Вот Лидия - другое дело. Это кобылка из совсем другой конюшни.
- Белая или цветная?
- Белая, но с таким южным акцентом, что через него нужно прорубаться с помощью мачете. "Белая шваль"*) из Техаса...
- Оставьте такие ярлыки для социологов, Хомер. Значит, эта девушка из Техаса. Сколько ей лет?
- Двадцать с хвостиком. Если она положила глаз на это колье, то ей, конечно, ничего не стоило стибрить его. Только она глупа, как пробка. Такая дуреха не смогла бы провернуть эту кражу.
- А что вы можете сказать о его жене, Хомер? - полюбопытствовал я, дождавшись, пока он распахнул дверь перед очередной парой жильцов.
- Миссис Сарбайн? Это класс! Шикарная бабенка. Немного за тридцать...
- Блондинка, высоко уложенные волосы, норковые манто, бриллиантовые браслеты, рост пять футов и восемь дюймов?
- Вы ее знаете?
- Нет, но я знаю, что такое "класс", - сказал я. - Послушайте, Хомер, я прекрасно понимаю, что она к вам добра, но я только что приобрел кусок вашей души, поэтому все сказанное должно остаться между нами. Вы согласны?
- Я ведь уже пообещал.
- Отлично. Значит, Сарбайн уехал... А когда он возвращается?
- В четыре, в пять, в шесть... В четыре меня сменяет другой.
- А классная блондинка?
Хомер покачал головой и пробормотал, что, мол, не по душе ему такие вопросы. Это, дескать, шикарный дом, и шлюхи сюда не шастают.
- Извините, Хомер. Миссис Сарбайн.
- Как правило, она выходит из дома между полуднем и часом, а возвращается чаще тогда, когда вместо меня заступает мой сменщик. Знаете, мистер Крим, я, конечно, помогу вам, но ведь мне здесь еще работать. Дело в том, что я здесь не один; несколько парней обслуживают лифты, да и дежурных у нас несколько. Я клоню к тому, что если бы вы смогли дать мне еще десятку, я бы поделился с другими ребятами, которые могут быть вам полезны.
- Что! - негодующе воскликнул я.
Но пятерку отстегнул. Хомер проблеял, что я очень щедрый, а я спорить не стал. Что бы я выиграл, попытавшись убедить его, что я вовсе не щедр, а глуп? Достаточно того, что я и сам это знал. Оставив его выгуливать шпица, я зашагал к полицейскому участку, который располагался всего в нескольких кварталах. Там меня хорошо знали, ведь добрая четверть краж драгоценностей в Манхэттене случалась на территории именно этого участка, прозванного ньюйоркцами "золотым прямоугольником". Это район, расположенный между Центральным парком и Ист-ривер, ограниченный с севера Девяносто шестой, а с юга - Пятьдесят седьмой улицей. Здесь сосредоточена такая уйма золота и драгоценностей, что ворам, подобно опытным золотодобытчикам, остается только выбирать, где жила побогаче.
В приемной за столом дежурил сержант Адриан Келли. Посмотрев на меня без особой любви, но и без открытой враждебности, он поинтересовался, почему я появился так поздно.
- Или тебе наплевать на это колье? - спросил он.
- Когда за дело берутся такие бравые орлы, как ты, я спокоен, ответил я.
- Спасибо, Харви. Любому полицейскому приятно знать, что его ценят и любят. - Он снял трубку телефона, попросил подозвать лейтенанта Ротшильда, и доложил о моем приходе. Потом положил трубку и со вздохом сказал:
- Топай наверх. Лейтенант просто сгорает от нетерпения повидать тебя.
_______________
*)Презрительное прозвище белых бедняков из Южных штатов.
Ротшильд был маленький желчный, никогда не улыбающийся человечек лет под пятьдесят. Выглядел он всегда бесстрастным, как игрок в покер, а разговаривал резко и отрывисто.
Когда я вошел в его кабинет, Ротшильд резко спросил, почему я не постучал, а затем проехался по поводу того, что меня наверняка воспитали в конюшне, ибо только полные остолопы вламываются без стука в чужие кабинеты.
- Извините, лейтенант. Я знал, что вы меня ждете, и только потому не постучал.
- Чтоб в следующий раз постучал.
- Непременно, сэр лейтенант.
- И прекрати паясничать! Еще раз услышу "сэр лейтенант" - и вылетишь у меня отсюда вперед задницей! Тебе давно пора уши надрать. Раз ты сотрудничаешь с полицией, учись нас уважать.
- Хорошо, - согласился я. - Вот-вот начну уважать.
- И закрой за собой дверь.
Я послушно закрыл дверь.
- Теперь можешь сесть. Располагайся удобнее.
Я метнул на него пытливый взгляд, затем сел и расположился удобнее. Лейтенант рявкнул:
- Какого черта ты только сейчас заявляешься? Или пришел лишь для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение?
- Видите, ли сэр л...
- Заткнись, Харви, пока я тебя не убил. Вы собираетесь выплачивать страховку?
- Наверное. Куда нам деваться.
Он мрачно смотрел на меня, выжидая.
- Разумеется, мы хотели бы вернуть колье.
- Еще бы, - кивнул он. - Поэтому ты так надрываешься? Не прошло и двух минут после кражи, а ты уже тут как тут. Ха!
- Я не хотел путаться под ногами у полицейских, - терпеливо пояснил я. - Ваши парни свое дело знают. У них есть и опыт и необходимое оборудование...
- У меня от тебя уже в заднице свербит, - процедил Ротшильд. - Все вы считаете себя умниками. А полицейских - кретинами. Безмозглыми придурками, которых ничего не стоит оставить с носом. Однако дорогуша, если мы найдем эту побрякушку, парой старых медяков вы не отделаетесь. Сколько вы можете отстегнуть, Харви?
- Вы же сами знаете, что наша компания никаких вознаграждений не выплачивает.
- Чушь собачья! Тебе отлично известно, что ваша долбаная компания с удовольствием заплатит любому медвежатнику или скупщику краденого, который вернет это колье. И не пытайся возражать! Я хочу знать только одно - тебе известно, у кого эта штуковина?
Я помотал головой.
- Но ты уже ведешь переговоры? Встречаешься со скупщиками? Кто-нибудь обратился к тебе с предложением? Выкладывай все начистоту, Харви, иначе я тебе башку отверну. Или такое устрою, что остаток своей собачьей жизни ты будешь чистить сапоги.
- Ответ на все ваши вопросы - отрицательный, лейтенант. Мне нечего вам сказать. Как и скрывать от вас. абсолютно нечего. Я чист, как стеклышко. А к вам пришел в надежде, что вы расскажете, есть ли какие сдвиги в нашем деле.
- А что тут рассказывать? Кража абсолютно идиотская - для нас хуже не бывает. Ты уже что-нибудь про Сарбайнов копаешь?
Я кивнул.
- Хорошо. Так вот, воскресным вечером у них на ужин собралось восемь гостей. Вместе с ними, стало быть, было всего десять. Из гостей были три семейные пары и двое неженатых. Все каким-то образом связаны с театром. Это последнее увлечение Сарбайна - театр. Стоит только вложить несколько долларов в постановку, и ты уже завзятый меценат, и можешь приглашать домой режиссеров и актеров. Так вот, у них собрались режиссер Джек Финней с женой, продюсер Абель Мартин с женой, и еще двое меценатов - Джозеф Хартман с женой и Дэвид Горман. Это семь. Восьмая - Сейди Клингер. Слышал про нее? Модельерша.
- Да, даже разок встречал.
Ротшильд выдвинул ящик стола и извлек толстую, как сарделька, сигару. Повертев ее несколько секунд, он вдруг спросил, не угостить ли меня паршивой дешевой сигарой за десять центов. Я ответил, что не курю сигары. Почему-то это показалось Ротшильду настолько остроумным, что он даже позволил себе подобие улыбки. Затем закурил и произнес:
- Занятный ты субъект, Харви.
- Спасибо, лейтенант.
- Ну ладно. Итак, к ужину собрались восемь гостей, достойных и респектабельных. Плюс повар с горничной. Все сидят в гостиной, потягивают коктейли и вдруг кто-то спрашивает у жены Сарбайна, почему, дескать, она не нацепила свое знаменитое колье. Сия милая дама отвечает, что "эта дурацкая штуковина" ей уже до смерти надоела. Понятно, разговор тут же переключается на это колье. Выясняется, что из всех присутствующих видела его только чета Хартманов. Остальные сгорают от любопытства. Она тогда ведет всю кодлу в спальню...
- Всех?
- Кроме Хартманов. Они остаются с Сарбайном в гостиной. А все остальные дружной гурьбой топают в спальню. Хозяйка достает из шифоньера футляр с колье - плоский, изящный, обтянутый черной кожей, - раскрывает и показывает гостям бриллианты. Все, понятно, восхищены, охают и ахают. Она закрывает футляр и небрежно швыряет его на кровать - широкий жест. Ты же знаешь, что это за дамочка?
- Весьма приблизительно.
- То есть, общее представление имеешь. Что для нее каких-то четверть миллиона! Гости снова перемещаются в гостиную и гулянка продолжается. Расходятся все около полуночи, причем в спальне за это время успели перебывать все женщины и почти все мужчины. Там стоит телефонный аппарат. В течение вечера кто-то звонил Горману и Мартину. В доме есть и другие аппараты, но мадам Сарбайн направляла всех гостей в спальню - там, мол, спокойнее. К спальне примыкают туалет и будуар, где дамы приводят себя в порядок. Посреди вечера жене Хартмана вдруг стало дурно. Ей дали пару таблеток аспирина и уложили в спальне на кровать. Она пролежала около получаса. Миссис Финней несколько раз заходила проведать, как она себя чувствует. Так и продолжалось. Туда-сюда, туда-сюда - чертова спальня в тот вечер превратилась в подобие вокзала Гранд-Сентрал. Когда, выпроводив всех гостей, миссис Сарбайн заглянула в спальню и взяла футляр, чтобы спрятать его на место, он показался ей подозрительно легким. Она его раскрыла и, ясное дело - убедилась, что он пуст. Колье и след простыл.
- Блеск, - покачал головой я.
Ротшильд затянулся сигарой, проводил взглядом столбик сизого дыма и вздохнул.
- Да, Харви, вот именно, что блеск. Почти всю свою сознательную жизнь я прослужил полицейским, но с таким сталкиваюсь впервые. Идеальное преступление - идеальное по глупости и ротозейству.
- А как насчет горничной и поварихи?
- Комната поварихи расположена позади кухни и кладовой. Собственно говоря, там две комнатки - в одной живет повариха, а в другой горничная. Повариха служит у них сто лет, да и за весь вечер не покидала кухню. Чтобы попасть оттуда в хозяйскую спальню, ей пришлось бы пройти через столовую и гостиную, а она никуда не выходила. Так что повариха исключается. А вот горничная весь вечер сновала из комнаты в комнату - отвечала на телефонные звонки, приносила то одно, то другое. У нее возможностей прикарманить колье было хоть отбавляй. Правда, когда мы приехали, она все еще была в квартире. И никуда из нее в течение всего вечера не выходила.
- Ей ничего не стоило припрятать колье в квартире. Вы поискали там?
- Нет, Харви, мы там не поискали. Мы ждали, пока ты придешь и дашь нам дельный совет. Ясное дело - мы там все вверх дном перевернули. Ни черта.
- Что известно про эту горничную?
- Что про нее известно? Обыкновенная дуреха с Юга. Зовут Лидия Андерсон. Сюда приехала из Техаса, из захолустного городка Хантингтон. Работает у Сарбайнов восемь месяцев.
- А остальные? Вы их допрашивали?
- Нет, Харви, мы их не допрашивали. Мы вообще ни черта не делаем, пока ты нам не посоветуешь. Только скажи мне, раз ты такой умник, о чем допрашивать столь почтенных граждан? Это не какие-нибудь мелкие воришки, даже если кто-то из них и стянул это колье. Вот, взгляни.
Он протянул мне лист бумаги, на котором по порядку шли имена:
"Джек Финней - 93.000
Абель Мартин - 112.000
Джозеф Хартман - 69.000
Сейди Клингер - 47.000
Дэвид Горман - 41.000"
Я кивнул и высказал предположение, что эти цифры соответствуют их доходам за последний год.
- Совершенно верно, Харви, - одобрительно кивнул Ротшильд. - Именно годовым доходам, а не истинной их стоимости. Состояние Хартмана, например, оценивается миллиона в полтора, да и остальных я бы в разряд нуждающихся не зачислил. Сарбайн с бедняками не якшается. Что мне было делать, Харви вызывать каждого из них в полицию и спрашивать, что толкнуло их на путь преступления? Или - не стибрили ли они колье, чтобы подшутить? Или - по привычке?
- В вашем списке недостает одного имени, - сказал я.
- Это какого же?
- Сарбайна.
- Верно, Харви, - снова кивнул Ротшильд. - Ты, я вижу, у нас парень смекалистый. Думаешь, Сарбайн мог сам припрятать колье, чтобы получить страховку?
- Такое случалось не раз.
- Если верить книжкам, то случалось и не такое. А сколько, на самом деле стоит это колье?
- Мы бы застраховали его и на триста пятьдесят тысяч.
- Ясно. Воскресной ночью, когда я приехал, мне показалось, что Сарбайны просто помешались от горя. Если колье и впрямь сперли они, то лучших актеров не сыскать и на Бродвее.
- А что их так огорчило? - полюбопытствовал я. - Ведь они получат страховку.
- Ты же сам сказал, что она существенно меньше истинной стоимости колье.
- Они кого-нибудь подозревают?
- Нет.
- Мне бы все-таки хотелось знать, каково состояние финансовых дел Сарбайна. Кстати, как вы думаете, лейтенант -кто мог украсть колье?
- Я полицейский - я не думаю. Может, ты сам его слямзил, Харви. Сколько тебе отстегнут, если ты его найдешь?
- Да, лейтенант, вы от лишнего доверия ко мне не страдаете.
- Какого, к дьяволу, доверия! - фыркнул Ротшильд. - Можно подумать, я не знаю, чего ты замыслил! Будешь одного за другим обходить этих богатеев, предлагая им защиту от полиции, а заодно и взятку тысяч в десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
- Белая или цветная?
- Белая, но с таким южным акцентом, что через него нужно прорубаться с помощью мачете. "Белая шваль"*) из Техаса...
- Оставьте такие ярлыки для социологов, Хомер. Значит, эта девушка из Техаса. Сколько ей лет?
- Двадцать с хвостиком. Если она положила глаз на это колье, то ей, конечно, ничего не стоило стибрить его. Только она глупа, как пробка. Такая дуреха не смогла бы провернуть эту кражу.
- А что вы можете сказать о его жене, Хомер? - полюбопытствовал я, дождавшись, пока он распахнул дверь перед очередной парой жильцов.
- Миссис Сарбайн? Это класс! Шикарная бабенка. Немного за тридцать...
- Блондинка, высоко уложенные волосы, норковые манто, бриллиантовые браслеты, рост пять футов и восемь дюймов?
- Вы ее знаете?
- Нет, но я знаю, что такое "класс", - сказал я. - Послушайте, Хомер, я прекрасно понимаю, что она к вам добра, но я только что приобрел кусок вашей души, поэтому все сказанное должно остаться между нами. Вы согласны?
- Я ведь уже пообещал.
- Отлично. Значит, Сарбайн уехал... А когда он возвращается?
- В четыре, в пять, в шесть... В четыре меня сменяет другой.
- А классная блондинка?
Хомер покачал головой и пробормотал, что, мол, не по душе ему такие вопросы. Это, дескать, шикарный дом, и шлюхи сюда не шастают.
- Извините, Хомер. Миссис Сарбайн.
- Как правило, она выходит из дома между полуднем и часом, а возвращается чаще тогда, когда вместо меня заступает мой сменщик. Знаете, мистер Крим, я, конечно, помогу вам, но ведь мне здесь еще работать. Дело в том, что я здесь не один; несколько парней обслуживают лифты, да и дежурных у нас несколько. Я клоню к тому, что если бы вы смогли дать мне еще десятку, я бы поделился с другими ребятами, которые могут быть вам полезны.
- Что! - негодующе воскликнул я.
Но пятерку отстегнул. Хомер проблеял, что я очень щедрый, а я спорить не стал. Что бы я выиграл, попытавшись убедить его, что я вовсе не щедр, а глуп? Достаточно того, что я и сам это знал. Оставив его выгуливать шпица, я зашагал к полицейскому участку, который располагался всего в нескольких кварталах. Там меня хорошо знали, ведь добрая четверть краж драгоценностей в Манхэттене случалась на территории именно этого участка, прозванного ньюйоркцами "золотым прямоугольником". Это район, расположенный между Центральным парком и Ист-ривер, ограниченный с севера Девяносто шестой, а с юга - Пятьдесят седьмой улицей. Здесь сосредоточена такая уйма золота и драгоценностей, что ворам, подобно опытным золотодобытчикам, остается только выбирать, где жила побогаче.
В приемной за столом дежурил сержант Адриан Келли. Посмотрев на меня без особой любви, но и без открытой враждебности, он поинтересовался, почему я появился так поздно.
- Или тебе наплевать на это колье? - спросил он.
- Когда за дело берутся такие бравые орлы, как ты, я спокоен, ответил я.
- Спасибо, Харви. Любому полицейскому приятно знать, что его ценят и любят. - Он снял трубку телефона, попросил подозвать лейтенанта Ротшильда, и доложил о моем приходе. Потом положил трубку и со вздохом сказал:
- Топай наверх. Лейтенант просто сгорает от нетерпения повидать тебя.
_______________
*)Презрительное прозвище белых бедняков из Южных штатов.
Ротшильд был маленький желчный, никогда не улыбающийся человечек лет под пятьдесят. Выглядел он всегда бесстрастным, как игрок в покер, а разговаривал резко и отрывисто.
Когда я вошел в его кабинет, Ротшильд резко спросил, почему я не постучал, а затем проехался по поводу того, что меня наверняка воспитали в конюшне, ибо только полные остолопы вламываются без стука в чужие кабинеты.
- Извините, лейтенант. Я знал, что вы меня ждете, и только потому не постучал.
- Чтоб в следующий раз постучал.
- Непременно, сэр лейтенант.
- И прекрати паясничать! Еще раз услышу "сэр лейтенант" - и вылетишь у меня отсюда вперед задницей! Тебе давно пора уши надрать. Раз ты сотрудничаешь с полицией, учись нас уважать.
- Хорошо, - согласился я. - Вот-вот начну уважать.
- И закрой за собой дверь.
Я послушно закрыл дверь.
- Теперь можешь сесть. Располагайся удобнее.
Я метнул на него пытливый взгляд, затем сел и расположился удобнее. Лейтенант рявкнул:
- Какого черта ты только сейчас заявляешься? Или пришел лишь для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение?
- Видите, ли сэр л...
- Заткнись, Харви, пока я тебя не убил. Вы собираетесь выплачивать страховку?
- Наверное. Куда нам деваться.
Он мрачно смотрел на меня, выжидая.
- Разумеется, мы хотели бы вернуть колье.
- Еще бы, - кивнул он. - Поэтому ты так надрываешься? Не прошло и двух минут после кражи, а ты уже тут как тут. Ха!
- Я не хотел путаться под ногами у полицейских, - терпеливо пояснил я. - Ваши парни свое дело знают. У них есть и опыт и необходимое оборудование...
- У меня от тебя уже в заднице свербит, - процедил Ротшильд. - Все вы считаете себя умниками. А полицейских - кретинами. Безмозглыми придурками, которых ничего не стоит оставить с носом. Однако дорогуша, если мы найдем эту побрякушку, парой старых медяков вы не отделаетесь. Сколько вы можете отстегнуть, Харви?
- Вы же сами знаете, что наша компания никаких вознаграждений не выплачивает.
- Чушь собачья! Тебе отлично известно, что ваша долбаная компания с удовольствием заплатит любому медвежатнику или скупщику краденого, который вернет это колье. И не пытайся возражать! Я хочу знать только одно - тебе известно, у кого эта штуковина?
Я помотал головой.
- Но ты уже ведешь переговоры? Встречаешься со скупщиками? Кто-нибудь обратился к тебе с предложением? Выкладывай все начистоту, Харви, иначе я тебе башку отверну. Или такое устрою, что остаток своей собачьей жизни ты будешь чистить сапоги.
- Ответ на все ваши вопросы - отрицательный, лейтенант. Мне нечего вам сказать. Как и скрывать от вас. абсолютно нечего. Я чист, как стеклышко. А к вам пришел в надежде, что вы расскажете, есть ли какие сдвиги в нашем деле.
- А что тут рассказывать? Кража абсолютно идиотская - для нас хуже не бывает. Ты уже что-нибудь про Сарбайнов копаешь?
Я кивнул.
- Хорошо. Так вот, воскресным вечером у них на ужин собралось восемь гостей. Вместе с ними, стало быть, было всего десять. Из гостей были три семейные пары и двое неженатых. Все каким-то образом связаны с театром. Это последнее увлечение Сарбайна - театр. Стоит только вложить несколько долларов в постановку, и ты уже завзятый меценат, и можешь приглашать домой режиссеров и актеров. Так вот, у них собрались режиссер Джек Финней с женой, продюсер Абель Мартин с женой, и еще двое меценатов - Джозеф Хартман с женой и Дэвид Горман. Это семь. Восьмая - Сейди Клингер. Слышал про нее? Модельерша.
- Да, даже разок встречал.
Ротшильд выдвинул ящик стола и извлек толстую, как сарделька, сигару. Повертев ее несколько секунд, он вдруг спросил, не угостить ли меня паршивой дешевой сигарой за десять центов. Я ответил, что не курю сигары. Почему-то это показалось Ротшильду настолько остроумным, что он даже позволил себе подобие улыбки. Затем закурил и произнес:
- Занятный ты субъект, Харви.
- Спасибо, лейтенант.
- Ну ладно. Итак, к ужину собрались восемь гостей, достойных и респектабельных. Плюс повар с горничной. Все сидят в гостиной, потягивают коктейли и вдруг кто-то спрашивает у жены Сарбайна, почему, дескать, она не нацепила свое знаменитое колье. Сия милая дама отвечает, что "эта дурацкая штуковина" ей уже до смерти надоела. Понятно, разговор тут же переключается на это колье. Выясняется, что из всех присутствующих видела его только чета Хартманов. Остальные сгорают от любопытства. Она тогда ведет всю кодлу в спальню...
- Всех?
- Кроме Хартманов. Они остаются с Сарбайном в гостиной. А все остальные дружной гурьбой топают в спальню. Хозяйка достает из шифоньера футляр с колье - плоский, изящный, обтянутый черной кожей, - раскрывает и показывает гостям бриллианты. Все, понятно, восхищены, охают и ахают. Она закрывает футляр и небрежно швыряет его на кровать - широкий жест. Ты же знаешь, что это за дамочка?
- Весьма приблизительно.
- То есть, общее представление имеешь. Что для нее каких-то четверть миллиона! Гости снова перемещаются в гостиную и гулянка продолжается. Расходятся все около полуночи, причем в спальне за это время успели перебывать все женщины и почти все мужчины. Там стоит телефонный аппарат. В течение вечера кто-то звонил Горману и Мартину. В доме есть и другие аппараты, но мадам Сарбайн направляла всех гостей в спальню - там, мол, спокойнее. К спальне примыкают туалет и будуар, где дамы приводят себя в порядок. Посреди вечера жене Хартмана вдруг стало дурно. Ей дали пару таблеток аспирина и уложили в спальне на кровать. Она пролежала около получаса. Миссис Финней несколько раз заходила проведать, как она себя чувствует. Так и продолжалось. Туда-сюда, туда-сюда - чертова спальня в тот вечер превратилась в подобие вокзала Гранд-Сентрал. Когда, выпроводив всех гостей, миссис Сарбайн заглянула в спальню и взяла футляр, чтобы спрятать его на место, он показался ей подозрительно легким. Она его раскрыла и, ясное дело - убедилась, что он пуст. Колье и след простыл.
- Блеск, - покачал головой я.
Ротшильд затянулся сигарой, проводил взглядом столбик сизого дыма и вздохнул.
- Да, Харви, вот именно, что блеск. Почти всю свою сознательную жизнь я прослужил полицейским, но с таким сталкиваюсь впервые. Идеальное преступление - идеальное по глупости и ротозейству.
- А как насчет горничной и поварихи?
- Комната поварихи расположена позади кухни и кладовой. Собственно говоря, там две комнатки - в одной живет повариха, а в другой горничная. Повариха служит у них сто лет, да и за весь вечер не покидала кухню. Чтобы попасть оттуда в хозяйскую спальню, ей пришлось бы пройти через столовую и гостиную, а она никуда не выходила. Так что повариха исключается. А вот горничная весь вечер сновала из комнаты в комнату - отвечала на телефонные звонки, приносила то одно, то другое. У нее возможностей прикарманить колье было хоть отбавляй. Правда, когда мы приехали, она все еще была в квартире. И никуда из нее в течение всего вечера не выходила.
- Ей ничего не стоило припрятать колье в квартире. Вы поискали там?
- Нет, Харви, мы там не поискали. Мы ждали, пока ты придешь и дашь нам дельный совет. Ясное дело - мы там все вверх дном перевернули. Ни черта.
- Что известно про эту горничную?
- Что про нее известно? Обыкновенная дуреха с Юга. Зовут Лидия Андерсон. Сюда приехала из Техаса, из захолустного городка Хантингтон. Работает у Сарбайнов восемь месяцев.
- А остальные? Вы их допрашивали?
- Нет, Харви, мы их не допрашивали. Мы вообще ни черта не делаем, пока ты нам не посоветуешь. Только скажи мне, раз ты такой умник, о чем допрашивать столь почтенных граждан? Это не какие-нибудь мелкие воришки, даже если кто-то из них и стянул это колье. Вот, взгляни.
Он протянул мне лист бумаги, на котором по порядку шли имена:
"Джек Финней - 93.000
Абель Мартин - 112.000
Джозеф Хартман - 69.000
Сейди Клингер - 47.000
Дэвид Горман - 41.000"
Я кивнул и высказал предположение, что эти цифры соответствуют их доходам за последний год.
- Совершенно верно, Харви, - одобрительно кивнул Ротшильд. - Именно годовым доходам, а не истинной их стоимости. Состояние Хартмана, например, оценивается миллиона в полтора, да и остальных я бы в разряд нуждающихся не зачислил. Сарбайн с бедняками не якшается. Что мне было делать, Харви вызывать каждого из них в полицию и спрашивать, что толкнуло их на путь преступления? Или - не стибрили ли они колье, чтобы подшутить? Или - по привычке?
- В вашем списке недостает одного имени, - сказал я.
- Это какого же?
- Сарбайна.
- Верно, Харви, - снова кивнул Ротшильд. - Ты, я вижу, у нас парень смекалистый. Думаешь, Сарбайн мог сам припрятать колье, чтобы получить страховку?
- Такое случалось не раз.
- Если верить книжкам, то случалось и не такое. А сколько, на самом деле стоит это колье?
- Мы бы застраховали его и на триста пятьдесят тысяч.
- Ясно. Воскресной ночью, когда я приехал, мне показалось, что Сарбайны просто помешались от горя. Если колье и впрямь сперли они, то лучших актеров не сыскать и на Бродвее.
- А что их так огорчило? - полюбопытствовал я. - Ведь они получат страховку.
- Ты же сам сказал, что она существенно меньше истинной стоимости колье.
- Они кого-нибудь подозревают?
- Нет.
- Мне бы все-таки хотелось знать, каково состояние финансовых дел Сарбайна. Кстати, как вы думаете, лейтенант -кто мог украсть колье?
- Я полицейский - я не думаю. Может, ты сам его слямзил, Харви. Сколько тебе отстегнут, если ты его найдешь?
- Да, лейтенант, вы от лишнего доверия ко мне не страдаете.
- Какого, к дьяволу, доверия! - фыркнул Ротшильд. - Можно подумать, я не знаю, чего ты замыслил! Будешь одного за другим обходить этих богатеев, предлагая им защиту от полиции, а заодно и взятку тысяч в десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23