Но сама она могла приехать к Молину.
Если бы он подумал об этом заранее, ему следовало бы задать Бьорну Вигрену два вопроса.
Уходит ли она из дому по ночам? Любит ли она танцевать?
Два простых вопроса, которые могли бы дать ответ на многое.
А ведь именно Молин передал ему эту простую полицейскую истину: если задать правильный вопрос в нужный момент, можно сразу получить много ответов.
Что-то скрипнуло у него за спиной. Он вздрогнул. Скрип не повторился. Все было тихо. Ветка, подумал он. Или может быть, зверь.
Потом ему надоело думать и о Герберте Молине, и об Эльзе Берггрен. Это бессмысленно. С завтрашнего дня он займется самим собой. Надо четко представлять себе, что может его ожидать. И надо уезжать из Херьедалена. Здесь ему нечего делать. Это задача Джузеппе Ларссона – найти и мотив и преступника. А ему надо подготовить себя к облучению.
Он постоял еще какое-то время. Деревья в темноте стояли как в карауле, черная вода – будто окоп. Он неуязвим, показалось ему на секунду.
По возвращении в Свег он часок отдохнул у себя в номере и выпил пару бокалов вина. В семь он спустился в ресторан. Испытателей не было. Официантка та же – все время переодевающаяся девушка-администратор. Одна во всех лицах, подумал он. Может быть, это единственный способ держать гостиницу на плаву?
Он сел за тот же столик у окна. Прочитав меню, с некоторым разочарованием обнаружил, что оно не изменилось. Он зажмурился и ткнул пальцем в короткий список блюд. Выпал все тот же бифштекс из лосятины. Он уже начал есть, как услышал, что кто-то вошел в ресторан. Он повернулся и увидел направляющуюся к его столу женщину. Глядя на него, она остановилась. Стефан остолбенел – настолько она была красива.
– Я не стала бы тебя беспокоить, – сказала она, – но один из полицейских в Эстерсунде сказал, что здесь находится папин товарищ по службе.
Стефан сначала не понял, о чем она говорит. Потом сообразил.
Женщина, стоявшая перед ним, была дочерью Герберта Молина.
9
Потом он часто думал, что никогда не встречал таких красивых женщин. Она еще не успела присесть, не сказала ни слова, а он уже мысленно раздел ее и представил голой. Он перелистал в памяти протоколы Джузеппе и добрался до страницы, где было сказано, что у Герберта Молина в 1955 году родилась дочь, которую назвали Вероникой. То есть женщине, стоящей перед ним и едва уловимо благоухающей дорогими духами, сорок четыре года, она на семь лет старше его. Не знай он этого, подумал бы, что она его ровесница или моложе.
Он представился, протянул руку и произнес слова соболезнования.
– Спасибо.
У нее был на удивление бесцветный голос, совершенно не сочетающийся с ее красотой.
На кого-то она похожа, подумал он. На кого-то из героев светских хроник в журналах, только он не мог вспомнить, на кого.
Он пригласил ее сесть. Подошла девушка-администратор, заметив:
– Теперь тебе не придется ужинать в одиночестве.
Он чуть не послал ее к черту.
– Если хочешь побыть один, я не буду мешать, – сказала Вероника Молин.
На пальце у нее он заметил обручальное кольцо. На какую-то секунду это его огорчило. Огорчение было абсолютно неуместным и быстро прошло.
– Нет-нет, – сказал он.
Она подняла бровь:
– Что – нет-нет?
– Не хочу побыть один.
Она села, открыла меню и тут же отложила в сторону.
– Можно салат? – спросила она. – И омлет. Больше ничего не надо.
– Конечно, – сказала девушка.
Стефан вдруг подумал, что она сама и готовит – вполне может быть.
Вероника Молин заказала минеральную воду. Он так и не смог вспомнить, на кого она похожа.
– Получилось недоразумение, – сказала она. – Я думала, что должна встретиться с полицией в Свеге, а оказалось – в Эстерсунде. Завтра я еду туда.
– А откуда ты?
– Из Кёльна. Мне сообщили туда.
– Так ты живешь в Германии?
Она покачала головой:
– В Барселоне. Или в Бостоне, в зависимости от обстоятельств. Но в тот момент я была в Кельне. Это было очень странно и очень страшно. Я только что вернулась в отель, «Домский», кажется, знаешь, рядом с этим гигантским собором. Зазвонил телефон, и тут же, одновременно, ударили колокола. Какой-то далекий голос сообщил, что моего отца убили. Спросили, не хочу ли я поговорить со священником. Утром я прилетела в Стокгольм, а оттуда в Свег. А надо было в Эстерсунд.
Ей принесли минеральную воду, и она замолчала. В баре кто-то смеялся, громко и визгливо, как будто лаял.
Тут он вспомнил, на кого она похожа – на киноактрису из какой-то очередной и бесконечной мыльной оперы. Попытался вспомнить ее имя, но безуспешно.
Вероника Молин была напряжена и серьезна. Стефан попытался представить себе, как бы он сам среагировал, если бы ему позвонили в гостиницу и сообщили, что его отец убит.
– Я еще раз приношу свои соболезнования, – сказал он. – Совершенно бессмысленное убийство.
– А разве не все убийства бессмысленны?
– Разумеется. Но иногда, по крайней мере, есть мотивы, что-то можно понять.
Она кивнула:
– Ни у кого не могло быть причин убивать отца. У него не было врагов и больших денег не было.
Но чего-то он тем не менее боялся, подумал Стефан. И этот страх наверняка напрямую связан с тем, что случилось.
Ей принесли заказ. Стефан смутно ощущал превосходство женщины, сидящей напротив. У нее была уверенность в себе, а у него ее не было.
– Как я поняла, ты работал с моим отцом. Ты тоже полицейский?
– В Буросе. Я начинал там совсем зеленым, и твой отец многому меня научил. Мне его очень не хватало, когда он уехал.
Звучит так, словно мы были друзьями, быстро подумал он. Но это же не так. Друзьями мы не были. Просто коллеги.
– Мне, разумеется, было интересно, почему он вдруг уехал в Херьедален, – сказал он, помедлив.
Она сразу разгадала его хитрость.
– Не думаю, чтобы он хоть кому-то говорил, куда именно собирается уехать.
– Может быть, я забыл. Но все же любопытно – почему он сюда уехал?
– Хотел, чтоб его оставили в покое. Мой отец был типичным одиночкой. Как и я.
Что можно на это сказать? – подумал Стефан. Она не только не ответила, она просто оборвала разговор. Почему она вообще села за мой столик, если не хочет разговаривать?
Он разозлился.
– Вообще-то я не участвую в следствии, – сказал он. – Я приехал, потому что у меня отпуск.
Она отложила вилку и посмотрела на него:
– Зачем?
– Наверное, чтобы присутствовать на похоронах. Если они будут здесь – после того, как судебные медики вернут тело.
Она ему не поверила, он это ясно видел и от этого разозлился еще больше.
– А ты часто с ним виделась?
– Очень редко. Я консультант в большой компьютерной компании, мы работаем чуть не во всех странах мира. Почти все время в командировках. Несколько раз в год посылала открытки, звонила на Рождество. Вот, пожалуй, и все.
– Звучит так, как будто вы почти не общались.
Он пристально смотрел на нее. Красавица, конечно, но каким от нее веет холодом и недоброжелательностью.
– Вряд ли кого-нибудь касается, какие отношения у нас были с отцом. Он хотел, чтобы его оставили в покое. И я относилась к этому с уважением. И он относился с уважением к тому, что я тоже хотела быть в покое.
– У тебя ведь есть еще брат?
Ее ответ прозвучал решительно и жестко.
– Мы стараемся не общаться без особой необходимости. Наши отношения на грани открытой вражды. Почему это так, никого не касается… Я уже поговорила с похоронным бюро. Похороны будут здесь, в Свеге.
Разговор выдохся.
Стефан провел языком по зубам. Опухоль была на месте.
Потом они пили кофе. Она спросила, не помешает ли ему, если закурит. Он сказал, что нет, не помешает. Она прикурила сигарету и выпустила в потолок несколько колец. Потом вдруг посмотрела на него:
– И все же – почему ты сюда приехал?
– Я на больничном, и мне абсолютно нечем заняться.
– Полицейский в Эстерсунде сказал, что ты помогаешь следствию.
– Не каждый день убивают твоего коллегу. Но мой приезд ничего не значит. Я только поговорил кое с кем, вот и все.
– И с кем же?
– Прежде всего с тем полицейским, с которым ты завтра встретишься в Эстерсунде. С Джузеппе Ларссоном. И еще с Авраамом Андерссоном.
– Кто это?
– Ближайший сосед Герберта. Хотя и он живет довольно далеко от него.
– И что он рассказал?
– Фактически ничего. Но если кто-то и мог что-то видеть, так это он. Если хочешь, можешь поговорить с ним.
Она погасила сигарету и раздавила окурок в пепельнице так, словно это было какое-то насекомое.
– Твой отец сменил фамилию, – медленно произнес Стефан. – Маттсон-Герцен на Молин. Это было за несколько лет до твоего рождения. Одновременно он ушел в отставку из армии и переехал в Стокгольм. Когда вам было два года, он уехал в Алингсос. Ты, конечно, вряд ли что-либо помнишь, в два года сознательная память еще отсутствует. Но может быть, тебе известно – чем он занимался в Стокгольме?
– У него был музыкальный магазин. – Она заметила его удивление. – Ты прав, я почти ничего не помню о том времени, я слышала об этом потом. Он пытался заняться торговлей и открыл магазин в Сольне. Первые годы все шло хорошо, и он открыл еще один магазин, в Соллентуне. Но потом почему-то все развалилось. Мои первые воспоминания – Алингсос. Мы жили на окраине в старом доме, который зимой никогда не удавалось натопить.
Он закурила еще одну сигарету.
– Не понимаю – зачем ты все это спрашиваешь?
– Твой отец убит. Тут все важно.
– Неужели кто-то убил его только потому, что у него когда-то был музыкальный магазин?
Вместо ответа Стефан задал еще один вопрос:
– А почему он сменил имя?
– Понятия не имею.
– Почему человек меняет фамилию с Маттсон-Герцен на Молин?
– Понятия не имею.
Внезапно у него возникло чувство, что надо быть осторожнее. Почему оно появилось, сообразить он не мог, но чувство было очень определенным. Внешне все было просто – он задавал вопросы, она отвечала. Но вместе с этим происходило что-то еще.
Вероника Молин пытается выведать, что именно он знает об ее отце.
Он поднял кофейник и спросил, не подлить ли ей кофе. Она отказалась.
– Когда мы работали вместе, – сказал он, – меня не покидало чувство, что твой отец был все время чем-то обеспокоен. Даже испуган. Чего он опасался – не знаю. Но я и сейчас помню этот страх, хотя прошло больше десяти лет.
Она нахмурилась:
– Чего ему было бояться?
– Я не знаю. Я спрашиваю.
Она покачала головой:
– Не думаю, чтобы отец чего-то боялся. Он был мужественным человеком.
– В чем это проявлялось?
– Не боялся ни во что вмешиваться. Не боялся говорить, что думает.
Зажужжал ее мобильный телефон. Она извинилась и ответила. Она говорила на иностранном языке, и Стефан никак не мог определить – испанский это или французский. Закончив, она жестом подозвала администраторшу-официантку и попросила счет.
– Ты была в его доме? – спросил Стефан.
Она посмотрела на него долгим взглядом.
– Я сохранила очень хорошую память об отце, – сказала она. – Мы не были близки, но я уже достаточно взрослая, чтобы знать, какие отношения бывают у детей с родителями. Мне не хочется видеть место, где его убили. Не хочу портить воспоминаний.
Стефан понял ее. По крайней мере, ему показалось, что понял.
– Твой отец, должно быть, очень любил танцевать.
– Почему он должен был любить танцевать?
Ее удивление показалось Стефану искренним.
– Кто-то сказал, – уклончиво ответил он.
Девушка принесла два счета. Стефан сделал попытку заплатить за оба, но Вероника потянула счет к себе:
– Я заплачу сама.
Девушка пошла за сдачей.
– А чем занимается консультант в компьютерной фирме? – спросил Стефан.
Она улыбнулась, но не ответила.
Они расстались в вестибюле. Ее номер был на первом этаже.
– Как ты собираешься завтра попасть в Эстерсунд?
– Свег, конечно, маленький городок, но взять машину напрокат здесь тоже можно.
Стефан посмотрел ей вслед. На ней была дорогая одежда и туфли. После разговора с Вероникой Молин он ощутил прилив энергии. Только не знал пока, куда ее применить. В Свеге вряд ли существуют какие-то ночные развлечения, подумал он с иронией.
Решил прогуляться. Рассказ Бьорна Вигрена заставил его задуматься. Между Эльзой Берггрен и Гербертом Молином существовала какая-то связь, о которой ему хотелось узнать побольше.
Штора в окне шевельнулась. В этом он был уверен.
Он захватил куртку и вышел из гостиницы.
Было холоднее, чем накануне.
Он пошел той же дорогой, что и днем. Остановился на мосту и прислушался к шуму воды внизу. Навстречу ему попался человек с собакой. Это было как встретить в темном море корабль с погашенными огнями.
Подойдя к дому, он встал так, чтобы на него не падал свет уличного фонаря. Теперь во дворе стояла машина, но из-за темноты он не мог определить какая. Задернутое шторой окно на втором этаже было освещено. Он стоял неподвижно – сам не зная, чего ждет.
Человек, подошедший к нему, двигался совершенно неслышно.
Он долго стоял и наблюдал за Стефаном, прежде чем решил, что увидел достаточно. Он подошел сзади, держась все время в тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Если бы он подумал об этом заранее, ему следовало бы задать Бьорну Вигрену два вопроса.
Уходит ли она из дому по ночам? Любит ли она танцевать?
Два простых вопроса, которые могли бы дать ответ на многое.
А ведь именно Молин передал ему эту простую полицейскую истину: если задать правильный вопрос в нужный момент, можно сразу получить много ответов.
Что-то скрипнуло у него за спиной. Он вздрогнул. Скрип не повторился. Все было тихо. Ветка, подумал он. Или может быть, зверь.
Потом ему надоело думать и о Герберте Молине, и об Эльзе Берггрен. Это бессмысленно. С завтрашнего дня он займется самим собой. Надо четко представлять себе, что может его ожидать. И надо уезжать из Херьедалена. Здесь ему нечего делать. Это задача Джузеппе Ларссона – найти и мотив и преступника. А ему надо подготовить себя к облучению.
Он постоял еще какое-то время. Деревья в темноте стояли как в карауле, черная вода – будто окоп. Он неуязвим, показалось ему на секунду.
По возвращении в Свег он часок отдохнул у себя в номере и выпил пару бокалов вина. В семь он спустился в ресторан. Испытателей не было. Официантка та же – все время переодевающаяся девушка-администратор. Одна во всех лицах, подумал он. Может быть, это единственный способ держать гостиницу на плаву?
Он сел за тот же столик у окна. Прочитав меню, с некоторым разочарованием обнаружил, что оно не изменилось. Он зажмурился и ткнул пальцем в короткий список блюд. Выпал все тот же бифштекс из лосятины. Он уже начал есть, как услышал, что кто-то вошел в ресторан. Он повернулся и увидел направляющуюся к его столу женщину. Глядя на него, она остановилась. Стефан остолбенел – настолько она была красива.
– Я не стала бы тебя беспокоить, – сказала она, – но один из полицейских в Эстерсунде сказал, что здесь находится папин товарищ по службе.
Стефан сначала не понял, о чем она говорит. Потом сообразил.
Женщина, стоявшая перед ним, была дочерью Герберта Молина.
9
Потом он часто думал, что никогда не встречал таких красивых женщин. Она еще не успела присесть, не сказала ни слова, а он уже мысленно раздел ее и представил голой. Он перелистал в памяти протоколы Джузеппе и добрался до страницы, где было сказано, что у Герберта Молина в 1955 году родилась дочь, которую назвали Вероникой. То есть женщине, стоящей перед ним и едва уловимо благоухающей дорогими духами, сорок четыре года, она на семь лет старше его. Не знай он этого, подумал бы, что она его ровесница или моложе.
Он представился, протянул руку и произнес слова соболезнования.
– Спасибо.
У нее был на удивление бесцветный голос, совершенно не сочетающийся с ее красотой.
На кого-то она похожа, подумал он. На кого-то из героев светских хроник в журналах, только он не мог вспомнить, на кого.
Он пригласил ее сесть. Подошла девушка-администратор, заметив:
– Теперь тебе не придется ужинать в одиночестве.
Он чуть не послал ее к черту.
– Если хочешь побыть один, я не буду мешать, – сказала Вероника Молин.
На пальце у нее он заметил обручальное кольцо. На какую-то секунду это его огорчило. Огорчение было абсолютно неуместным и быстро прошло.
– Нет-нет, – сказал он.
Она подняла бровь:
– Что – нет-нет?
– Не хочу побыть один.
Она села, открыла меню и тут же отложила в сторону.
– Можно салат? – спросила она. – И омлет. Больше ничего не надо.
– Конечно, – сказала девушка.
Стефан вдруг подумал, что она сама и готовит – вполне может быть.
Вероника Молин заказала минеральную воду. Он так и не смог вспомнить, на кого она похожа.
– Получилось недоразумение, – сказала она. – Я думала, что должна встретиться с полицией в Свеге, а оказалось – в Эстерсунде. Завтра я еду туда.
– А откуда ты?
– Из Кёльна. Мне сообщили туда.
– Так ты живешь в Германии?
Она покачала головой:
– В Барселоне. Или в Бостоне, в зависимости от обстоятельств. Но в тот момент я была в Кельне. Это было очень странно и очень страшно. Я только что вернулась в отель, «Домский», кажется, знаешь, рядом с этим гигантским собором. Зазвонил телефон, и тут же, одновременно, ударили колокола. Какой-то далекий голос сообщил, что моего отца убили. Спросили, не хочу ли я поговорить со священником. Утром я прилетела в Стокгольм, а оттуда в Свег. А надо было в Эстерсунд.
Ей принесли минеральную воду, и она замолчала. В баре кто-то смеялся, громко и визгливо, как будто лаял.
Тут он вспомнил, на кого она похожа – на киноактрису из какой-то очередной и бесконечной мыльной оперы. Попытался вспомнить ее имя, но безуспешно.
Вероника Молин была напряжена и серьезна. Стефан попытался представить себе, как бы он сам среагировал, если бы ему позвонили в гостиницу и сообщили, что его отец убит.
– Я еще раз приношу свои соболезнования, – сказал он. – Совершенно бессмысленное убийство.
– А разве не все убийства бессмысленны?
– Разумеется. Но иногда, по крайней мере, есть мотивы, что-то можно понять.
Она кивнула:
– Ни у кого не могло быть причин убивать отца. У него не было врагов и больших денег не было.
Но чего-то он тем не менее боялся, подумал Стефан. И этот страх наверняка напрямую связан с тем, что случилось.
Ей принесли заказ. Стефан смутно ощущал превосходство женщины, сидящей напротив. У нее была уверенность в себе, а у него ее не было.
– Как я поняла, ты работал с моим отцом. Ты тоже полицейский?
– В Буросе. Я начинал там совсем зеленым, и твой отец многому меня научил. Мне его очень не хватало, когда он уехал.
Звучит так, словно мы были друзьями, быстро подумал он. Но это же не так. Друзьями мы не были. Просто коллеги.
– Мне, разумеется, было интересно, почему он вдруг уехал в Херьедален, – сказал он, помедлив.
Она сразу разгадала его хитрость.
– Не думаю, чтобы он хоть кому-то говорил, куда именно собирается уехать.
– Может быть, я забыл. Но все же любопытно – почему он сюда уехал?
– Хотел, чтоб его оставили в покое. Мой отец был типичным одиночкой. Как и я.
Что можно на это сказать? – подумал Стефан. Она не только не ответила, она просто оборвала разговор. Почему она вообще села за мой столик, если не хочет разговаривать?
Он разозлился.
– Вообще-то я не участвую в следствии, – сказал он. – Я приехал, потому что у меня отпуск.
Она отложила вилку и посмотрела на него:
– Зачем?
– Наверное, чтобы присутствовать на похоронах. Если они будут здесь – после того, как судебные медики вернут тело.
Она ему не поверила, он это ясно видел и от этого разозлился еще больше.
– А ты часто с ним виделась?
– Очень редко. Я консультант в большой компьютерной компании, мы работаем чуть не во всех странах мира. Почти все время в командировках. Несколько раз в год посылала открытки, звонила на Рождество. Вот, пожалуй, и все.
– Звучит так, как будто вы почти не общались.
Он пристально смотрел на нее. Красавица, конечно, но каким от нее веет холодом и недоброжелательностью.
– Вряд ли кого-нибудь касается, какие отношения у нас были с отцом. Он хотел, чтобы его оставили в покое. И я относилась к этому с уважением. И он относился с уважением к тому, что я тоже хотела быть в покое.
– У тебя ведь есть еще брат?
Ее ответ прозвучал решительно и жестко.
– Мы стараемся не общаться без особой необходимости. Наши отношения на грани открытой вражды. Почему это так, никого не касается… Я уже поговорила с похоронным бюро. Похороны будут здесь, в Свеге.
Разговор выдохся.
Стефан провел языком по зубам. Опухоль была на месте.
Потом они пили кофе. Она спросила, не помешает ли ему, если закурит. Он сказал, что нет, не помешает. Она прикурила сигарету и выпустила в потолок несколько колец. Потом вдруг посмотрела на него:
– И все же – почему ты сюда приехал?
– Я на больничном, и мне абсолютно нечем заняться.
– Полицейский в Эстерсунде сказал, что ты помогаешь следствию.
– Не каждый день убивают твоего коллегу. Но мой приезд ничего не значит. Я только поговорил кое с кем, вот и все.
– И с кем же?
– Прежде всего с тем полицейским, с которым ты завтра встретишься в Эстерсунде. С Джузеппе Ларссоном. И еще с Авраамом Андерссоном.
– Кто это?
– Ближайший сосед Герберта. Хотя и он живет довольно далеко от него.
– И что он рассказал?
– Фактически ничего. Но если кто-то и мог что-то видеть, так это он. Если хочешь, можешь поговорить с ним.
Она погасила сигарету и раздавила окурок в пепельнице так, словно это было какое-то насекомое.
– Твой отец сменил фамилию, – медленно произнес Стефан. – Маттсон-Герцен на Молин. Это было за несколько лет до твоего рождения. Одновременно он ушел в отставку из армии и переехал в Стокгольм. Когда вам было два года, он уехал в Алингсос. Ты, конечно, вряд ли что-либо помнишь, в два года сознательная память еще отсутствует. Но может быть, тебе известно – чем он занимался в Стокгольме?
– У него был музыкальный магазин. – Она заметила его удивление. – Ты прав, я почти ничего не помню о том времени, я слышала об этом потом. Он пытался заняться торговлей и открыл магазин в Сольне. Первые годы все шло хорошо, и он открыл еще один магазин, в Соллентуне. Но потом почему-то все развалилось. Мои первые воспоминания – Алингсос. Мы жили на окраине в старом доме, который зимой никогда не удавалось натопить.
Он закурила еще одну сигарету.
– Не понимаю – зачем ты все это спрашиваешь?
– Твой отец убит. Тут все важно.
– Неужели кто-то убил его только потому, что у него когда-то был музыкальный магазин?
Вместо ответа Стефан задал еще один вопрос:
– А почему он сменил имя?
– Понятия не имею.
– Почему человек меняет фамилию с Маттсон-Герцен на Молин?
– Понятия не имею.
Внезапно у него возникло чувство, что надо быть осторожнее. Почему оно появилось, сообразить он не мог, но чувство было очень определенным. Внешне все было просто – он задавал вопросы, она отвечала. Но вместе с этим происходило что-то еще.
Вероника Молин пытается выведать, что именно он знает об ее отце.
Он поднял кофейник и спросил, не подлить ли ей кофе. Она отказалась.
– Когда мы работали вместе, – сказал он, – меня не покидало чувство, что твой отец был все время чем-то обеспокоен. Даже испуган. Чего он опасался – не знаю. Но я и сейчас помню этот страх, хотя прошло больше десяти лет.
Она нахмурилась:
– Чего ему было бояться?
– Я не знаю. Я спрашиваю.
Она покачала головой:
– Не думаю, чтобы отец чего-то боялся. Он был мужественным человеком.
– В чем это проявлялось?
– Не боялся ни во что вмешиваться. Не боялся говорить, что думает.
Зажужжал ее мобильный телефон. Она извинилась и ответила. Она говорила на иностранном языке, и Стефан никак не мог определить – испанский это или французский. Закончив, она жестом подозвала администраторшу-официантку и попросила счет.
– Ты была в его доме? – спросил Стефан.
Она посмотрела на него долгим взглядом.
– Я сохранила очень хорошую память об отце, – сказала она. – Мы не были близки, но я уже достаточно взрослая, чтобы знать, какие отношения бывают у детей с родителями. Мне не хочется видеть место, где его убили. Не хочу портить воспоминаний.
Стефан понял ее. По крайней мере, ему показалось, что понял.
– Твой отец, должно быть, очень любил танцевать.
– Почему он должен был любить танцевать?
Ее удивление показалось Стефану искренним.
– Кто-то сказал, – уклончиво ответил он.
Девушка принесла два счета. Стефан сделал попытку заплатить за оба, но Вероника потянула счет к себе:
– Я заплачу сама.
Девушка пошла за сдачей.
– А чем занимается консультант в компьютерной фирме? – спросил Стефан.
Она улыбнулась, но не ответила.
Они расстались в вестибюле. Ее номер был на первом этаже.
– Как ты собираешься завтра попасть в Эстерсунд?
– Свег, конечно, маленький городок, но взять машину напрокат здесь тоже можно.
Стефан посмотрел ей вслед. На ней была дорогая одежда и туфли. После разговора с Вероникой Молин он ощутил прилив энергии. Только не знал пока, куда ее применить. В Свеге вряд ли существуют какие-то ночные развлечения, подумал он с иронией.
Решил прогуляться. Рассказ Бьорна Вигрена заставил его задуматься. Между Эльзой Берггрен и Гербертом Молином существовала какая-то связь, о которой ему хотелось узнать побольше.
Штора в окне шевельнулась. В этом он был уверен.
Он захватил куртку и вышел из гостиницы.
Было холоднее, чем накануне.
Он пошел той же дорогой, что и днем. Остановился на мосту и прислушался к шуму воды внизу. Навстречу ему попался человек с собакой. Это было как встретить в темном море корабль с погашенными огнями.
Подойдя к дому, он встал так, чтобы на него не падал свет уличного фонаря. Теперь во дворе стояла машина, но из-за темноты он не мог определить какая. Задернутое шторой окно на втором этаже было освещено. Он стоял неподвижно – сам не зная, чего ждет.
Человек, подошедший к нему, двигался совершенно неслышно.
Он долго стоял и наблюдал за Стефаном, прежде чем решил, что увидел достаточно. Он подошел сзади, держась все время в тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57