Словно кто-то умыл руки. Отец Бреснихан отдалился, но был вежлив. Несколько раз за это время я встречал Майру и Кевина. Они оба заботливо справлялись о моем здоровье и моей книге, и я не мог распознать никаких признаков вины или беспокойства в поведении Лисона-младшего. Конканнон дважды приходил повидаться со мной, но на вопросы о расследовании отвечал рассеянно и скупо. Я пришел к выводу, что следствие зашло в тупик. Мой паспорт детектив нашел в полном порядке: я никогда не бывал в Германии, во всяком случае судя по этому документу. Но если бы я был секретным агентом, в моем распоряжении наверняка бы находилась куча поддельных паспортов.
Чем закончились поиски, предпринятые Фларри и Шеймусом, я не имел ни малейшего представления. Я решил, что хозяин усадьбы старается не ради меня, а ради собственного братца. Отзываясь о Кевине иронически, Фларри, однако, покровительствует ему. К тому же, как мне однажды разъяснила Гарри, для мужа позор Лисона-младшего означал бы катастрофу, ведь время от времени мэр помогал ему выбраться из долгов.
Самого же Флоренса, все такого же шумного и надоедливого, я научился игнорировать. Он словно бы превратился в неизменное препятствие, бункер на поле для гольфа, который необходимо научиться обходить, чтобы потом получать удовольствие от того, что «облизал» его. Мы с Гарриет жили словно зачарованные. Однажды мы занимались любовью на сеновале. Внезапно в конюшню вошел Фларри.
– Ты здесь, Гарри? – спросил он.
И она крикнула сверху:
– Я здесь, наверху. С Домиником. Что тебе надо?
– Каким чертом вы там занимаетесь?! – добродушно осведомился он.
– Ничем хорошим, – ответила она, даже не пытаясь накинуть джемпер.
– Ну, тогда продолжайте! – так же добродушно заявил он.
Гарриет больно укусила меня за плечо и широко раздвинула ноги.
– Тише! – бормотал я. – Он может…
Я попробовал столкнуть ее с себя.
– Не трусь! – прошептала она. – Он не любит карабкаться по лестницам.
Шаги Фларри отдалялись, он вышел на мощеный двор.
– Вот видишь? – засмеялась его жена. – Это совершенно безопасно. Давай, я уже готова!
* * *
Должно быть, это случилось неделю спустя, в последние дни июля. Я возил чету Лисонов в маленький городишко у пролива Голуэй. Там должна была состояться конная ярмарка, а днем позже скачки.
– Гарри будет участвовать в скачках на лошади, которую мы продали в прошлом году одному местному парню, – сообщил мне Фларри. – Я поставлю на нее последнюю рубаху. Даже моя жена не сможет проиграть, если под ней наш Бармбрак.
Мы выехали в одиннадцать часов: Шеймус и Фларри на заднем сиденье, Гарриет – рядом со мной, сильно накрашенная, в лучшем своем костюме для верховой езды.
– Где ваша кепка, миссис Лисон? – осведомился Шеймус, когда мы оставили позади несколько миль.
– Мне она не нужна. Во всяком случае, для этих скучных скачек, – равнодушно заявила женщина.
– Клеопатра желает похвастаться своими прекрасными волосами, – усмехнулся Фларри. – Ты должна надеть кепку, глупая корова!
– Ой, да умолкни ты! – фыркнула она в ответ.
Эта бесстыдница больно ущипнула меня за бедро. Я не переставал удивляться силе ее изящных пальцев. Гарри была сильно возбуждена предстоящим развлечением.
– Не знаю, поклонник ли вы скачек, Доминик, – заметил Флоренс Лисон, – но вы наверняка ощутите разницу между скачками здесь, на западе, и соревнованиями где-нибудь у вас, в Аскоте.
– Наверняка, – подтвердил О'Донован.
– Никаких цилиндров и шампанского. Только лошади и наездники, большинство которых не умеют сидеть даже на хромом осле.
– Твоя жена может оседлать и ураган, – подмигнул хозяину Шеймус. – Но осторожнее на последнем участке скаковой дорожки, миссис Лисон! Там наверняка за поручнем будет топтаться подвыпившая толпа, а какой трюк они могут выкинуть, сам дьявол не угадает. Бармбрак – животное нервное, помните об этом!
Когда мы приехали, крутая главная улица городка была битком набита народом. Деревенские жители в плотных черных костюмах, поденные работники, нищие, толпы детишек, священники и полиция; дорогу загромождали автомобили, рессорные двуколки и тележки с впряженными ослами. На обочине болтали несколько женщин деревенского вида, и везде бродили небольшие группы туристов, напяливших фуфайки из лучшей местной шерсти и потевших на жаре. Из толпы доносилось невнятное бормотание. В воздухе стоял прежний запах виски, портера, пива, бензина и навоза.
Мы спустились вслед за запоздавшим фургоном с лошадьми вниз по холму и припарковались на поле рядом с рекой. Узкая колея вела к травянистой пустоши, где проводилась ярмарка. По периметру этой базарной площади стояли дешевенькие палатки с зазывалами, расхваливающими свой товар, барышнями, напоминающими старых дев, которые призывали желающих испытать удачу в игре «Узнайте даму» и в других платных развлечениях, а также прилавками с лимонадом, омерзительного вида едой и сувенирами. В этот гвалт ворвался голос из мегафона, взывающий к замешкавшимся: «Внесите свою лепту! Номера 3, 7 и 16 ждут вас! Давайте выводите лошадей! Мы не можем ждать вас целый день!» Мы отнесли бутерброды и выпивку на низкий бугорок, с которого открывался вид на арену. Гарриет лениво поковыряла свою еду, а потом устремилась своей перекатывающейся походкой на поиски владельца коня, на котором она участвовала в скачках.
Результаты заезда оглашались по громкоговорителю.
– Это подкуп! – воскликнул Шеймус. – Это сговор, черт побери! Владелица коня в прошлом месяце купила пару лошадей у главного судьи. Конечно же он даст ей первый приз, если она выедет хоть на облезлой кляче из цыганского табора! Он даст ей приз, даже если она оседлает трехногую табуретку! Неужели в этом отвратительном месте не осталось ни стыда ни совести?!
Тут же разразилась перебранка с соседями, не разделяющими мнение ирландца. Поэтому я ускользнул, чтобы поближе рассмотреть обсуждаемых животных. Я ничего не имел против лошадей: эти существа, en masse, предпочтительнее писателей, поскольку обычно красивы и к тому же лишены дара речи. Зато ирландские лошадники гораздо болтливее, чем их английские собратья.
Следующим был показ коннемарских пони. Лощеных животных с диким взглядом повели по кругу. Пони, элегантные, словно фарфоровые статуэтки, изящно вышагивали по рингу. Группа немцев – женщин, разодетых, словно кинозвезды, и мужчин в дорогих твидовых костюмах, черных очках, с мощными биноклями – обсуждали достоинства животных громкими уверенными голосами. Я отошел подальше и наткнулся на Майру и Кевина Лисонов. Мы перекинулись несколькими словами. Потом я заметил, кивнув на группу тевтонцев:
– Не понимаю, как вы можете терпеть этих преступников в вашей стране!
– Они приносят нам доход, – возразил Кевин. – Нищие не выбирают.
– Вы ведь привезли Гарри? – поинтересовалась Майра безразличным тоном. – А часто вы бываете на бегах в Англии?
Она сделала еле заметное ударение на последнем слове.
– Я подбросил Гарри, Фларри и Шеймуса. Они бродят где-то здесь. Фларри сообщил, что он поставит на Бармбрака последнюю рубаху.
– У него не останется рубашек, если он будет продолжать в том же духе, – резко сказала Майра.
– Вы полагаете, он не выиграет? – учтиво спросил я.
Жена Кевина пожала плечами:
– Меня приводит в ужас мысль о том, что на лошадей ставят деньги. Пари – такое же зло, как алкоголь!
– Одна маленькая ставка и можно пристраститься на всю жизнь? – поддакнул я.
– Мой отец почти разорился таким образом, – объяснила Майра. – Упокой бог его душу!
Пока мы беседовали, я заметил невзрачного человека, подающего едва заметные знаки ее мужу, сразу же ленивой походкой последовавшему за незнакомцем сквозь толпу.
К четырем часам арбитраж закончился. Я отыскал Флоренса, который, как большинство мужчин на поле, оплачивал свои регулярные отлучки в городские забегаловки, и мы, захватив Шеймуса, зашагали к месту проведения скачек. Финиш располагался на более низком конце поля, а скаковой круг простирался на милю вдоль поросшего травой берега реки. К этому времени Гарри, должно быть, выехала на старт. Я не видел ее весь день и был этим сильно расстроен.
Мы нашли места у ограждения на дальнем от реки конце дорожки. Управляющий распространялся насчет очередного «подкупа». Единственным опасным соперником Бармбрака считался конь по кличке Леттерфрак, на котором скакал известный англичанин-любитель, гостивший в доме владельца. Букмекерские ставки на Леттерфрака и Бармбрака были почти равны.
Где-то зазвенел колокольчик, и установилась относительная тишина. Заезд Гарри был последним в программе. Мы посмотрели три других, причем ее муж с каждой минутой нервничал все больше и больше. Я не хотел спрашивать у Лисона, сколько он поставил на Бармбрака. Некоторые типы за ограждением напротив нас уже допились до неуправляемого состояния. Позади них стоял полицейский, но дебоширы не обращали на него никакого внимания.
– Они стартовали! – выкрикнул Фларри.
Это был последний заезд. Встав на цыпочки, я навел свой бинокль на далеких лошадей. Вот от плотной группы отделились две лошади – мощный чалый с жокеем-мужчиной в охотничьем костюме и вороной Бармбрак. Волосы Гарри развевались, словно флаг на ветру. Насколько я мог разглядеть, она на несколько ярдов отставала от Леттерфрака, но шла хорошо. Финиш располагался примерно в двадцати ярдах слева от нас. Лошади, быстро приближаясь, скакали уже ярдах в пятидесяти, чалый шел впереди.
– Матерь Божья! Я этого не вынесу! – бормотал себе под нос Фларри.
– Подстегни его! – завопил О'Донован.
Гарри, словно услышав его, наклонилась к шее коня, сказав что-то ему на ухо, и вонзила шпоры в бока. Бармбрак стрелой понесся вперед.
И тогда произошло несчастье. Какой-то пьяный у дальнего конца ограждения закричал и замахнулся ясеневой тростью. Несомненно, он намеревался огреть англичанина. Но у подвыпившего хулигана была замедленная реакция. В этот самый момент миссис Лисон, скакавшая вприпрыжку к ограждению, обгоняла англичанина. Действительно ли пьяный ударил ее коня, я не видел, только испугавшись его крика и взмаха трости, нервный Бармбрак рванулся влево и со всего размаха врезался в Леттерфрака. Я увидел, как Гарри полетела на землю. Англичанин, сумевший удержаться в седле, поспешил к финишу.
Шеймус со слезами на глазах повернулся к Фларри и ко мне:
– А ведь она выиграла!
Но Флоренс уже перепрыгнул через ограждение и бежал к своей жене, неподвижно лежавшей на беговой дорожке. Ирландец последовал за ним. Они не обращали внимания на лошадей, несущихся прямо на них. Я увидел, как Фларри опустился на колени рядом с Гарриет, глядя на нее безумными глазами, и положил ее голову себе на колени. Что он ей говорил, нельзя было расслышать в общей суматохе. Многие зрители были уверены, что англичанин нарочно сбил коня Гарри и вышиб ее из седла. Группа плечистых мужчин с угрожающим видом проследовала за ним до загона. Им навстречу выступила цепочка полицейских.
Когда я подошел, Лисон кивнул головой в дальний конец ограждения и приказал Шеймусу:
– Найди мне этого парня и проследи за ним!
Управляющий удалился. Фларри отрешенно посмотрел на меня. Слезы катились по его щекам.
– Ну наконец-то, Доминик!
– Она… – Я не осмелился высказать вслух свои предположения.
– Контузия. Где эти ребята с носилками, черт их подери! – прорычал бывший командир бригады.
Женщина лежала на траве, ее волосы растрепались. Со своей яркой косметикой она была похожа на куклу, брошенную на пол каким-то ребенком. Толпа сгрудилась вокруг нас почтительным кружком. Многие негромко выражали сочувствие Фларри. Он поднял яростные глаза.
– Когда она падала, Леттерфрак мог ударить ее задними копытами. – Он снова наклонился к жене. – Гарри, старушка, очнись!
Но Гарриет Лисон так и не очнулась. Она была все еще без сознания, когда мы привезли ее в больницу. Какой-то врач сообщил нам, что у нее нет переломов, только тяжелое сотрясение мозга.
– Через пару дней она будет в полном здравии, мистер Лисон.
– Дай-то бог! – Фларри вытер вспотевший лоб. – У нее голова из железа. Смотри хорошенько за ней приглядывай! – заявил он медсестре, стоящей рядом, а потом сообщил врачу: – У меня тут есть одно дело в городе. Я вернусь через часок. Пошли, Доминик!
Мы вышли на главную улицу. С момента падения Гарри я чувствовал себя отчужденным от происходящих событий. Я не мог выказать большего сочувствия, чем обычно ожидается от доброго знакомого. И теперь, пробираясь в толпе, я казался себе ржавым гвоздем, притянутым силовым полем магнита.
– И пятьдесят фунтов коту под хвост! – буркнул Фларри.
Он завернул в кабак, но, осмотревшись, тут же вышел. Я следовал за ним по пятам.
– Кого вы ищите? – осторожно спросил я.
– Парня, к которому у меня дело.
Несколько человек окликали Фларри, но он проходил мимо, не обращая на них внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Чем закончились поиски, предпринятые Фларри и Шеймусом, я не имел ни малейшего представления. Я решил, что хозяин усадьбы старается не ради меня, а ради собственного братца. Отзываясь о Кевине иронически, Фларри, однако, покровительствует ему. К тому же, как мне однажды разъяснила Гарри, для мужа позор Лисона-младшего означал бы катастрофу, ведь время от времени мэр помогал ему выбраться из долгов.
Самого же Флоренса, все такого же шумного и надоедливого, я научился игнорировать. Он словно бы превратился в неизменное препятствие, бункер на поле для гольфа, который необходимо научиться обходить, чтобы потом получать удовольствие от того, что «облизал» его. Мы с Гарриет жили словно зачарованные. Однажды мы занимались любовью на сеновале. Внезапно в конюшню вошел Фларри.
– Ты здесь, Гарри? – спросил он.
И она крикнула сверху:
– Я здесь, наверху. С Домиником. Что тебе надо?
– Каким чертом вы там занимаетесь?! – добродушно осведомился он.
– Ничем хорошим, – ответила она, даже не пытаясь накинуть джемпер.
– Ну, тогда продолжайте! – так же добродушно заявил он.
Гарриет больно укусила меня за плечо и широко раздвинула ноги.
– Тише! – бормотал я. – Он может…
Я попробовал столкнуть ее с себя.
– Не трусь! – прошептала она. – Он не любит карабкаться по лестницам.
Шаги Фларри отдалялись, он вышел на мощеный двор.
– Вот видишь? – засмеялась его жена. – Это совершенно безопасно. Давай, я уже готова!
* * *
Должно быть, это случилось неделю спустя, в последние дни июля. Я возил чету Лисонов в маленький городишко у пролива Голуэй. Там должна была состояться конная ярмарка, а днем позже скачки.
– Гарри будет участвовать в скачках на лошади, которую мы продали в прошлом году одному местному парню, – сообщил мне Фларри. – Я поставлю на нее последнюю рубаху. Даже моя жена не сможет проиграть, если под ней наш Бармбрак.
Мы выехали в одиннадцать часов: Шеймус и Фларри на заднем сиденье, Гарриет – рядом со мной, сильно накрашенная, в лучшем своем костюме для верховой езды.
– Где ваша кепка, миссис Лисон? – осведомился Шеймус, когда мы оставили позади несколько миль.
– Мне она не нужна. Во всяком случае, для этих скучных скачек, – равнодушно заявила женщина.
– Клеопатра желает похвастаться своими прекрасными волосами, – усмехнулся Фларри. – Ты должна надеть кепку, глупая корова!
– Ой, да умолкни ты! – фыркнула она в ответ.
Эта бесстыдница больно ущипнула меня за бедро. Я не переставал удивляться силе ее изящных пальцев. Гарри была сильно возбуждена предстоящим развлечением.
– Не знаю, поклонник ли вы скачек, Доминик, – заметил Флоренс Лисон, – но вы наверняка ощутите разницу между скачками здесь, на западе, и соревнованиями где-нибудь у вас, в Аскоте.
– Наверняка, – подтвердил О'Донован.
– Никаких цилиндров и шампанского. Только лошади и наездники, большинство которых не умеют сидеть даже на хромом осле.
– Твоя жена может оседлать и ураган, – подмигнул хозяину Шеймус. – Но осторожнее на последнем участке скаковой дорожки, миссис Лисон! Там наверняка за поручнем будет топтаться подвыпившая толпа, а какой трюк они могут выкинуть, сам дьявол не угадает. Бармбрак – животное нервное, помните об этом!
Когда мы приехали, крутая главная улица городка была битком набита народом. Деревенские жители в плотных черных костюмах, поденные работники, нищие, толпы детишек, священники и полиция; дорогу загромождали автомобили, рессорные двуколки и тележки с впряженными ослами. На обочине болтали несколько женщин деревенского вида, и везде бродили небольшие группы туристов, напяливших фуфайки из лучшей местной шерсти и потевших на жаре. Из толпы доносилось невнятное бормотание. В воздухе стоял прежний запах виски, портера, пива, бензина и навоза.
Мы спустились вслед за запоздавшим фургоном с лошадьми вниз по холму и припарковались на поле рядом с рекой. Узкая колея вела к травянистой пустоши, где проводилась ярмарка. По периметру этой базарной площади стояли дешевенькие палатки с зазывалами, расхваливающими свой товар, барышнями, напоминающими старых дев, которые призывали желающих испытать удачу в игре «Узнайте даму» и в других платных развлечениях, а также прилавками с лимонадом, омерзительного вида едой и сувенирами. В этот гвалт ворвался голос из мегафона, взывающий к замешкавшимся: «Внесите свою лепту! Номера 3, 7 и 16 ждут вас! Давайте выводите лошадей! Мы не можем ждать вас целый день!» Мы отнесли бутерброды и выпивку на низкий бугорок, с которого открывался вид на арену. Гарриет лениво поковыряла свою еду, а потом устремилась своей перекатывающейся походкой на поиски владельца коня, на котором она участвовала в скачках.
Результаты заезда оглашались по громкоговорителю.
– Это подкуп! – воскликнул Шеймус. – Это сговор, черт побери! Владелица коня в прошлом месяце купила пару лошадей у главного судьи. Конечно же он даст ей первый приз, если она выедет хоть на облезлой кляче из цыганского табора! Он даст ей приз, даже если она оседлает трехногую табуретку! Неужели в этом отвратительном месте не осталось ни стыда ни совести?!
Тут же разразилась перебранка с соседями, не разделяющими мнение ирландца. Поэтому я ускользнул, чтобы поближе рассмотреть обсуждаемых животных. Я ничего не имел против лошадей: эти существа, en masse, предпочтительнее писателей, поскольку обычно красивы и к тому же лишены дара речи. Зато ирландские лошадники гораздо болтливее, чем их английские собратья.
Следующим был показ коннемарских пони. Лощеных животных с диким взглядом повели по кругу. Пони, элегантные, словно фарфоровые статуэтки, изящно вышагивали по рингу. Группа немцев – женщин, разодетых, словно кинозвезды, и мужчин в дорогих твидовых костюмах, черных очках, с мощными биноклями – обсуждали достоинства животных громкими уверенными голосами. Я отошел подальше и наткнулся на Майру и Кевина Лисонов. Мы перекинулись несколькими словами. Потом я заметил, кивнув на группу тевтонцев:
– Не понимаю, как вы можете терпеть этих преступников в вашей стране!
– Они приносят нам доход, – возразил Кевин. – Нищие не выбирают.
– Вы ведь привезли Гарри? – поинтересовалась Майра безразличным тоном. – А часто вы бываете на бегах в Англии?
Она сделала еле заметное ударение на последнем слове.
– Я подбросил Гарри, Фларри и Шеймуса. Они бродят где-то здесь. Фларри сообщил, что он поставит на Бармбрака последнюю рубаху.
– У него не останется рубашек, если он будет продолжать в том же духе, – резко сказала Майра.
– Вы полагаете, он не выиграет? – учтиво спросил я.
Жена Кевина пожала плечами:
– Меня приводит в ужас мысль о том, что на лошадей ставят деньги. Пари – такое же зло, как алкоголь!
– Одна маленькая ставка и можно пристраститься на всю жизнь? – поддакнул я.
– Мой отец почти разорился таким образом, – объяснила Майра. – Упокой бог его душу!
Пока мы беседовали, я заметил невзрачного человека, подающего едва заметные знаки ее мужу, сразу же ленивой походкой последовавшему за незнакомцем сквозь толпу.
К четырем часам арбитраж закончился. Я отыскал Флоренса, который, как большинство мужчин на поле, оплачивал свои регулярные отлучки в городские забегаловки, и мы, захватив Шеймуса, зашагали к месту проведения скачек. Финиш располагался на более низком конце поля, а скаковой круг простирался на милю вдоль поросшего травой берега реки. К этому времени Гарри, должно быть, выехала на старт. Я не видел ее весь день и был этим сильно расстроен.
Мы нашли места у ограждения на дальнем от реки конце дорожки. Управляющий распространялся насчет очередного «подкупа». Единственным опасным соперником Бармбрака считался конь по кличке Леттерфрак, на котором скакал известный англичанин-любитель, гостивший в доме владельца. Букмекерские ставки на Леттерфрака и Бармбрака были почти равны.
Где-то зазвенел колокольчик, и установилась относительная тишина. Заезд Гарри был последним в программе. Мы посмотрели три других, причем ее муж с каждой минутой нервничал все больше и больше. Я не хотел спрашивать у Лисона, сколько он поставил на Бармбрака. Некоторые типы за ограждением напротив нас уже допились до неуправляемого состояния. Позади них стоял полицейский, но дебоширы не обращали на него никакого внимания.
– Они стартовали! – выкрикнул Фларри.
Это был последний заезд. Встав на цыпочки, я навел свой бинокль на далеких лошадей. Вот от плотной группы отделились две лошади – мощный чалый с жокеем-мужчиной в охотничьем костюме и вороной Бармбрак. Волосы Гарри развевались, словно флаг на ветру. Насколько я мог разглядеть, она на несколько ярдов отставала от Леттерфрака, но шла хорошо. Финиш располагался примерно в двадцати ярдах слева от нас. Лошади, быстро приближаясь, скакали уже ярдах в пятидесяти, чалый шел впереди.
– Матерь Божья! Я этого не вынесу! – бормотал себе под нос Фларри.
– Подстегни его! – завопил О'Донован.
Гарри, словно услышав его, наклонилась к шее коня, сказав что-то ему на ухо, и вонзила шпоры в бока. Бармбрак стрелой понесся вперед.
И тогда произошло несчастье. Какой-то пьяный у дальнего конца ограждения закричал и замахнулся ясеневой тростью. Несомненно, он намеревался огреть англичанина. Но у подвыпившего хулигана была замедленная реакция. В этот самый момент миссис Лисон, скакавшая вприпрыжку к ограждению, обгоняла англичанина. Действительно ли пьяный ударил ее коня, я не видел, только испугавшись его крика и взмаха трости, нервный Бармбрак рванулся влево и со всего размаха врезался в Леттерфрака. Я увидел, как Гарри полетела на землю. Англичанин, сумевший удержаться в седле, поспешил к финишу.
Шеймус со слезами на глазах повернулся к Фларри и ко мне:
– А ведь она выиграла!
Но Флоренс уже перепрыгнул через ограждение и бежал к своей жене, неподвижно лежавшей на беговой дорожке. Ирландец последовал за ним. Они не обращали внимания на лошадей, несущихся прямо на них. Я увидел, как Фларри опустился на колени рядом с Гарриет, глядя на нее безумными глазами, и положил ее голову себе на колени. Что он ей говорил, нельзя было расслышать в общей суматохе. Многие зрители были уверены, что англичанин нарочно сбил коня Гарри и вышиб ее из седла. Группа плечистых мужчин с угрожающим видом проследовала за ним до загона. Им навстречу выступила цепочка полицейских.
Когда я подошел, Лисон кивнул головой в дальний конец ограждения и приказал Шеймусу:
– Найди мне этого парня и проследи за ним!
Управляющий удалился. Фларри отрешенно посмотрел на меня. Слезы катились по его щекам.
– Ну наконец-то, Доминик!
– Она… – Я не осмелился высказать вслух свои предположения.
– Контузия. Где эти ребята с носилками, черт их подери! – прорычал бывший командир бригады.
Женщина лежала на траве, ее волосы растрепались. Со своей яркой косметикой она была похожа на куклу, брошенную на пол каким-то ребенком. Толпа сгрудилась вокруг нас почтительным кружком. Многие негромко выражали сочувствие Фларри. Он поднял яростные глаза.
– Когда она падала, Леттерфрак мог ударить ее задними копытами. – Он снова наклонился к жене. – Гарри, старушка, очнись!
Но Гарриет Лисон так и не очнулась. Она была все еще без сознания, когда мы привезли ее в больницу. Какой-то врач сообщил нам, что у нее нет переломов, только тяжелое сотрясение мозга.
– Через пару дней она будет в полном здравии, мистер Лисон.
– Дай-то бог! – Фларри вытер вспотевший лоб. – У нее голова из железа. Смотри хорошенько за ней приглядывай! – заявил он медсестре, стоящей рядом, а потом сообщил врачу: – У меня тут есть одно дело в городе. Я вернусь через часок. Пошли, Доминик!
Мы вышли на главную улицу. С момента падения Гарри я чувствовал себя отчужденным от происходящих событий. Я не мог выказать большего сочувствия, чем обычно ожидается от доброго знакомого. И теперь, пробираясь в толпе, я казался себе ржавым гвоздем, притянутым силовым полем магнита.
– И пятьдесят фунтов коту под хвост! – буркнул Фларри.
Он завернул в кабак, но, осмотревшись, тут же вышел. Я следовал за ним по пятам.
– Кого вы ищите? – осторожно спросил я.
– Парня, к которому у меня дело.
Несколько человек окликали Фларри, но он проходил мимо, не обращая на них внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30