А еще я помню, что запретил тебе встречаться с ним. Остальных я тоже не желаю видеть…
— Мистер Джонс… — начал Макдональд.
— Убирайтесь! — отрезал старик.
— Мы оба старые люди, мистер Джонс… — начал Макдональд.
— Иеремия, — поправил старец.
— Мистер Иеремия…
— Хватит просто Иеремии, а Иеремия не разговаривает с атеистами…
— Я ученый…
— Атеист.
— …и хотел бы поговорить о Послании.
— Я слышал его.
— Напрямую?
— Я услышал его от Бога, — хрипло сказал старик. — Вы слышали его более прямо, чем я?
— Вы услышали его до того, как оно было принято Программой, или после? — спросил Макдональд.
Иеремия со вздохом откинулся на спинку стула.
— Прощайте, мистер Макдональд. Вы хотите поймать меня…
— Я хочу поговорить с вами…
— Я говорю о Послании, но не о том, которое вы принимаете у себя в совершенно непонятном виде. Послание — мое послание — идет от Бога и говорит о вашем Послании. А ваше от Бога?
— Возможно, — сказал Макдональд.
Иеремия — он уже поворачивался к ним спиной — замер и пристально посмотрел на Макдональда. Митчелл тоже.
— Я не знаю, от кого оно, — сказал Макдональд. — Возможно, и от Бога.
— Но вы сами так не считаете, — заметил Иеремия.
— Нет, — согласился Макдональд. — Но утверждать не берусь. Мне не было такого откровения, как вам. Моя мысль открыта, а ваша?
— Не заперта мысль, открытая для правды, а не лжи, — сказал Иеремия. — Значит, вы не прочли свое Послание?
— Не прочли, — признал Макдональд.
— Когда вы его прочтете, — сказал Иеремия, жестом выпроваживая их, — тогда и приходите говорить со мной.
— Но если… когда мы его прочтем, вы приедете к нам? Черные зрачки Иеремии пытались заглянуть Макдональду в душу.
— Прежде чем вы объявите его всем остальным?
— Да.
— Приеду. — Белая ладонь поднялась, чтобы поддержать голову, опускавшуюся ей навстречу. Гости не шевелились, и Иеремия поднял взгляд.
— Чего вы хотите от меня? — устало спросил он.
— Ваши публичные богослужения настраивают людей против Программы, — сказал Макдональд.
В черных глазах замерцали огоньки.
— Я возглашаю истину.
— Ваша истина создает атмосферу, в которой люди могут закрыть Программу, помешать нам прочесть Послание, запретить нам дальнейшее прослушивание.
— Я возглашаю истину, — повторил Иеремия. — Мы одни, и этого ничто не изменит. То, что произойдет, когда люди узнают правду, находится в руках Бога.
— Но если Послание пришло от Бога и предназначено для нас всех, а не только для вас одного, разве не должны мы прочесть его и попытаться уловить?
Длинное лицо Иеремии еще более вытянулось.
— Ваше Послание может быть и от дьявола.
— В своей проповеди вы утверждали, что оно от Бога.
— Это правда, — сказал Иеремия. — Однако дьявол может обмануть даже тех, кто слушает Бога. — Прозрачной рукой он задумчиво подпер подбородок. — Впрочем, возможно, я и ошибаюсь.
Макдональд шагнул к нему и начал было жест, который затем резко прервал.
— Если вы сейчас измените свою интерпретацию, это лишь вызовет замешательство среди верующих. Дайте нам шанс прочесть Послание. Как видите, я не прошу, чтобы вы перестали возглашать истину, только чтобы вы хотя бы не подзуживали своих последователей против Программы.
Иеремия смотрел на его повисшую в воздухе руку, пока Макдональд не опустил ее.
— Что вы надеетесь уловить? Голоса?
— Голоса тридцатых годов? — Макдональд покачал головой. — Все эти обрывки радиопрограмм, пришедшие с Капеллы, просто размахивание руками, жест для привлечения внимания.
— Тогда где же ваше Послание?
— У нас нет полной уверенности. Мы считаем, что в импульсах атмосферных помех между голосами. После замедления, отсеивания шумов и помех это звучит уже как настоящее послание — точки и тишина, точки и тишина.
— В точках и тишине вы можете прочесть все, что вам захочется, — не сдавался Иеремия.
— Но не прочли… пока не прочли. Мы пытаемся. Компьютеры работают над этим, стараясь найти в них какой-нибудь порядок. И мы его найдем, это лишь вопрос времени. Именно это нам и нужно: время.
— Я ничего не могу обещать, — сказал Иеремия.
— Мы известим вас первого.
— Я ничего не могу обещать, — повторил Иеремия, но теперь это прозвучало именно обещанием. — А сейчас оставьте меня в покое. Подожди, Юдит! Ты не должна больше встречаться с этим человеком, — он указал на Митчелла. — Я говорил тебе это раньше и говорю сейчас. Выбирай между нами, но если выберешь его, если ты выберешь непослушание, я не захочу больше тебя видеть.
— Черт побери! — Митчелл шагнул было вперед, но Юдит остановила его.
— Иди, Билл. — Она вышла с ними за дверь. — Мы больше не увидимся, Билл, во всяком случае не наедине.
— Но ты нужна мне, — сказал Митчелл. — Мы же хотели…
— Я нужна и ему, — возразила Юдит. — Он стар, болен и не умеет вести себя с людьми.
Девушка исчезла за дверью.
— Как странно, — произнес Томас. — Он может заставить тысячи поверить в его разговоры с Богом, но не может говорить с другим человеком так, чтобы не оттолкнуть его.
— Постарайся понять его, Билл, — мягко сказал Макдональд. — По-своему он просит именно понимания, просит помощи. А вы двое здорово похожи друг на друга.
— К дьяволу его! — рявкнул Митчелл, которого переполняло отвращение к людям. — К дьяволу всех! — Он огляделся по сторонам. — То есть почти всех.
Такси бесшумно катилось между другими машинами в сторону аэропорта.
— Вы хорошо поработали, — сказал Макдональд, сидящий между Томасом и Митчеллом.
— Ха! — фыркнул Томас.
Макдональд поднял ладонь, чтобы подчеркнуть свою искренность.
— Я серьезно. Вы с Биллом и все остальные. Ваши статьи, публикации, интервью и прочее завоевали Программе всеобщее одобрение. Известие, что мы приняли послание от разумных существ, живущих на планете, предположительно кружащей вокруг одного из двух солнц Капеллы, было принято без недоверия, с воодушевлением, но без паники. Не знаю, как можно было бы сделать это лучше.
— А я знаю, — сказал Митчелл.
— Вы ставите перед собой слишком высокие цели, — ответил Макдональд. — В конце концов в течение пятидесяти лет девять человек из десяти ничего не слышали о Программе, а те, что слышали, в большинстве своем считали ее напрасной тратой времени и средств. И все пятьдесят лет специалисты предсказывали, что люди впадут в истерику, когда им представят доказательства бытия иных разумных существ.
— Специалисты! — бросил Томас.
Макдональд со смехом покачал головой.
— Ну хорошо, джентльмены, тогда позвольте приписать себе заслугу напоминания о радио.
Он наклонился вперед и щелкнул выключателем. Музыка заполнила такси — сначала что-то из вновь вошедшего в моду стиля фолк, потом танцевальная музыка тридцатых годов. Через минуту она стихла, сменившись звуками атмосферных помех и обрывками программ… Митчелл протянул руку к выключателю.
— Тоже мне достижение, — сказал он.
Томас остановил его ладонь.
— Подожди!
«ТРЕСК прочти вечернюю молитву, — неслось из динамика. — СТУКСТУК музыка ТРЕСКСТУК едва не поддал меня бампером СТУКТРЕСКТРЕСК говорит Рочест ТРЕСК-СТУК музыка ТРЕСКСТУКСТУКСТУК идол вечерних выпусков Ларри СТУКСТУК музыка: au revoir миле ТРЕСК-СТУК театрик на СТУКСТУКТРЕСК диковина для глаза ТРЕСКСТУК музыка СТУКСТУКСТУК кто знает, что плохого СТУКТРЕСКСТУК…»
— Это оно и есть? — спросил Митчелл. — Послание? Он испытывал странную уверенность из-за плохого качества приема.
— Фрагмент, — сказал Томас.
«Голос у него чуть дрожит, — подумал Митчелл, — словно он вновь переживает тот момент в Пуэрто-Рико, когда услышал это впервые, когда из скептического специалиста по грязному белью, собиравшегося похоронить Программу, превратился в преданного Программе адепта, принимая на себя миссию убеждения различных слоев общества в том, что Послание настоящее, что оно нужно нам и что бояться нечего. Друзья сперва не верили такой перемене, но потом и они, выслушав послание и Джорджа, согласились помогать. Митчелл примкнул к ним в первых рядах».
«Это голоса прошлого и современности, — сообщил диктор радио. — Это голоса звезд. Вы прослушали фрагмент Послания, полученного с Капеллы, находящейся в сорока пяти световых годах от Земли. Если у кого-то есть идея, как прочесть это послание, пишите по адресу: Роберт Макдональд, Программа, Аресибо, Пуэрто-Рико. А теперь очередной эпизод истории, начавшейся девяносто лет назад…»
Голос умолк, зазвучала музыка, постепенно становившаяся все тише, а потом глубокий бас спросил:
«Кто знает, какое зло таится в сердцах людей? — Музыка вернулась и стихла вновь. — Ночь знает…»
Томас выключил радио.
— Гениальная идея, — сказал Макдональд, — только я понятия не имею, как мы ответим на все эти письма.
— Ничего толкового? — спросил Томас.
Макдональд покачал головой.
— Пока ничего. Но кто знает, какой гений таится в разумах людей?
— Ну что ж, — сказал Томас, — мы ничего и не ждали. Знаете, я вам вот что скажу… мы пошлем к вам кого-нибудь, чтобы подготовил несколько типовых ответов и ввел их в ваш компьютер.
— Отлично, — сказал Макдональд.
— А что вы собираетесь делать с китайцами? — спросил Томас. — Они назвали Послание капиталистическим заговором для отвлечения внимания мира от американского империализма. Может, следовало известить их перед тем, как широко сообщать об этом.
Макдональд пожал плечами.
— Об этом не беспокойтесь. Их ученые затребовали ленты с записями.
— Русские заявили, будто приняли Послание еще год назад, — заметил Митчелл.
— Эти лент не требуют, — сообщил Макдональд. — Вероятно, сами теперь принимают — они ведь знают, где искать.
Томас вздохнул.
— Боюсь, мы только добавляем тебе хлопот.
Макдональд улыбнулся.
— «Господи, Братец Черепаха! — говорит тогда Братец Лис. — Не видел ты еще хлопот, а коли хочешь увидеть, так походи со мной подольше, и будет у тебя их в достатке!»
Такси остановилось перед аэропортом, и Макдональд вынул из счетчика свою кредитную карточку.
— Идемте со мной к стойке с сувенирами, — окликнул он через плечо своих спутников. — Я хочу выбрать что-нибудь для Марии и Бобби. — Когда они поравнялись с ним, он добавил: — Я изменил заказ. Хочу, чтобы вы вернулись со мной в Аресибо.
Электрическая катапульта выстрелила очередной реактивный самолет, и пол задрожал. Секундой позже раздалось низкое «ш-ш-шу» и затихающий грохот.
— Перед отъездом мне нужно уладить несколько дел, — сказал Митчелл.
— Для блага Программы, — заметил Макдональд, — я считаю, что вам надо какое-то время держаться подальше от Юдит.
— Иеремия тоже так считает, — буркнул Митчелл.
— Он пророк, это факт, — угрюмо произнес Томас. — И очень опасен.
— Потому я и хочу, чтобы вы вернулись со мной, — объяснил Макдональд. — Хочу, чтобы вы вновь прониклись атмосферой Программы, работой и горячкой на пороге решения…
Если вы сумеете это выразить и передать, возможно, мы нивелируем растущее влияние Иеремии и его сторонников. Томас покачал головой.
— Мы не будем выступать против Иеремии. Он честен, но одержим видениями, как поэт. Он живет в собственной реальности.
— Это старая сволочь, — вставил Митчелл.
— Основы веры этого человека оказались под угрозой, — сказал Макдональд, — и он защищает свой мир. Солитариане не могут сосуществовать с фактом наличия разумной жизни на других планетах.
— Тогда почему вы пригласили его к себе? — спросил Митчелл.
— Потому что он так же честен, как и фанатичен, — сказал Макдональд. — По-моему, вполне возможно, что, увидев перевод, он поймет и изменит свое мнение.
— Или не поймет и погибнет, — заметил Томас.
— Да, — признал Макдональд. — Такое тоже может быть.
— Насколько серьезно он грозит Программе? — спросил Митчелл.
— Серьезнее всех прочих с момента начала Программы, — ответил Макдональд. — В этом заметна ирония судьбы, и то, что сейчас творится, вполне подходит ко всей истории Программы — самый критический момент наступает, когда выполнена задача, для которой ее создавали. Пятьдесят лет без результатов прошли, как у Христа за пазухой, но с момента Приема послания существование наше оказалось под угрозой.
Томас рассмеялся.
— Ученые — опасные люди. Они задабривают тебя игрушками, а когда те вдруг оказываются настоящими, начинают беспокоиться.
— А что могут сделать солитариане, кроме болтовни в своем кругу? — спросил Митчелл.
— Они сильны, — сказал Макдональд, — и становятся все сильнее. Они хотят заблокировать Программу и давят на сенаторов и конгрессменов. Несмотря на вашу деятельность, несмотря на то, что я назвал общественным одобрением, им по-прежнему удается играть на чувстве первобытного страха перед встречей с кем-то лучшим, чем ты сам. А капеллане, несомненно, лучше нас.
— Это почему? — спросил Митчелл более резко, чем хотел бы.
Пол вновь задрожал. Стойка с сувенирами находилась прямо перед ними, и Макдональд уже осматривал ее полки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31