену в свой Центр, где знаменитый джазовый коллектив давал свой единственный концерт на Асторе.
В концертном зале за Грегори Вали была навсегда закреплена ложа, называемая королевской, хотя ни одного короля в ней отродясь не бывало. Впрочем, Воробышек не терял на это надежду. С точки зрения рекламы это хороший ход. Входя в фойе и раскланиваясь со знакомыми, он отметил, что гостей на сегодняшнем вечере меньше, чем обычно. Конечно, джаз – весьма своеобразное искусство и не каждому доступно, но ведь на Асторе так мало развлечений.
Движением подбородка велев управляющему Центром следовать за собой, прошествовал в свою ложу, ведя супругу под руку. Церемонно усадив жену и сам усевшись на свое привычное место, повернул голову к управляющему.
– Сегодня у нас мало гостей, Питер? – спросил он.
– К сожалению, не все билеты проданы.
– Почему? У нас что, появился конкурент?
– Слава богу, нет.
– Так в чем дело?
– Трудно сказать.
– Но какие-то мысли по этому поводу имеются?
– Ну... – замялся управляющий.
Воробышек хотя и слыл надутым снобом, дураком не был и в людях разбирался. Дело в том, что репертуар своего Центра он во многом формировал сам, и, похоже, ошибся. Видимо, на это и намекает Питер, не смея при этом озвучить свои соображения по этому поводу.
– Подготовьте мне завтра отчет за месяц.
– Но месяц еще не кончился, господин Вали.
– По сегодняшний день включительно, – отрезал Воробышек и отвернулся к сцене, закрытой голографическим занавесом, на котором с еле слышным звуковым сопровождением рассказывалось об истории джазового коллектива. Говорить с управляющим пока что больше не о чем.
Продолжая из ложи раскланиваться со знакомыми и обмениваться улыбками, одновременно Грегори развлекал жену рассказами о джазе и искоса посматривал в зал, заполнившийся едва наполовину. Да, сдается, поторопился он с оптимизмом по поводу перспектив своего проекта.
Настроение было подпорчено, однако он не стал отказываться от красивой традиции по окончании концерта лично поблагодарить музыкантов и выпить с ними по бокалу настоящего чилийского вина; фабрика и виноградные плантации принадлежат семейному клану Вали, что и отражено на этикетке.
Лично Грегори легко обошелся бы без этого фуршета, но супруге очень нравится общаться со знаменитостями, поэтому он, нацепив привычную улыбку, стал самой любезностью, с искренним интересом расспрашивая музыкантов о музыке, их коллегах и всем том, что им было действительно интересно. Эмма лучилась от счастья. На Земле ей не приходилось накоротке общаться со знаменитостями такого масштаба. Взглядом испросив у мужа разрешения, она пригласила всех музыкантов в их дом. Лично Грег предпочитал устраивать подобные мероприятия здесь, в Центре, а не тащить незнакомых людей к себе. В конце концов, именно для этого он и построил этот комплекс, но не позорить же теперь супругу прилюдным отказом. Ничего, переживет, а с Эммой он просто поговорит на эту тему. Потом. Позже.
Седовласый красавец, импозантный руководитель коллектива, многократный лауреат и победитель, с поклоном и наигранно-скорбной улыбкой обратился сразу к обоим супругам одновременно.
– Я польщен. Мы все, – он сделал широкий жест, словно охватывая им своих коллег, – все польщены вашим приглашением. Должен сказать, что мы получили искреннее удовольствие выступать перед вами. Хочу подарить вам в знак признательности и на память коллекционный комплект наших записей.
Он сделал изящный, хорошо отработанный подзывающий жест, и какая-то женщина подошла и вложила ему в руку золотого цвета коробочку, в каких обыкновенно хранят компакт-стержни с разного рода информацией. Только в отличие от упаковок сугубо технических носителей эта была оформлена богато, как футляр для ювелирного изделия.
– Благодарю, – поощрил улыбкой дарителя Вали, предоставив супруге рассматривать подарок. У нее таких уже скопилась приличная коллекция.
– Только, боюсь, мы не сможем принять ваше любезное приглашение. Завтра утром мы должны быть на борту корабля. Билеты забронированы за месяц. Мне очень жаль.
«Ну и черт с вами», – подумал Воробышек.
– Поверьте, мне тоже, – проговорил он. – Не часто в нашей глуши случаются такие гости.
– Ну как же так? – услышал он жалобный голос жены.
Он посмотрел на нее с немалым удивлением. Что это она? Он не помнил, чтобы она настолько увлекалась джазом, чтобы проявлять такие чувства. Да и вообще она джаз не очень жаловала. Тогда что? Грегори был хорошим руководителем, этому его учили чуть ли не с пеленок, и он знал, что на непонятные вопросы необходимо как можно быстрее находить удовлетворительные ответы, иначе жди беды.
– Дорогая, я думаю, что у господ музыкантов очень жесткий концертный график, и мы просто не вправе его ломать.
Улыбка, появившаяся на лице маэстро, недвусмысленно показала, что это, мягко говоря, не совсем так. К сожалению, Эмма ее не только заметила, но правильно истолковала. И немедленно вцепилась в мужа.
– Дорогой, ну неужели ничего нельзя сделать? – с очаровательной наивностью спросила она.
Дурочкой и пустой капризницей она не была, но иногда умела вот так, по-женски подцепить мужа, который нет-нет да и хвалился ей своим могуществом, по крайней мере на отдельно взятой планете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50