– Выходит, я прав?
– Ну ладно, Приходько, – остановил его Николай. – Садись в вертолёт и поехали домой.
– Ха! Домой? Знаете щё? А катитесь вы под тры чорты. Мени и здесь добре. И выматывайте отсюда побыстрее, бо вся моя компания разбежится из-за вас. – Сказав это, он повернулся и пошёл по тропинке в чащу леса. Спустя минуту раздался его пронзительный свист, и где-то вдалеке прозвучал ответный. Друзья переглянулись и, не говоря ни слова, сели в вертолёт.
Всю дорогу они молчали, и, только подлетая к лагерю, Николай, как бы отвечая на собственные мысли, коротко бросил: – Обиделся!
– Может быть, а может быть, и нет, – ответил ему Вальтер. На этом разговор закончился.
Население посёлка между тем росло. Решив остаться, земляне обзаводились жёнами. Женщин становилось все больше. Откуда они появлялись, Владимир не знал, да и не интересовался. Тут каждый «работал на себя». Строились семейные дома, появились дети. Демократичная, но в сущности строгая дисциплина бывших бойцов отряда постепенно стала расшатываться. Общественные работы теперь велись спустя рукава. Собственно, нужды в них больше не было. Все чаще и чаще берега озера покрывались на целый день обнажёнными, нежащимися на солнце телами. Сергей это видел, но не реагировал. Он по-прежнему целыми днями пропадал на пункте связи с СС, приходя только на обед. Обедал он обычно в семье Владимира, оставаясь единственным теперь холостым среди своих друзей и бывших соратников.
Однажды рано утром, как обычно направляясь на работу, он услышал, что кто-то зовёт его по имени. Он обернулся, но никого не обнаружил. Солнце только что взошло, и посёлок спал. На площади, где он находился, не было ни души. Он пожал плечами, думая, что ему померещилось, но голос прозвучал настойчивее. Тут только он понял, что этот голос звучит внутри него. Уже догадываясь, в чем дело, он пошёл на голос, который вёл его из посёлка. Голос продолжал звать дальше. Вскоре он вошёл в рощу амброзии и остановился поражённый.
На возвышении из причудливо изогнутых корней, образующих нечто, подобное трону, сидела величественная женщина необыкновенной красоты. Это была такая красота, которая притягивает и одновременно пугает своим совершенством. На ней было переливающееся отблесками зеленое платье, украшенные жемчугом и драгоценными камнями сандалии, скреплённые ремнями, обвивающими стройные голени. У ног её лежали два огромных тигра и смотрели на остолбеневшего от неожиданности человека немигающими, с узким разрезом зрачков глазами. Один из них лениво поднялся на ноги и, подойдя к Сергею, спокойно обнюхал его. Круглая, с прижатыми ушами голова зверя доходила Сергею до груди. Удовлетворённый осмотром, тигр лёг на своё место и зевнул, обнажая, громадные клыки.
Сергей легко справился с волнением. Ему, пережившему встречу с грозной Уранией, такое внешнее оформление даже понравилось. Он смело взглянул в глаза женщины и вздрогнул, увидев в них то самое Ничто, которое темнело иногда у Ольги. Это длилось мгновение. Глаза женщины приняли обычное, даже приветливое выражение. Они были такого же изумрудного цвета, как и у Ирины.
Женщина молчала, рассматривая Сергея. Молчал и Сергей, ожидая, что же последует дальше. Молчание затянулось. Наконец она сделала едва уловимый нетерпеливый жест, и он услышал её глубокий голос, от которого по спине поползли мурашки.
– Что молчишь? – на чистом русском языке, без малейшего акцента, спросила она и добавила с усмешкой: – Сергей Владимирович? – Она произнесла его полное имя слегка растягивая слова.
– Жду, что ты мне скажешь, Кибела, – спокойно ответил Сергей.
– Подойди поближе.
– Убери, пожалуйста, своих кошек, – в тон ей попросил Сергей. – Я не переношу кошачьего запаха.
На лице Кибелы промелькнула улыбка.
– Брысь! – коротко приказала она тиграм. Те мгновенно вскочили и, вытянув хвосты, опрометью бросились в чащу.
Сергей подошёл ближе и, не найдя, на что присесть, сел на небольшой бугорок.
– Так ты узнал меня? – полувопросительно спросила Кибела.
– Это нетрудно. Знание языка, величественность вида, да ещё эти котята у ног…
– Тебе нравится мой вид?
– Очень. Но я же понимаю, что это только условный образ. Я знаю твою истинную природу, но благодарю тебя, что ты сочла возможным явиться ко мне в таком прекрасном облике.
– Что ж, очень хорошо, что ты все знаешь, – Кибела слегка улыбнулась. – Но это не облик. Это живая девушка. Она спит. Когда я покину её, она проснётся и ничего не будет помнить. Ты можешь взять её себе, если мы с тобой договоримся… Считай, что это аванс в знак нашей будущей дружбы.
– Вот как! Я слушаю тебя, Кибела. Позволь заверить, что я сделаю все, что в моих возможностях, чтобы быть тебе полезным. Я хотел и ждал взаимопонимания.
– Мне все известно о тебе и твоих соплеменниках. Все! – подчеркнула она. – И ваши слабости, и ваши достоинства.
– Мы не таились от тебя, как только поняли, кто ты.
– Я это оценила, и поэтому мы здесь разговариваем.
Сергей промолчал, ожидая.
– Я знаю, – продолжала Кибела, – что вы не сможете вернуться на Землю, и позволю вам остаться. Но вы должны помочь мне. Титаны оставили здесь громадный ядерный заряд. Они окружили его сверхпрочной стеной, сквозь которую мне невозможно пробиться. Даже если бы я могла проникнуть туда, мне было бы только хуже. Этот заряд может взорваться в любое время и разнести планету на куски. Это очень большой заряд, – повторила она. – Я, которая никогда и ничего не боялась, живу уже тысячелетия в постоянном страхе. Титаны отомстили мне. И только вы, люди, способны помочь. Ты понял меня?
– Отлично понял, прекрасная Кибела. Я уже думал об этом. Нам как ты понимаешь, необходима информация, чтобы найти решение. Не так-то просто обезвредить заряд. На пути стоит электронный мозг. Если он разгадает наш план, то взрыв произойдёт немедленно. Любая информация важна, так как неизвестно пока, какую роль она сыграет.
– Спрашивай! Я охотно отвечу.
– Титаны знали твою природу? Ты с ними говорила, вот так, как со мной?
– Это так важно? – нахмурила брови Кибела.
– Очень!
– Ну ладно, я скажу тебе, хотя одно воспоминание об этом приводит меня в ярость. Да, они знали, и я вот так же, как к тебе, явилась к ним. Они посмеялись надо мной и даже хотели захватить в плен. Не меня, конечно, но образ, который я приняла, не останавливаясь перед тем, что наносят мне смертельное оскорбление.
– Что послужило поводом для встречи?
– Я хотела предупредить, чтобы они не занимались добычей руды, не строили своих вонючих заводов.
– Понятно! Эпидемия случилась после этого разговора?
– Да! Я покарала их!
– Это очень важно, Кибела. Теперь я знаю, для чего они поместили в гору такой мощный заряд, значительно превышающий энергетические потребности пещеры. Теперь я знаю, что в программу Мозга входят команды взрыва в случае гибели заключённых в саркофаги титанов или же, напротив, спасения их и отлёта с планеты. Второе маловероятно, так как они надеялись покорить тебя.
– Это никогда не случится! – гневно воскликнула Кибела.
– Да, никогда, – согласился Сергей, – но ещё потому, что к ним никто не придёт на помощь.
– Почему ты так думаешь?
– Знаю. Уран погиб, и вместе с ним погибли титаны и олимпийцы. Этого племени больше не существует.
– Я рада этому известию.
– Погоди радоваться. Анабиоз не может продолжаться вечно. Удивительно, что они ещё живы. В любой момент они могут погибнуть, и тогда…
– Тогда поторопись!
– Я и так тороплюсь. Ты знаешь, что я не выхожу из здания связи. Все время мы с СС проигрываем различные варианты обезвреживания заряда, но пока ещё нет существенных сдвигов. Считай, что цель у нас одна и мы с тобой союзники. Мне нужно только больше информации.
– Все, что тебе нужно, ты получишь немедленно. А пока прими от меня обещанный подарок. Эта девушка только час назад вышла из дерева и никому ещё не принадлежала. У неё очень красивое имя – Леда. Люби её.
– Постой! – остановил её Сергей, не в силах скрыть смущения. – Может быть, тебе она ещё раз понадобится.
– Зачем? – удивилась Кибела.
– Ну, чтобы встретиться со мной, например.
Кибела рассмеялась.
– Поверь, для этого у меня найдётся немало других, не менее прекрасных образов. Не забывай, кто я. Ведь я могу создать такое… Нет тайны живого, которую бы я не постигла. Ведь недаром же лапифы называют меня Великая Мать.
– Но ты их не особенно милуешь, Великая Мать, – воспользовался случаем Сергей.
– Как так?
– Напускаешь на них кентавров.
– Ты же прекрасно знаешь причину этого, и сам говорил о ней. Не будем об этом, – строго прервала она его попытку. – Мир этот равновесен, и равновесие нельзя нарушать.
– Пойми, Кибела, – рискуя навлечь на себя гнев, не сдавался Сергей. – Мне претит насилие и кровь. Что, если я предложу тебе другой способ поддержания равновесия?
Кибела минуты две–три молчала, на её лице промелькнула гамма сложных чувств. Здесь было и сочувствие, и насмешка, сомнение и решимость. Сергей невольно залюбовался её лицом – неповторимым сочетанием ума, женского обаяния и красоты. Это не было лицо каменной богини, холодной в своём величии и могуществе. Нет, это было лицо Женщины, и имя Великой Матери, данное лапифами, более всего ей подходило в краткий момент её раздумий. Сергей вдруг почувствовал себя ничтожным и маленьким перед воплощением, как он ясно теперь понял, Великого Женского Начала, лежащего в основе всего Мироздания. Почти физическое ощущение, что он находится сейчас на пороге великой тайны бытия, и отчаяние от того, что ему, его слабому разуму не дано возможности проникнуть в неё, что он так и останется с мучительным воспоминанием об этой встрече с нераскрытой тайной, бросило его в дрожь. Его внезапно осенила мысль, что все, что он знает, и не только это, но весь путь, пройденный человечеством от каменного топора до могучих космических кораблей, что все завоевания человеческой цивилизации, её поиски, открытия и ошибки – только малая ничтожная часть Великого Общего, и это Общее является достоянием и собственностью этой сидящей напротив него женщины. Страстное, необузданное желание припасть к ногам этого божества, с восторгом отдать за него жизнь, сгореть в пламени атомного реактора и возродиться вновь, чтобы вновь и вновь служить ей, испытывая восторг мучения и самопожертвования… Это длилось какое-то мгновение. Сергей снова овладел собой и уже спокойно посмотрел в лицо Кибеле. Та поняла его состояние и удовлетворённо улыбнулась. Непонятно, что ей доставило больше удовлетворения – его восторг самоотречения или то, что он смог подавить его в себе, дал возобладать воле над чувствами.
– Ты ещё молод, Сергей, – прозвучал мягкий и глубокий голос Кибелы. – Не спеши. Придёт время, когда вы, люди, достигнете зрелости ума и сами откроете Тайну. Это будет не скоро. Пройдут тысячелетия. Вы будете часто болеть, но выживете. Вы не состаритесь, как титаны.
– Титаны?
– Да, это была дряхлая цивилизация. Ты удивлён? Но ведь ты сам заметил это и обратил внимание на главный признак дряхлости.
– Признак?
– Да, – цинизм. Цинизм начинается тогда, когда старость опережает зрелость. Это признак старческого слабоумия цивилизации, как, впрочем, и человека в отдельности. И, как следствие, – переоценка своих возможностей, непонимание реальности и нежелание её понять. В молодости тоже не понимаешь реальности, но есть страстное желание познать её. Познай и ты реальность этого мира и не подходи к нему со своей меркой. Я видела, что ты хочешь понять её. Но чтобы понять, надо принять её такой, какая она есть. Не спеши исправлять её, даже если она покажется тебе несовершенной. Ведь что такое реальность? Это равновесие в создавшихся условиях. Изменятся условия – изменится реальность.
– А если реальность расширится?
– Это приведёт к изменению условий. Но в лучшую или в худшую сторону – в каждом конкретном случае по-разному. Если создаётся новое множество различных реальностей, то оно должно быть совместимо или же распадётся. Так и ты, войдя в мою реальность, должен быть совместимым с нею, иначе будешь ею отвергнут. Ты должен принять мои законы. Пойми, что добро не всегда добро, а зло не всегда зло. Есть явление, и его проявления должны рассматриваться на разных уровнях, чтобы дать ему окончательную оценку.
– Опасная теория, в том смысле, что при помощи неё можно оправдать любое зло.
– А разве огонь не опасен? Он и греет, и сжигает. Так и здесь, все зависит от того, насколько развит ум. Ведь истина в руках дурака может принести величайшее зло. Мало владеть истиной, надо уметь с ней обращаться. И помнить надо постоянно, что ни одна истина не может дать безграничного блага. Такого не бывает! Истина находится по ту сторону добра и зла. Добро и зло делают те, кто владеет истиной. Я видела по выражению твоего лица, что ты нетерпелив, что хочешь знать Тайну Бытия. Но преждевременное владение истиной опасно как для того, кто ею владеет, так и для тех, кто рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Ну ладно, Приходько, – остановил его Николай. – Садись в вертолёт и поехали домой.
– Ха! Домой? Знаете щё? А катитесь вы под тры чорты. Мени и здесь добре. И выматывайте отсюда побыстрее, бо вся моя компания разбежится из-за вас. – Сказав это, он повернулся и пошёл по тропинке в чащу леса. Спустя минуту раздался его пронзительный свист, и где-то вдалеке прозвучал ответный. Друзья переглянулись и, не говоря ни слова, сели в вертолёт.
Всю дорогу они молчали, и, только подлетая к лагерю, Николай, как бы отвечая на собственные мысли, коротко бросил: – Обиделся!
– Может быть, а может быть, и нет, – ответил ему Вальтер. На этом разговор закончился.
Население посёлка между тем росло. Решив остаться, земляне обзаводились жёнами. Женщин становилось все больше. Откуда они появлялись, Владимир не знал, да и не интересовался. Тут каждый «работал на себя». Строились семейные дома, появились дети. Демократичная, но в сущности строгая дисциплина бывших бойцов отряда постепенно стала расшатываться. Общественные работы теперь велись спустя рукава. Собственно, нужды в них больше не было. Все чаще и чаще берега озера покрывались на целый день обнажёнными, нежащимися на солнце телами. Сергей это видел, но не реагировал. Он по-прежнему целыми днями пропадал на пункте связи с СС, приходя только на обед. Обедал он обычно в семье Владимира, оставаясь единственным теперь холостым среди своих друзей и бывших соратников.
Однажды рано утром, как обычно направляясь на работу, он услышал, что кто-то зовёт его по имени. Он обернулся, но никого не обнаружил. Солнце только что взошло, и посёлок спал. На площади, где он находился, не было ни души. Он пожал плечами, думая, что ему померещилось, но голос прозвучал настойчивее. Тут только он понял, что этот голос звучит внутри него. Уже догадываясь, в чем дело, он пошёл на голос, который вёл его из посёлка. Голос продолжал звать дальше. Вскоре он вошёл в рощу амброзии и остановился поражённый.
На возвышении из причудливо изогнутых корней, образующих нечто, подобное трону, сидела величественная женщина необыкновенной красоты. Это была такая красота, которая притягивает и одновременно пугает своим совершенством. На ней было переливающееся отблесками зеленое платье, украшенные жемчугом и драгоценными камнями сандалии, скреплённые ремнями, обвивающими стройные голени. У ног её лежали два огромных тигра и смотрели на остолбеневшего от неожиданности человека немигающими, с узким разрезом зрачков глазами. Один из них лениво поднялся на ноги и, подойдя к Сергею, спокойно обнюхал его. Круглая, с прижатыми ушами голова зверя доходила Сергею до груди. Удовлетворённый осмотром, тигр лёг на своё место и зевнул, обнажая, громадные клыки.
Сергей легко справился с волнением. Ему, пережившему встречу с грозной Уранией, такое внешнее оформление даже понравилось. Он смело взглянул в глаза женщины и вздрогнул, увидев в них то самое Ничто, которое темнело иногда у Ольги. Это длилось мгновение. Глаза женщины приняли обычное, даже приветливое выражение. Они были такого же изумрудного цвета, как и у Ирины.
Женщина молчала, рассматривая Сергея. Молчал и Сергей, ожидая, что же последует дальше. Молчание затянулось. Наконец она сделала едва уловимый нетерпеливый жест, и он услышал её глубокий голос, от которого по спине поползли мурашки.
– Что молчишь? – на чистом русском языке, без малейшего акцента, спросила она и добавила с усмешкой: – Сергей Владимирович? – Она произнесла его полное имя слегка растягивая слова.
– Жду, что ты мне скажешь, Кибела, – спокойно ответил Сергей.
– Подойди поближе.
– Убери, пожалуйста, своих кошек, – в тон ей попросил Сергей. – Я не переношу кошачьего запаха.
На лице Кибелы промелькнула улыбка.
– Брысь! – коротко приказала она тиграм. Те мгновенно вскочили и, вытянув хвосты, опрометью бросились в чащу.
Сергей подошёл ближе и, не найдя, на что присесть, сел на небольшой бугорок.
– Так ты узнал меня? – полувопросительно спросила Кибела.
– Это нетрудно. Знание языка, величественность вида, да ещё эти котята у ног…
– Тебе нравится мой вид?
– Очень. Но я же понимаю, что это только условный образ. Я знаю твою истинную природу, но благодарю тебя, что ты сочла возможным явиться ко мне в таком прекрасном облике.
– Что ж, очень хорошо, что ты все знаешь, – Кибела слегка улыбнулась. – Но это не облик. Это живая девушка. Она спит. Когда я покину её, она проснётся и ничего не будет помнить. Ты можешь взять её себе, если мы с тобой договоримся… Считай, что это аванс в знак нашей будущей дружбы.
– Вот как! Я слушаю тебя, Кибела. Позволь заверить, что я сделаю все, что в моих возможностях, чтобы быть тебе полезным. Я хотел и ждал взаимопонимания.
– Мне все известно о тебе и твоих соплеменниках. Все! – подчеркнула она. – И ваши слабости, и ваши достоинства.
– Мы не таились от тебя, как только поняли, кто ты.
– Я это оценила, и поэтому мы здесь разговариваем.
Сергей промолчал, ожидая.
– Я знаю, – продолжала Кибела, – что вы не сможете вернуться на Землю, и позволю вам остаться. Но вы должны помочь мне. Титаны оставили здесь громадный ядерный заряд. Они окружили его сверхпрочной стеной, сквозь которую мне невозможно пробиться. Даже если бы я могла проникнуть туда, мне было бы только хуже. Этот заряд может взорваться в любое время и разнести планету на куски. Это очень большой заряд, – повторила она. – Я, которая никогда и ничего не боялась, живу уже тысячелетия в постоянном страхе. Титаны отомстили мне. И только вы, люди, способны помочь. Ты понял меня?
– Отлично понял, прекрасная Кибела. Я уже думал об этом. Нам как ты понимаешь, необходима информация, чтобы найти решение. Не так-то просто обезвредить заряд. На пути стоит электронный мозг. Если он разгадает наш план, то взрыв произойдёт немедленно. Любая информация важна, так как неизвестно пока, какую роль она сыграет.
– Спрашивай! Я охотно отвечу.
– Титаны знали твою природу? Ты с ними говорила, вот так, как со мной?
– Это так важно? – нахмурила брови Кибела.
– Очень!
– Ну ладно, я скажу тебе, хотя одно воспоминание об этом приводит меня в ярость. Да, они знали, и я вот так же, как к тебе, явилась к ним. Они посмеялись надо мной и даже хотели захватить в плен. Не меня, конечно, но образ, который я приняла, не останавливаясь перед тем, что наносят мне смертельное оскорбление.
– Что послужило поводом для встречи?
– Я хотела предупредить, чтобы они не занимались добычей руды, не строили своих вонючих заводов.
– Понятно! Эпидемия случилась после этого разговора?
– Да! Я покарала их!
– Это очень важно, Кибела. Теперь я знаю, для чего они поместили в гору такой мощный заряд, значительно превышающий энергетические потребности пещеры. Теперь я знаю, что в программу Мозга входят команды взрыва в случае гибели заключённых в саркофаги титанов или же, напротив, спасения их и отлёта с планеты. Второе маловероятно, так как они надеялись покорить тебя.
– Это никогда не случится! – гневно воскликнула Кибела.
– Да, никогда, – согласился Сергей, – но ещё потому, что к ним никто не придёт на помощь.
– Почему ты так думаешь?
– Знаю. Уран погиб, и вместе с ним погибли титаны и олимпийцы. Этого племени больше не существует.
– Я рада этому известию.
– Погоди радоваться. Анабиоз не может продолжаться вечно. Удивительно, что они ещё живы. В любой момент они могут погибнуть, и тогда…
– Тогда поторопись!
– Я и так тороплюсь. Ты знаешь, что я не выхожу из здания связи. Все время мы с СС проигрываем различные варианты обезвреживания заряда, но пока ещё нет существенных сдвигов. Считай, что цель у нас одна и мы с тобой союзники. Мне нужно только больше информации.
– Все, что тебе нужно, ты получишь немедленно. А пока прими от меня обещанный подарок. Эта девушка только час назад вышла из дерева и никому ещё не принадлежала. У неё очень красивое имя – Леда. Люби её.
– Постой! – остановил её Сергей, не в силах скрыть смущения. – Может быть, тебе она ещё раз понадобится.
– Зачем? – удивилась Кибела.
– Ну, чтобы встретиться со мной, например.
Кибела рассмеялась.
– Поверь, для этого у меня найдётся немало других, не менее прекрасных образов. Не забывай, кто я. Ведь я могу создать такое… Нет тайны живого, которую бы я не постигла. Ведь недаром же лапифы называют меня Великая Мать.
– Но ты их не особенно милуешь, Великая Мать, – воспользовался случаем Сергей.
– Как так?
– Напускаешь на них кентавров.
– Ты же прекрасно знаешь причину этого, и сам говорил о ней. Не будем об этом, – строго прервала она его попытку. – Мир этот равновесен, и равновесие нельзя нарушать.
– Пойми, Кибела, – рискуя навлечь на себя гнев, не сдавался Сергей. – Мне претит насилие и кровь. Что, если я предложу тебе другой способ поддержания равновесия?
Кибела минуты две–три молчала, на её лице промелькнула гамма сложных чувств. Здесь было и сочувствие, и насмешка, сомнение и решимость. Сергей невольно залюбовался её лицом – неповторимым сочетанием ума, женского обаяния и красоты. Это не было лицо каменной богини, холодной в своём величии и могуществе. Нет, это было лицо Женщины, и имя Великой Матери, данное лапифами, более всего ей подходило в краткий момент её раздумий. Сергей вдруг почувствовал себя ничтожным и маленьким перед воплощением, как он ясно теперь понял, Великого Женского Начала, лежащего в основе всего Мироздания. Почти физическое ощущение, что он находится сейчас на пороге великой тайны бытия, и отчаяние от того, что ему, его слабому разуму не дано возможности проникнуть в неё, что он так и останется с мучительным воспоминанием об этой встрече с нераскрытой тайной, бросило его в дрожь. Его внезапно осенила мысль, что все, что он знает, и не только это, но весь путь, пройденный человечеством от каменного топора до могучих космических кораблей, что все завоевания человеческой цивилизации, её поиски, открытия и ошибки – только малая ничтожная часть Великого Общего, и это Общее является достоянием и собственностью этой сидящей напротив него женщины. Страстное, необузданное желание припасть к ногам этого божества, с восторгом отдать за него жизнь, сгореть в пламени атомного реактора и возродиться вновь, чтобы вновь и вновь служить ей, испытывая восторг мучения и самопожертвования… Это длилось какое-то мгновение. Сергей снова овладел собой и уже спокойно посмотрел в лицо Кибеле. Та поняла его состояние и удовлетворённо улыбнулась. Непонятно, что ей доставило больше удовлетворения – его восторг самоотречения или то, что он смог подавить его в себе, дал возобладать воле над чувствами.
– Ты ещё молод, Сергей, – прозвучал мягкий и глубокий голос Кибелы. – Не спеши. Придёт время, когда вы, люди, достигнете зрелости ума и сами откроете Тайну. Это будет не скоро. Пройдут тысячелетия. Вы будете часто болеть, но выживете. Вы не состаритесь, как титаны.
– Титаны?
– Да, это была дряхлая цивилизация. Ты удивлён? Но ведь ты сам заметил это и обратил внимание на главный признак дряхлости.
– Признак?
– Да, – цинизм. Цинизм начинается тогда, когда старость опережает зрелость. Это признак старческого слабоумия цивилизации, как, впрочем, и человека в отдельности. И, как следствие, – переоценка своих возможностей, непонимание реальности и нежелание её понять. В молодости тоже не понимаешь реальности, но есть страстное желание познать её. Познай и ты реальность этого мира и не подходи к нему со своей меркой. Я видела, что ты хочешь понять её. Но чтобы понять, надо принять её такой, какая она есть. Не спеши исправлять её, даже если она покажется тебе несовершенной. Ведь что такое реальность? Это равновесие в создавшихся условиях. Изменятся условия – изменится реальность.
– А если реальность расширится?
– Это приведёт к изменению условий. Но в лучшую или в худшую сторону – в каждом конкретном случае по-разному. Если создаётся новое множество различных реальностей, то оно должно быть совместимо или же распадётся. Так и ты, войдя в мою реальность, должен быть совместимым с нею, иначе будешь ею отвергнут. Ты должен принять мои законы. Пойми, что добро не всегда добро, а зло не всегда зло. Есть явление, и его проявления должны рассматриваться на разных уровнях, чтобы дать ему окончательную оценку.
– Опасная теория, в том смысле, что при помощи неё можно оправдать любое зло.
– А разве огонь не опасен? Он и греет, и сжигает. Так и здесь, все зависит от того, насколько развит ум. Ведь истина в руках дурака может принести величайшее зло. Мало владеть истиной, надо уметь с ней обращаться. И помнить надо постоянно, что ни одна истина не может дать безграничного блага. Такого не бывает! Истина находится по ту сторону добра и зла. Добро и зло делают те, кто владеет истиной. Я видела по выражению твоего лица, что ты нетерпелив, что хочешь знать Тайну Бытия. Но преждевременное владение истиной опасно как для того, кто ею владеет, так и для тех, кто рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60